Коллекционер

Нист прижался спиной к колонне. Мутировавшие арбитры, натравленные этой тварью на его однокашников, перебили всех. Нист не видел никого, кто был бы жив. Фьоретти, шпынявший Ниста с первого дня, как его затолкали в казарму, с которым они подружились спустя пару лет жестокой войны. Он был сыном генерала тринадцатого титанидского полка и собирался сделать военную карьеру. "Тебе сложно будет сделать это без башки, тупой придурок", — пытаясь заглушить горечь, подумал Нист. Ишай, его первая женщина, с которой они прятались в подсобках от строгих наставников. Свихнувшаяся колдунья достала ее — на глазах Ниста сделала из Ишай кровавый пудинг. Он слышал ее шаги. И смех. Булькающий, нечеловеческий смех. — Иди сюда, Дрейк, — звала она, — не прячься. Нист не знал, кого она ищет. На его курсе не было никакого Дрейка, да и откуда ей знать, что это вообще за курс? Когда на территории Схолы вдруг началась бойня, а взвод арбитров, пришедший на поддержку, мутировал, едва ступив в подвальный комплекс, старших курсантов просто вооружили и погнали вниз. Защитная система Схолы активировалась, заперев еретичку и ее слуг в стенах крепости вместе с юными солдатами Империума. Ожидать скорой поддержки было бессмысленно. Курсанты поделились на отряды, и именно Нисту с товарищами повезло наткнуться на обезумевшую навигаторшу. Комиссар Ханна и несколько ребят погибли на месте, остальным удалось попрятаться, но повсюду их поджидали арбитры со стекшими лицами и торчащими из рыхлой плоти острыми костями… Нист всегда знал, что учится в Схоле, чтобы сражаться с подобными тварями. Тренировки, лекции, проповеди… Его учили ненавидеть и убивать. Но он не думал, что умрет уже в семнадцать. — Дре-ейк, — провыла она совсем рядом. Нельзя смотреть в глаз, повторял Нист про себя. Нужно как-то ее отвлечь. Он опустил взгляд, у его ног лежало бесформенным куском мяса то, что раньше было человеком. Нист присел и дрожащими руками стал обшаривать его пояс. Затаив дыхание, он высунулся из укрытия. Женщина — казалось, ее силуэт колеблется — стояла совсем рядом, а ее одуревшие рабы шатались в другой стороне. Ниста замутило от одного взгляда на нее. Найденные гранаты пошли в дело — он швырнул их в дальний конец подвала. Колдунья повернулась на шум всем телом, голубое платье всколыхнулось, и Нист не стал медлить. "Вверяю свою жизнь тебе, Император", — билась в голове единственная мысль. Нист почти ничего не видел, кроме своей хрупкой и опасной цели. Он бросился на нее и легко сбил с ног. Они падали пугающе медленно. Он впился в шею еретички пальцами, поражаясь, насколько она тонкая — он мог обхватить ее одной ладонью. — Ты всегда хотел этого, — засипела она, поворачивая голову. Поворачивая голову… больше, чем способен человек. Нист схватил ее за короткие редкие волосы, прежде чем она извернулась, и со всей силы впечатал в пол. Мутанты спешили к ним со всех сторон, но Нист продолжал колотить ее, стиснув зубы. — Он, — удар, — идет, — хруст костей, — дознаватель… Когда она наконец сдохла, к курсанту уже тянулись когти порабощенных варпом арбитров. Нисту казалось, что он находится внутри кошмара… который почему-то не закончился, когда он победил. Мутантам снесла головы пулеметная очередь. Нист пригнулся, почти уткнувшись в пахнущий чем-то тошнотворно-сладким затылок колдуньи. Он поднял голову, когда больше не рисковал словить болт, и увидел в дверях группу людей. Подкрепление — но не арбитры. Два воина в темных бронежилетах, один — с пушкой на наплечнике и прометиевым баллоном за спиной, другой — с ручным пулеметом, и невысокий мужчина с болтпистолетом. Мужчина направлялся к Нисту, в то время как его спутники заглядывали в каждый угол. Поверх черного сюртука вошедшего лежала цепь с символом Инквизиции. Нист поднялся, пошатываясь. Он не был сильно ранен, но все равно чувствовал себя измотанным. — Отличная работа, курсант, — мужчина кончиком сапога толкнул тело колдуньи. Нист не нашел слов, поэтому промолчал. В инквизиторе было что-то неуловимо знакомое… Блеклые глаза, острый нос, широкие скулы. Нист был не в силах перестать глазеть. Где они могли встречаться? Что-то смутное крутилось на задворках сознания. Инквизитор перевел взгляд на него и усмехнулся, обнаружив столь искренний интерес. — Простите, сэр, — спохватился Нист, опуская голову. Тело колдуньи больше не вибрировало, но по-прежнему казалось отвратительно, нечеловечески худым. — Все в порядке, Нист, — ответил инквизитор, и курсант поднял взгляд. На великоватом Нисту щитке точно не было имени, его выдали меньше часа назад… — А ты вырос. — Сэр… — выдавил Нист, опешив под напором хлынувших воспоминаний. Одиннадцать лет назад. Люди идут с вечерней мессы. Человек в черном дарит ему пропуск в новый мир. Какие-то дурацкие допросы в Схоле — Нист ждет, что сейчас его побьют дубинками и вышвырнут вон. Ну конечно, убийца соврал… "Если инквизитор все подтвердит, ты останешься. Если нет, пеняй на себя", — говорит мальчику грозный военный. В его голосе уверенность, что Нисту несдобровать. Нист не знает, что такое инквизитор… Может, какая-нибудь волшебная машина, которая умеет отличать правду от лжи? Потом он сидит в тесной каморке. Несколько дней. Его кормят, ему тепло, но он ждет, когда его выбросят вон. За Нистом приходят — но не тащат к воротам. Ему в руки суют пакет с чем-то мягким и уводят вглубь огромной крепости Схолы Прогениум. Все это стерлось за годы учебы. Нист приоткрыл рот, но слов по-прежнему не было. — Далик, сожги ее и этих бедняг, — инквизитор уже отвернулся. Потом связался с кем-то по воксу: — Она мертва. Нет, не стоит благодарности. Я даже вмешаться не успел. Ужас от потери друзей утих. Нист смутно понимал, что случилось что-то важное. Он утратил их, но, кажется, приобрел нечто, о чем давным-давно забыл. — Ты свободен, курсант, — похлопал его по плечу инквизитор, возвращая в реальность. — Тебе надо прийти в себя. Еще увидимся. Нист прикусил губу. Запахло паленой плотью — Далик начал жечь мутантов. Декстер Ландау чуть стиснул его плечо и отвернулся, наклоняясь к Лиссе. Навигатор сослужила свою службу. Может, не Императору, а ему, но сослужила достойно. Инквизитору не надо было видеть глаза Ниста, чтобы знать, как они загораются преданностью. Все эти мальчики смотрят на него одинаково. Как на бога.