Нерассказанный миф о магическом лесе.

      Минхо смотрел на него, не отрывая взгляда. Он впервые за долгое время мог рассмотреть его вблизи. Хотелось прикоснуться к Джисону, чтобы вновь прочитать его эмоции, чтобы понять, что тот сейчас чувствует, и не делать глупостей, которые спугнут Хана. Однако, Минхо подавил в себе это сильное желание. – Я жду, – наконец произнёс Хан Джисон. – Прекращай уже так откровенно пялиться на меня. – Ладно, – потупился Ли. – С чего бы начать…– он пытался подобрать нужные слова. Если бы Ли мог сказать всё как есть, он бы начал свой рассказ с тёмного, почти сожжённого до тла леса и людях в чёрных мантиях, что пришли отнять его жизнь. Минхо до сих пор помнил, как садился перед ними на колени на безжизненную почву и склонял голову под угрозами смерти за непослушание. Или же не было никакого смысла описывать старую, прошлую жизнь и нужно начать рассказ с новой. С той, которая началась с боли, когда острый меч прошёлся по горлу, и кровь ручьём хлынула на тлевшую траву. А затем невыносимые крики, свет и дыхание жизни, казавшиеся чудом. И вот оно - новое начало, которое ощущалось иначе, стоя на четырёх лапах и чётко чувствуя все запахи. – Может с правды? – предложил Джисон, и Минхо опустил взгляд. Минхо сомневался, что такая правда устроит Джисона, а точнее, что он вообще в неё поверит. – Не всё так просто. Для начала я хотел сказать, что давно наблюдаю за тобой и из-за желания тебе помочь…– он снова посмотрел на Хана, проверяя его реакцию. Разумеется, тот был в смятении. – Я здесь. Минхо очень хотелось, чтобы тот поверил ему. Но доверие Джисона не достаточно просто заслужить, его нужно удержать. Хан не обладал тем даром, что был у Ли, и потому не мог знать, говорит ли тот искренне или продолжает использовать для какой-то непонятной ему цели. – Ты имеешь ввиду, что следил за мной без моего ведома? Приятно знать, – может Ли и давно не общался с людьми, но с таким понятием, как сарказм, был знаком. – И как же ты собираешься мне помочь? – Я чувствовал от тебя такое одиночество и боль, – ответил Минхо. – Я просто подумал, что если кто-то будет на твоей стороне, то ты больше не будешь так бояться. Джисон усмехнулся. Минхо не совсем понял его реакцию. Возможно, он всё-таки перегнул палку, а может Хан просто всё ещё не воспринимал его слова всерьёз. – Ты мне не веришь, да? – спросил он. – Слушай, я благодарен, что ты помог тому старику, но у меня уже есть друзья, я не одинок, ясно? И уж точно не боюсь, – прыснул Джисон, накидывая сползающий рюкзак на плечо. Ли даже не нужно было его касаться, чтобы узнать, что тот ему врёт. Конечно, он требовал у него слишком много. Нужно было дать ему ещё немного времени? Или смириться с тем, что всё это было плохой идеей? Но Минхо так этого не хотелось. За всё то время, что он наблюдал за Джисоном, он узнал его историю, влюбился в его мысли и душу и, понимая его переживая, искренне желал помочь. Он мог бы продолжать молча выслушивать его, но Ли было этого недостаточно. Больше нет. – Ладно, а что если я тебе покажу? – Солнце уже садится, – намекал Хан о том, что хотел бы уйти. День и правда подходил к своему завершению, а ярко-оранжевое небо над верхушками деревьев напоминало о заходе солнца. Ли ощущал себя так, будто у него заканчивается время. – Ты же чувствуешь это, верно? – он сделал один шаг к Джисону. – Что этот лес не совсем обычный. Ты приходил сюда снова и снова не просто так, ища здесь поддержку, ты её находил, так? – А какой он? Волшебный?! – не сдержался Хан. – Я уже вырос, чтобы верить в глупые сказки, Минхо. Раньше Ли тоже сложно было назвать себя верующим человеком, но когда ты умираешь, а потом резко возвращаешься обратно к жизни, то начинаешь верить во всё, что угодно. – Не всему, что отличимо от вашего мира, стоит приписывать волшебство. Просто у этого леса есть душа, и он такой же живой, как и ты. – Ли аккуратно, чуть касаясь, положил свою руку на грудь, где билось сердца Хана. – И я могу показать то, что он не показывает другим, – его настоящую сущность, – Ли протянул ему руку. – Скажи насколько сильно я отчаялся, что в моей голове происходит это? – Джисон обвёл рукой местность леса и самого Минхо, стоящего перед ним. И тут до Минхо вдруг дошло. Хан не то чтобы не доверял ему, он и вовсе не верил в происходящее. Ли мог обратиться, использовав свою последнею надежду, но понимал, что это не только отпугнёт Джисона, но, может, и окончательно исключить возможность его дальнейшего доверия. – Всё это по-настоящему, – он заглянул к нему в глаза, пытаясь убедить, что происходящее с ним, не его вымысел. – Я правда здесь, и этот лес вокруг тебя тоже. – Пугает то, что, если бы я выдумал в своей голове человека, он бы был чем-то похож на тебя. Иногда мне кажется, что мы виделись раньше. Минхо слегка покраснел. Он и не думал, что Джисон сможет смутить его, но у того явно это получилось. Если подумать, то Хану действительно могло так показаться из-за той самой невидимой связи, что устанавливал между ними лес, когда Ли пытался забрать его боль. – Думаю, ты просто настолько не можешь поверить во всё происходящее, что пытаешься убедить себя в том, что это сон. – Тоже верно, – Хан посмотрел на своё запястье, которое было усыпано синяками. Он закатал рукав толстовки и протянул руку Ли. – Ущипни меня, обычно это работает. Боль во сне имеет немного другой характер. Минхо взял его за запястье, опуская его руку и подходя ближе. Он бегал глазами по его лицу, немного дольше останавливаясь на губах. Ли больше не ощущал страха от Хана, только спокойствие. Минхо легонько притянул его за подбородок, оставляя невесомый поцелуй на его губах. Он не знал, с какого момента это стало хорошей идей, но Джисону не хотелось вредить, лишь оберегать. – Необычное доказательство того, что я нахожусь в реальности, – шёпотом сказал Джисон. – Ты вечно ждёшь какого-то подвоха от всех, но я не собираюсь быть одним из тех, кто причинит тебе боль. Теперь всё зависело от самого Джисона. Захочет ли он принять протянутую руку помощи или оттолкнёт её. Тогда, наверное, Минхо поймёт и не станет его беспокоить. – Но если это сон, в таком случае, я больше не хочу просыпаться, – ляпнул Хан. – Эй, – Ли ткнул его в плечо. – Не говори такие вещи. – Ай, – цокнул Джисон. – Ну да, в моём сне было бы другое продолжение. Поцеловал он, а смутил его Джисон. Опять. Минхо был рад, что не мог прочитать мысли Хана, будучи в обличии человека. Иначе, он мог поклясться, Хан Джисон мог свести его с ума. – Кажется, ты обещал мне показать, что из себя представляет этот лес, – напомнил ему Джисон. – Точно, – кивнул Минхо. Ли с разрешения взял его за руку и прикрыл глаза, концентрируясь на лесе, его живой, движущейся душе и прося разрешение на вход. Он просил его открыться, показать этот мир, который он прячет от остальных, но тот сопротивлялся, уходил от призыва Минхо. Ли умолял его, но затем вдруг понял, кому тот подчиняется. Хозяин был недоволен. Он услышал тихий шёпот от колышущихся листьев деревьев. Тот говорил: «Я не пущу сюда того, кто не верит». Это означало закрытую дверь для Джисона. – Всё хорошо? – спросил Джисон. – Не получается, – разочаровано ответил ему Минхо, смотря на тёмно-зелёную, помятую траву под ногами. – Как я и думал…– выдохнул тот. Ли повернулся к нему, чувствуя, как тот ускользает, как пропадает его и так хрупкая вера во что-то, как он полагает, не существующее и не вообразимое. Минхо проглотил ком в горле, чтобы успокоиться. Хотелось нарушить все правила и обещания, данные себе. Человек, стоящий рядом с ним, вызывал в нём сразу тысячи эмоций за раз, они нахлынули на него, как волна, он словно захлёбывался и не мог нащупать дна, чтобы успокоиться. Минхо хотел объяснить, заставить поверить и забрать с собой, но в то же время обратиться, исчезнуть и больше никогда не видеть, чтобы перестать вызывать тревогу и страх у Джисона. Он так давно не ощущал человеческих чувств, что теперь, когда они разом накинулись на него, Ли думал, что лишится рассудка. – Почему ты мне не веришь? Разве я уже не доказал, что не наврежу тебе? – удержать спокойствие было трудной задачей. В обличии зверя было всё куда проще. – Ну и где твоё чудо, Минхо? М-мм? Где оно? Я не дурак, ясно? – его руки предательски тряслись. Он поднял рюкзак, лежащий на траве, и закинул себе на плечо. – Я ухожу. Обещай, что я больше никогда тебя не увижу. – Джисон…– умолял его Ли. – Я позволил себе расслабиться, открыться кому-то ещё и снова получил ложь, так что если ты действительно так заботишься обо мне, то прошу тебя больше ко мне не подходить. Хан посмотрел на него с таким разочарованием, что внутри Минхо до боли сжалась душа. Она тянулась к этому человеку, но, увы, её отвергли. В ней не нуждались. Минхо смотрел уходящему Джисону в след. Слабость даже не позволяла ступить и шага. Он сел, облокотившись спиной о дерево, и запрокинул голову. Солнце уже село, и начинало смеркаться. – Почему ты не позволил ему войти? – вслух спросил Минхо. – Я же уже назвал тебе причину, – раздался голос сзади. Ли отпрянул и огляделся по сторонам. Справа от него, прислонившись к дереву, стоял Хван Хёнджин – сердце этого леса. Всё это существовало, потому что именно он являлся создателем, и только он мог принимать такие решения, как запускать в свой дом чужую душу. Именно он спас его от неминуемой смерти, а если быть точнее, позволил увидеть смерть в лицо и через мгновение забрал Минхо в мир живых снова. За такое нужно быть благодарным, и Ли был до тех пор, пока не стал привязываться к парню, который приходил в этот лес, оставляя там свои переживания и зарождая ненависть в Минхо к его вечной жизни и привязанности к этому месту. Хёнджин присел рядом, рассматривая небо, на котором уже скоро должны были появиться звёзды. – Ты так привязался к нему, – неожиданно для Ли начал он. – Мне не следовало позволять тебе видеться с ним, но и запретить я не могу. Ты же сам должен понимать, что он смертен и знать изначально, чем всё закончится. Хван говорил правду. Минхо уважал его мудрость и всегда прислушивался к его словам, но сейчас даже такие очевидные аргументы, лежащие на самой поверхности, не казались ему убедительными. – Я просто хочу быть ближе, чтобы защитить его, – врал он самому себе. – Это бы смог сделать и другой ты. Прекрати себя обманывать, – повернулся тот к Ли. – Ты показал Джисону свой человеческий облик, чтобы ему понравиться, потому что тебе уже недостаточно наблюдать за ним со стороны. Он читал его мысли, как открытую книгу. Знал всё наперёд и всё равно позволил им встретиться, чтобы Минхо сам убедился в своей привязанности, которая перерастала во что-то большее. – Пусть ты и долго был в обличии зверя, это никак не сказалось на твоей изначальной человеческой сущности, – объяснял ему Хван. – Ты способен любить, и тебя может привлекать человек. Я просто гадал, когда же это произойдёт. – И что мне теперь делать? – Когда я вернул тебя к жизни, ты обещал мне оберегать это место. Быть его защитником. И потому человек, который тебе дорог должен принять твою сущность и неизбежность своего конца. И только если он полюбит насколько, что это станет возможным, тогда и поговорим, что тебе делать. – Ты не запрещаешь нам видеться, но считаешь, что всё изначально обречено на провал? Хёнджин не верил в сказки, хотя сам был для обычных людей одной из них. Горечь была в том, что Минхо сам прекрасно знал на что он шёл и всё равно уверенно шагал к этой пропасти неопределённого будущего. Его не интересовала концовка. Разум был затуманен чувствами, которые сделали из него марионетку своих же желаний. – Твоя душа слишком чиста и потому из-за незрелости и отсутствия плохого опыта, склонна верить во всякие глупости, – он задумался. – Какой, например, является и любовь. – Неправда, – возразил ему Ли. – Любовь это не глупость. Тебе просто не удалось познать её настоящую или просто принял неудачную попытку за истинность. Хван чуть рассмеялся, откидывая голову назад. – Не забывай, что я дух, а не человек, как ты. – Но ты ведь жил среди нас дольше, чем мне отвелось. И, возможно, привык к человеческому обличию и к самим людям. Даже пробыв в теле тигра большую часть своего существования, Минхо никогда не забывал, что значит быть человеком. Скорее всего, именно поэтому он так проникся горем Джисона, так чётко ощущал его переживания и понимал, как это свойственно людям. – Это ничего не изменило, – выдохнул тот. – Я всё ещё удивляюсь, как будучи самими жестокими существами на свете, они могут любить. Ли как никто другой был согласен с этим. Когда-то он погиб именно от рук жестоких людей и постоянно сталкивался с агрессией людей в бессмертном обличии Хосина*. Однако, Минхо никогда не терял веру в них, не смотря на их пороки, он всё ещё считал, что человек способен на многие хорошие вещи, такие как сопереживание, спасение и самопожертвование. И все это возможно благодаря любви.       Джисон не чувствовал своих ног. Казалось, он не спал нормально целую вечность, да и ещё прошёл пешком почти весь лес, чтобы наконец-то добраться до дома. После того, как Хан проверил весь первый этаж и убедился, что дома не было брата, он поднялся к себе в комнату, по дороге стягивая с себя всю грязную одежду и бросая её в угол своей спальни. Не было сил заглядывать в холодильник или идти в душ, поэтому он просто повалился на кровать. Ему даже не потребовалось времени, чтобы уснуть, он тут же провалился в сон. Джисону редко снились хорошие сны, чаще беспокойные или вовсе ничего, второй вариант был куда лучше, так он мог хотя бы выспаться. Ему снился зверь, Хан как бы наблюдал за ним со стороны. Тот был далеко, и Джисон не мог его разглядеть через высокую траву. Силуэт потихоньку приближался. Огромный рыжий тигр медленно подкрадывался к нему. Хан даже и не думал бежать, он видел, что зверь тоже действовал довольно осторожно. Он рассматривал его в ответ, явно опасаясь приблизиться. Пролетающая над головой птица резко издала неприятный крик, и это тут же спугнуло животное. Джисон пытался осмотреться, найти его снова, но совсем потерял из виду. Хан проснулся от резкого холода. Он вскочил с кровати и увидел недовольное лицо брата прямо перед собой. Тот облил его ледяной водой, чтобы он проснулся. – Хорошо спалось? – ухмыльнулся Чу Вон. Джисон не собирался отвечать. Очень хотелось защитить себя, но последствия могли быть непредсказуемыми, к тому же, он всё равно проиграл бы. – Ты опять не появлялся дома несколько дней, когда был мне нужен, думаешь это нормально? – брат сжал ткань футболки Хана в кулак и рывком потянул его к себе. – Я ездил к тебе на работу, но тебя там не было. Ты, оказывается, крепко спишь в кроватке, ленивый засранец. – он толкнул его, и Джисон плюхнулся на кровать, ударяясь затылком о стену. – У меня был выходной, – чуть слышно ответил ему Хан, потирая ушибленное место. – Чёрт, ну какой же ты неблагодарный, – Чу Вон вновь схватил его за шиворот, спускаясь с ним на первый этаж. – Смотри, здесь гора немытой посуду, по-твоему я должен это делать? – он продолжал тыкать Джисона носом в бардак, который сам устроил. Хан стиснул зубы и опёрся руками о раковину, чтобы не удариться головой об посуду. Было неприятно, ощущения были такие, будто сейчас хрустнет шея. Он собрал все свои силы, чтобы оттолкнуться и выскользнуть из рук брата, но вышло это не совсем удачно. Движение Хана было настолько резким, что тот не смог предугадать, и Джисон влетел своим затылком в нос Вона. Тот прошипел, поднося руку к лицу. Хан повернулся к брату, испуганно смотря по сторонам. Глаза бегали по всем столовым предметам кухни, чтобы найти нужную вещь для защиты при нападении. Чу Вон стянул со стула полотенце, зажимая им кровоточащий нос. Джисон думал, что ещё чуть-чуть, и от страха у него остановится сердце. Он всю свою жизнь чувствовал перед братом вину, жил с ней бок о бок, позволяя той сожрать его окончательно. Один несчастный случай в детстве, и брат возненавидел его на всю жизнь, а дальше - смерть матери и полный переход в зависимость от Чу Вона, который тебя кормит, одевает, но всем сердцем ненавидит. Раньше Джисон хотя бы мог его игнорировать, а теперь только слушать или получать новые и новые побои. Хан понятия не имел, что у того в голове, он извинялся перед ним тысячу раз, однако, ни одно из извинений не было принято. Джисон порой ненавидел себя за свои мысли, но в такие моменты, как сейчас, он думал, что если бы маленький Хани знал, что его ждёт в будущем, он был бы рад, утони его брат в том озере. – Чудовище, убить меня решил?! Повторить вздумал? – он уже собирался подойти к Джисону, но тот резко выставил вперёд нож. – Ну, ну, спокойно, ты ведь этого не сделаешь, – успокаивал его брат. Хана начинало трясти. Он слишком его боялся. Конечно, Джисон не убьёт его, даже и ранить не сможет. Он ведь не убийца. С другой стороны, Хан пытался защититься, он устал от страха сделать что-то не так, устал не высыпаться, устал сбегать и устал искать оправдания, устал...Но вина сильнее, может его жизнь такая, потому что он расплачивается за свои грехи, и, рано или поздно, он станет наконец-то свободным. Джисон шумно выдохнул, раскрывая ладонь и роняя нож на кухонный пол. Глухой звук и несколько секунд тишины, прежде чем Чу Вон замахнулся на Хана и влепил ему пощёчину. Джисон ничего не понимал, уши резко заложило, а глаза медленно наполнились чёрной пеленой. Ему удалось устоять на ногах, но сильная слабость одолевала всё тело. Он вспомнил, что не ел целые сутки и мало спал, энергии совсем не было, и, возможно, организм так говорил ему о том, что устал. – Чудовище, не играй на жалости, знаешь же, что не сработает, – он кинул в него грязное полотенце, но у Хана не было сил поймать его, поэтому оно просто скользнуло по нему на пол. – Убери здесь всё, я вернусь позже, видеть тебя не хочу. Хан сел на стул, смотря в окно и наблюдая за тем, как его брат садится в машину. Джисон понял, что чуть не свалился в обморок, и, по всей видимости, Чу Вон тоже это заметил. Хан распахнул холодильник в поисках перекуса, увы, нашлось немного, но это всё же вернуло ему силы. Сонливость не пропадалпа, но испарилась на время, пока Джисон мыл посуду и стирал полотенце, испачканное в крови брата. Собираясь в душ, Джисон вспомнил, что обещал встретиться с Феликсом. Обычно Хан держался от всех подальше, к тому же, у Феликса были и свои проблемы, и тем не менее, если утопающий не хочет тонуть, он обязательно будет хвататься за руку, которую ему протянули. Джисон желал отвлечься от всего этого и хоть разок попробовать расслабиться, и пустить человека в свою жизнь. Даже если и этот человек, по мнению Хана, заслуживает друзей куда лучше, чем он. Джисон вытащил велосипед и закрыл калитку. Желание поспать никуда не пропало, лишь усилилось после всплеска эмоций из-за ссоры с братом. Кушать захотелось снова, а ноги и вовсе не слушались, Хан еле-еле крутил педали, надеясь, что путь до дома Феликса не будет для него таким долгим. Он остановился, чтобы достать из рюкзака бутылку воды. Молния заела, будто издеваясь над ним, Джисон с силой дёрнул за застёжка, и из сумки вывалилось несколько личных вещей. Хан матюкнулся, наклоняясь за бутылкой, зажигалкой и своим потрёпанным ежедневником. Поднимаясь с земли, он почувствовал сильное головокружение. Джисон крепко вцепился в руль, чтобы устоять, но слабые руки не позволили сжать ручки велосипеда. В глазах начало темнеть, Хан не чувствовал землю под ногами, лишь невесомость и неустойчивость. Ещё секунды, и он провалился в темноту. Забвение было долгим, но на смену пришло успокоение и ощущение защищённости. В какой-то момент потеря сознания превратилась в обычный, но редкий для Джисона, крепкий сон. Теперь он видел непроглядный тёмный лес. Деревья были сплетены большими плотными корням, словно каждый из них держался друг за друга, чтобы не потерять связь. Хан аккуратно ступал между ними, чтобы не упасть. Вдруг он понял, что вокруг него была абсолютная тишина. Не было ни ветра, ни звука от крыльев птиц, ни стрекотания сверчков, ни журчания ручья. Жизнь на мгновение остановилась, замерла. Джисон огляделся по сторонам и увидел, как между деревьями промелькнул чей-то силуэт. Какое-то быстрое и очень тихое животное. Хан решил подняться на небольшую возвышенность, аккуратно наступая на могучие корни деревьев. Было трудно не оступиться, так как ветки были скользкими после дождя. Однако, когда он поднялся, Хан попытался найти животное, прятавшееся среди деревьев. Джисон почти потерял надежду, прежде чем заметил затаившегося тигра за одним из тёмно-зелёных кустов. Он выглядел точно так же, как и в прошлом его сне. Зверь подглядывал за ним, наполовину вышедший из своего места укрытия. Его большие жёлтые глаза следили за каждым движением Хана. Стоило испугаться, но он больше не чувствовал страха, а наоборот – притяжение и желание подойти ближе. Джисон шагнул вперёд, и зверь медленно шагнул в ответ.       Хан открыл глаза, смотря на листья деревьев, которые прятали его от солнечных лучей. Джисону даже не хотелось гадать, как он здесь оказался. Трава под ним была мягкая, словно одеяло, и слегка мокрая от утренней росы. Он сжал её пальцами, поворачивая голову вправо и замечая, как неподалёку маленький олененок крадётся к ручью, чтобы попить воды. Позже к Джисону начало приходить осознание того, что он может быть здесь совершенно один, чувство небезопасности заставило его в одно мгновение подняться с земли, и Хан вновь увидел его перед собой. Всё это время Минхо сидел рядом с ним, наблюдая. Он был совершенно спокоен, а в его взгляде читалось обыденное: «Я не причиню тебя вреда». Джисону уже хотелось начать задавать вопросы и возмущаться, но лес, окруживший его, перетянул на себя всё внимание. Огромные деревья, которые Хан видел только в иллюстрациях к сказкам, плотно держались корнями за землю, а сверху кроны цеплялась друг за друга лианами, на которых росли ярко-жёлтые цветы. Совсем недавно Джисон сказал, что не верит в волшебство, но увиденное им было чем-то невероятным и далёким от реального мира. С небольшой отвесной, будто парившей в воздухе скалы неподалёку, струился водопад. Вода с него шумно падала в небольшое озеро рядом, над которым летали серебристые бабочки. Хан никогда не видел этот вид прежде. Он любовался красотой природы, которая открыто показывала ему все свои секреты. – Вижу, что тебя это впечатляет, – наконец сказал Минхо, поднимаясь с травы и подходя ближе к Джисону. Хан и уже забыл, что рядом был Ли. Он повернулся к нему, собираясь извинится. – Ничего не говори, – перебил его тот. – Рассмотри всё и дай себе привыкнуть. Его мягкий взгляд мог ранить Джисона сильнее, чем грубые слова брата. Он понял, как ошибался. Этот человек с самого начала говорил ему только правду. И пускай Хан всё ещё не мог поверить в происходящее с ним, он всё ближе был к тому, чтобы принять эту другую реальность, которая так похожа на его сны. – Здесь так красиво, – сглотнул Джисон, всё ещё осматриваясь вокруг. – Это природа, если бы её никогда не касалась рука человека, – объяснил ему Минхо. – И почему я не удивлён, – тихо сказал он, переводя свой взгляд на Ли, который стоял совсем рядом. Он хорошо вписывался во всё это чудо. Минхо выглядел, как этот лес - он будто тоже вышел из древних Мифов с их вечными загадками и магией. – Что такое? – спросил тот. Должно быть Джисон неприлично долго пялился на него. – Ничего, просто хотел извиниться. Мне правда жаль, что я наговорил тебе в нашу прошлую встречу, – смотреть в глаза Ли не отрываясь, было сравнимо с прыжком в горящий вулкан, только сейчас у Хана горели только его щёки, а не всё тело. – И спасибо, что спас меня снова, – подчеркнул он последнее слово. – Довольно небезопасно валяться в глухом лесу без сознания. – Тебе не нужно извиняться, – Минхо обвёл рукой лес. – Это место очень упрямо. Я должен был догадаться, что оно не станет показываться тебе только лишь потому, что я этого захотел. Да и благодарить тоже не стоит, – он хотел дотронуться то испачканной в земле щеки Джисона, но одёрнул руку, чуть задевая его кожу на руках. – Ты так слаб! – скорее всего он вновь неосознанно прочитал его состояние. – Я просто давно не ел, – отмахнулся Хан. – Кстати, не расскажешь мне, как ты это делаешь? – он ткнул пальцем в грудь Ли. Джисону ужасно не терпелось узнать, как тот так чётко понимал его эмоции и чувства. Когда они только встретились, его это напугало, но теперь было интересно, что ещё возможно в этом сером, как ему казалось до сегодняшнего дня, мире. – Ты это о чём? – не понял тот. – И пошли, тебе нужно поесть. Джисон послушно поплёлся за ним, всё ещё глазея по сторонам. Он никогда не привыкнет к этому месту. Разумеется, если Минхо или сам лес позволят ему прийти сюда снова. Он уже немного запутался, кто здесь главный. – Я о твоём даре считывать эмоции, – пояснил ему Хан, но Ли и так догадался, о чём речь. Он просто избегал подобного разговора. – Слушай, – он протянул Джисону пакет, от запаха содержимого которого желудок заныл ещё сильнее. – Это никакой не дар, разве чувствовать боль других, но не знать, как им помочь, дар? Минхо определённо не хотел об этом говорить. Более того, он злился на эту способность. Джисон жалел, что не всегда мог держать свой язык за зубами. Его привычка сначала говорить, потом думать вечно играла с ним злую шутку. – Прости, – Хан развернул свёрток, в котором лежало несколько хоппан*. Они были свежими и приятно пахли. Джисон не знал, как теперь отблагодарить Минхо за еду. Хотя на самом деле, он уже многим им обязан. – И спасибо тебе. – Я же просил не извиняться, – твёрдо сказал тот и указал на булки. – Еду не так просто достать, как и раньше. Хан подавился, и Ли мягко побил его по спине. Джисона сейчас интересовали две вещи: как он достал еду и о каком сравнении с прошлым идёт речь. – Что ты имеешь ввиду? – Джисон удивленно уставился на него. – У меня нет денег, поэтому мне пришлось украсть её, – честно признался Минхо. – Ты украл ради меня еду?! Погоди, и что значит "раньше"? Минхо тяжело вздохнул. Было видно, что он долго думал, с чего хотел начать. – Во–первых, да, и я очень сильно сожалею, а во-вторых, это долгая история. Боюсь, что ты опять от меня сбежишь. Джисону нравилось, что тот был с ним очень честен. Если ещё вчера Хан, возможно, ещё не был готов к такому объёму новой информации, то сейчас, когда он сидел в этом лесу, которого и вовсе не должно существовать, и разговаривал с человеком, который пусть и не верил в это, но обладал каким-то феноменальным даром, он был готов услышать всё, что угодно, только бы это было правдой, а не его очередным сном. – Думаю, он больше от тебя не сбежит, – послышался голос сзади и Хан тут же обернулся. – Не хочешь нас познакомить? – обратился незнакомец к Минхо. – Всё-таки не каждый день к нам приходит человек, – добавил он с поддельным интересом.