Нерассказанный миф о магическом лесе.

Там, где кровь ручьём хлестала, Там была любовь – жила, дышала. Там под прахом мёртвых тел, Рос цветок, а в нём горел Луч несбывшейся надежды Многое прошло, а любит он, как прежде.

      Существует множество легенд, в которых из-за любви рушились целые империи. Любовь несёт свет, радость и счастье, но порой и непроглядную тьму, горечь и беды. Она, как связующие звено вселенной, на ней строится доверие и на ней же порождается зависть. Она может сплести судьбы и разрушить жизни. Любовь - самое сильное человеческое чувство, а потому и самое опасное. Ещё задолго до того, как духи превратились лишь в мифы, они пытались жить среди людей. Это было нелегко, потому что земля принадлежала человеку, а значит, и подчиняться следовало его правилам. Некоторые из духов уживались, а часть всё же не могла принять господство людей. Такие чаще всего скрывались в лесах, горах и глубоких озерах. И прятались они так далеко, куда обычно не ступала нога человека. Были и те, кто нарушал людские законы. Либо из-за нежелания бороться со своей опасной сущностью, либо из-за того, что не был непринят людьми. Духов мрачных жнецов, что приходили за душами умершего никогда не считали священным, ведь всё, что они могли нести – это смерть. Или духов огненных собак Пуль Кэ, что прятались в подземном мире. Люди не сторонились лишь тех духов, что слабее них, кого можно подчинить, беспрепятственно взять под контроль. Но всё же иногда даже такие, кажущиеся не опасными, обманывали людей. Некоторым духам была дарована сила превращаться в человека, и никто из смертных не мог разглядеть их истинного, первоначального облика. Таким был дух девятихвостой лисы Кумихо. Лисы могли совладать с привычками их сущности и отказаться от поедания плоти, и за это Высшие духи могли вознаградить их человеческим обличием. Тогда они спокойно могли сосуществовать с обычными людьми. Оставались и те, кто мог претвориться юношей или девушкой, прибегая к магии, тем самым скрываясь, словно под маской. Немногие Кумихо ступили на путь раскаяния, но зато смогли дольше всех оставаться в тени. Им приходилось менять свою внешность, чтобы местные жители ничего не заподозрили. Однако, несмотря на свою хитрость, Кумихо порой доверяли людям. И рассказанная ими тайна могла слишком дорого обойтись. Человек перестал доверять этим существам, когда впервые увидел их подлинный облик. После этого между духами и людьми много что изменилось. А потом произошло необратимое. То, что люди записали в свои книжки и назвали трагедией, а Духи запомнили, как в назидание. Это случилось в одной из небольших корейских деревень у подножья горы Юмёнсан, где страх и неприязнь породили у людей ненависть к существам, которые своим могуществом превосходили человека. После тяжёлой войны с соседними государствами начали пропадать дети. Во всём тут же начали винить духов, которые прятались среди людей. О многих таких существах складывали легенды, но только не всегда они были хорошими. Детям на ночь рассказывали сказки, в которых злая лисица Кумихо крадёт их сердца. По деревне быстро распространились слухи о том, что эти ужасные существа питаются плотью людей, вселяются в них, создают иллюзии, неотличимые от реальности, заставляя их забыть о произошедшем. Именно тогда люди и осознали всё могущество этих существ. И это положило начало их медленному истреблению. Всё началось с непоправимой жестокости и, в конечном итоге, переросло в уничтожение. Люди находили их, выслеживали, сжигали на костре или разрезали кинжалами. Кумихо, в свою очередь, боясь, что Высшие духи лишат их человеческого обличья, не могли навредить людям и поэтому прятались. Но не всем удавалось сбежать, даже тем, кто хорошо скрывался. Случаи с кражей детей всё продолжались. Злость всё нарастала. Утром на главных площадях кровь хлестала рекой. Разбросанные стрелы валялись на дорогах тесных маленьких улочек, а люди не выходили на улицу без оружия. Вечером, после захода солнца, все дома запирались, а ночью из них доносились душераздирающие крики детей. Ещё совсем ранним утром в дом к юному парню ворвалась свита тэвана*, который приказал найти и убить Кумихо, что по ночам ест сердца детей. Взятый насильно, он даже не сопротивлялся. Существо в нём хотело напасть, просило отбиваться, использовать силу, чтобы освободить себя от оков людских, однако, его человеческая часть уже приняла неизбежный конец. Он хитро улыбался, зная, что покажет Верховным духам, что даже соблюдения всех правил недостаточно, люди всё равно никогда не примут их - совершенно отличающихся от них чудовищ. Они всегда будут бояться. Кумихо был готов встретиться со своей смертью, даже зная, что был не виновен. Но вот его Имуги, видевший человеческие грехи и пороки насквозь, не желал с этим мириться. Ещё одна маска была снята в тот день. Имуги так долго терпел ограничения человеческого тела, так мучился, прибывая в его заточении, что, освобождая свой настоящий лик чудовищно громадного змея, он не смог сдержать всю ту невероятную мощь, что скопилась в нём за всё это время. Имуги помнил слова Кумихо: «Даже если они кого-то из нас поймают, пообещай мне, что не станешь сопротивляться.» Всё было из-за той маленькой девочки, что нашла в лесу раненого лисенка и выходила. Его Кумихо верил в доброту людей. А вот Змей спасён ими не был. Нарушив свое обещание, данное Лису, Имуги, управляя мыслями и желаниями солдат, натравил их друг против друга. И те безжалостно начали протыкать своими хвандо друг друга. Опьянённый своей силой и могущество обратившийся Змей истребил пол деревни. Всё вокруг было залито кровью. Душераздирающие крики закладывали уши. Кто-то громко плакал, кто-то бежал, а кто-то умирал. Вернувший свой человеческий облик Имуги упал на колени, закрывая лицо руками среди всего этого ужаса. Он понял, что натворил. Уже нельзя было ничего исправить. Ему было стыдно перед тем, кого он так горячо любил. Было противно от липкой крови на его руках и от самого себя. И было больно от плача ни в чём неповинных детей. Кумихо подбежал к любимому, заключая того в свои объятия. Они оба знали, что скоро навсегда расстанутся. Духи такое не прощают. Можно многое, но не нарушать баланс. А он пренебрёг важным правилом, преступив черту. Насильно и беспощадно загнал людей в царство мёртвых. Оставалось лишь надеяться, что его наказание будет в меру жестоким. Лис убрал его руки от лица, присаживаясь рядом. Даже несмотря на то, что он убил так много, тот всё ещё любил? – Зря ты пытался спасти меня. Нужно было позволить этим людям меня убить, – через слёзы говорил Кумихо. – Я не могу тебя потерять. И к тому же, я знаю, что ты никогда никого и пальцем не трогал, – прошептал парень в ответ. – Пообещай, что не станешь мстить за меня. Я заслужил любое наказание за то, что не смог справиться со своим гневом. Имуги заглянул ему в глаза. Он запоминал их, как и все черты любимого, чтобы потом когда-нибудь найти его снова. – Я обещаю, что здесь будет мир, о котором ты всегда мечтал, – он взял его лицо в свои ладони, чтобы притянуть того ближе к себе и оставить на его губах свой невесомый поцелуй, который как бы говорил ему: "я всё прощаю". У них было мало времени, чтобы попрощаться. Имуги был прав. Духи пришли за ним незамедлительно. Они прокляли его душу, обрекая на вечные муки в слабых смертных телах. Он будет быстро умирать и снова рождаться, не помня прошлые жизни, чтобы прочувствовать какого это – жить, когда знаешь, что в любой момент можешь умереть. Тогда Кумихо видел его в последний раз. Прошло много лет прежде, чем он смог исполнить свое обещание. Переделать людей он бы не сумел. Однако, он создал своего рода мир, где животные, природа и духи жили в спокойствии, зная, что им никто и ничто не сможет навредить. Тот Лес, что он сотворил, находился в той самой небольшой корейской деревушке среди гор, на том самом месте, где когда-то произошло кровавое побоище. Он был скрыт от обычных людей завесой, и войти в него мог только тот, кто истинно верит. Для других же это был обыкновенный лес с привычным этому миру растительным и животным миром. Однако, об этом месте всегда ходили легенды. Якобы трава, впитавшая всю кровь невинных людей, была проклятая, и ходившие по ней иногда исчезали в тумане. Кто-то говорил о том, что в этом лесе до сих пор плачут души тех погибших, и даже можно услышать их крики. А кто-то считал, что дух Лиса и сейчас бродит по этому месту, пытаясь найти своего Имуги. Вот почему любовь так опасна. Она управляет человеком, который держит кинжал в руке. За любовь можно спасти, но и убить, познать невероятное или вовсе лишиться рассудка. А ещё она одна может быть выше всего, затмевая собой всё пространство вокруг, и ты не заметишь, как станешь спасителем или убийцей.       Джисон испугался. Он думал, что Минхо был единственным в этом месте. Парень, стоящий рядом с ним был очень высоким, и Хан бы соврал, если бы сказал, что некрасивым. Но в отличии от Минхо его красота была для Джисона холодной. Он всё ещё ожидал, когда Ли изволит их познакомить, но тот, казалось, сам был в шоке от его неожиданного появления. – Зачем ты пришёл? – спросил незнакомца Минхо. Он явно был не совсем доволен. – Я же сказал, не каждый день здесь можно увидеть человека, – повторил тот. – Извините, что перебиваю, но в каком смысле «человека»? – Хан был сбит с толку. – Ты ещё не сказал ему, кто ты? Ай-яй-яй, Минхо, – фальшиво поругал его незнакомец. Джисон перевёл взгляд на Минхо. Тот смотрел так, будто уже извиняется за что-то. Конечно, теперь, когда он оказался в этом лесу, которого по сути вообще не должно существовать, можно было предположить, что Ли тоже не совсем человек, хоть и Хан не был уверен в том, что готов к этому разговору. – Может мы обсудим с ним это наедине? – предложил Ли. – Не думаю, что Джисон хочет заводить новые знакомства сейчас. Он ещё не привык к этому месту. – И не должен, это не его дом, – грубо бросил тот. – Верно, Хан? – Джисон удивился, что незнакомец знал его имя. – Не удивляйся так, я много чего знаю. Я сам представляюсь, раз у Минхо отсутствует желание нас знакомить. Я - Хван Хёнджин. Парень был не совсем приятен Джисону. Он то смотрел на Минхо, то снова на него. Видимо, в том, что Хан находился здесь, была явно какая-то проблема, иначе они бы не смотрели друг на друга так враждебно. – Знаю, что у меня нет права выгонять тебя, но я хочу, чтобы ты ушёл. Мне нужно поговорить с Джисоном. А ещё, по какой-то неизвестной Джисону причине, Минхо не мог грубить Хвану. Ему хотелось, но он сдерживал себя. – Ладно, Хан Джисон, ещё увидимся, к сожалению, – помахал он, уходя. Ли снова сел на траву рядом с Джисоном. Хан уже хотел задать вопрос, но тот опередил его. – Извини, я не знал, что он так резко появится, – Минхо вытащил свёрток, в котором лежал ещё один хоппан. – Вот, держи, у меня есть ещё. – Нет, Минхо, спасибо конечно, но я уже не голоден, – живот всё ещё крутило от голода, но Джисон больше не хотел брать у него еду. Мама всегда учила его, что не нужно наглеть, если тебя угощают. – Лучше расскажи мне про этот лес, откуда он взялся. И про себя. И что имел ввиду этот Хван? – Разве ты не злишься? – неожиданно спросил Ли. – А почему это я должен? Ты спас меня и накормил, ты не держишь меня здесь. И я в любую минуту могу уйти, но теперь мне и самому хочется узнать всё. Хан ещё раз оглянулся по сторонам, восхищаясь этим прекрасным местом. Он надеялся, что ещё сможет сюда вернуться, а если это всё-таки его сон, то тогда надобности просыпаться не было. Его глаза снова вернулись к Минхо. Тот смотрел на него, не отрываясь. Джисону было комфортно под его взглядом, но это чертовски сильно смущало, казалось, он даже не моргал. – Просто я уже боюсь, что ты сбежишь. На тебя сразу так много навалилось. Что ж, – он тяжело выдохнул. – Я постараюсь рассказать тебе, но только держи это в тайне и никому не говори, хорошо? Джисон слегка улыбнулся, трогая кончиками пальцев плотную, как ковёр траву, на которой сидел. – Мне и некому рассказывать. А даже если бы и было, кто бы мне поверил? – Ли продолжал пристально на него смотреть. – Не волнуйся, я умею хранить тайны. – Я пока не могу рассказать тебе, как появился лес, потому что это не мой секрет. Я лишь знаю, что Хёнджин его создал, а я оберегаю – такова моя роль, – Джисон продолжал слушать, хоть иногда его внимание живой лес перетягивал на себя. – Это и напрямую связано с тем, кто я. Конечно, Хан был готов принять любую правду, какой бы нереальной, и не вписывающейся в рамки обычного мира, она не была. – Ты знаешь что-нибудь о духах? – осторожно спросил его Ли. – Ты имеешь ввиду призраков или...– неуверенно предположил Хан. – Нет, я о тех, про которых люди слагают легенды. – Совсем немного. Знаю только некоторые мифы, которые мне рассказывала бабушка когда-то в детстве. – В любом случае, что-то из этого выдумки людей, а что-то нет. Хёнджин сказал, что давно не видел здесь человека. Так оно и есть. Хёнджин – дух лисицы, а я – Хосин – дух горного леса, – Джисон тут же впал в ступор, не зная, что сказать. – Я имею человеческое обличие, так как я был человеком, а Хёнджин, в общем, это долгая история, но он тоже может обращаться. Хану нужно было немало времени, чтобы переварить эту информацию у себя в голове. Он не мог ему поверить, ведь это звучало, как полное безумие, однако, Джисон не имел права, потому что всё, что окружало его сейчас уже было невообразимым. Лес уже являлся частью какой-то красивой выдумки, а то, что рассказал ему Минхо, лишь подкрепляло эту картинку причинами его существования. – Ты был человеком? – Джисону хотелось узнать всю его историю. Раз он уже одной ногой позволил себе ступить на порог этой сказки, то почему бы и не позволить себе уже закрыть за собой дверь. – Да, был. Меня казнили, – он впервые оторвал взгляд от Джисона и посмотрел на траву, на которую падал ярко-оранжевый свет от уже садившегося солнца. – Хёнджин вернул меня обратно к жизни, но я пообещал ему, что стану стражем этого места и всегда буду оберегать его. Джисон видел, как Минхо через силу говорил об этом. Ему не стоило так сразу накидываться на него с расспросами. Это как ковырять старую, почти зажившую рану. Однако, с каждой секундой Хан верил ему всё больше и больше. – Прости, что задаю так много вопросов и спасибо, что доверяешь мне, – Джисон придвинулся к нему чуть ближе. Для человека, чьё доверие сложно завоевать, это уже был шаг, чтобы показать свою заинтересованность. – Ничего, ты имеешь право спрашивать такое. Ведь это я привёл тебя сюда. – Какой облик имеет Хосин? – спросил его Хан. – Тигра, – ответил Ли. Тогда Джисон понял. Он вспомнил все свои последние сны, в которых пытался найти зверя. Вспомнил, как тигр боялся и прятался от него, а потом сам шёл на встречу. Это было в его голове, но сейчас казалась таким реальным. Он всегда ощущал кого-то рядом с собой. Здесь, когда приходил в этот лес, который ещё скрывался за своей завесой, и иногда по дороге домой, когда возвращался с работы. Кусты всегда шевелились, выдавая чьё-то присутствие. Хан думал, что ему всё это кажется, что это просто обычные глюки от недосыпания и усталости, но теперь Джисон не сомневался. Это был он. Минхо охранял его всё это время. – Это был ты, – прошептал он. – Ты всё время находился рядом, а я даже не знал об этом. – Извини, я не должен был следить, – Ли опустил голову в знаке раскаяния. – Ты не следил, а присматривал, – поправил его Хан. – И опять ты извиняешься, хотя не должен. Ты говорил, что чувствуешь себя беспомощным, однако, тебе удавалось успокоить меня, пока я плакал здесь в лесу совсем один. А в прошлый раз только из-за одного твоего касания я ощутил спокойствие. Впервые за долгое время тревога не причиняла мне боль, – Минхо внимательно слушал, а его мягкий взгляд продолжал действовать на того, как бальзам на раны. В душе отзывалось что-то теплое, и это явно тянулось к Ли. – Вот причина, по которой я позволил тебе поцеловать себя тогда. Я почувствовал свободу от всего бремени, что я несу. – Ох... – протянул он и на секунду замер. – Я рад, что смог помочь тебе. Я увидел тебя сквозь занавес ещё давно и почувствовал, как твоя душа…плакала. Ей было больно, поэтому я старался её утешить. Его глаза блестели на солнце. Для Джисона он был словно ангел, который сам выбрал охранять его. – И у тебя получалось, – он накрыл своей ладонью его, тем самым пытаясь выразить благодарность без слов. Их здесь было недостаточно. Минхо слегка улыбался, смотря на их руки. – За что тебя казнили? – Тяжёлые времена были, так много войн, – он посмотрел в пустоту, будто воспроизводя старые события у себя перед глазами. – Я мог лечить людей. Один раз не получилось, лишь время смерти приблизил. Посчитали за ведьму, и так уже по всей деревне слухи ходили. Вот и казнили, – Минхо оглянулся. – В этом самом лесу, кстати. «Место, видевшее смерть» - прошептали деревья, качаясь. Джисон и не знал, что ему сказать. Ужасно, наверно, пытаться сделать добро, а в итоге это всё равно примут за зло. Потому что не понимают и боятся. Людям вечно нужно было искать причины. Кого-то за что-то винить. Будто смерть сама по себе не приходит. – Ужас, – помялся Хан. – Люди как всегда жестоки. Он почему-то вдруг вспомнил отца, который впервые ударил его по щеке ещё в детстве. Джисону тогда было лет пять или меньше. Детство уже совсем размылось в памяти. Какие-то обрывки тяжёлых воспоминаний только и остались. – Да, но не все. Есть и хорошие. Ты, например. Он заглянул в глаза Минхо. Тот мягко смотрел в ответ. Словно у них какие-то гляделки. Хан знал, что на самом деле он такой же, как и все. Если в нём и было что-то доброе, то от мамы. И то, даже она злилась. В гневе она напоминала ему гаргулью из детского мультика. Джисон подумал, что, должно быть, много лет прошло с тех пор, как Минхо вернулся к жизни. Какой кошмар, он целовался с двухсотлетним или того старше. Естественно, старше, прикинул Хан, раз он жил, когда люди верили в существование ведьм. – А тебе сейчас сколько? – смысла любезничать не было. Лучше сразу в лоб, потому что очень хотелось это узнать. – Навсегда двадцать три, а что? – он склонил голову на бок. Как-то игриво, хотя в его случае больше «тигриво». Джисон даже растаял. – Я уже давно не считаю. Да и я не вижу в этом смысла. – Пытаюсь посчитать, насколько ты древний, – улыбнулся Хан. – Лучше не надо, просто считай меня древним, – отмахнулся он, опираясь на ладони и подставляя лицо к солнцу. На его губах была улыбка. Безумно красивый, разве можно быть насколько завораживающим? Хан так скоро и дышать разучится совсем. – Я смогу снова сюда вернуться? – Джисону в мгновенье стало грустно. Интересно почему его так тянуло сюда? Из-за леса или Минхо? Или вообще всё вместе. Но больше из-за Минхо. Точно. – А почему нет? – дёрнулся Минхо. – Я хочу, чтобы ты ко мне приходил. Сюда, – поспешно добавил он. – А вот Хёнджин-то не особо горит желанием меня здесь видеть. – Он кажется холодным и отстранённым, но на самом деле, это не так. Дай ему шанс, и, возможно, он даст его и тебе. – А верится с трудом, – хмыкнул Хан. Откуда-то из травы вылезла маленькая гадюка. Джисон подпрыгнул, отползая в сторону к Минхо. Они снова соприкоснулись кожей. Хан бы это отметил, если бы так не испугался. Змейка проползла к ручью и исчезла. Он проводил её взглядом и повернулся к Ли. Его дыхание задевало шею Джисона. Они уставились друг на друга. Казалось, змея сделала это нарочно. «Вот бы прикоснуться к его губам вновь». Но это был уже шёпот не деревьев, а внутренний голос в голове Хана. – Расскажешь мне, – начал Минхо и Джисон наконец проснулся от его чар. – Про этого человека, из-за которого ты наполнен обидой и болью до краёв? Хан сразу понял, что речь о его брате. Кто же ещё вызывал в нём эти чувства. С одной стороны, хотелось ему рассказать. Ли ему открылся, рассказал свои тайны. Но с другой, он не был готов. Или даже не хотел. Зачем говорить в безопасном для него месте о небезопасном для него человеке, тем самым нарушая свой покой. Здесь, в этом густом, зелёном лесу, рядом с Минхо, он хотел забыться, не думать о той жизни, что ждала его за занавесом. – Не хочу, – выдавил Хан. – Может, проведёшь мне экскурсию? – предложил он альтернативу. – Я не против, – поддержал тот. – Как Минхо или как Хосин? – и опять эта игривость. Джисон тонул. «Прогулка с тигром по лесу» – подумал про себя он. Звучало хорошо, но всё-таки он хотел сделать это с Ли Минхо. С его второй сущностью он, пожалуй, познакомится потом. Но уже хотелось в живую, а не во снах. – Как Минхо. Ли протянул ему руку. Необходимости в этом не было никакой. Совершенно. Ходить Джисон умел и сам, да и с пути бы он тоже не сбился. Однако, желание присутствовало. И в Минхо оно было тоже. Хан это знал, поэтому принял его руку в свою ладонь, скрепляя их какой-то необъяснимой связью. Хан почувствовал аромат каких-то цветов, но узнать запах не смог. Скорее всего, и цветы здесь были тоже необычные. Ступая по мягкой траве, он оглядывался по сторонам в поисках ещё кого-нибудь чуда. Вообще-то сам лес уже и был этим чудом, но хотелось знать, что он прячет ещё. Что он скрывает под этими могучими корнями, которое образовывались в арки, под этой кристально чистой водой в маленьком озере и под этими камнями, собранными в пещеры. Минхо и Хёнджин не были здесь единственными обитателями. Хан был уверен. – Хочешь подойти к озеру? – спросил его Ли. – Ага, но обещай не толкать меня в воду. Джисон не то, чтобы не любил воду. Скорее, он её боялся. Единственный случай из девства, который он до сих пор помнил так отчётливо, был связан именно с озером в лесу. После этого он так и не научился плавать. Его всегда пугало дно, что там всегда кто-то поджидал и хотел утянуть за собой. – Ну, только если у тебя есть желание там искупаться, – ухмыльнулся он. – Нет, нет, – затараторил Джисон. – Вообще нет. – Тогда ладно, пошли, – и Ли опять потянул его за собой. Вода была настолько чистой, что можно было разглядеть каждый камушек на дне озера. Синяя и манящая, но спокойная и безмолвная вода, словно звала к себе. Хан ступил на самый ближайших сухой камушек, чтобы взглянуть на своё отражение. Вид у него был не из лучших: весь потрёпанный и с синяками, лежащими под глазами, как тёмные луны. И как Минхо ещё умудрялся с ним флиртовать, непонятно. – Ты как будто своего отражения испугался. – Так оно и есть, – хмыкнул Джисон, поднимая голову, чтобы рассмотреть огромный валун, парящий над озером. Удивительно, ведь он и вправду застыл там сам по себе. Хан всё пытался разгадать этот трюк. – Расскажешь, чего мне тоже нужно испугаться, – Минхо стоял чуть повыше, поэтому наклонился к нему. Хан пропустил это мимо ушей. Уж очень он его смутил, чтобы продолжать подобный разговор. – Как им это удаётся? – Так вот висеть? О, очень просто. Они так сами захотели. "Ничего не понятно. Чем дальше, тем сложнее." – подумал Хан. – Но это противоречит всем законам физики. – Каким? Правила вашего мира тут не работают. Здесь немного иные законы, – он перешагнул на камень, который был наполовину в воде, чтобы поравняться с Джисоном. Да. Иные. Не похожие. Совершенно отличающиеся. Вводящие в ступор. Заставляющие верить в необъяснимое. Какие-то вот такие. – Этот лес, насколько он большой? – вдруг захотелось спросить Джисону. – Сложно объяснить, – Ли потёр переносицу. – Для тебя – он ограничен, для меня, Хёнджина и всего вокруг – он бесконечен. Действительно, как запутано и непонятно. Хан, вероятно, понимал, о чём идёт речь. Было то, что Хану недоступно, куда нельзя было заходить даже ему, чтобы спрятать от глаз смертных. Это как загадка. А хорошие должны оставаться неразгаданными. Чтобы никто не догадался и не узнал. – Здесь же был водопад, куда он исчез? Он совершенно точно помнил, что когда они разговаривали с Минхо, он слышал шум падающей воды. И если Джисону не показалось, то когда он очнулся, то тоже его видел. Или всё же показалось. Тут многое не то, чем кажется. – Иногда он прекращается сам по себе. Я так и до конца не понял, с чем это может быть связано, – пожал Ли плечами. Уже вечерело и воздух становился немного прохладнее. Всё-таки август. Это чувствовалось. Джисон пожалел, что снял свою толстовку, а возле воды было ещё свежее. – Тебе холодно? – заметил Минхо. – Нет, – отмахнулся он. Ли ему не поверил. От Хана враньём всегда несло за километр. Тут даже не нужно подключать какой-то дар провиденья, чтобы распознать его ложь. Минхо повернул в сторону опушки, где они сидели, чтобы забрать толстовку Джисона. – Давай, я провожу тебя домой. Скоро начнёт темнеть, – он протянул Хану толстовку. "Темнеть. Точно, темнеть. Феликс." – вдруг вспомнил Джисон. – Я – идиот, – сказал он, натягивая на себя толстовку. – Довольно самокритично. – Я обещал другу погулять с ним сегодня, но совсем про это забыл. Джисон уже хотел отправиться к выходу, но остановился. Где выход отсюда он и не знал. И вообще, он надеялся, что выход вообще был. – У тебя есть друг? – осторожно спросил тот. – Да. А что? Хотел быть единственным? – ляпнул Хан, а потом тут же понял, что сказал глупость. – Он недавно появился. Вы, видимо, с ним сговорились. – Будь осторожен, ладно? Минхо повёл его, вновь беря за руку. И смысла в этом, как и прежде, не было никакого. Но обоим хотелось. – Так, ты вроде и так за мной присматриваешь, разве нет? – Нужно обойти по кругу это дерево, – пояснил ему Минхо. Оно было самым большим здесь. Его корни, в отличии от многих других растений в этом лесу, уходили глубокого под землю. Дерево было само по себе согнуто к земле в поклоне и словно цеплялось за неё, чтобы не свалиться. Оно выглядело могучим, вероятно, чтобы его полностью обхватить, нужно было, чтобы примерно четыре человека взялись за руки. В остальном же, это была обычная сосна, которая не походила на что-то, не вписывающееся в рамки обыкновенного. – В таком случае, это уже будет, как ты называешь, «слежка». А я не хочу за тобой следить. Я хочу оберегать. Это разное. И всё исчезло. Точнее было будто скрыто от глаз, но всё ещё присутствовало. Что-то похожее на прятки, когда ты знаешь, что человек где-то рядом, но найти его не можешь. Вот как это работало. Удивительно. – Ого, – выдохнул Хан. – Это что-то вроде двери, – Ли посмотрел на их руки, скреплённые в замок. – Хочешь расцепиться? – переживал он. – Нет, а ты? – Нет. – Тогда пошли, покажешь мне, где живёт твой друг, – улыбнулся Минхо. И теперь Джисон повёл его за собой.