War on Love (Royaul AU)

Солнце стоит высоко в небе этим свежим весенним утром. В это время года на улице всё ещё холодно, ранним утром в воздухе витает холодное дыхание, и Блу знает, что погода скоро ненадолго потеплеет. Шагая по оживленным улицам центра города, Блу вежливо обходит беременную женщину на седьмом месяце и кивает ей, пока её ребенок обходит стражника стороной. Она вежливо улыбается в ответ, благодарно кивает, нежно тащит дочь за собой, они спешат по своим делам, по своим занятым жизням, в безопасности в своем королевстве. В безопасности, так близко к замку. Маленькая девочка с благоговением смотрит на Блу, её глаза сверкают в лучах раннего утреннего солнца, она смотрит на его массивную нагрудную пластину и герб королевской семьи, украшавший металл. Герб гордо висел у него над сердцем, поэтому, когда Блу прижимал руку к сердцу, его пальцы касались герба и напоминали ему, кому он обязан своей жизнью. Кто обеспечивал его и его семью. Кто присматривал за ним. Кому принадлежал его брат. Возможно, Стретч и продал себя в рабство, чтобы обеспечить будущее Блу, но именно Кросс присматривал за ним и убедился, что он не упустит этот шанс. Принц и, честно говоря, его ближайшее окружение, Эпик и Эррор заботились о Блу как могли. Они заботились о нем, когда были совсем детьми, и в его глазах он был просто младшим братом их друга. Они вмешивались, когда могли, и так долго, как могли, пока их не отправили на войну, оставив Блу одного заботиться о себе. Именно тогда Блу понял, что детству когда-то приходит конец, и детство Блу закончилось. После простой смены владельца Стретч стал любовником Папируса, остальные позаботились о том, чтобы Блу прошел обучение в гвардии, а все его псевдо-старшие братья были отправлены на войну. Они присматривали за ним даже пока были на передовой, когда Стретч больше не мог заботиться о брате. Они всегда были друзьями, но их действия, направленные на обеспечение его места в жизни, укрепили его верность короне и Кроссу сильнее, чем любая простая клятва. Кросс и Эпик вступили в пространство, которое Стретч оставил позади. Действовали как старшие братья для него, когда Стретч больше не мог, даже в относительной безопасности с Папирусом. Они писали ему с передовой, чтобы он прилежно учился на гвардейца, и впоследствии мог защитить их спины, даже когда они вернутся домой. Кросс никогда бы не позволил Блу оказаться рядом с ними на границе, сказал ему, что он нужен дома, и, оглядываясь назад, Блу ценит это. Он не был создан для войны, он не был создан для ужасов, и он был нужен дома. Кому-то нужно было начать создавать королевскую гвардию, лояльную коронованному принцу, и не обязательно королю. Такие мысли были богохульством и предательством, и он был бы повешен за отрицание своей лояльности королю. Если бы не принц Кросс, Блу был готов сохранить маленький темный секрет. Тот, которым владели немногие избранные. Его ближайшие охранники и друзья. Андайн и Папс были непоколебимо преданы принцу, и, несмотря на дурачества, которые устраивали Ред и Санс, они тоже разделяли эти чувства. Старый королевский ученый Винг Дингс всегда смотрел на короля с такой грустью, но Блу знал правду. Гастер, возможно, и был королем, но Кросс был наследником, и даже со всей его властью и злобой каждый мог видеть, что принц был бы лучшим королем, чем тот, что сейчас находится на престоле. Тем не менее, эти мысли лучше не пропускать. Мысли, которые они похоронили в своих разумах, и говорили о них только по секрету и в темноте. Ночами, когда царила глубокая тьма, а виски распространялось свободно. Тем не менее, светило солнце, сменялись времена года, и сейчас было не время для подобных мыслей. Нет, сегодня у Блу была важная миссия, об одолжении его попросил сам принц Кросс, и его душа воспряла любовью от этой прогулки. Он чувствовал себя легкомысленным, и его улыбка немного смягчилась, когда Кросс попросил его забрать кое-что у королевского таксидермиста. Это была странная просьба; Кросс не любил охотиться. Он не видел смысла в охоте ради развлечения, только ради еды, так что это была странная просьба со стороны принца. И просьба оставалась странной, пока Кросс не сообщил ему, что это была отрубленная рука работорговца, и даже без полной истории это имело большой смысл. В конце концов, это был принц Кросс. У какого-то обработчика в салоне Темпо теперь не хватало одной руки. Блу предположил, что это то, что он получил за прикосновение к гарему Кросса. Нельзя сказать, что принц не был злым и порочным, с чрезмерной склонностью к защите, подпитываемой УР. Честно говоря, чего они ожидали, когда решили тронуть его гарем? То же самое стало и с Карлом, подумал Блу. Кросс привел домой свой хрупкий и напуганный гарем, и один из замковых целителей счел нужным надругаться над жемчужиной короны Кросса, Найтмером. Глупо! Абсолютно глупо, подумал Блу, как будто инцидента с работорговцем было недостаточно, и Кросса загнали в другой угол, где он должен был проливать кровь, защищая тех, кому дал слово. Он, без сомнения, понимал, что происходит, ещё до хитрого сообщения Эпика о том, что принц привозит домой свой гарем. Для тех, кто знал принца, действительно знал его, было совершенно очевидно, что у него не было намерения причинять им вред. Они были хрупкими, испуганными созданиями, и Блу заметил их лишь мимоходом, а Кросс смотрел на них таким встревоженным взглядом. Он смотрел на них так, словно хотел заключить в объятия, держать их, любить и защищать. Они смотрели на него со страхом и неуверенностью, а тот, у кого лицо было испачкано черной смолой, смотрел на Кросса с таким презрением, что Блу испугался, что Кросс сорвётся. Им понадобится нежная рука и крепкий щит, чтобы защитить их от ужасов их мира, и Блу знал, что лучше принца нет никого. Он был добрым и сильным и одним из лучших друзей Блу! Им просто нужно было доверять ему, как это сделал Блу. С ними всё было бы в порядке, если бы они доверяли Кроссу. Тряхнув головой, чтобы избавиться от мыслей о гаремах и своем прошлом, Блу полной грудью вдыхает свежий, чистый воздух и наслаждается ощущением солнца на своих костях. Блу почти на месте, и он чувствует, как его душа трепещет от радости, его и без того радостное настроение ещё немного поднимается, а огоньки в глазах превращаются в ярко-синие звезды от чистой, безудержной радости. Бабочки мягко бьются в глубине его души, побуждая его двигаться вперед, взволнованного возможностью добраться до места назначения. Ему всегда нравились визиты к королевскому таксидермисту, и губы Блу кривятся в застенчивой улыбке, когда он ловко уворачивается от одного жителя города, проскальзывая в промежуток между двумя другими. Блу нравилось видеть Инка в течение дня, и вид другого скелета всегда поднимал ему настроение. Даже простое упоминание его имени заставило выражение его лица смягчиться, а в глазах заблестели огоньки, и он почувствовал, что кто-то украл воздух прямо у него из груди, отчего стало трудно дышать. Чувства только усилились, когда Блу увидел Инка! Высокий и стройный, его красоту не должен видеть ни один смертный, и все же Блу увидел! Он был ходячим видением, глотком свежего воздуха, божеством, благословленным ходить по земле. И Блу. Он был влюблен… Он краснел от слов, которые ему иногда было трудно произнести. Слова, которые он не любил повторять из страха потерять тех, кто так много для него значил, но он чувствовал всё то же самое. Он надеялся, что Инк сможет понять чувства Блу, даже когда им обоим было так тяжело переживать. Поворачивая за последний угол, сворачивая с главной улицы на одну из небольших боковых улочек, которые отходили от центра города, в поле зрения наконец появляется магазинчик Инка, и улыбка Блу становится шире. Его душа наполняется светом, и он ускоряет шаг на последних нескольких метрах, прежде чем резко останавливается недалеко от входной двери Инка. Он, должно быть, выглядит нелепо, в отчаянии думает Блу. Королевский гвардеец внезапно без видимой причины остановился посреди тротуара прямо перед пекарней. Прекрасные, сладкие запахи свежей выпечки наполняют воздух, и даже в оцепенении у Блу текут слюнки, но его душа жаждет увидеть открывшееся перед ним зрелище. Это вкуснее всего, что мог приготовить пекарь, и Блу не может поверить своей удаче. Душа практически трепещет, когда он замечает и королевского портного, высокого и импозантного, с фирменным хмурым выражением лица, когда наклоняется к большой стеклянной витрине магазина, заглядывая внутрь. Какая удача! Блу знает, что сам ангел, должно быть, улыбается ему сверху, чтобы подарить такое чудесное событие! Удача Кросса, должно быть, передалась всем окружающим после того, как он нашел свой драгоценный, напуганный гарем. Это единственное объяснение, которое может придумать Блу относительно того, почему королевский портной неожиданно оказался здесь одновременно с Блу. Эррор высокий и коренастый, несмотря на ловкость своих рук, и так же, как Кросс и Эпик, Эррор был создан для войны. Трое из них были старшими братьями для Блу, хотя в случае Эррора прошло всего ничего до того, как Гено последовал за ним в мир. Все они были подготовлены для войны, и оставались целеустремленными даже сейчас, ничуть не поменявшись после возвращения. Даже если Эррор немного смягчился, он все равно был более мощным, более сложенным, чем даже большая часть королевской гвардии. Даже будучи королевским портным, он был обученным солдатом, храбрым, верным и свирепым, и одним из ближайших друзей Кросса. Часть его души ещё в юности влюбилось в него, и он так и не смог полностью преодолеть это чувство, став взрослым. Однако, казалось, что он всегда отставал на два шага, и сколько бы он ни флиртовал, ни ухаживал и ни пытался добиться расположения, Эррор так и не понял намека, к большому удивлению Эпика и Кросса. Черт возьми, Кросс даже спрашивал Эррора о нем, пытаясь подтолкнуть его в нужном направлении, но до сих пор все попытки привлечь внимание портного терпели неудачу. Блу всегда угнетало то, что, несмотря на все его попытки, этого никогда не было достаточно, чтобы привлечь внимание Эррора каким-либо значимым образом. Было бы легко обвинить войну в слепоте Эррора к привязанностям Блу. В конце концов, он вернулся изменившимся. Все они изменились, Кросс и Эпик стали гораздо злобнее, но Эррор вернулся сломанным, как и Гено. Они оба подростками ушли на войну. Бодрые и полные надежд. Желая изменить мир к лучшему, защитить тех, кто не мог защитить себя сам. Все они вернулись злыми, ещё более отвратительными версиями самих себя, и иногда Блу с трудом вспоминал тех мальчиков, которые присматривали за ним, когда его брат пожертвовал ради него свободой. В то время как Кросс и Эпик вернулись домой со своей вышеупомянутой злобой и холодностью, Гено вернулся домой сломленным и слепым на один глаз, и в нем было слишком много магии, с которой не могло справиться его маленькое тело. Он пришел домой со слугой Рипером, и они полюбили друг друга и навсегда соединились душами. Рипер стал частью внутреннего круга во время войны, и когда Кросс вернулся домой, обеспечил ему работу в замке в качестве королевского гробовщика. Что его вполне устраивало. И все же, когда Эррора отправили домой, разлучив с Эпиком и Кроссом, его лучшими друзьями, он вернулся домой немного более разбитым. Немного более уставшим и отягощенным военной болезнью, и упрямством, которое иногда брало над ним верх. Травма, по словам целителей, влила кровь в его разум, и его речь, вероятно, никогда не восстановится. Тем не менее, это тоже было прекрасно, подумал Блу. Эррор по-прежнему был сильным, добрым и надежным. Он всё ещё был частью ближайшего окружения Кросса, и поэтому о нем заботились, а принц Чара даже не отпустил неприятную шутку об обучении Эррора новому ремеслу. Хотя, честно говоря, Эррор скорее бросил бы камень в принца, как они делали это, когда были детьми. Эррор вернулся домой переодетым, и Блу все равно заботился о нем, жалея, что Эррор вообще не посмотрел в его сторону. Гено вернулся домой с Рипером. Эррор вернулся... Что ж, Эррор вернулся домой с Инком. Они нашли Инка во время войны, во время похода Кросса в Призрачные Горы. Они были дерзким народом, с идиотом-королём, который думал сделать себе имя, бросив вызов айронфоллам. Кросс был уже взрослым и заслужил репутацию завоевателя и освободителя, в зависимости от того, с какой стороны от него был меч. Он был хорошо известен как их злобный и кровожадный военачальник, и Блу не понимал, в чем смысл или чего король Призрачных Гор надеялся добиться, подталкивая принца демонов к войне. Всё закончилось тем, что Кросс подчинил Призрачные Горы, расширил свои земли и насадил голову короля на копьё Кросса. Тем не менее, именно люди пострадали из-за глупости своего короля. Он не особо заботился о своем народе до того, как Кросс прошёл маршем по их землям, и их собственные армии обезумели, грабя их собственные деревни, насилуя женщин, чтобы заставить их рожать детей. Это было отвратительно управляемое королевство, возглавляемое гротескным королем, который только поощрял их разврат. Он воображал себя военачальником, как принц, но ему не хватало для этого ума и стойкости. Лояльность его внутреннего двора была куплена, а такая хрупкая вещь, как золото, никогда не выдержит длительной войны. Не успело закончиться золото, как они сбежали от мечей и военной мощи Кросса. Это была долгая, ужасная кампания, и Кросс обезглавил их короля и уничтожил большую часть их войск, но он заботился о людях, снабжая их едой и водой. Это сразу же купило их лояльность. Это была последняя кампания Эррора. Слишком много смертей, слишком много потерянных жизней, и Эррор не смог избавиться от ужаса, который они увидели на тех горных тропах. Это была последняя кампания Эррора перед тем, как Кросс отправил его домой, и когда они нашли Инка. Инк, худощавый разведчик, был быстр на ногах, хорошо владел мечом и любил свой дом в Призрачных Горах. Даже сейчас он говорил о его цвете и красоте, но поклялся, что никогда больше не вернётся. Он никогда не был верен короне, по-настоящему, и никогда не видел смысла причинять вред гражданским, которые никогда не могли защитить себя. Добродушный и хитрый Инк не завел друзей в своем отряде, когда лояльность к нему была уже на пределе. Он никогда не причинял вреда другим, освобождал женщин и детей, когда их забирали в военные лагеря, возвращая их домой до того, как до них добрались бы солдаты. Инк пытался поступать правильно и поплатился за это. Эррор застал его много лет назад полумертвым и голым на дороге. Его преступлением было освобождение мирных жителей из рук их собственных солдат, и он поплатился за это. Они избили его так сильно, что это всё ещё отражалось в его памяти годы спустя. Он занял место гражданских в качестве игрушки для солдат, и когда они закончили с ним, они оставили его в снегу, чтобы его нашел военный отряд принца. Они ожидали, что Кросс и его люди будут действовать так же. Выместят свою ярость на разведчике с другой стороны. Шанс сравнять счёт с кем-то, кто не смог дать отпор. Только. Кросс был не из таких. Эррор был не из таких, и вместо того, чтобы выместить свою неконтролируемую ярость на беспомощном разведчике, Эррор тихонько поднял Инка с дороги и отнес его к медикам. Тронутый их добротой, Инк, как только мог, отдал Кроссу и его генералам всё. Каждую локацию, каждый план, каждого несогласного и сократил войну на месяцы. Этот простой поступок спас множество жизней и обеспечил положение Инка при внутреннем дворе Кросса, и он стал одним из них. После той кампании его с Эррором отправили домой, и Кросс дал им обоим новые профессии и карьеры. Он позаботился о том, чтобы о них заботились как о членах его ближайшего окружения, и познакомился с Инком на какой-то шумной вечеринке, которую устраивал король. И, что ж, Блу… Ему действительно нравился Инк. Солнце светит прямо на него, свежий воздух наполняет его грудь, и глаза Блу загораются, когда он видит Эррора возле магазина Инка. В безопасности в своем королевстве, на своей улице, тщательно охраняемые Кроссом и его военными. В безопасности от вреда и с возможностью иметь что-то большее. Если бы только у них хватило смелости попробовать это. Лучезарно улыбаясь, Блу снова начинает двигаться пружинистой походкой и с песней в сердце, а его душа трепещет от любви. Его душа чувствует себя невероятно наполненной, как будто бабочки прижались к внутренней части его души, борясь за то, чтобы освободиться и позволить Блу почувствовать то, что он хотел сказать. Он не может, он не уверен, сможет ли когда-нибудь повторить это снова. Его сердце разбивали слишком много раз, на него наступали, и он терялся, и страх потерять то, что он любил больше всего, сковывал слова в горле. Тем не менее, все было в порядке, он мог начать с сегодняшнего дня. “Привет, Эррор”. — Радостно сказал он, в его глазах сверкнули огоньки, и он приветственно помахал Эррору рукой. Портной замирает, прижав руку к холодному стеклу витрины Инка, как ребенок, пойманный на краже лакомств. Он тяжело сглатывает, и глаза Блу загорелись при виде того, как работает его горло, пульсации магии и позвонков, прежде чем Эррор поднялся из своего сгорбленного положения. Он убирает руку от стекла с такой неохотой, что Блу почти жалеет, что прерывает, но момент с Инком и Эррором был слишком большим шансом, чтобы так легко отказаться. Выпрямившись, Эррор поворачивается к Блу с холодным безразличием, но он борется с подступающей к лицу краской, когда ярко-желтый румянец заливает его щеки. «Мило видеть, как он так нервничает», думает Блу, и его улыбка становится нежнее, чем дольше Эррор, кажется, подбирает слова. Он бросает взгляд на витрину магазина Инка, прежде чем огоньки в его глазах снова останавливаются на Блу, и он хмурится ещё сильнее: “Блу”. — Он медленно кивнул в знак приветствия, смущенный тем, что его застали таким образом. Улыбка Блу становится шире, в ней появляются озорные нотки, и он разворачивается на каблуках. “Что ты здесь делаешь? Твой магазин на другом конце города”. Вопрос задан достаточно невинно, как будто Блу не знал, что здесь делает Эррор, и это не было до боли очевидно. Он был здесь, чтобы навестить Инка. Примерно так же он навещал Блу в замке, когда у Эррора не было цели находиться там. Эррор, брызжа слюной, сердито смотрит на него, он знает Блу достаточно долго, чтобы понимать, что вопрос был не таким невинным, каким он прозвучал. “Я по-посещаю к-кальмара”. — Эррор смело говорит ему, скрестив руки на широкой груди. — “Инк хотел узнать, на что был похож гарем Кросса”. — Он надувается, как будто это все объясняет, и это заставляет Блу ухмыляться. “Ооо”. — Медленно произносит он, озорно сверкая глазами. — “Тогда почему ты так крадешься? Если ты пришел поделиться сплетнями, не лучше ли зайти внутрь?” Эррор на мгновение сдувается, уставившись на Блу в изумлении от его дерзости, его челюсть отвисла от удивления, прежде чем он снова зашипел. “Просто зайди внутрь!” — Рявкнул он, вызвав смех у Блу. Эррор раздраженно вздыхает, качая головой, и открывает дверь в магазин. “Сопляк”. — Он бормочет, придерживая дверь открытой для Блу, качая головой. Со смехом проскользнув мимо него, Блу находит утешение в тепле его большого тела и чистом запахе мыла. Над головой радостно звенит маленький колокольчик, когда они заходят в магазин. Здесь тепло и уютно, в очаге горит небольшой огонь. Он весело потрескивает, и теплое сияние оранжевой магии освещает комнату, и Блу всегда считал, что в магазине Инка царит уют. Несмотря на весь этот странный и порой нервирующий декор. Подвешенное к потолку существо было первым, кого когда-либо создал Инк, а гигантский кальмар был подарком высокопоставленного гостя, с которым Кросс понятия не имел, что делать. Он отдал его Инку, когда закончил учебу, в качестве своего первого проекта, и, хотя он был далек от совершенства, он, безусловно, стал его любимым, за что получил прозвище от Эррора. С годами он становился все лучше, пока его четкая работа не привлекла внимание одного из принцев, и Чара начал использовать его мастерство чаще, чем у какого-либо другого таксидермиста в самом городе. Блу понимал почему, он действительно понимал. Вокруг них выставлены всевозможные животные, каждое из которых тщательно подобрано, чтобы продемонстрировать свои лучшие качества, и выглядят настолько реалистично, что Блу иногда казалось, что они живые. Большинство из них были заказаны королевскими семьями, крупными и мелкими, и они щедро платили ему за его работу. Некоторые предметы были животными, которые были подарены ему по той или иной причине, или теми, которых он купил сам, чтобы собрать их и продать. Каждая вещь была красивой и высококачественной, которую оценил бы любой лорд или охотник. Затем была коллекция Инка. Картина висит на самой большой стене в его магазине, почти во всю длину здания. Это стена из полок за стеклянной панелью, чтобы уберечь их от посторонних рук. Полки были тщательно подобраны, и совершенно очевидно, что именно эти больше всего подходят для нанесения Инком. Это можно увидеть по тому, как он заботился о них, по шелковистости их меха и по тому, как он их сохранял. И все же, это самые странные его показы, которые заставили не одного человека почувствовать себя неловко и усомниться в здравомыслии таксидермиста. Это стена из мелких существ; в основном кроликов и белок, но Блу находил по крайней мере одну крысу, нескольких летучих мышей и даже утёнка. И всё же, что вызывало у людей такой дискомфорт при виде личной коллекции Инка, так это тот факт, что каждое маленькое животное было установлено в позе, очень похожей на человеческую, и одето в тщательно подобранную одежду, сшитую самим королевским портным. Каждый из них был немного страннее предыдущего, но если Блу и приходилось выбирать фаворита, то это был заяц в цилиндре, пьющий чай. Инк каким-то образом передал взгляд в тысячу ярдов, который обычно бывает у зайцев, но одежда была хорошо сшита и симпатична, и поэтому не соответствовала ужасу на заячьей морде. Блу даже удалось найти чайную чашку, достаточно маленькую, чтобы та поместилась в его лапе, задрав мизинец и всё такое. Зайчонок, безусловно, был любимцем Блу, но пара крыс, одетых в свадебное платье и костюм, были на втором месте и никогда не переставали вызывать у Блу улыбку. Появилась новая фигурка — маленькая коричневая мышка в бело-розовой пачке, она одета как маленькая балерина, Инк надел на кончики её лапок крошечные остроконечные туфельки. Её крошечные ручки были тщательно установлены в элегантное положение, и это было восхитительно. Она вызывает кривую усмешку на губах Блу: “Ой, смотри, у Инка появилось новое украшение”. — Он весело заметил, — “это балерина”. Вздыхающий Эррор закатывает глаза, его взгляд загорается, а затем опускается, он качает головой. “Да.” — Он проворчал, — “он... Заставил меня сшить наряд”. — Пробормотал он, хмуро качая головой. Блу наблюдает, как он качает головой и игнорирует новое украшение, но замечает ярко-желтый румянец, который красиво окрашивает щеки Эррора. Ему идёт этот цвет на щеках, думает Блу, и его душа трепещет, наблюдая за крупным бывшим солдатом, осторожно пробирающимся через магазин Инка, всё ещё двигающимся со странной грацией хищника, несмотря на то, как давно он не видел боя. “Инк!” — Крикнул он вглубь магазина, внимательно разглядывая одно из самых красивых изделий, над которым работала Инк. — “Ты здесь?” У него грубый и сиплый голос, и он такой, такой прекрасный, что Блу тает при его звуке. “Иду!” — Отозвался яркий, музыкальный голос, и так же, как он это сделал при звуках голоса Эррора, Блу растаял при ответе Инка. Там, где прекрасный голос Эррора был глубоким и хрипловатым, у Инка он был ярким и воздушным, с музыкальными интонациями. Это было похоже на пение птиц, и Блу всегда было так уютно его слышать. Инк проскользнул в главный зал магазина, словно плыл по воздуху, двигаясь с грацией танцора, и когда он увидел их, его улыбка стала шире. Он заметно оживляется, и даже его тусклые огоньки в глазах меняют цвет, на ярко-зеленый треугольник и розовое сердечко, а его улыбка подобна встрече восхода солнца. Она впечатляющая и неземная, и не имеет значения, сколько раз Блу видел её. “Блу и Эррор! Какая удача! Что я сделал, чтобы заслужить такой подарок от космоса?” — Инк озорно улыбается, огоньки в его глазах смотрят на Блу, переходят на Эррора и бегут обратно. Его улыбка смягчилась, когда он подольше посмотрел на Блу, огоньки в его глазах на мгновение превратились в маленькие сердечки, когда их взгляды встретились, и эта мягкость вернулась в улыбку Блу. “Удача”. — Сияющий и восхищенный Инк снова обратился к Блу, прежде чем перевести свой мягкий взгляд на Эррора. — “И чем я обязан вам за то, что сегодня пришли и мой любимый портной, и королевский стражник?” Блу широко улыбается, наблюдая за Инком, наслаждаясь его красивой внешностью, как глотком свежего воздуха. Даже когда на нем все еще надет тяжелый черный резиновый фартук и перчатки, которые он надевал, когда откачивал кровь для нового проекта, от него все равно захватывало дух. Тот факт, что под своей униформой Инк почти не был одет, на нем были только топ, который едва доходил ему до грудной клетки, и пара штанов, которые больше подходили для королевского гарема, чем для королевского таксидермиста, был не чем иным, как скандалом. Несмотря на это, душа Блу трепетала от привязанности к нему, и простое наблюдение за его движениями скрашивало его день. “Я здесь по просьбе принца”. — Блу сказал ему небрежно, просто наслаждаясь близостью с Инком и Эррором. — “Он попросил, чтобы я забрал для него руку”. “Ах-ха!” — Восклицание Инка меняет цвет его глаз, и резкое, мрачное веселье освещает его черты. — “Да, рука, которая касалась чего-то, что принадлежало принцу”. — Цокая языком, Инк драматично покачал головой, театрально вздыхая. — “Глупо на самом деле. Наш любимый военный принц не любит делиться тем, что принадлежит ему. Он никогда этого не делал”. Его ухмылка становится шире, а в глазах Инка вспыхивают огоньки, перемещающиеся на Эррора. “Ты помнишь, как он раньше берег свою кружку во время войны Эррор?” “Раньше?” — Невозмутимо переспросил Эррор. — “Кросс ничуть не изменился”. “Превосходно!” — Добавил Инк, слегка хлопнув в ладоши и подпрыгнув на цыпочках. — “Он был надежным лидером. Однажды он станет великим королем, и для меня облегчение слышать, что он все тот же”. Пожав плечами, Эррор идет потрогать рысь, её морда застыла в свирепом шипении, демонстрирующем впечатляющие зубы. “Не трогай это”. — Сказал Инк тем же бодрым голосом, когда рука Эррора потянулась к меху, заставив остановиться разноцветные пальцы, прежде чем они коснулись меха. — “Это деликатная работа”. — Он говорит, поворачиваясь к прилавку магазина и заходя за него. “Если ты хочешь что-то погладить, всегда можно обратиться к мышам”. Инк кивает на свою частную коллекцию, где каждая зверушка стоит в странной позе, в прекрасной, тщательно сшитой одежде, прежде чем потянуться под прилавок, чтобы выудить из-под неё руку. Скорчив гримасу, Эррор отрицательно качает головой: “Всё в пор-рядке”. — Он что-то бормочет, и это взаимодействие вызывает у Блу смешок. Они оба подходят к прилавку вслед за ним, Блу доходит даже до того, что с улыбкой небрежно наклоняется к поверхности, просто чтобы приблизиться к Инку. Эррор по-прежнему напряженно стоит в стороне, как будто он не был уверен, что делать со своими руками, и огоньки в его глазах мечутся между Инком и Блу, пока лицо густо краснеет. Они оба даруют ему пощаду и не упоминают о румянце на его лице. Положив руку на прилавок, Инк снимает тяжелые перчатки, демонстрируя покрытые шрамами и татуировками предплечья, и с гордостью демонстрирует свою работу. Рука была аккуратно установлена на плоское деревянное основание, окрашенное в приятный темный цвет. Засушенные цветы и коряги расположились позади неё, а вся презентация была защищена стеклянным куполом. Работа была прекрасно сделана, показывала, какой Инк мастер своего дела, и в глазах Блу загораются огоньки, свидетельствующие восторге над проделанной ради принца тяжелой работой. Осторожно ставя изделие на стол, Инк улыбается им, его длинные изящные пальцы с весело постукивают по стеклу. “Что вы думаете? Думаю, на этот раз я превзошел самого себя”. Кивая, Блу болезненно мягко смотрит на Инка. “У тебя получилось. Это фантастика, Кросс будет в восторге”. “Я знаю”. — Инк с гордостью говорит ему, постукивая пальцами по стеклу, прежде чем нежно погладить купол. — “Жаль, что всё возвращается к этому грубияну. Он не заслуживает такого прекрасного произведения искусства”. Блу, смеясь, кивает в знак согласия: “Я поговорю с принцем и посмотрю, смогу ли я убедить его оставить это себе. Это будет лучше смотреться в комнате трофеев, чем в гостиной Темпо”. Задумавшись, Инк благодарно кивает, когда Эррор тихо добавляет: “Но это п-послужит своему назначению лучше в Салоне работорговца". — Он переводит взгляд с одного на другого и добавляет. — “Это не будет служить предупреждением и угрозой в комнате трофеев”. “Ах”, — весело произнес Инк, кивнув, — “как всегда, наш любимый Руру видит логику в решении принца”. — Он прислоняется к прилавку, упирается локтями в стол, с усмешкой подпирает подбородок руками. — “Но скажи нам, что привело тебя сегодня в магазин, Эррор? Нам ещё предстоит услышать твою историю.” Сказано так легко, голос Инка пропитан медом и нежностью, которые заставляют Эррора покраснеть ярче, а одежда Инка — плохо замаскированное предложение посмотреть, демонстрирующую его симпатичную, но покрытую шрамами грудную клетку. Душа Блу трепещет при одном взгляде на него и на Инка, но он наблюдает за Эррором, который наблюдает за Инком. Эррор снова тяжело сглатывает, вытесняя магию, как раньше, и Блу ничего не может поделать с тем, что огоньки в его глазах притягиваются к горлу. Они оба просто такие... Идеальные. Переместившись, Блу становится ближе к Эррору, наслаждаясь теплом его тела, прижатого к его боку. Он чувствует, что Эррор напряжен, но не отстраняется, и они оба понимающе ухмыляются ему. “Я п-подумал”. — Он медленно начинает. — “Что ты хотел бы узн-узнать о новом га-гареме”. “Ох!” — Инк тут же светлеет. — “Сплетни!” — Насмешливо шепчет он. — “Скажи, на кого они похожи? Они такие, какими надеялся их видеть король?” Эррор фыркает: “Они... У них чувство стиля Кросса”. — Он с горечью пробормотал, скрестив руки на груди и покачав головой. — “Принц, который у него есть, Найтмер, больше всего на свете хотел доспехи”. Он усмехается, а Инк качает головой с улыбкой: “Пародия”. — Он задыхается, вызывая ухмылку у Блу. “Та-так и есть!” — Огрызается он, пренебрежительно взмахивая рукой, прежде чем грубо положить её на стол. — “По крайней мере, младший брат, Дрим, хочет что-то красивое”. Взглянув на Инка, Блу ловит его взгляд, и они обмениваются тайной ухмылкой, прежде чем отойти. Взяв Эррора под руку, Блу наклоняется ближе к нему, переплетая их руки вместе, когда длинные, изящные пальцы Инка скользят по верхней части ладони Эррора. Движения медленные и осторожные, оба знают, что бывшему солдату не всегда нравилось, когда к нему прикасались, и они уже перешли границу того, что считалось приличным. Голос Инка понизился, заставив Эррора и Блу наклониться ближе, чтобы расслышать его, его голос звучал греховно-божественно: “И они хорошая пара для нашего великого боевого принца?” Снова с трудом сглатывая, Эррор переводит взгляд на Инка, затем на Блу, его лицо горит от макушки до ключиц. “Гм”. — Он пытается заговорит, и когда Эррор смотрит на Блу с такой нежностью, у последнего начитают подкашиваться колени. Возможно, это было оно! Возможно, Эррор наконец поймет намек и воспользуется им! Возможно– “Я думаю, на-нам всем следует возв-возвращаться к-к работе”. — Пробормотал он, глядя вниз и в сторону от них, его лицо горело, когда он спрятал рот в оборку шарфа, “П-по- пока нас не хватились”. Блу не может удержаться от разочарования. Они так хорошо продвигались вперед! Блу думал, что, возможно... На этот раз… Инк нежно похлопывает Эррора по руке и улыбается. “Конечно, Руру, мы можем посплетничать в другой раз”. Его слова уверенны и смелы, но огоньки в глазах, которые всегда наиболее точно передают чувства Инка, упали на Блу и превратились в круг и каплю слез. Его улыбка становится печальной, когда он отдаляется от Эррора. Блу тоже так думает и старается не обижаться на тот факт, что Эррор тихо вздыхает с облегчением, когда его перестают трогать, и Блу может только надеяться, что это потому, что их было слишком много, а не потому, что они ему не понравились. Инк снова обращает свое внимание на Блу, его улыбка становится более свежей, глаза загораются ярче, и Блу чувствует, как его душа трепещет от любви к Инку. “Однако Эррор прав, мой маленький паслён”, — нежно говорит ему Инк. — “Тебе следовало бы вернуться в замок с призом принца”. Любящее, но нервное выражение лица Эррора сменяется замешательством при случайном использовании одного из прозвищ Блу, и огоньки в его глазах беспокойно мечутся между ними. Блу улыбается ему, осторожно высвобождая свою руку из руки Эррора, и упивается при виде своей милой, очаровательной пары. Они стали парой совершенно случайно. Они оба были пьяны на вечеринке Эпика, и что ж, одно привело к другому и… Блу не расстроился, проснувшись в постели Инка наутро после вечеринки, и был больше рад, что Инк не выгнал его. Было приятно, когда тебя хотели. Чтобы тебя желали, лелеяли и… Любили. Было приятно, что тебя хоть раз поставили на первое место и не бросили. Одно привело к другому, и они не собирались вступать в такие отношения. И когда они оба поняли, что оба желают Эррора, что ж, это просто судьба, подумал Блу. Судьба улыбается им и дарует эту единственную победу после стольких страданий. Если бы только они могли придумать, как сказать Эррору о своей не такой уж маленькой влюбленности в него. Блу не мог сказать, было ли это умышленным невежеством или Эррор действительно заставил себя поверить, что он настолько нежеланный, что заставил себя поверить, что никто, не говоря уже о Блу или Инке, не захочет его видеть. Блу и Инк нашли утешение друг в друге и попытались придумать, как посвятить Эррора в их маленький секрет. И действительно, впустить его. “Хорошо”, — тихо сказал Блу, прижимаясь щекой к руке Инка, когда тот потянулся к нему, сжимая её так болезненно нежно, что Блу почти не хотелось уходить. — “Увидимся позже?” “Да!” — Инк весело ответил ему, музыкальная мелодичность его голоса заставила душу Блу подпрыгнуть. — “Тебе стоит прийти вечером, я приготовлю тебе что-нибудь вкусненькое”. Густой румянец покрывал щеки и нос Блу, подчеркивая веснушки, которые Инк всегда называл милыми. “Ох, да?” “Ммм, да”. — Тихо сказал Инк, не чувствуя жара взгляда Эррора. — “Все, что угодно, ради моего драгоценного маленького сапфира”. — Красивый радужный румянец делает его невыносимо привлекательным, и Блу не понимает, как ему так повезло. — “А после, я уверен, мы сможем найти что-нибудь на десерт”. Они оба знают, что это Эррор, Инк не обязательно подразумевает его, но он надеется, что Эррор поймет. Они оба надеются. “Возможно, нам следует пригласить гостя на ужин”. — Намекнул Блу, взглянув на шокированное выражение лица Эррора, но он, казалось, не понимал, что они приглашают его. “Хммм. Звучит заманчиво”. — Инк соглашается, в его глазах призывно вспыхивают огоньки, прежде чем он сокращает расстояние между ними и прижимается губами к губам Блу в сладком, восхитительном поцелуе. Блу вздыхает в ответ на их поцелуй, глазницы закрываются, поцелуй Инка подобен ощущению солнечного света. Он теплый, сияющий и совершенный. Он милый и очаровательный, и заставляет душу Блу трепетать в груди от бурлящих, но мягких эмоций, которым он не может заставить себя дать название. Они к этому не готовы, особенно Блу, но он всё равно это чувствует. Инк смело облизывает зубы, прося, умоляя, чтобы его впустили, а Блу — слабый, безвольный парень по отношению к своему прекрасному, хрупкому партнеру. Разжимая зубы, он позволяет Инку скользнуть языком в рот, медленно, чувственно облизывая его, пробуя Блу так же агрессивно, как Блу пробовал его. Его руки беспомощно тянутся к фартуку Инка, пальцы крепко сжимают тяжелую резину, и, без сомнения, Блу нужно будет вымыть руки перед уходом. Инк целуется так, словно занимается любовью. Медленно и глубоко, разрывая Блу на части, растягивая его по швам, пока он не развалится на языке или члене Инка. Блу уже чувствует, как его тело разогревается, в животе сжимается восхитительный узел удовольствия, и Блу не терпится отнести Инка к нему в постель позже вечером. Если бы только они могли убедить Эррора присоединиться к ним. Всего один раз, и они смогли бы по-настоящему хорошо провести с ним время. Они могли бы использовать удовольствие, чтобы показать ему, что он для них значит, когда их слова часто подводят. Звон колокольчика напугал их настолько, что они разделились, волшебная нить, соединявшая их рты, разорвалась, когда они быстро отстранились с легким вздохом и сразу увидели, что Эррор ушёл. Нахмурившись, Блу чувствует, как его душа странно и грустно сжимается. Опираясь на руку Инка и прижимаясь щекой к его ладони, Блу издает печальный вздох. “Ты думаешь, мы переусердствовали?” Или, может быть, это был он? Может быть, он был причиной этого, в конце концов, зачем Эррору нужен кто-то вроде Блу? Кто-то нуждающийся, слабее и меньше, чем он сам. Вот причина, по которой так много людей бросают его, он был бесполезен, он- Притягивая лицо Блу к своему лицу, Инк прижимается губами к губам Блу в легком, нежном поцелуе, останавливая буйство его разума. Нежный поступок не дает ему раскиснуть и утонуть в чувстве собственной неполноценности и бесполезности, возвращая его в реальность. “Успокой свой разум, мой прелестный маленький паслён”. — Инк шепчет сквозь зубы, его дыхание мягкое и теплое, и ощущение дыхания Инка помогает Блу выпустить воздух, о котором он не знал, что задержал в себе. — “Он ушёл не из-за тебя”, — быстро заверяет Инк, как будто может прочитать мысли Блу. — “Эррор просто чувствителен, и его нужно учитывать в наших намерениях. Это не имеет никакого отношения к какой-либо неприязни к тебе”. — Он обещает, и Блу ненавидит, как слезы обиды собираются в уголках его глазниц. Инк быстро стирает их большим пальцем, прежде чем ещё раз поцеловать Блу в зубы, как будто может слизать с него боль. Возможно, это действительно работает, по крайней мере, немного, и вкус солнечного света снова облегчает тяжесть на сердце Блу. “Все будет хорошо”. — Между нежными поцелуями и общими вздохами обещает Инк. — “Я обещаю, любовь моя, дело не в тебе. Эррор просто немного туповат и нуждается в твердой руке”. — Инк улыбается, и у Блу перехватывает дыхание. — “Не грусти, Блу. Ты мое солнце и луна, мои звезды и небо, поэтому всё будет хорошо”. Это красивая клятва, данное обещание между ними, потому что они оба знают, что Блу не справится с «я люблю тебя», но поэтические слова любви, кажется, ему вполне подходят. “Все будет хорошо, я уверен в этом”. — Обещает Инк, прижимаясь ещё одним поцелуем к губам Блу, изгоняя сомнения и боль из его души. Было, с ними всё было бы в порядке, и Блу нежно возвращает Инку поцелуй обратно. ~ Прогуливаясь по оживленным улицам центра города, Эррор уходит в себя и подавляет свои эмоции. Вполне естественно, что это произошло, что не только один, но и оба его предполагаемых партнера нашли утешение в объятиях другого, и ирония в том, что они нашли друг друга, не пропала даром. Плотнее запахивая пальто, спасаясь от прохлады раннего весеннего утра, Эррор пытается убедить себя, что всё было в порядке. Всё было в порядке, и его сердце не было разбито. Его сердце в агонии. Как будто он снова попал в огонь, и его грудь горит от черного дыма, но это почему-то хуже. Как будто он больше никогда не вдохнет чистого воздуха и не почувствует радости в душе. Такое чувство, что его раздавили и бросили позади. Оставили тонуть в своей печали обо всём, что он потерял. Он задается вопросом, всегда ли так Эпик чувствовал себя? Быть так близко к тому, что любишь больше всего, и всё же так далеко. Никогда не прикасаться к вещи, которую ты желал больше всего, обреченный на жизнь в одиночестве. Вечно быть тем, кто заглядывает внутрь. Вечно быть тем, кто остался позади и по итогу забыт. За то, что ты жалкая замена. Он был в порядке. Он думает, что это к лучшему. Инк и Блу отвлекали его от работы, и это было прекрасно. С ним всё было в порядке, и ему было лучше без них. Он в агонии. Все болит, и он удивляется, как это возможно, чтобы душа испытывала такую сильную боль и не рассыпалась пылью. Он прерывисто дышит, и в воздухе появляется белый туман. Он не испытывает радости от того, что видит это, чувствуя пустоту и оцепенение внутри, и думает, что это немного несправедливо, что он был так близок к счастью, что смог попробовать его на вкус. Это было всё равно, что прикоснуться к солнечному свету после долгой холодной зимы. Было тепло и красиво, и когда они заговорили с ним так, как будто он что-то значил, что-то в Эрроре смягчилось, и он по глупости потерял бдительность. Глупо. Это было глупо, и он уже слышит голос своего отца в глубине своей головы, говорящий ему, каким идиотом он был. Он не имел значения, только королевская семья имела значение, и Эррор не мог ослабить бдительность. Смотрите, что произошло, когда он это сделал? Всё причиняет боль, а он не может рассказать об этом даже своим самым близким друзьям. Что бы сказали Эпик и Кросс, если бы увидели его в таком состоянии? Он просто проявляет чувствительность, вот и всё. Он снова слишком остро реагирует, как и всегда, как всегда говорил ему его отец. Вот и все, что это было, чрезмерная реакция. Не то чтобы он на самом деле ухаживал за кем-то из них, и когда они оба были так близки в магазине Инка, Эррор был настолько глуп, что влюбился в них. Он был настолько глуп, что мечтал о том, что у него может быть с ними что-то большее. С обоими или с одним из них, но желать этого было глупо. Ему никогда не удастся просыпаться рядом с Инком, нежно гладить его длинное, худое тело, пока он не проснется, и целовать его в губы. Ему никогда не удастся проснуться по-прежнему с Блу, обнимаемый толстыми руками королевского стражника, когда тот медленно пробуждался бы ото сна. Он никогда не увидит ни одного из них, обремененного его ребенком, а ещё лучше, обоих. И это было бы прекрасно. Этого не было. Они были счастливы, и это было всё, чего Эррор когда-либо желал для них. Быть счастливым — это всё, чего кто-либо действительно желал, и если они были счастливы без него, что ж, это тоже было прекрасно. Это было больно. Он бы избегал их, подумал Эррор про себя, кутаясь в пальто от ранней весенней прохлады. Он избегал их до тех пор, пока не смог привести в порядок свои чувства. Было нечестно по отношению к ним испытывать его вспыльчивость, когда с самого начала это была его вина. Он был единственным, кто верил, что его можно любить и что кто-то есть для него. Это была не вина Инка или Блу, только его собственная. Это была его вина, что он влюбился в надежного маленького разведчика, которого он спас во время войны. Он был виноват в том, что влюбился в младшего брата друга, который вырос в прекрасного молодого человека. Они не виноваты, что он проецировал свои потребности на них, и Эррор не заставил бы их разбираться с последствиями. Это было прекрасно, Эррор не возражал побыть одному, пока Инк и Блу были счастливы. Он был в порядке. Всё было прекрасно. Всё причиняет боль, и его душа в огне. И все же, когда он позвал на помощь, сломанный и разорванный на куски, никто не пришел. ~ Заходя на кухню, Инк дрожит и натягивает шарф повыше. Ранняя весна сменилась летней жарой, которая в конце концов сменилась осенней прохладой. Время шло своим чередом, неумолимое, как это было всегда, и уже осень приближалась к первым прохладным ночам зимы. Скоро пойдет снег, в их регионе снег всегда шел рано, и Инк знает, что это главная причина, по которой принцу нравятся его накидки. Они толстые, тяжелые и теплые. Принцу достаточно тепло, и Инк беспокоится, как его хрупкий гарем справится с холодом. Без сомнения, Эррор уже шил им более теплую одежду на долгие зимние месяцы, а Кросс создавал больше света, чтобы в замке не было полумрака. Дрожа, Инк прижимает пальцы ног к холодному дереву своей маленькой мастерской, где находилась его спальня. В это время года уже становится холодно, и Инк предположил, что в этом году выпадет снег даже раньше обычного. Блу это понравилось бы, он всегда любил снег, и, если быть честным, Инк с нетерпением ждал своей первой зимы со своим большим, теплым партнёром. Он натягивает домашний халат, натягивая его на голую грудную клетку, и дрожит. Натягивая теплые от пребывания у огня тапочки, Инк заглядывает на кухню и хмурится. Блу сидит за их столом, опустив голову, прижавшись лбом к толстому дереву и положив руки на затылок. Он сцепил пальцы на затылке, и когда он слышит, что Инк оказывается рядом, громко стонет. Инк одаривает его невыносимо мягкой улыбкой, похлопывает Блу по затылку, когда проходит мимо, направляется к чайнику и ставит его на небольшой огонь в очаге. С помощью магии огня он быстро нагревается, и Инк занят приготовлением двух тяжелых кружек для чая. Блу уже приступил к завтраку, и в их маленьком доме сладко пахнет овсянкой, и теперь ему не потребуется много времени, чтобы закончить. Потянувшись к одному из верхних шкафов, Инк напевает, доставая лекарство. Он боролся со своим состоянием после того, как принц отправил его домой с Эррором с фронта, лекарство помогло регулировать его эмоции и помогло ему чувствовать себя лучше. Он приносит чистый стакан воды, запивает горькую на вкус пасту глотком сладкой чистой воды, прежде чем переключить внимание на своего милого, но расстроенного партнёра. Наклонившись к Блу, Инк прижимается носом к его затылку, вдыхая его чудесный аромат и наслаждаясь теплом его тела. Обнимая Блу за талию, Инк расслабляется, прижимаясь зубами к плечу Блу. “Что тебя расстроило, мой маленький сапфир?” Блу стонет, пряча лицо поглубже в локоть, и пытается спрятаться от мира. Инк напевает, ещё раз целуя Блу в плечо. “Слова, любовь моя. Используй слова, если хочешь, чтобы я тебе помог”. Грудь Блу вздымается, и он переводит взгляд на Инка из-за локтя. Его глазницы немного слезятся, и он выглядит печальным, и одно это разбивает маленькое искалеченное сердечко Инка. “Не думаю, что мы ему нравимся Инк”. — Блу бормочет, — “мы перепробовали всё, но ничего не помогает”. Нахмурившись, Инк наклонился вперед и прижался зубами ко лбу Блу, его голос мягко прошептал: “Это неправда, Блу. Эррор любит нас, я уверен в этом. Он просто...” — Он пожимает плечами, — “он просто очень тупой”. “Инк”. — Блу пытается возразить, но Инк отрицательно качает головой. “Мы ему нравимся Блу, поверь мне. Ему просто нужно время, чтобы понять это”. — Инк пытается снова, медленно, нежно поглаживая руку Блу, и надеется, что это принесет утешение. “Инк”. — Блу пытается снова, в его голосе слышится раздражение. — “Прошло так много времени с момента как Киллер принял Кросса, и теперь они лучшие друзья”. — Он выпрямляется, серьезно смотрит на Инка, его хмурый взгляд становится ещё более глубоким, а слёзы в его глазах причиняют боль душе Инка. — “Я имею в виду, Инк. Ты знаешь, что сделал Киллер, мы все слышали об этом. Мы видели шрамы на Кроссе.” Его голос затихает, и плечи Блу опускаются. “Киллер делал какие-то хреновые вещи, из-за которых Кросс пострадал. Я имею в виду, действительно пострадал. И это было так давно, что Кросс простил его, и теперь они ладят”. “Честно говоря”. — Инк пробормотал в плечо Блу. — “Я не думаю, что Кросс был так уж зол из-за этого. Я имею в виду, я бы не винил его, если бы он был зол. Он проливал кровь за Киллера, страдал за него, но ты знаешь. Вот такой Кросс”. — Инк вздохнул, прижимаясь к Блу. “И это окупилось, я почти уверен, что теперь Киллер покалечит любого, кто попытается причинить вред Кроссу. Я почти уверен, что он влюблен, даже если не готов в этом признаться.” — Небрежно добавляет Инк, уткнувшись в плечо Блу. “Но это моя точка зрения, Инк. Киллер и Кросс прошли через такие трудности, такое путешествие, что они вышли в конце другими монстрами, глубоко влюбленными монстрами. Они чрезмерно опекают друг друга, и я бы даже осмелился сказать, что теперь они друзья”. — Блу придает ему самый душераздирающий вид, и это причиняет боль измученной душе Инка. — “Но Эррор всё ещё ненавидит меня”. “Я не думаю, что он ненавидит тебя, Блу”. — Инк пытается поддержать. — “Если уж на то пошло, он ненавидит нас обоих, что, по-моему, неправда”. “Да, но,” — начинает Блу, — “посмотри, что мы пробовали. Мы пытались намекнуть Эррору с весны и не добились результата”. Нахмурившись, Инк нежно гладит его по лицу. “Блу”. — Он тихо сказал, обхватив ладонью его щеку. — “Эррор нас не ненавидит”. — Он пытается успокоить. — “Он просто действительно тупой”. “Инк!” — Блу пытается снова, но Инк отрицательно качает головой, целуя Блу в щеку. “Паслён”, —Инк пытается поцеловать Блу в щеку, притягивая его для быстрого поцелуя, — “Руру умён в очень многих вещах, но не в этом. Мы могли бы залепить ему пощечину розами, и он всё равно не понял бы ничего”. “Инк, у нас практически закончились варианты”. — Блу с горечью пробормотал, бросив на него мягкий взгляд. — “И ничего не сработало”. "Блу.” — Инк успокаивает, но Блу уже завёлся, отмечая их попытки на пальцах, как будто он считает овец. “Ладно, мы послали ему цветы. Красные розы, белые лилии и красные гвоздики. Даже красные тюльпаны и ничего”. — Блу вздыхает. “Он, вероятно, не знает, что означает язык цветов”. — Инк аккуратно объясняет. “Мы послали ему шоколад!” — Указывает Блу расстроенным и обиженным голосом, раздраженно разводя руками. — “Он пытается притвориться, что ему это не нравится, но все знают, что это так! Кросс даже сказал нам, что любит шоколад и ничего больше!” “Честно говоря”. — Инк указывает, утыкаясь носом в шею Блу и целуя косточку. — “Я действительно забыл добавить визитку. Итак, он не знает, что это мы отправили шоколад ему.” “Он отказался есть его на публике”, — печально пробормотал Блу, его руки упали обратно на стол. “Эррор мало ест на публике”. — Указывает Инк, обнимая Блу. Блу бросает на него равнодушный взгляд и продолжает. “Мы прислали ему книги о поэзии и любовные романы”. “Я почти уверен, что он отдал их Найтмеру”. — Небрежно говорит Инк, постукивая себя по подбородку длинным изящным пальцем. “Это моя точка зрения”. — Блу вздыхает, роняя голову обратно на стол с глухим стуком о дерево. Инк хмурится и гладит его по затылку. “Это только потому, что он не понимает такого рода подарков. Это все, моя ядовитая голубка”. “Инк”. — Голос Блу звучит приглушенным. — “Мы пробовали подарки. Мы купили ему действительно классные нитки, и ты помнишь, что он сказал?” Инк делает паузу, хмурит брови и пытается вспомнить. Иногда память подводила его, и он с трудом запоминал мельчайшие детали происходящего, особенно после войны и того, что с ним сделали его собственные люди, прежде чем Эррор его спас. Он ахает, его глаза загораются ярко-желтым и оранжевым, когда он вспоминает, что произошло. Он гордо щелкает пальцами, его слова сияют, когда он смог вспомнить: “Ой! Я знаю! Он сказал мне, что самое время вернуть ему его нитки!” Инк звучит таким гордым собой, лучезарно улыбаясь Блу, который лишь смотрит на него снизу вверх с самым невыразительным выражением лица, на какое только способен. “Инк, он даже не думал, что мы купили ему подарок. Он подумал, что ты украл нитки.” Пожимая плечами, Инк улыбается ему сверху вниз, ничуть не смутившись. “Да, хорошо. Это было правдой! Но! Мы действительно пригласили его на свидание”. “Да”, — пробормотал Блу, со вздохом утыкаясь лицом в стол. — “Мы попросили его сходить кое-куда с нами, и он сказал, что собирается кое-куда, а потом пошел домой!” Нахмурившись, Инк задумался над словами, прежде чем кивнуть: “Да, хорошо. Это было довольно плохо”. “Я знаю.” — Блу пробормотал в стол. “Это пролетело мимо его головы”. — Твердо сказал Инк, ничуть не смутившись. “Потому что он нас ненавидит”. Глубоко вздохнув, Инк запечатлел ещё один поцелуй на затылке Блу, прежде чем помочь Блу подняться. Потянув его за плечи, он заставляет его сесть и берет лицо Блу в обе ладони. Нежно обхватив ладонями его щеки, Инк наклоняется и прижимается губами к губам Блу в нежном, сладком поцелуе. Даже грустный и обиженный, Блу прижимается ртом к рту Инка. Он мягкий и нуждающийся, приоткрывает зубы, чтобы Инк попробовал его на вкус, когда облизывает. Инк целует его до тех пор, пока перед глазами не появляются звезды, и он не может отдышаться, оставляя Блу задыхающимся и отчаянно тянущимся к нему. Его пальцы впиваются в домашний халат Инка, целуя его в ответ так же сильно, притягивая его к себе для более глубокого, чувственного поцелуя, поскольку они пытались забыть свою печаль. Они целуются, пока чайник не закипает, и свист, сообщающий им, что вода закипела, не отрывает их друг от друга. На мгновение Инк прикладывает лоб ко лбу Блу, пока они обмениваются вздохами. Они тяжело дышат друг другу, и Инк вдыхает сладкий аромат Блу, и его душа кажется теплой и мягкой, наполненной эмоциями, о которых ни один из них не говорит. “Ты мне доверяешь?” — Тихо спрашивает Инк, его голос странно тихий и серьезный, огоньки в глазах превращаются в белые, жесткие круги от важности этого. Кивая, Блу без колебаний отвечает. “Всегда”. — Он обещает, и на губах Инка появляется улыбка, а на его щеки возвращается легкий румянец. “Хорошо”, — уверенно говорит он, притягивая Блу для ещё одного короткого поцелуя. — “Я точно знаю, что делать”. Его улыбка светится озорством и застенчивостью, и он так нежно гладит Блу по щекам. “Я знаю, что делать”. — Инк обещает, и он так уверен, что Блу не может не поверить ему. ~ Звук колокольчика на двери — единственное предупреждение о том, что в магазине Эррора посетитель. Он вздыхает, не впечатленный и раздраженный, и не отрывает взгляда от шитья рубашки, которую Кросс заказал у него. Она была удивительно милой, учитывая, что принц не узнал бы, что это довольно приятно создавать такую одежду, Эррор предполагает, что заказ связан с одним из его хорошеньких любовников. В любом случае подробности было знать ни к чему. Что было важно, так это то, что Эррор смог красиво одеть его без угроз со стороны его отца, и это всё, что имело значение. Итак, Эррор сшил ему самый красивый наряд, какой только мог, и явно не хотел, чтобы его беспокоили. Именно поэтому он запер дверь, спустил жалюзи на лавочку и снял со входа табличку «открыто». Магазин был явно закрыт, и только у нескольких людей были ключи, чтобы войти. “Уходи”. — Он крикнул, не поднимая глаз. — “Я занят и-и не хочу, чтобы меня б-беспокоили”. Он не слышит, как уходит причина его раздражения. Не слышит ни удаляющихся шагов, ни звона колокольчика, и он хмурится ещё сильнее, когда слышит не одну, а две пары шагов, приближающихся к маленькой задней комнате его магазина. Он глубоко вздыхает, когда слышит их приближающиеся шаги, пристальнее смотрит на белую шелковую рубашку и агрессивно пристегивает к ней пуговицу. “Привет, Руру!” — Радостно говорит Инк, вальсируя в мастерской, не обращая внимания на потребности Эррора. “Убирайся”. — Мрачно пробормотал он вместо приветствия, его сердце сжалось, когда он услышал его голос. Он избегал его и Блу, обоих, просто его сердцу было слишком больно находиться так близко, и он просто не мог этого сделать. Он не высовывался, следил за собой и жил одинокой жизнью, и он готов к своему обреченному, изолированному существованию. Он не стал бы беспокоить пару, которая всё ещё находилась в фазе медового месяца своей любви. Он не был бы третьим лишним. “Не-а!” — Радостно отвечает Инк, на его лице появляется улыбка, мягкая и милая, и на это больно смотреть. Он ведет Блу за собой, крепко держа за руку, когда они врываются в его рабочее пространство, и он чувствует, как его душа сжимается при виде их. Они выглядели такими счастливыми вместе. Почему он никогда этого не понимает? Почему он не может быть чьим-то любимым? Почему его всегда обходили стороной? “Я занят”. — Он скрипит сквозь стиснутые зубы, сердито втыкая иглу в ткань рубашки. “Ммм. Я это вижу”. — говорит Инк, и звучит так покровительственно, это заставляет Эррора сильнее стиснуть зубы. — “Но нам нужно поговорить”, — твердо говорит Инк с широкой улыбкой, подводя Блу к одному из свободных стульев в комнате и усаживая его. “Нет”. — Эррор хмуро смотрит на ткань, по-прежнему отказываясь смотреть на друзей, и пытается не обращать внимания на стеснение в груди и жжение в глазницах. — “Вы не хотите”. “Да”. — Инк такой же упрямый. “Мы хотим”. — Он настаивает. С глубоким вздохом Эррор поднимает глаза и пытается сдержать свой гнев: “О чём?” — Шипит он и морщится, когда Блу отшатывается от него. Это лишь ещё одно доказательство того, что они не подходят друг другу. “О том, что мы пытались ухаживать за тобой все лето, а ты до сих пор не понял этого.” — Как ни в чем не бывало отвечает ему Инк, — “О том, как ты избегал нас. И для кого-то такого умного я не понимаю, как ты можешь быть таким тупым”. — Последняя часть звучит так, будто Инк разговаривал сам с собой, а не с Эррором. Тем не менее, слова возымели желаемый эффект, и разум Эррора резко остановился. Его разум замирает, руки неподвижны, а за большими очками в красной оправе глазницы Эррора расширяются. “Что?” “Я сказал, что ты всё ещё не врубился”. — Инк говорит ему снова, и Эррору хочется накричать на него, что это не та часть, которую он пропустил. — “Итак, я собираюсь показать тебе. Чтобы помочь тебе освоиться!” — Инк рассказывает ему так оживленно, как будто это вообще что-то объясняет. Всё, что может сделать Эррор, это смотреть на него широко раскрытыми глазами, в замешательстве и непонимании. Да. Инк только что сказал, что они пытались ухаживать за ним? Что они оба пытались? Уверенными шагами Инк одаривает Блу дерзкой и уверенной улыбкой, прежде чем оттолкнуть Эррора от своего рабочего стола и решительно усесться ему на колени. Таз мягко соприкасается, Инк трётся о его тело при каждом движении, и всё, что Эррор может сделать, это сглотнуть. Он не помнит случая, когда кто-то был с ним так близко, и уж тем более такого с Инком, и он совершенно не готов к такой близости. Не помнит случая, когда маленькое, худощавое тело Инка прижималось к его гораздо большему телу, или жар между ними. Он не ожидал, что ему понравится, когда Блу будет наблюдать за ними широко раскрытыми, жаждущими глазами. Потянувшись за очками, Инк осторожно снимает их с лица и откладывает в сторону, его ухмылка остра и широка, как нож, он одаривает Эррора усмешкой. “Теперь внимательно следи за Блу. Это должно сработать.” Сглотнув, Блу кивнул, его голос был напряженным и рассеянным. “Да”. — Он пробормотал. — “В конце концов, это сработало на мне”. Эррору хочется смеяться или, может быть, плакать, он не уверен. Но что он точно знает, так это то, что ему нравится ощущение веса Инка у себя на коленях и обжигающий взгляд Блу на них. Он понятия не имеет, что делать с этой информацией или с тем фактом, что они собрались вместе делать, и что ни один из них не расстроен тем, что они здесь вытворяют. Его разум всё ещё не перезагрузился, и он всё ещё сидел в шоке. “Это точно сработает!” — Сказал Инк Блу, его глаза заблестели, — “И этот поцелуй привел к захватывающей ночи в постели. Я никогда не был с другим монстром, который мог бы так прикоснуться ко мне и заставить меня почувствовать, что я весь горю, и наполнить меня такой плотской потребностью”. От его слов у Эррора сдавливает грудь и перехватывает дыхание. Блу, ублюдок, даже не краснеет, а просто улыбается Инку со своим милым мягким выражением лица: “Да, и, возможно, если ты поторопишься, Эррор тоже это почувствует”. Подождите, что? “Хм? Ах да!” — Оживленно говорит Инк, в его разноцветных глазах ярко вспыхивают огоньки, прежде чем он снова обращает внимание на Эррора. Он как мышь, загнанная кошкой в угол. У него нет возможности сбежать, и он уже покорился своей судьбе, какой бы она ни была. Инк медленно протягивает к нему руки, словно Эррор был испуганным животным, хотя, если так подумать, он действительно вет себя как загнанный в угол зверек, и кладет их на череп Эррора. Он прикасается к Эррору так, словно тот — самая драгоценная вещь в мире, как будто он хрустальный и может разбиться при малейшем давлении, и он отчаянно пытался сохранить ему жизнь. Приближая Эррора к себе, Инк улыбается, и Эррор немедленно сдается, позволяя себя вести. Он последовал бы за этими двумя на край света. Снова взял бы в руки меч, если бы пришлось, и уничтожил бы себя тысячу раз ради них. “Не могу забыть о тебе, Руру”. — Тихо говорит Инк, его дыхание касается зубов Эррора. Он не сопротивляется, когда Инк нежно прижимается губами к губам Эррора в сладком, идеальном поцелуе. На вкус он как солнечный свет, как надежда, и его глазницы закрываются от такого удара в живот. Это как прикосновение луны, как будто этот прекрасный серебристый свет погружает его в чувства, которые он ещё не готов осознать полностью, и когда Инк облизывает его зубы, он не может ничего, кроме как разжать их. Его рот приоткрывается, позволяя Инку мягко проникнуть в него с нежным влажным звуком, который вызывает сладкий стон у Эррора. Так мягко и неловко, и он не может поверить, что всё ещё может издавать такие звуки, но он не помнит, когда к нему прикасались подобным образом. Кросс и Эпик никогда так не целовались. Не были поглощены друг другом или жаждой крови. Это было что-то мягкое, приятное и чистое, и это было больше, чем Эррор заслуживал. Это было то, чего у него никогда не должно было быть. Но, клянусь всеми богами и ангелом, он этого хочет. Он застыл на своем месте, позволяя Инку нежно поцеловать себя, прежде чем его разум, наконец, осознает реальность. Инк целует его!!!! Он отстраняется, его руки дрожащими движениями отрываются от подлокотников кресла и ложатся на бедра Инка, его пальцы грубо впиваются в бедра Инка, и часть его беспокоится, что Инку не понравится грубое обращение. Возможно, ему не нравится, когда с ним обращаются грубо такими же были Кросс и Эпик. Тем не менее, он стонет в их поцелуе, влажно смакуя Эррора, его собственные руки сжимаются на пальто. Они нежно углубляют свой поцелуй, когда Эррор медленно начинает двигаться, осторожно отвечая на поцелуй Инка и втягивая его глубже в свой рот. Он пытается передать сообщение, и Эррор думает, что он его понял. Инк неохотно прерывает поцелуй, когда у них начинают кружиться головы, и Эррор видит звезды, волшебную нить, соединяющую их рты, щелкающую между ними, как будто это знак их разлуки. Однако, вместо того, чтобы отойти, Инк улыбается ему сверху вниз, широко и проницательно, его глаза ярко горят и полны озорства. “Теперь понял?” — Мягко спрашивает он, но выражение его лица не соответствует тону. Слишком мягкое, слишком осторожное, как будто он пытался не спугнуть Эррора, в то время как его ухмылка говорила, что он точно знает, что делает. Эррор с трудом сглатывает и кивает, отвечая слабым, надломленным голосом: “Может быть?” Он не хотел, чтобы это прозвучало как вопрос, и это заставляет Инка изогнуть бровь, а его ухмылка заостриться. “Что ж”, — застенчиво говорит он, — “возможно Блу может помочь объяснить“. — Он предлагает, как будто дал ответы хоть на какие-нибудь вопросы и не создал новые. Инк хватает его за подбородок, и Эррор обнаруживает, что он не может произносить слова, поскольку его голова запрокинута назад. Внезапно Блу оказался рядом, стоя над ним с той же застенчивой улыбкой, когда он потянулся к щекам Эррора, его улыбка стала мягче и шире. Нежно обхватив Эррора, Блу проводит большим пальцем по зубам Эррора, выглядя таким же божественным и восхищенным, как и Инк. Он колеблется, его яркая улыбка немного гаснет, прежде чем он тихо спрашивает. “Это. Это то, чего ты хочешь?” «Мы» остается невысказанным, но Эррор все равно это слышит. Он не может выдавить слова, застрявшие у него в горле. Он слишком захвачен красотой огней в глазах Блу и сладостью его дыхания на зубах. Эррор может только кивнуть, потрясенный и тихий, и жалея, что не может найти слов, чтобы спросить о том, что Блу предлагал так свободно. Ухмыляясь, Блу кивает, наклоняясь, чтобы стиснуть зубы в сладком, нежном поцелуе. На вкус он как фрукт и свобода, идеальная пара для надежды и солнечного света Инка, и Эррор думает, что он, возможно, спит. Если это и так, то он не хочет просыпаться. Целуясь с Инком и Блу, Эррор чувствует себя как дома, улыбается в ответ на их поцелуи, чувствует приятную тяжесть Инка у себя на коленях и думает, что его ждет теплый прием. Целуя их обоих, Эррор думает, что наконец-то вернулся домой. ~ Плавник