Победителей не судят

      Балы, встречи и ночные гуляния с разговорами о важном и не очень — неотъемлемая часть жизни высшего общества. Семьи, партнеры и просто знакомые могли собраться с поводом и без за обедом или вечером с бокалом вина. Детей вместе с нянями (чтобы родители не утруждали себя присмотром) брали даже на ночные встречи, если из этого могла выйти некая польза. Чонгук не исключение, с надутыми щекам и губами с шести лет одевался в самые дорогие и сшитые под заказ костюмы, а после с таким же недовольным лицом ходил по чужому дому, не имея желания даже разговаривать со своими сверстниками и сверстницами. Родители заставляли и упрекали словами: «Ты ведь знаешь из какой-то на семьи? Поиграй с ней!».       Маленький задорный альфа нравился своим характером неугомонным девчонкам, которые так и жаждали общения, бегая за ним с трепетом и смехом. Каждый раз Чону младшему хотелось сбежать куда-нибудь в тихое и укромное место, где не было бы этого пьяного говора, музыки и бьющейся иногда посуды. Однажды, когда от собственного дома отдаляла всего пара миль, альфа решил, что прогулка по ночному лесу — лучшая затея. К сожалению, был пойман охраной прям у ворот и передан в руки нянечки.       Эти светские мероприятия тоже не для Тэхена, хоть он из почетной семьи; отец никогда не брал его с собой. Только сыновей-альф, чтобы хвастаться ими перед гостями. Строгий бежевый костюм давит в плечах и руках — кажется, что шили его на какого-то крохотного омегу.       — Зачем Вы взяли меня с собой? Уже представляю, каким буду чудовищем в глазах прислуг дома, — Тэхен озадачено оглядел Чонгука перед собой и перевел взгляд обратно в окно кареты.       — Ты единственный мой помощник, ты всегда рядом со мной. И также не являешься прислугой дома, то почему бы не стать приглашенным гостем? — он отвлекся от стопки бумаг-писем и оценочно прошелся глазами по костюму Кима. Белый цвет все-таки красил юношу, а зауженные моменты наряда подчеркивали изгибы довольно аккуратного и утонченного для беты тела.       — Не боитесь разговоров за спиной? Слухи разлетаются довольно быстро.       — О каких слухах идет речь? Ко мне приписали уже с давних пор одну особу и чуть не обозвали ее моей любовницей. Тебе точно не стоит ни о чем переживать.       Брови омеги слегка свелись в недоумении, а разговор продолжать не хотелось. Чонгук был слишком напряжен с самого утра, а днем ранее его запах усилился, что начало пугать. Теперь и грозный взгляд вернулся, и холод в голосе. Будто первый день, будто ничего между ними теплого и сближающего не происходило.       По приезде Тэхен ходит хвостиком за альфой и боится потеряться среди этих пышных дамских платьев, а взгляды высшего общества только пугали, как он и предполагал. В воздухе витало осуждение и плелось за Кимом, царапаясь до самого сердца. Он ведь такой же как и они, только с грустной судьбой. Да кому это интересно? Омега сам не имеет желания задумываться об этом.       Открытие новой винокурни — радость для всех в окрестностях, Чонгук не исключение: его видеть рад каждый, зная, какими были его родители влиятельными и узнаваемыми людьми. Да и сам альфа не отстал от отца: забрал награды на прошедших соревнованиях и восстановил все былые взаимоотношения с семьями. Каждая дама пытается привлечь внимание с недавних пор холостяка — новости о разводе разлетелись быстро по поместьям, радуя уши молодых незамужних девиц и их родителей, которые хотят достойного жениха. Благородная кровь течёт в венах этого альфы — несколько поколений истинные встречали свою любовь, а эта связь дает великое потомство.       Джен, бывшая супруга, тоже была приглашена на это празднование, пополняя ряды веселых дам, какие успели продегустировать всякие разные вина. Взглядом она все равно цеплялась за Чона, показывая наигранное высокомерие и безразличие, но даже не представляла, чем на самом деле сейчас забиты его голова и мысли. Альфа некой пустотой пересекался с ней в зрительном контакте, будто любви никакой и не существовало.       Объемные юбки окружили желанного мужчину и не давали прохода. Тэхен наблюдает за этим, каким-то образом сместившись от господина на несколько метров. О внимании никаком уже речи не может быть: Чонгук слишком увлечён разговорами, держа в руках бокал красного вина. Слуга, что ходит с полным подносом напитков, даже не обращает внимания на Кима — не принято прислуживать себе подобным.       Омега и не собирался пить на этой встрече. Хотя мотивы тут только такие. Алкоголь для него — табу. Его здоровье и без этого яда оставляет желать лучшего. Он лишь периодически поправляет ворот хлопковой рубашки, а от жары расстёгивает пару верхних пуговиц. Еще и биение сердца ускорилось, разнося по телу болезненные импульсы. Столько пьяных людей и ноль кислорода, что голова начинает кружиться. Хочется выйти на свежий воздух, но Тэхен не знает, где здесь балкон, а, если воспользоваться главными дверьми, могут не впустить обратно.       — Извините, не подскажите, а где выход на балкон? — подходит к барной стойке, за которой стоял бета средних лет, волосы на его висках поседели, взгляд — уставший и глубокий, отражая весь свой жизненный опыт, но с заметными морщинами и густыми хмурыми бровями все равно казался довольно милым и отзывчивым.       — По лестнице наверх и направо, — тон его был все-таки недоволен. Да, каждая слуга позавидует такому: приехать со своим господином на мероприятие и отдыхать вместе с ним. Тэхен такой единственный здесь, вроде и бета, но делом никаким не занят.       По указаниям парень поднимается, цепляясь крепко за перила, и вот он — воздух. К счастью, людей на этом маленьком балкончике не было, ведь все увлечены светскими разговорами и выпивкой на первом этаже.       — Что ж так подвело меня… — Тэхен дышит тяжело, склонившись над ограждением. От поднимающейся температуры на лбу выступают капли пота, а в ушах шумит. Омега пытается дышать ровно и как можно глубже, очищая себя от этих праздничных токсинов. Светлый пиджак падает на пол и даёт вечернему ветру пройтись по позвоночнику, приводит в чувства.       — Я тебя уже обыскался, — за спиной слышится знакомый голос и так не во время. Только состояние улучшилось, а в жар перестало бросать, как снова этот запах… У Чонгука гон, а он ведёт себя так, будто все в порядке вещей: выходить в свет с такой проблемой. Теперь точно понятна причина его поведения. Для Тэхена это кошмар, потому что запах альфы только увеличился и напитался феромонами. В истинных парах это зеленый сигнал для удачного зачатия. У омег в такие моменты должна быть течка, но Тэхен ведь «бракованный»?       — Извините, я скоро вернусь в зал, — задыхаясь отвечает парень, до боли сжимая веки.       — Что случилось? Тебе нехорошо? — он подходит ближе, а у омеги будто мир взрывается перед глазами. Хочется только прыгнуть с балкона сейчас, чтобы избавиться от этого чувства внутри.       — Прошу, оставьте меня. Я скоро вернусь, со мной все в порядке, — Тэхен отходит и отворачивается от Чонгука, когда тот подходит ещё ближе. Еще этот запах вина… Ужасно сочетался с естественным.       — Может, поедешь в усадьбу? — он кладёт утяжеленную руку на насквозь употевшую спину. Мужчина не понимает и искренне переживает за состояние младшего, который, кажется, заболевает. — А я позже приеду сам.       — Да, это будет лучшим вариантом сейчас. Соглашусь с Вами, — Тэхен натягивается всем телом и хочет как можно скорее оказаться на улице, где стоит их карета. Молится, чтобы гон альфы остался здесь же, с какой-нибудь омегой, потому что дома Ким уже не вытерпит таких издевательств.       Сердце билось эхом в ушах, заглушая посторонние разговоры; голова кружилась, прям как прекрасные девушки на этом балу, запутывая Тэхена своими платьями, будто не хотели отпускать. Жарко, очень жарко. Хоть бы скорее глотнуть свежего воздуха вновь и забыть об этом мероприятии раз и навсегда! Он чуть ли не вываливается на крыльцо и жадно вздыхает, впуская в свои легкие «свободу», пока кто-то не отдергивает за руку.       — Кого я вижу! — конечно же, шепотом, но голос до боли во всем теле знаком, и Тэхен узнал его. Даже не посмотрев тому в сторону, мурашки табуном пробежались по спине вторым рядом. — Я надеюсь, ты помнишь про наш план? Или Господин Чон решил до конца жизни под боком тебя пристроить?       — Je ne te comprends pas, ne me touchez pas! — выкрикивает он отцу и вырывает с яростью руку, поспешив к карете. Не хватало ему сейчас ещё прошлое вспоминать. Не видел этого мужчину полтора месяца, а уже хотелось снова забыть его лицо навсегда.       Чонгук, наблюдавший за этой картиной с балкона, невольно нахмурился и даже напрягся всем телом, сжав в ладони верхушку ограждения.

***

      Дома, кажется, полегчало. К тому же тишина и, как бы грустно не звучало, отсутствие этого головокружительного запаха успокаивали больше. Осев на кухне рядом с горящей свечой, Тэхен налил прохладной воды из графина (горло пересушило ещё на мероприятии) и сидел, смотря в одну точку. Почему все именно сейчас?       Даже умывание всего тела леденой водой не припустило накатывающие головокружения. Он сбился со счета: сколько ведер воды на себя вылил в самый пик, когда весь мир стал мутнее, а свечи бились в глаза своей яркостью. В комнате, после часа попыток заснуть, кажется, пришло умиротворение и невесомость в голове. Больше похожее не на сон, а на потерю сознания; тело витало где-то в космосе среди звезд, отключая мозг. Медленно открывающая дверь со скрипом никак не привлекла к себе внимания и не вывела из транса, впуская в комнату пристально хищный взгляд.       Тэхен бьется в панике, а температура тела подскакивает за секунду, отчего все мышцы скручивает, когда начинает ощущать на себе легкие касания, желающие поднять его с кровати. Альфа не отступает, ведется на легкое и окрыляющее опьянение и естественный гон после нескольких месяц воздержания от постельной жизни. Перед ним сейчас хоть и сидит самый обыкновенный бета, но его очертания были изящнее, чем у кого-либо. Чем-то он притягивал к себе, может, милым личиком или этим ненавистным французским?       — Ne faites pas ça, s'il vous plaît! — омега пытается оттолкнуть и вырваться из объятий, которые несли его в спальню через весь дом. От такого шокового состояния он выкрикивал уже въевшиеся слова, которые произносил старшим в приюте, забывая корейский. Ему стало понятно с первых секунд, что тот хочет, как только открыл глаза и даже через темноту увидел этот взгляд, но вот среагировать не успел. Поэтому сейчас пытается хоть как-то исправить эту ситуацию, чтобы никто не жалел о содеянном после. — …pas, pas, pas…       Высокая кровать, мягкий матрас и множество подушек, среди которых расположился плачущий омега, не в силах даже дышать. Верхние пуговицы рубахи отлетают с хрустом — альфу это не волнует, он купит новую. Его заботило только то, что он хотел увидеть под тканью. Горячая кожа покрывается мурашками, Тэхен явно чувствует себя нехорошо: первая за всю его жизнь «беззвучная» течка, которая только ломала его и принуждала к слиянию с истинной парой, но мозг этого вовсе не желал воспринимать. Все казалось каким-то бредом и самым ужасным сном, а звуки доносились из-под воды будто, которая заставляла омегу захлебываться.       Сердце готово выпрыгнуть из груди, когда пошла первая полоса из поцелуев от шеи до груди; руки пытались оттолкнуть, но эти старания больше похожи на обессиленные прижимания к чужим плечам. Чонгук не был жаден к ласкам, благодаря которым изучал своего партнера, скользил мокрыми губами где-то на ключицах и рукой по талии и животу.       — Я не сделаю ничего плохого, тебе не нужно меня бояться, — рычит как-то по-животному и вдобавок прикусывает чувствительную до предела кожу.       — Tu m'as déjà blessé.       Он мог ударить, оскорбить, оттолкнуть, убежать, но сердце не позволило и теперь в волнении и страхе билось, принимая все ошибки.       Чонгук очень нежен и внимателен, даже под опьянением цепляется за каждый вздох и мурашку, будто восхваляя себя, потому что он сам является причиной такой реакции тела. Это заводило не меньше, ведь с бывшей женой были проблемы в понимании друг друга в последние времена, что гон проходил незаметно и спокойно, а сейчас — ураган после затишья, что альфа сам себе не находил объяснения. Он скинул бы все на алкоголь, но ранее не наблюдал за собой такого после пары бокалов. Хотелось смять, прижать, чтобы прочувствовать и удовлетвориться сполна. Невинное и нетронутое тело, которое так манит своей скромностью, можно сравнить с самым настоящим золотом.       Девственная реакция подливала масла в этот разгар; Тэхен старается лишний раз не двигаться и не издавать каких-либо звуков, но он не может контролировать себя постоянно под таким напором и запахом, который переполнен влечением. Уже похоже на игру: один — изо всех сил показывает лживое отвращение, а второй — только сильнее возбуждается от этого.       В этой мании он выцеловывал каждый участок кожи, шепча слова-успокоительные напряженному парню, хотел отстраниться хоть на секунду, но тонкие руки крепче обвивали плечи. Альфа не понимает, почему бета пускает стоны только в сгиб шеи, в перерывах шумно и жадно вдыхая запах с кожи, отчего хрупкое тело потряхивало сильнее. Удивительно приятно, но Чон старался не думать об этом и дать то, чего хочет его спутник на эту ночь. Неужели настолько нравится запах, что решил отпустить все попытки выбраться из такого манящего плена?       Ритмичные и плавные толчки раскрепощались и теряли контроль, выбивая хриплые крики удовольствия и боли в одних нотах. Щеки Тэхена не высыхали от слез отчаяния и возбуждения, кое испытывал впервые за свою жизнь, незаметно для себя самого доходя до пика и изливаясь между животами не один раз. Казалось, что мозг находился в другом мире, отдельно от тела, что получало только истинное удовольствие в эти моменты, хватаясь ногтями за лопатки альфы и впиваясь в кожу до мелких кровоподтеков.       — Нет, пожалуйста, не делай этого! — он выкрикивает, когда остатки разума начали думать хоть о чем-то, но было поздно. Под жесткий толчок внутри стало горячее и мокрее. Тогда омега хотел хоть как-то предотвратить это деяние, пытаясь отстраниться, но сил в нем во много раз меньше, поэтому оказался заткнутым поцелуем и с нарастающим узлом в теле.       Должно быть приятно, но у Кима душа горит, молится и просит прощения у Бога за такую ошибку, что влечет за собой последствия высшей степени жестокости.       Этой ночью Тэхен не спал, но была ли причиной его забитая голова? Не только. Чонгук тоже не спал, как с цепей сорвавшийся боялся даже сделать больно своими резкими и твердыми действиями, выбивая кажется остатки жизни из двух тел одновременно. Горло юноши можно было списать на кровавое месиво от криков, стонов и просьб. Он уже молчал, кажется, принимая весь кошмар, и пытался насладиться остатками этой ночи, без сил поддаваясь навстречу толчкам и успокаивая себя запахом. Чонгук брал его в разных позах, но заканчивали только в одной и той же, чтобы Ким вновь наполнял легкие больной и несправедливой истинностью.       Гон спал только к утру, когда омега не чувствовал себя полноценным человеком после всех «связок». Чонгук постоянно что-то говорил, мурчал и рычал, как будто они были парой, но Тэхен оглушен ещё с самого начала, улавливая только тихий писк в ушах. Он бросает взгляд на свои ноги и ужасается от их тряски, пока не замечает и руки. Глаза опухли от усталости и пролитых слез. После такого ему бы следовало бежать далеко и навсегда, увековечив этот ужас в глазах, но горячие объятия засыпающего альфы сделали свое дело, успокоив.       Чонгук устал от самого себя, от этих мелькающих мыслей: почему было так хорошо? Даже с Джен он не испытывал такого на протяжении всей ночи, а что произошло сейчас? Почему хотелось целовать «по-любовному» бету, чьи глаза блестели, казалось, пустотой. Вся спонтанная временем нежность выливается сейчас на опустошенном Тэхене, который и был бы рад такому, но радоваться он больше не может. Сердце разгоняет теплые мурашки на следах от поцелуев, но никаких эмоций на лице. Хотелось кричать, рассказать всю правду, но мозг отключается, падая в сон.       Петухов не слышит никто из этих двоих, крепко прижимаясь друг к другу под тонкой простыней. За окном жарило солнце июльского лета, а через открытую дверь балкона хоть мелкие потоки свежего воздуха проникали в спальню и освежали все ещё разгоряченные тела.       Это не было любовной страстью, это было безнадежной зависимостью под вилянием природы.       Чонгука тянуло, а Тэхен не отталкивал.       Солнце стремилось обратно к горизонту, отстояв полный день, но только сейчас альфа, наполненный силами, открыл глаза и рассматривал по-теплому утонченные очертания тела слуги перед собой, которое было лишь по пояс накрыто простыней. Мелкие и довольно глубокие шрамы на спине заинтересовали взгляд, а палец обводил их, пытаясь наощупь понять — откуда они? Выглядели достаточно старыми и давным-давно зажившими, но и не отпугивали. Спящий бета даже с ними выглядел привлекательным и желанным.       Новая волна инстинктов подпирает у низа живота, пробуждая снова животное желание. Возможно, если бы эти оба являлись парой, то все было по-другому, но сейчас в голове Чона: Тэхен — красивая и безотказная игрушка, которая примет все без последствий. Как бы это грубо не звучало, низко и подло, вина в груди бьется, но она слабее тех непристойных желаний. Он будет долго извиняться за это. Наверно. Но в ближайшие часы снова отдастся искушению, накрывая собой Тэхена, смирившегося с судьбой и принимающего альфу целиком и полностью. Стоны разносятся чуть ли не по всему дому в блаженстве и наслаждении, тревожа оставшихся слуг. Он простанывает имя альфы с французским акцентом каждый раз, когда заливается в оргазме то тому на живот, то в кулак. Низ собственного живота и гормоны ликуют под кожей, вырабатывая неизведанную для организма смазку, хоть все еще без запаха (благодаря такому Чонгук даже не понял этих изменений в теле беты). У Тэхена никогда не было течки, если не считать периодичные боли в животе, сравнимые с ударами ножа, поэтому парень удивился, когда альфа стал скользить внутри без проблемно и без дополнительной слюны.       Чонгука сводит с ума эта покорность, какая заставляла его доминантное сердце стучать как-то по-другому, с теплым трепетом. Это отражалось на дальнейших поступках, лаская бету под собой по-иному, как любовника, целуя его по-настоящему и упиваясь даже самым обыкновенным запахом кожи, которая, кажется, впитала легкие древесные ноты.       — S'il te plaît… ne t'arrête pas… — жалобно мычит, прогибаясь под массивным телом, и концентрируется из раза в раз, снова и снова на скользящем кулаке вокруг своего органа, феерично изливаясь с истощенным, полу немым криком.       Прислуга, знающая, как проходят «брачные ночи» хозяина дома, незаметно и тихо меняет завтрак по утрам, пока парочка спит. Хоть оба второй день без еды уже, питаясь сном, желудки не требовали так настойчиво чего-то более сытного. Снова засыпают под рассвет после бурных часов, где иногда протискивались перерывы на нежные объятия и поцелуи.       День за днем Тэхен спит все в той же комнате, все также принимает на себе эту временную любовь и даже не хочет уходить. Разговоры по мелочам и о чем-то сокровенном, вытирая иногда слезы с щек. Чонгук смотрел влюбленно и внимательно, пока омега пытался спрятать свой взгляд, чтобы не ранить душу ещё больше. Парень рассказывал о суровой жизни в приюте, лежа на чужой груди, и с интересом слушал истории из детства, пока не падал в сон.       У каждой сказки есть свой конец. Самая приятная история тоже может ранить своим финалом. Ким был готов к этому, отсчитывая секунды до момента, как Чонгук попросит вернуться к себе. Лишние скандалы и недовольства ни к чему, он должен слушаться.       Из раза в раз, утром перед завтраком, Тэхен молился на то, чтобы его «бракованность» подействовала во всех смыслах и проявлениях. Целую неделю парень что и делал, как ел и сидел в своей комнате в полной апатии и тревожности. Иногда лишь на пару часов выходил к конюшням, но пресекался от взгляда Чонгука, который приказывал: «приходить в себя и отдыхать». Взгляды остальных слуг также не воодушевляли, были наполнены презрением и отвращением что ли, потому что каждый слышал и понимал, что происходило те несколько дней в покоях хозяина. Только Чимин как-то по-доброму улыбался и не упускал момента на провокационные шуточки.       Чонгук в свою очередь старался не думать о содеянном, ведь на носу скачки. Он должен уделять внимание тренировкам, хоть вина иногда очень мешала сосредоточиться и сбивала с толку. Альфа не отказывается от слов о том, что это было нечто прекрасным в его жизни, где он испытывал что-то даже впервые. Но это девственное тело вернуло его будто в прошлое, по-новому открывая эти горизонты блаженства. Но один вопрос — почему именно с ним? — оставался без ответа. Все же Чонгук не думал и не знал всей правды, которое чувствовало тело; а тело ощущало любовь, предназначенную судьбой, и тянулось к ней. Тянулось к Тэхену.       Все-таки мальчишку наблюдать перед собой не было желания, чтобы прекратить эти самокопания. Непослушание уже злило и без того напряженного господина.       Со стороны и через стены ощущался этот холод ко всему в доме; Чонгук очень нервничает перед забегом, не имея по сути никакой опоры и поддержки в виде родных. Он один против всех. Это тяжело любому человеку, даже тому, который пытается улыбаться каждому дню. И Тэхен как-то выпал из головы. Раньше он никогда грозно не посмотрел бы в сторону своих подчиненных, но теперь мог и сорваться по случайности, сразу же извиняясь. Все понимают и хотя бы взглядом пытаются подбодрить и поддержать далеко не чужого человека.