Коллекционер

Но это не помогло. На следующий день, стоило только увидеть любимую – всё повторилось. И было в несколько раз сильнее, чем с Акако – теперь парню было с чем сравнивать. Нет, не до нападения, но, как и вчера, выбило все мысли из головы, оставив одно только притяжение. Спешно выскочил за дверь, едва не забыв сумку. Закрывшись в туалете, осушил бутылку – и ничего не почувствовал. На выходе столкнулся с ведьмой – заметившей его побег и по нынешнему потерянному виду понявшей: «не помогло». Оглянувшись по сторонам, втолкнула его обратно, совершено не напрягаясь по поводу того, что это, вообще-то, мужской туалет. «Получается он, а значит теперь и ты – из тех, кто принимает кровь только из тела. Чего замер, пей давай!» – прикрикнула, проколов себе запястье вынутой из волос шпилькой. Кайто замер потому как не чувствовал ничего. Ничегошеньки. Ему не хотелось. Но из вежливости принял руку, слизнул немного – ничего, как и от содержимого бутылки. Сейчас, когда над ним не властвовали инстинкты второй сущности, было только немного неловко – и всё. «Я не хочу» – поднял на ведьму испуганные глаза, ожидая, что та сейчас что-то скажет и все его тревоги развеются как дым. Но наследница Красной Магии лишь хмурилась и молчала, всё больше этим пугая. Если и она не знает, то ему уже никто не поможет. Когда рука зажила, Акако машинально помыла её, смывая остатки крови в раковину, над которой изначально заносила запястье. Глядя за этими спокойными действиями, парень рассвирепел: «Это ты виновата! Почему на тебя охотился кто-то вроде того вампира?! Почему я должен страдать из-за ваших разборок?! Это был какой-то неправильный вампир и я из-за него теперь тоже неправильный!.. И Аоко!.. Я не знаю, не знаю!..» – отчаяние, страх – всё выплёскивал. Истерику прервала звонкая пощёчина. «Всё сказал? Послушай теперь меня» – в противовес ему, девушка говорила спокойно и размеренно. И то ли в тоне, то ли в расстановке пауз было что-то такое, что било как пощёчина каждой фразой: «Пострадал ты исключительно по вине собственной глупости. Или гордости, что в данном случае одно и тоже. Уверена, ты не дома заметил повреждение кожи, а ещё там, на крыше. Не хотел быть мне должным – так теперь мучайся всю оставшуюся жизнь. Радовался бы, что этот кусок вампира прижился в тебе именно таким образом. Поверь, могло быть хуже. Получил регенерацию, остался при своей личности, сохраняет волю в жажде, вообще выжил – что далеко не гарантировано при таком вот «заражении» – и ещё чем-то недоволен!» – возмутилась только под конец. «Прости. Мне не стоило повышать голос» – смотрел в пол фокусник, пылая щёками. Было стыдно. Срываться ни за что, ни про что на ведьме, которая искренне пытается помочь… Все её доводы были правдивы, просто он зациклился и видел только неприятную сторону. «Чего тебе не стоило – так это молчать тогда» – вздохнула Акако, отвечая уже обычным своим тоном, а не тем, хлёстким как плётка – «Но всё не так плохо, знаешь?» – на неё подняли недоверчивый взгляд. «Да-да. Раз ты перестал хотеть меня, поучив мою кровь, то может и с Аоко так получиться? Добыть немножко крови из человека – это довольно просто». «Ты поможешь мне?» – удивился Кайто. После того, что он тут наговорил, вредная ведьма должна была послать его куда подальше, а не утешать и… вот это всё. «Конечно» – звучит как очевидное. Мысленно поискав подвох – не нашёл и решил не напрягаться с этим. Если чего-то хочет – так и скажет, она прямолинейная. Поблагодарил, конечно, ещё раз извинился… Сидел на уроке, закрывшись от любимой учебником. Отсутствие зрительного образа перед глазами немного притупляло тягу. Думал, что Акако может чувствовать себя виноватой перед ним. Абсурд для личности вроде неё, но всякое может быть. С виду стерва-стервой, но было в ней и хорошее, иногда проглядывало. Или же ведьма хочет что-то потом стребовать с него – что уже больше в её духе. В любом случае – с этим придётся разбираться позже. Сейчас же он просто хотел, чтобы всё стало нормально, как прежде. Просто устал от этого всего. Бесконечно-долгий урок завершился – следующую за ним перемену выбрала наследница Красной Магии для исполнения своего плана. Или скорее – ей пришлось, так как Аоко, заметив странное поведение друга детства, подошла узнать, в чём дело. Парень просто окаменел. Любимая стояла так близко, буквально нависала над ним, что он даже мог чувствовать запах её кожи… Тяга стала сильнее и сохранять тишину удалось только затаив дыхание. С каждым мгновением сдерживать умоляющий стон становилось всё сложнее… Углядевшая его затруднительное положение, Акако отозвала ту в сторонку, а после и вовсе из класса вывела. И только тогда Кайто сумел выдохнуть и пошевелиться. Сменил учебники и тетради на столе, чуть прошёлся по классу… дабы не рисковать, сел обратно. Мало ли, когда вернётся любимая и не «застынет» ли он снова, неспособный пошевелиться, в какой-нибудь причудливой позе? Вот Аоко вошла в класс, облизывая палец – и он неосознанно облизнулся в ответ, понимая, что это значит. От двери махала ведьма – еле нашёл в себе силы встать и выйти. В протянутый платочек вцепился как утопающий в соломинку, уже чувствуя желанный запах… Девушка встала так, чтобы его было меньше видно, но в тот миг фокуснику было не до чего. Прихватив зубами смоченный в крови любимой краешек, изо всех сил втянул в себя впитавшуюся жидкость. Выдавив несколько капель себе на язык, испытал блаженство… но всего лишь на миг. Чувствовал, что это не то, но всё же надеялся… Но увы, при виде Аоко – взглянул мельком, из коридора – тяга вернулась. Как будто даже сильнее стала. Удручённо сообщил о своих ощущениях Акако. Та вздохнула: «Тут я тебе больше не помощник. Говорить с ней за тебя не стану. Если тебе не подходит даже такая, свежая кровь, значит и правда только из тела. Это незаметно провернуть уже не получиться. Тут ты уже сам, мой дорогой Кид» – очевидно, последней фразой она хотела подбодрить. Но получилось с точностью до наоборот – парень погрустнел. Его новообретённая вторая сущность была ещё одной причиной почему им не быть вместе. Первое почётное место занимал Кайто Кид, которому не исчезнуть, пока не найдена и не уничтожена Пандора. Пока предпосылок к её нахождению не было – а статистика намекала, что оной и вовсе может не существовать. То есть Кид продолжит быть. И быть преградой на пути к счастью Кайто… Встряхнувшись и поблагодарив ведьму за старания, получил в ответ: «Удачи тебе с твоей девушкой» и смущённым вернулся в класс. К своей личной пытке с сапфировым именем. Вот прожит день, два, неделя. За это время ему дважды приходилось становиться Кидом. Раньше занимался этим с долей удовольствия, теперь же эта обязанность стала по-настоящему мучительной. Сразу по двум причинам. Подозревал, что по трём, но «третья» пока не показывалась. Первой был инспектор. Избегая Аоко, перестал заходить к ним домой – и тогда Накамори-старший прошёл сам: поинтересоваться, не обидели ли они чем соседа. Рассказывал, что дочь совсем извелась, потому как друг детства избегает всеми возможными способами. Кайто всё выслушал и еле нашёл в себе силы выпроводить мужчину, так и не дождавшегося внятных ответов. Ему было тяжело. Потому как соседа тоже хотелось. Тяжело ещё и морально: одно дело испытывать нечто наподобие влечения к любимой и совсем другое – к её отцу, мужчине в два раза старше. Свои сложности живописал Акако – как единственной знающей о его состоянии: «Мне нельзя хотеть инспектора, я сбиваюсь и могу попасться. Но я хочу!» – делился по телефону. Та просто слушала, но ему и этого было достаточно, хотя бы выговориться: «Этого мне не получить никогда. И что делать?». Подбодрив тем, что верит в него – холодно-ведьмовское: «Ты выкрутишься» – та повесила трубку. Но на душе стало чуть легче. Уже после, засыпая, придумал кое-что на эту тему. Если довести алкоголь в крови Накамори до предельных неопасных значений, когда опьянение граничит с отравлением – всё может получиться. Фокусник знал, с какого пойла тому отшибает память за вечер. Количество – для подстраховки. Чтобы точно не вспомнил, ведь нечто настолько из ряда вон должно запоминаться. Свой план воплотить не успел, стало некогда. Пришлось спонтанно воровать камень, когда какой-то… нехороший человек, прислал вместо него уведомление. Почти без подготовки… было сложно. И ещё хуже – когда в поле зрения появлялся вожделенный инспектор. Конечно, он наказал тех, кто пытался его использовать, но… ноги еле унёс. Сложнее всего было не краснеть, глядя на главного охотника на себя же – потом ведь не отвертишься от «альтернативной» ориентации, а это страшный удар по имиджу Кида. Но – удалось: выдержал, не допустил ни придыхания в голос, ни желания во взгляд. Во избежание подобного в дальнейшем, на следующий же день, как и собирался, накачал соседа алкоголем. Ткнул в руку стерильной шпилькой – тот даже не поморщился во сне. Слизнул… и ничего. Хотеться продолжало, сколько бы не получил – ещё разок осторожно чиркнул по тыльной стороне ладони мужчины. Ему вообще претило заниматься подобным – как относительно ранений, так и… остального. Поэтому неудивительно, что парень сбежал, как только убедился, что это не работает. На панические вопли – сдали нервы после пережитого – Акако отозвалась, что дело может быть в согласии того, из кого он пьёт. Она ведь сама предложила, а сейчас он считай украл – втихушку. Очевидно, так «не считается». Поэтому и с Аоко не сработало тогда. Уверяла, что алкоголь в таких вопросах не влияет – относительно наличия-отсутствия – но может сказаться на «не совсем осознанном согласии». Не зря говорят: «В здравом уме и трезвой памяти» – чего в данном случае не наблюдалось. Пока фокусник ломал голову над возникшими сложностями – как будто прежних было мало! – случился второй вызов. Снова кто-то от его имени объявил о краже. На сей раз он даже знал кто именно, но ничего не мог сделать этому человеку, потому как тот находился «под защитой». Попытайся он – и неизвестно чем всё кончится. Так что просто пришёл, единственный раз спустив с рук виновнику переполоха такой вот «призыв» себя. И сам бы явился за этим прекрасным топазом, но Сузуки Джирокичи очень уж хотел лицезреть «своего личного врага» в первый день выставки. Да, именно он писал то предупреждение. Думал, раз Кид придёт в то время, которое он назначит, у него будет больше шансов. Наивный! Старательно обходя инспектора, Кайто успешно утащил камень, проверил его и даже вернул, но возникло иное препятствие. Так увлёкся своим противостоянием внутренним побуждениям – и облегчением от того, что вот сейчас он улетит, и не будет чувствовать этой выматывающей тяги аж до завтрашнего утра – что заметил гостя на крыше слишком поздно. Еле-еле увернулся от мячика одного не в меру умного первоклассника. Повернулся к оному – и замер. По расслабившемуся сознанию как кувалдой ударило знакомое притяжение. Относительно этого мальца. От неожиданности, он коротко застонал, но быстро заткнул себя и встал против света, чтобы тот не видел пылающих щёк. Это было сильнее, чем с инспектором, намного. Конечно, изобразил, что это был стон: «О, как ты мне надоел», но судя по виду, мейтантей не до конца поверил. Ну так мейтантей же! Обменявшись несколькими репликами, свалился с крыши. Да, второй причиной оказался Конан. И в голове фокусника щёлкнуло. Его вторая сущность хочет только тех, кто ему близок и дорог – в любом из смыслов. Причём всех для одного и того же – было по-прежнему непонятно зачем. С этого дня иначе как вампиром-извращенцем то существо не называл. Даже инспектора хотеть было не так странно, как мальчика. Это… это было… Это было «всё». Край. Точка. Баста. Он на такое не подписывался. Долго думал, говорить ли ведьме, но, поняв, что дельного совета ждать больше неоткуда, рассказал. Вопреки ожиданиям, смеяться та не стала, как и подтрунивать. Сказала лишь, что мелкий будет самой трудной его целью – посочувствовала, можно сказать. Если следовать начатой тенденции, то Хакуба должен был стать третьим. И если у мелкого детектива можно было вызвать сочувствие или договориться, то этот холодно-надменный сноб… Вот уж самая сложная цель! Хорошо, что он пока не появлялся. Продолжая думать об этом, пожалуй, самом сложном своём противнике – даже с Конаном они нашли точки соприкосновения, в отличии от этого – догадался до одной вещи. «Как есть, вампир-извращенец! Кровь ему нужна не для выживания, а для коллекционирования!» – уже через минуту «докладывал» Акако. Та соглашалась с его выводами: «Раз тебе хочется только тех, кто дорог в том или ином смысле, то, скорее всего, ты прав. Значит, тебе всего лишь нужно заполучить понемногу добровольно отданной крови ото всех них». «Легко тебе говорить: всего лишь! Да это почти невозможно!» – возмущался формулировкой парень. «Зато, сделав это, ты сможешь жить как прежде. Ведь в моём присутствии больше ничего не испытываешь?» – пришлось согласиться. И такая цель определённо стоила всех приложенных усилий – любых. Поблагодарив за поддержку, отключился. Вскоре представился случай «вернуть всё на круги своя» относительно любимой. Был урок труда, все что-то шили… Кроме Кайто, пытающегося делать хоть что-то, когда всё валится из рук. На сей раз ведьма не успела сесть рядом с ним, заблокировав доступ Аоко. И сейчас именно подруга детства сидела слева, своим присутствием так близко напрочь лишая способности мыслить. И вот она уколола палец. Ойкнула – так и не отрывавшийся взгляд парня сместился к вожделенной багровой капельке. На мгновение вернувшийся разум мгновенно выдал план. «Можно тебе помочь?» – спросил настолько ровно, что мог гордиться собой. Взял любимую за руку. «Да» – ответила та, в последнее время обделённая вниманием друга детства. Конечно, он жульничал – ну так ради дела же. И не во вред никому. Разрешение было дано – и Кайто без раздумий сунул пальчик подруги себе в рот. И только экстремальные тренировки Кида на покерфейс – от которых в прямом смысле зависят жизнь и участь – позволили не измениться в лице, удержав подлинный отклик в себе. Несколько раз прошёлся языком, собирая остатки вкуснейшего лакомства – и вернул руку замершей в смущённом ступоре девушке. Улыбнулся привычно-широко и светло: «Чтобы хорошо зажило нужно зализать, не знала?» – вполне в духе провокатора-Кайто, каким его все знали. Но на «всех» ему было всё равно – кто и как выпучил глаза – ни до кого не было дела. Главное – он снова может проводить время с любимой, не застывая истуканом. Судя по ощущениям – всё получилось. Чуть не обнял на радостях, но вовремя вспомнил, что не стоит нарушать правила приличия – больше одного раза «за заход». Сгрести девушку в охапку и радостно прыгать по комнате, как хотелось – точно не стоило. Вот Аоко отмерла и, опустив глаза, продолжила шитьё. Уже по собственному желанию любуясь ею и её мило алеющими щёчками, фокусник думал, что ему действительно абсолютно фиолетово на косящихся одноклассников. Пусть завидуют молча! А если нет – он всегда найдёт что сказать и как заткнуть слишком болтливых, огорчающих его избранницу. Милая, наивная, замечательная Аоко, сама того не зная, позволила ему… подарила просто-таки огромное удовольствие! Облегчение и радость будто окрыляли, такого воодушевления не испытывал, казалось, никогда. Пришло и было легко принято осознание того, что он будет защищать людей, которые ему дороги – всех. На следующей же перемене Акако поздравила с победой – небольшой, но важной. Он бы не согласился относительно размера победы, но промолчал, понимая, что подразумевалось: большая – это окончательное избавление от тяги путём «завоевания» всех «образцов». А кое-где и впрямь придётся завоёвывать! Как с инспектором. Пусть прошлый раз не дал требуемого результата, Кайто больше не отступит, не прекратит попыток! Не тогда, когда впереди замаячило возвращение к обычной жизни! Пусть происходящее архистранно для человеческого рассудка, а испытывать почти-влечение к отцу любимой – и вовсе ни в какие рамки, но только выполнив требования второй сути от этого можно избавиться.