Идеальный альфа

Чонгук едва успевает на автобус. Бежать с коробкой десерта в руках, который ты старательно делал, пока не видит старший повар — сложное испытание. Поэтому в автобус альфа не заходит, а устало вваливается и виснет на поручне. Десерт добирается до общежития в полной целости. Он отправляется в холодник, чтобы охладиться перед едой, а сам альфа засучивает рукава. Почти что вторая смена, только мотивация лучше — это хотя бы можно будет самому съесть. Фантазии Чонгука на многое не хватает, он жарит мясо, варит рис и тушит с ним овощи. В комнату Чонгук идёт в лучших традициях официанта, неся на обеих руках загруженные подносы, с которыми сердце болезненно замирает на каждом лестничном пролете. — Доставка еды? — Голос Юнги разлетается из комнаты, стоило Чонгуку только открыть дверь. Альфа усмехается, понимая, что тот в отличном настроении. Что ж, Юнги радуется предстоящему вечеру — это куда лучше, чем когда он делает вид, что его не существует. — Я бы попросил повежливее, но с тобой никогда не могу быть строгим, — Чонгук протягивает Юнги подносы, когда тот выходит встретить. Он порывается взять сразу оба, как Чонгук нес, но альфа не дает, за что получает недовольный прищур. Серьезно, не будь в руках Чонгука второго подноса, Юнги бы его треснул. — Выглядит неплохо. Сумев разуться без рук, альфа идет следом за другом и усмехается. Еще б неплохо, он почти ресторанную сервировку сделал! Но они встречаются меньше суток, так что можно считать, что выпрашивать комплименты еще рано, верно? — Ты будешь в восторге, зуб даю, — поставив поднос на тумбочку, Чонгук наблюдает, как Юнги нелепо забирается в угол своей кровати. Он чувствует интригующие интонации, поэтому скептически уставляется Чонгуку в глаза. Альфа уверен, выглядит он шикарно-загадочно, вот только пластырь с булочкой еще на щеке, весь образ портит. — Я сделал тирамису, чтобы ты лично перед ним извинился. Взгляд Юнги почти разрезает его пополам. Чонгук бегло и очень уж довольно улыбается, но отворачивается. Как говорится, от греха подальше, а то Юнги грешить уж точно умеет. — Дурачина, — Юнги, причем, не выносит вердикт. Это он так обращается к Чонгуку. — Сдвинь кровати, а то задавишь меня своим грудаком на одной. По тому, что сам он лежит на своей кровати, понятен тонкий намек на то, чью кровать двигать. Чонгук отставляет еду в дальний угол стола, чтобы случайно не сбросить ужин на пол, и стойко, молча двигает свою койку вплотную к миновской. Юнги дружелюбно сваливает все свои подушки в центр, чтобы не обделять альфу и выключает ногой общий свет в комнате, оставив лишь лампу на своем столе — сразу становится приятнее. Темнота по душе, особенно с кем-то близким, особенно после тяжёлого дня. Чонгук устраивается наконец в кровати и выдыхает полной грудью. Вокруг темно, Юнги уютно мостится рядом, подминая вокруг себя подушки и безумно мило пыхтя, пахнет приятными приправами от мяса, а от ноутбука, стоящего на его ногах, становится почти сразу же тепло. Чонгуку даже не хочется есть: думает, вот бы так всё и было. Всегда. — Спасибо за ужин, — уже после заставки фильма шепчет Юнги. Словно не хочет, чтобы Чонгук его услышал, но сказать считает правильным. Такой он неловкий. Чонгук с улыбкой кидает на него взгляд, который стойко игнорируется. И ладно, всё впереди. Чонгук увлеченно жуёт свою порцию, не отрывая взгляда от экрана — Юнги хорошо попал с фильмом, интересный боевик. Только сам друг ест более вяло и пару раз, стоит Чонгуку бросить на него взгляд, смотрит будто через экран. Юнги словно живёт в своем, отдельном мире, постоянно думает о чем-то. Ему сложно, это Чонгук понимает. Но как он живёт, как думает, как чувствует — ему никогда не понять, альфа лишь хочет относиться с уважением к любым решениям и действиям Юнги. Возможно, ему самому стоит пройти терапию у психолога, чтобы ненароком не сделать ему хуже, да и говорят, это улучшает жизнь. Чонгук отмечает себе в голове поискать сервисы для онлайн-консультаций, подешевле, правда, чем у Юнги, чтобы хватило остатка зарплаты на них. Доев уже не в таком расслабленном состоянии, какое было в начале вечера, Чонгук отставляет тарелку на стол за своей спиной и уже показательно поворачивается к Юнги. — Чего надо? — Всё в порядке? — Альфа нажимает на пробел, останавливая фильм, а Юнги даже не комментирует этого. — Конечно. — Ты почти всегда так отвечаешь, но ведь это далеко не всегда права, — Чонгук вздыхает тяжело и падает боком на подушку, раздумывая, стоит ли прикоснуться к нему. — Я теперь твой парень, так что заслуживаю побольше правды. — Чонгук, я всегда такой. Поэтому это нормально, понимаешь? — Бросив на еду неоднозначный взгляд, Юнги медлит секунду, но всё же тоже убирает от себя тарелку. Съел меньше половины. — Ю- — Не начинай, я всё знаю, занимаюсь с психологом, делаю эти дурацкие самоанализы и пью таблетки. — Знаю, ты молодец, но- — Чонгук, — Юнги рычит, подобно альфе и наконец поворачивается, с гневом заглядывая в его глаза. — Заткнись. — Хорошо, молчу, — альфа поднимает руки в применительно жесте и перетягивает со стола десерт с чаем. Юнги принимает его и сам включает дальше фильм, хоть Чонгук предпочел бы посидеть в тишине, может так он созрел бы поговорить. Альфа далёк от психологии, но его интуитивно тянет обсудить всё с другом, поддержать как-то, знать бы ещё как правильно. Хотя бы тирамису Юнги съедает полностью, но ни слова не говорит о нем, хотя Чонгук уверен — Юнги знает, что он сам его приготовил. Чонгук всё прекрасно понимает, но всё же сникает, свою порцию осиливая уже без особого аппетита. И фильм уже будто не такой интересный, и чай не такой вкусный. Юнги не произносит больше слов и, по правде, весь час до титров Чонгук только и делает, что ждёт от него хоть чего-то, и строит теории, что делать в ответ. Но фильм кончается, а Юнги всё-таки говорит — Раздвинь кровати, — Юнги падает на свою и закрывает глаза, зато не отвернулся к стене. Чонгуку настолько сложно понять ход его мыслей, что он наблюдает за ним, будто за животным или крохотным ребенком, которых тоже никогда не понять. Вместо того, чтобы оттащить свою кровать к стене, Чонгук упирается в нее руками и нависает над Юнги, толкнув его носом в щеку. — Мне непонятно многое из твоих мыслей, поэтому я и пытаюсь их вытащить, — признается он, решив, что быть откровенным — лучшее в любых ситуациях. — Но тебе не нужно быть идеальным и правильным, чтобы тебя любили. Мне нравится любить тебя и таким, я никогда не смогу понять всё, что в голове у кого-то, кто не я, в этом же суть отношений. Юнги особо не реагирует на слова, но стоило Чонгуку податься немного назад, чтобы подняться, Юнги хватает его за шею и заглядывает в глаза иначе, чем было за ужином, будто с благодарностью. Улыбнувшись ему, Чонгук клюет в губы и всё же отстраняется, послушно уже под задумчивый взгляд отодвинув свою кровать на место. — Я первый в душ, — сообщает он и, подхватив одежду, идёт в коридорчик. — Чонгук, — Юнги окликает его почти что уверенно, даже сел на кровати, но стоило альфе обернуться — опускает взгляд на руки. — Спасибо. Снова на грани слышимости. Чонгук снова не отвечает, но улыбается себе под нос, отчего-то воспрянув духом.