Спасибо, что не забыли написать. Спокойной ночи, профессор
Ужасное слово, чувствую себя Макгонагалл, не называй меня так Чонгук, читая его слова, давит в себе смешок, чтобы не разбудить Юнги.Так вы же сами выбрали эту профессию. Зачем?
Я люблю музыкальную индустрию. И раз уж мне там не место, буду выпускать более готовое молодое поколениеЗвучит, как очень великая цель!
Так и есть. У меня мания величия, если ты ещё не догадалсяО, я заметил, ещё как
На смайлик с накрашенными ногтями Чонгук всё-таки прыскает смехом. Ему впервой общаться с кем-то вот так — Юнги всегда был рядом, или в школе, или у кого-то из них дома, но это, отказывается, приятно. В голове звучит тихий и бархатистый голос, а на коже будет чувствует взгляд голубых глаз. Тэхён будто здесь, рядом и Чонгук прекрасно его считывает и чувствует. — Сколько времени? — Раздавшийся в тишине голос Юнги даже не пугает, Чонгук лишь переводит взгляд с телефона на него, мгновенно блокируя тот и забывая размышления над тем, что хотел поддержать диалог с Тэхёном. — Половина десятого только, — Юнги даже не шевелится, так и лежит лицом в Чонгуковы ребра и даже не ворчит на поглаживающую его руку. А это значит лишь то, что он все ещё не пришел в себя — от этого он выглядит в глазах Чонгука таким крохотным и нуждающимся в защите. — Может, хочешь покушать? — После тяжелого вздоха, видимо послужившего ответом, Чонгук аккуратно зарывается в волосы Юнги и массирует пальцами голову, стараясь расслабить. Почему-то он уверен, что она сейчас болит у Юнги, и в целом он чувствует себя максимально разбитым, что физически, что морально. Вряд ли после панических атак может быть иначе. — Неа. — Давай токпокки? Хёнджин как раз едет в это время с тренировки, попрошу взять острых, как ты любишь. Хотя бы немного поешь, ладно? А то скоро сдувать ветром на улице начнет. Юнги, должно быть, понимает, что спорить смысла нет, потому что Чонгук уже активно набирает на телефоне сообщение другу, который сразу соглашается на небольшую просьбу. Хёнджин наверняка знает для кого это — Чонгук не особо любит острое, — но ни одного вопроса не задает. — Чонгук, — Юнги приподнимается на локтях и заглядывает в глаза Чонгуку своими, все ещё жутко красными, будто он только что плакал. — Не начинай опять, — альфа мягко касается его лица, отвлекая прикосновением от следующих фраз. — Всё хорошо, родной. — Да я хотел сказать, что можно и средней остроты, но как хочешь, — он явно врет, прячет глаза, на что Чонгук лишь улыбается и притягивает, прижимая его плечи к своему животу. — Конечно, мне лень ему писать, так что поем острых. А потом сделаем тебе снова гнездо, у меня есть пара ещё более менее свежих толстовок… Чонгук с удовольствием слушает обреченный стон Юнги куда-то ему в солнечное сплетение, за которым тот прячет свое смущение. — Тэхён заходил, — он снова пристроил руки в гнезде волос, которое сам и вьет, — переживал за тебя. — Плохо, что он увидел это дерьмо… И весь чертов универ тоже. Я не пойду больше туда, отчислюсь. — Брось. Пообсуждают, да и забудут сразу после нашего матча. Могу ради тебя случайно порвать на себе майку, вот слухов-то будет. — О нет, упаси боже, я не переживу скрежет ногтей по этой двери, когда они явятся по твой член. — Юнги-и, — Чонгук хнычет, вдруг красочно представив, потому что да. Был опыт. Не ообо приятный. — Вообще вряд ли Тэхён даст распространиться слухам, он ж тебя защищает, так что я не удивлюсь, если ночью к каждому, кто видел, явится и пару ласковых скажет. — А он… Не сердится на меня? Ничего не говорил о наших занятиях? — Он не бросит тебя по такой глупой причине, даже не думал. И ты не думай. А вообще завтра у нас будет попойка перед матчем на удачу, я пригласил его, чтобы он извинился перед ребятами за ту вечеринку. — Ты чертов гений! — Юнги вдруг радуется в разы сильнее ожидаемого Чонгуком, подрывается и острым локтем больно давит на живот, но Чонгук стойко молчит, чтобы не спугнуть его радость. — Ему точно понравится среди нашей похотливой команды! — Вообще-то, я ее капитан… — Да ты сам мне минуту назад предлагал на себе майку порвать, альфа нашелся. Пиши ему скорее, пусть ничего не планирует! — И откуда только столько радости, — Чонгук ворчит, но послушно берет телефон и открывает диалог, потому что он тоже — да. Рад, на самом деле, что они смогут вытянуть Тэхёна отдохнуть в их компании, потому что те его грустные взгляды из столовой все еще беспокоят Чонгука. Тэхён такой добрый и открытый с ними, поэтому очень хочется помочь ему избавиться от одиночества хотя бы на вечер. Тэхён больше ничего не писал Чонгуку — и это нормально, но почему-то альфе кольнуло немного болью. Он, печатая тому приглашение, понимает, что не хочется, чтобы Юнги видел его переписку с омегой. Вроде ничего такого в ней нет, да и Юнги почти всегда уважительно относится к его личному пространству — за исключением моментов, когда у него случаются истерики, — поэтому причин для таких мыслей никаких нет и их началие немного беспокоит. — Я заберу, пиши-пиши, — на стук в дверь Юнги подрывается еще до того, как Чонгук осознает его и вскидывает голову. Его перепады от апатии до полной бодрости Чонгуку никогда не понять. Но он с улыбкой следит, как Юнги семенит маленькими шажками, в своих узких джинсах и футболке, напрочь забыв, что он ненавидит показывать худобу и носит всегда толстовки. А шагает мило, потому что ноги мерзнут от пола, но забыл перед сном натянуть свои толстые теплые носки. — Спасибо, буду кричать твое имя с трибуны громче всех, — Чонгук слышит его хриплый голос, адресованный Хёнджину, пока ищет в ворохе огромных одеял пару носков. — Ты лучший фанат, — Хёнджин на его слова смеется и, обычно бы зажал и потрепал по волосам, но Чонгук даже не беспокоится, что он прикосновением напугает Юнги. Как и все альфы в команде, Хёнджин не понимает и не знает ничего о происходящем с Юнги, но уважает это и оберегает. Не так усердно, конечно, как Чонгук, но всё же. — А вообще, если Мингю не поправится, выходи с нами. — Я давно не тренировался, так что не хочу позориться. — Ой, да тебе одну тренировку, и опять я едва вытяну, — альфа смеется, а Чонгук, все же найдя носки, дописывает сообщение Тэхёну и высылает его в чат, прислушиваясь к словам. — Всё ещё не верю, что вы, мудаки, не поддаетесь. — Вообще-то нет, ты правда хорошо играешь, — Чонгук вставляет свои пять вон прямо из комнаты, на что получает заглянувшего обратно Юнги с недовольным прищуром. — Тренируйся регулярно, я бы чувствовал угрозу моему месту капитана. — Привет, Чонгук! — Спасибо, Джин! — Так и быть, я подумаю. Не оставлять же вас с этими криворукими на матч, опозорите весь университет, — Юнги фыркает и, не попрощавшись с альфой у порога и даже не закрыв двери, заходит со своими любимым токпокки в комнату. — Приятного ночного дожора. Чонгук, пока! Отлично поговорили, — под собственный смех Хёнджин закрывает к ним дверь, Чонгук слышит это и не может сдержать улыбки. Почему-то после разговора с Тэхёном, ему стало настолько хорошо, что среди своих близких, в тепле и уюте, ему очень спокойно и больше не тревожно за будущее. Сейчас ведь хорошо, а это главное. Юнги, хоть и был недоволен предложением поесть, слишком уж довольно улыбается и забирается в угол кровати, чтобы усесться в своих одеялах и вытянуть ноги. Чонгук почти что сразу подхватывает их и натягивает на ступни теплые носки, и, само собой, благодарности не слышит, но взгляд, которым за ним следит Юнги, оторвавшийся от пережевывания еды, отчего у него мило топорщатся щеки, полные еды, говорит сам за себя. Улыбнувшись ему, Чонгук укрывает ноги еще углом одеяла и тихо говорит, что Тэхён сразу же согласился приехать. Дожевывает Юнги со слишком счастливой улыбкой, а Чонгук просто наблюдает за ним, изредка открывая рот, когда тот протягивает к нему палочки с токпокки в них.♡♡♡
— Скоро буду, — Чонгук читает вслух сообщение от Тэхёна, пока Хёнджин доказывает Юнги что-то о бросках в корзину. — Отлично! Иди встреть его! — Юнги даже не оборачивается на него, а Чонгук снова скользит по рукам Минсоля, сидящего с другой от Юнги стороны и тоже спорящего с ними. Чонгук доверяет команде, бесспорно. Но, как Юнги и сказал, они — похотливые альфы. И пусть Юнги свой, но по неосторожности они могут его задеть, а Чонгук переживает за Юнги и его состояние, поэтому пусть и взглядами, но не оберегать его не может. — Схожу, да, у него плохо с ориентацией, — Чонгук поднимается, еще раз критически оглядывая альф поблизости Юна. Хёнджин с каким-то прищуром встречает его взгляд и начинает ухмыляться, но, спасибо, додумывается не подкалывать Чонгука при всех. Закатив глаза, Чонгук ждет от него кивка, решающий, что это значит, что он приглядит за Юнги, и только потом поднимается на ноги. Он быстро подходит к входу в общежитие и ежится, не согреваемый даже парой стопок соджу, которые уже успел выпить за полчаса с друзьями. Почти сразу на пороге появляется Тэхён, прикрывающийся голову сумкой. А Чонгук, наверное, устал за день с Юнги, потому что не сразу понимает, зачем омега вообще делает это — а он, бедный, промок. Чонгук видит только завитые блондинистые пряди, с которых капает вода и распахнутые ресницы вокруг округлившихся голубых глаз. — Чонгук! — Тэхён замечает его первым и убирает свою сумку наконец в сторону, сливая с нее воду на пол. Альфу будто ударяет о пол возвращением на землю. — Почему же не сказали, что там дождь, — он заламывает брови и подходит к мокрому омеге, забирая у него сумку из рук. — Я бы вышел с зонтом навстречу. — Да тут идти-то сто метров, — Тэхён, кривя губы, расставляет в сторону руки и принимается расстегивать пуговицы своего пальто. Чонгук вовремя спохватывается и помогает снять его, ставшее тяжелее, кажется, на пару килограмм от воды. Он даже не обращает внимание на то, что сам промокает от него — лишь осматривает бегло Тэхёна, отмечая, что под пальто вода не успела просочиться. — Надеюсь, его можно спасти, — он вздыхает с грустью, потому что нежно голубое пальто Тэхёну безумно идет, идеально подчеркивая цвет глаз. — Зато под ним сухо. Думаю, просохнет и выживет, но посмотрим, — словно избавившись от тяжелой ноши, настроение Тэхёна тут же подскакивает, и он радостно улыбается Чонгуку. А Чонгук только и может, что улыбнуться в ответ. Хочется, почему-то, снова пойти с ним на кухню, сделать что-то сладкое и угостить чайным напитком, а не делить с целой командой альф и Юнги. — Пойдем? — Тэхён, все еще улыбаясь, смотрит на него как-то неоднозначно, но не идет первым на одну единственную лестницу, пусть и очевидно, что им туда. — Вы не замерзли? — Я иду к волейбольной команде твоего курса. Мне будет горячо, — он вводит Чонгука в замешательство легким подмигиванием, которое намекает на флирт. Хотя что это Чонгук. Тэхён флиртует всегда и со всеми, даже со стулом, на который садится. Это же Тэхён. — Это не тренировка, чтобы мы были в форме, так что… — Как-нибудь загляну на вашу тренировку, — Тэхён снова усмехается, но не идет первым, стоит. Альфа окидает его взглядом, старается спрятать в себя желание побыть наедине и отогреть, снова поговорить о чем-то таком общем, но согревающим душу. Почти без горечи ему это удается, так что он натягивает улыбку, — которую Тэхён явно не считает искренней, судя по его прищуру, — и кивает на лестницу. — Заглядывайте, против не будем. Тут некоторые заявляют, что команда у нас похотливая, но вы не верьте. Можете попросить, что хотите, они для омеги все сделают. В ответ Тэхён ему лишь мельком улыбается и пристраивается рядом с плечом, нога в ногу идя с Чонгуком по коридорам до комнаты, в которой их ждут. Редкие студенты непонятливо оборачиваются на них: Чонгука с капающим на пол пальто в руках и Тэхёна, послушно за ним следующего. Чонгук сам понимает странность картины со стороны, но изнутри кажется, словно всё на своих местах. Чонгук толкает дверь в комнату, но не пропускает Тэхёна первым, как следовало бы. Вместо этого он заходит, критичным взглядом оценивает уже веселых, но еще не вдрызг альф, недовольно насупившегося Юнги и потом только шире открывает дверь, придерживая ее для Тэхёна. — Знакомить вас уже не надо, — он старательно заглядывает в глаза каждому альфе, мысленно прося их быть сегодня чуточку адекватнее обычного. — Профессор Ким промок под дождем, так что я сделаю ему чай, а вы постарайтесь не опозорить меня, как вашего капитана. — Во-первых, просто Тэхён, пока мы все наедине, — Тэхён говорит тихо и мягко, все еще не отходя от Чонгукова плеча. — И я хотел бы извиниться за то, что в прошлый раз не дал никому сбежать и все получили наказание. Это моя прямая обязанность, но Чонгук на днях сказал поразившую меня вещь — я на вашей стороне. Поэтому хочу, чтобы вы могли доверять мне и обратиться с любой проблемой. Если хотите, вы можете рассказать о том, что сегодня я выпью вместе с вами, и мне сделают выговор. Но я доверяю себя и этот выбор вам. Вместе со всеми, Чонгук рассматривает лицо Тэхёна, приятно улыбающегося своим словам. От него веет искренностью, а когда он глубоко кланяется, все по щелчку пальцев оживают. Не будь он старше и самим собой, его бы уже за руку тянули усесться, но Хёнджин подскакивает на ноги, освобождая место на мягкой подушке около Юнги, пока остальные наперебой начинают ухаживать за омегой: кто наливает и протягивает соджу, кто тянет палочки, чтобы закусить, а кто вообще тянет тарелку. Юнги с каким-то теплом в глазах следит за всеми. И кажется, лишь Чонгук сейчас осознает, что ближайший месяц всех одиннадцать, вместе с ним, человек он будет стебать. Но сейчас ехидства в нем нет, лишь какая-то любовь. Которую, очевидно, только Чонгук из всех них умеет видеть и понимать. — Помните, что перед вами омега и ему надо не так много алкоголя, — Чонгук легонько подталкивает Тэхёна, — боритесь, они явно буду вас спаивать. — А кто сказал, что я не умею пить? — Тэхён подмигивает Чонгуку и с такой легкостью переступает через двух альф, чтобы усесться прямо к Юнги. На секунду альфе показалось, что Тэхён его даже обнимет, и он уже приготовился их аккуратно растаскивать, чтобы Юнги не накрыло истерикой, но омега лишь касается его ладони пальцами и улыбается, приветствуя так. Разложив его пальто на кровати — Хёнджин живет один, так что промочить ее не страшно, — альфа последний раз очерчивает уже разговаривающую толпу взглядом и со спокойной душой идет на кухню. Возвращается он всего через считанные минуты, но зато с огромной — своей любимой — кружкой, полной ароматного чая с медом. Тэхён так и сидит рядом с Юнги, и судя по всему последний яро доказывает, почему он был прав в своем споре с Хёнджином. А альфа так и сидит с недовольным лицом, но не спорит, хотя взгляды кидает недовольные. Снова Юнги смог заткнуть его. — Они не всегда такие язвы, — Чонгук опускает на столик перед Тэхёном кружку и оглядывается вокруг, выбирая себе место. Все расселись не близко друг к другу, отчего свободное для него место распределилось одновременно везде. — Давай сюда, — Тэхён не стесняется толкнуть собой сидящего рядом Мингю и хлопает по свободному месту между ним и Юнги. — Спасибо, — улыбнувшись ему, Чонгук усаживается в позе лотоса и, убедившись, что Тэхён уже греет руки о кружку, поворачивается к Юнги. — Всем нахамить успел? — Мне больше всех, — раздается откуда из-за стола и все одновременно взрываются смехом от обиженного голоса Хёнджина. Чонгук следит, как и Юнги настолько широко улыбается, что видны десна. Приобняв его за плечи, он наполняет их рюмки и поднимает свою, громко разнося тост: — За лучшего куратора и справедливого преподавателя! Тут же каждый альфа за столом поддерживает его выкриком, а Чонгуку становится теплее от того, что Тэхён улыбается чуть ярче. Ему, наверное, привычно и приятно слышать выкрики в свой адрес. За опрокинутым в себя алкоголем, спор снова набирает обороты, а Чонгук лишь с улыбкой слушает его, накладывая себе поесть. — Не понимаю вообще, о чем речь, — Тэхён вдруг обращается к нему тихим голосом, чтобы не помешать другим. Чонгук понимающе мычит — пока рот забит лапшей, — и проверяет, что Юнги вообще не до него. Он, кажется, готов кинуться кого-то избивать, да и ладно. — Поэтому вас полюбили все, кому вы разрешили не приходить на пары по сольфеджио. — Вы вообще лучший! — Кто-то подслушавший их разговор, вдруг переключает разом весь стол на расхваливания Тэхёна. Правда, кто за что — Чонгук слышит, как Юнги клянется, что он лучший в мире преподаватель музыки и талант, Хёнджин — какой он хороший, добрый и понимающий, но чуть-чуть страшный, а остальных Чонгук уже не разбирает. Он, под растерянным взглядом Тэхёна, чуть отклоняется в бок, чтобы увидеть стопку пустых бутылок вдоль стены, которые были распиты, пока он ходил за Тэхёном. — Стесняюсь спросить, а что я пропустил? — Нас мирили, — в один голос отвечают Юнги и Хёнджин. Чонгук лишь усмехается и качает головой. Кажется, мирились они, все выпив в одного по бутылке. — Придется догонять, — он наливает себе и Тэхёну снова, одновременно с тем опрокидывая в себя. — А с вами весело, — Тэхён усмехается и закидывает токпокки под улыбки команды. Чонгук хотел было согласиться, но Тэхён подтягивает к нему контейнер с ними и кивает, предлагая угоститься. Правда, это больше впечатляет Юнги, сразу потянувшегося за любимой едой. — А у вас бывали вечеринки на работе? — О да, я видел недавно у Пак Джонхё была в честь выхода альбома, там много знаменитостей было. — У меня тоже были такие пару раз или приглашали кто куда. Но это больше похоже на поход в клуб — дорогие украшения, огромный выбор алкоголя и еды, так много людей, что не со всеми успеваешь даже поздороваться. Все просто танцуют. — Ой, я бы потанцевал с Джису! — Ты бы отдавил ей ноги, — Чонгук смеется с мечтательного выражения лица Мингю. — Но я сдал хореографию, меня даже не отчисляют! — Я, пожалуй, промолчу о том, что мне известно про эту сдачу, — Тэхён смеётся со всеми, уже абсолютно потеряв статус преподавателя. Он даже хлопает Мингю по плечу, утешая. — Мало кто из айдолов хочет отношения, поэтому дело не в тебе, не волнуйся. Присмотрись лучше к Наён с первого курса, она вот на тебя засматривается. — Да врете! — Конечно, мне же больше нечего делать. Чонгук смеется снова, подливая себе и Тэхёну и начиная по-настоящему расслабляться. Юнги, видимо поубавив пыл в крови, приваливается к его боку и терроризирует контейнер с токпокки, что успокаивает еще сильнее. Чонгук бегло целует его в волосы — захотелось, — и сразу делает вид, что ничего не было, чтобы не отхватить пару лестных слов о себе от Юна. — Пока еще могу связать слова в предложения, желаю, ребят, вам удачи на первом матче. Знаю, что вы хорошо играете, но это стоит вам тренировок и сил. Я рад быть куратором таких талантливых, упорных и красивых студентов, — Тэхён подмигивает им всем, не спуская с губ улыбки. Чонгук смотрит на него — такого простого, близкого, улыбчивого и, кажется, счастливого сейчас. Он абсолютно не похож на себя в обычное время, в его глазах нет ничего темного. Только сейчас Чонгук по-настоящему осознает, что всё это время Тэхён, что был рядом с ним, казалось бы, сильным, умудренным, заигрывающим и успешным, на самом деле не сильно и старше его. Ему ведь лет двадцать шесть-семь, каких-то пять лет разницы с Чонгуком. Хёнджин вдруг начинает рассказывать о том, как они едва не програли в прошлом году. А Чонгук забывает, что рассматривает Тэхёна — но никто этого не замечает. Зато он прекрасно видит, как сменяются на лице омеги эмоции, как ярко он местами улыбается, как прикусывает губы, когда Хёнджин распинается о том, как ему почти вывихнули руку. Тэхён слушает про такие простые и обыденные вещи с горящими глазами. Ему интересно. Просто от факта, что для такого человека, как он, интересна их простая жизнь — Чонгук впадает в еще большее смятение. Тэхён оказывается не выше их, он такой же. Он всё ещё юный и любознательный, открытый на улыбки, когда позволяет маске упасть с лица. Часы пролетают друг за другом незаметно. Чонгук веселится, поет шутливо под музыку с Тэхёном и следит за реакцией Юнги ко всему вокруг. Когда Хёнджин вытягивает Юнги потанцевать на несчастных тридцати свободных сантиметрах, Чонгук чуть напрягается и следит за ними, готовый если что вскочить. Но Хёнджин осторожен, а Юнги абсолютно пьян и, на удивление, весел — улыбается всем, смеются, спокойно держится не за Чонгука. Вся магия рушится не с полночью — уже за ней. В момент, когда Чонгуку пилетает сообщение, которое прогоняет все веселье за секунду. — Нас спалили, — его за общим галдежом никто особо не слышит, поэтому Чонгук выключает музыку, от чего все затихают. — Нас спалили коменданту. — Ага, — Юнги улыбается и даже не отлипает от руки Хёнджина, за которую ухватился, когда тот пытался его покружить. — Так! — До Тэхёна осознание доходит первым. У него все замечательно с актерскими навыками, поэтому Чонгук даже не удивляется, что он моргает и в ту же секунду становится будто бы трезвым. — Живо, все по комнатам! — Хёнджин, прячь, к тебе первым придут! — Чонгук подрывается на ноги и хватает за руку Юнги, сразу потянув того к двери. Чонгук, как шпион, выглядывает в коридор, и, убедившись, что в темноте ничего не слышно, тянет Юнги выйти. — Тэхён? — Он шепчет назад и почти сталкивается с названным лицами, отчего ловит его дыхание на губах. Сердце, скачущее от адреналина, замирает. — Меня уволят, если увидят в таком состоянии здесь, — омега выдыхает, снова разгоняя мурашки по коже Чонгука. В темноте, с тихим шуршанием спасающихся бегствием команды, Чонгук будто проваливается в мир ощущений. И лишь ледяные пальцы обмершего Юнги связывают с реальностью. — Давайте к нам. Он проверит всех, а потом выведем вас, — еще не получив ответа, Чонгук подхватывает его теплую ладонь в свободную и тянет за собой, в слепую точно находя лестницу и там проводя на один этаж выше. Дверь в комнату Чонгук едва находит, уже слыша шум громкого голоса с лестничных пролетов. — Долбанный замок, — альфа шипит, возясь с, само собой, заевшим замком. — Боже, Чонгук, что такое? — Блять, мелкий, выбивай ногой! Чонгук старается не слушать смешанные голоса, и с третьего раза замок ему поддается. Натурально ввалившись в комнату, он затягивает с силой Юнги, шикнув ему включить торшер, а после затягивает за руку и Тэхёна. — Нас проверят, потому что был выговор и мы друзья Джина, — он объясняется, спешно скидывая с себя обувь, пока Тэхён смотрит ему в глаза и делает ровно то же самое. — Логично. К вам зайдет комендант, — Тэхён кивает, догадавшись, к чему клонит Чонгук. — Именно, — уже более бережно подхватив Тэхёна за запястье, Чонгук проводит его в, слава всему, прибранную днем комнату. Юнги уже в кровати, в своем привычном углу. Пусть и выглядит испуганным, но послушно включил небольшой свет, не требует к себе внимания и не паникует. — Поэтому спрячем вас, — Чонгук оглядывает маленькую комнату, осознавая, что места прятать-то негде. — Шкаф? — Нет, там нет места, — взгляд останавливается на единственном, куда может поместиться человек в этой комнате. На кровати. — Тэхён, — Чонгук собирался объяснить спокойно причины, почему он предлагает омеге собственную постель, но не успевает — его прерывает громкий стук в дверь. — Чон Чонгук! Мин Юнги! Откройте дверь. — Чонгук, — Тэхён, обмерший также, как и Юнги, смотрит с такой мольбой во взгляде, что Чонгук хотел бы его обнять. Но он лишь кидает Юнги: — Делай вид, что спишь, — а после откидывает одеяло со своей постели, кивая туда омеге, — залезайте к стенке. Пока Тэхён забирается и вытягивается вдоль стены, Чонгук стягивает через голову толстовку и падает на край кровати. Он успевает накинуть себе до шеи одеяло и притянуть несопротивляющегося омегу вплотную к себе, чтобы тот скрылся за свисающим от его плечей одеялом, до того, как дверь со стуком ударяется о стену. Чонгук задерживает дыхание, стараясь не выдать адреналина в крови и щурится, поднимая над подушкой голову. — Что за? Юнги, ты? — Старается говорить ворчливо, будто его действительно разбудили. — Я не придурок, чтобы так шуметь ночью, — Юнги отвечает ему в тон и тоже шебуршится за спиной. Приподнявшись на локте, Чонгук смотрит, щурясь, в коридор, а под одеялом прижимает крепче к себе замершего и едва дышащего ему в грудь Тэхёна. — Почему вы не открываете дверь? — Высокий и немного отекший, будто с похмелья, мужчина-альфа, их новый комендант, честно говоря больше похожий на охранника, бесцеремонно проходит внутрь комнаты, даже не закрыв за собой дверь. — А почему вы не разуваетесь? Не для вас я полы полдня драил шампунем, — Юнги в привычной манере хамит, и Чонгук бы забеспокоился за него, не будь у него под боком Тэхёна, которого они пытаются спасти. Мысленно он лишь хвалит Юнги за смелость. — Какого вообще черта вы тут делаете? — Он приподнимается еще чуть-чуть, чтобы одеяло не начало сползать и не открыло Тэхёна, старается нахмуриться и показать свою злость, реально представляя, что было бы вломись к нему этот альфа просто посреди ночи. — Вы должны были открыть мне дверь, я- — Мне плевать, что вы. Уже ночь, вы не имеете права без чрезвычайной ситуации нарушать комендантский час, это во-первых. А во-вторых вы никакого права не имеете вламываться к нам, даже если есть ключ. А если я здесь дрочу? Вы нарушаете абсолютно все мои личные границы и правила общежития. Завтра я доложу об этом ректору университета, — Чонгук старается говорить с напором и на повышенных тонах — слышит уже, как за стеной начали просыпаться другие ребята и открывать дверь в коридор. — Выметайтесь. Тут вы незаконно, не вынуждайте прямо сейчас звонить моему куратору. Куратору, которого сейчас Чонгук обнимает под одеялом, да. — За грубость тебя будет ждать очередной выговор и отчисление, — альфа в ответ рычит ему почти что в лицо, но Чонгук настолько верит в слова про нарушение границ — а это ведь правда! — что чувствует, как вокруг него растекается феромоном злость. Со стороны он наверняка выглядит, будто готов кинуться бить морду. От этого сдерживает лишь Тэхён, уложивший ему теплые ладони на грудь и поглаживающий ими, будто пытающийся успокоить его бешеное сердцебиение. — А вас увольнение. А если бы я не был бы альфой, засудил бы за домогательство. Хотя кто знает, может вы и не натурал, и суд услышит мои претензии. — Пижон, — мужчина плюет в него почти что слюной, и, сделай он это реально, Чонгук бы впечатал его лицом в стену. Но, видимо понявший уровень агрессии в крови молодого альфы, комендант в два шага выходит из комнаты и захлопывает громко за собой дверь. — Шум правилами также запрещен! — Кричит в коридор Чонгук и только после этого соскакивает на пол и начинает судорожно ходить перед кроватями туда-обратно, сжимая руки. Тэхён откидывает с головы одеяло, показываясь с блестящими глазами и красными, видимо от духоты, щеками. А Юнги же садится и смотрит на него с примесью страха. — Ю, всё в порядке, — Чонгук, не останавливая шагов, поднимает свои руки и показывает их Юнги, прекрасно зная, как тот реагирует на злость со стороны альф. — Да, да, я понимаю, — Юнги дышит судорожно, но кивает ему. — Это ебучая физиология, рефлекс просто… — Эй, — Тэхён тихо выбирается из кровати Чонгука и аккуратно подсаживается к Юнги, касаясь его трясущихся рук, которым тот пытается растереть больше обычного ледяные пальцы. Он хотел бы что-то сказать, Чонгук, ревший отойти подальше от Юнги, чтобы не напрягать наверняка еще выделяющимся фероном, видит это. Но вместо слов Тэхён подсаживается чуть ближе и проводит ладонью по спине Юнги, а после смелеет и подтягивает его в свои объятия. Юнги, на удивление, поддается. И почти тут же перестает сильно дрожать. — Спасибо, — Чонгук произносит одними губами слова, когда Тэхён с серьезным лицом заглядывает в его глаза. Омега лишь едва заметно улыбается и продолжает наглаживать Юнги по опадающим без напряжения плечам. — Это было очень сильно, — выдыхает он через минуту. — Спасибо тебе. — Вас даже не заметили, — Чонгук старается улыбнуться и решается подойти и тоже прикоснуться к Юнги, правда к его макушке. На кровать он пока не садится, чтобы не вписываться слишком тесно в его пространство. — Еще бы за таким Кинг-Конгом Тэхёна бы заметили. — О, пришел в себя, — альфа закатывает глаза и падает, наконец, отпустив адреналин, на свою кровать. Тэхён первым начинает звонко смеяться, выпуская Юнги, который более робко подхватывает его. А Чонгук вторит, наконец осознав, что они бежали со своим новым преподавателем-куратором в комендантский час по общежитию, затолкали его в постель Чонгука и тот даже обнимал его, уткнув в свою голую грудь. Всё ещё посмеиваясь, Чонгук натягивает обратно толстовку и выпрямляется. — Останетесь у нас на ночь или пойдем к черному выходу? — Пойдем к черному, нам троим нужно выспаться, — Тэхён, улыбаясь, поднимается на ноги и потягивается с таким удовольствием, будто он кот. Чонгук скользит по его телу, выгибающемуся из стороны в сторонку, как струнка, взглядом — тоненький голос совести шепчет, что у них теперь один-один. Ведь Тэхён видел его нервно расхаживающим обнаженным выше пояса, а Чонгук вот узрел полосочку плоского живота под задравшейся блузой. — Комендант сейчас вышел от Хёнджина и пошел на последний этаж, так что самое время взять руки в ноги и бежать, — Юнги подскакивает первым на ноги, волнительно переглядываясь между Тэхёном и Чонгуком. Альфа лишь кивает ему и подходит к шкафу — он не забыл то голубое пальто, которое осталось у Хёнджина. Так что выуживает свою черную куртку и протягивает ее Тэхёну, который пальто, видимо, любит меньше Чонгука, а поэтому даже не вспомнил о нем. — А я теперь понимаю, почему у вас гардероб тотал-блэк, — Тэхён, посмеиваясь, ныряет в большую для него куртку Чонгука и буквально тонет в ней, сверкая только блондинистыми волосами. А вот Чонгук и Юнги — действительно практически всегда носящие черный цвет, — его юмора не особо разделают. — Мордочки такие кислые-то чего? — Омега довольный проходит, втиснувшись между ними и первым открывает дверь в коридор. — Да куда, — Чонгук успевает его поймать до того, как беспечно выйдет. — Могут же спалить! — Вы чего? — Тэхён послушно встает около обувницы, притянутый туда рукой Чонгука, и перебегает по ним взглядом. — Зачем так серьезно? — Работать тут хотите? Вот тогда слушайте опытных, — Чонгук накидывает на него черный капюшон, чтобы спрятать светлые волосы, и выглядывает в пустой коридор, внимательно вслушиваясь в тишину. Убедившись, что никого нет, он открывает дверь пошире и тихонько выскальзывает в коридор, а уже оттуда машет рукой Юнги, тоже пригнувшемуся и вставшему около его боку, и Тэхёну. Прикрыв тихо за омегой дверь, Чонгук почти что на цыпочках крадется до лестницы, подхватив обоих за руки — у одного, общеизвестно, в целом плохо с ориентацией на местности, а другой может слишком громко материться, если ударится обо что-то в почти полной темноте. Чонгук, пройдя с десяток шагов, замирает, вдруг услышав что-то. И только когда Юнги рядом фыркает, беззвучно смеясь, он осознает — это Тэхён включил на минимальной громкости музыку из “Миссия невыполнима”. Видимо даже сквозь темноту омега чувствует его прожигающий взгляд, и, смеясь, оправдывается: — Ты сам предложил меня напоить, пожинай плоды, — но песню, всё же выключает, когда она начала набирать обороты. — Простите, я не мог не сделать этого. — Вы охуенный, Тэхён, вот серьезно. Я могу звать вас на каждую бухаловку? — Юнги, осмелев, отходит от Чонгука и ощупывает стены, пока не находит дверные ручки и не нажимает на все подряд. Если бы там уже не спали, им бы снова досталось, но везет — Юнги нашаривает наконец лестницу, и открывает на нее дверь. — Конечно! Жаль, я вас не могу позвать, у меня кроме работы и вас ничего больше не случается в жизни. В очередной раз Чонгук подмечает что-то о нем, но отвлекается от мыслей, когда Тэхён легонько трясет его руку, предлагая уже тронуться с места. Он тянет омегу на лестницу, подхватывает снова Юнги и тихо начинает первым спускаться, чтобы если что поймать пьяных. — Не страшно, вы нам ничего не должны. Тем более вы столько возможностей на учебе подогнали! — Это я еще не старался. Тебя после концерта возьмут на стажировку, я обещаю, — они шепчутся за спиной, кажется, единственного, кто реально беспокоится о том, что их могут поймать, человека. Но Чонгук не возникает. Он раньше знал, что Юнги важна связь с Тэхёном. А теперь уверен, что и Тэхёну важна связь с Юнги. — Я хочу победить честным путем. Даже если меня не позовут, лучше так, чем через знакомых и носить потом клеймо продвинутого. — Нет, Юнги-я. Я помогу тебе такое выступление поставить, что тебя захотят все представители, что там будут. И ты уже будешь выбирать, к кому из них пойти. Юнги чуть сбавляет шаг, отчего Чонгук его тянет за собой. Альфа понимает его ошарашенность и восторг, хочется их разделить, но не в ночи, пока они крадутся к выходу. Тэхёна сперва нужно спасти от увольнения, чтобы он сумел все это провернуть. Оставшийся пролет они проскакивают в тишине, а там Чонгук уже толкает дверь — никогда уже не запертую, но об этом знают только свои — на улицу. Из ночи сразу обдает холодом и светом, с непривычки глаза режет, но Чонгук рад увидеть прикушенные губы Юнги, его округленные от удивления глаза и радостную улыбку Тэхёна. — Признаю, так эффектно я еще ни с кем не сбегал, — Тэхён снова смеётся, слишком ярко улыбается и обнимает Юнги, притянув его к себе. — Думай, что хочешь поставить, расскажешь послезавтра на допе. — Да, я, да. Конечно, да. — Это было “огромное спасибо Тэхён-ним, вы лучший преподаватель, который у меня только может быть”, — Чонгук подмигивает Тэхёну и, когда тот отпускает Юнги, пропускает его на воздух. — Напишите, как доберетесь до дома. — Меня уже ждет такси, не тревожься, — снова улыбнувшись, но уже не весело, а как-то тепло, Тэхён приподнимается на носки и чмокает Чонгука в щеку. — Спасибо за вечер. — И вам. Вы однозначно сделали его лучше.