***
Через пятнадцать минут в дверь вошли мужчины и двое детишек. Майя сразу направилась к матери и обняла: — Доброе утро, мам. После - заметила и меня: - Приветствую, Диана. Как спалось? — Спасибо, неплохо, — моргнула левым глазом. — Приятного аппетита всем. Народ поблагодарил меня и тоже уселся завтракать.***
А спустя несколько часов вышла из дома. И в рекордные десять минут добралась до парка. Навстречу, как ни странно, двигался знакомый артист (да — тот, кто надо. И, кажется, что-то он - рановато). Он шёл, уткнувшись в телефон и не глядя по сторонам. — Ай! — вскоре произошло столкновение с моей фигурой. Я окликнула двадцативосьмилетнего юношу: — Ярик! Тот поднял голову. И буквально в тот же момент засиял от радости: — Дианка! — Привет! — обняла друга и беззлобно укорила. — Ты рано явился. Сейчас — только половина третьего. Но Ярослав пояснил причину быстрого прибытия: — Я со студии в метро ехал — по красной ветке. Оттуда до этого места — больше часа.***
А ещё через полчаса на аллею зашло шестеро человек (неужели Лика привела с собой Мари, Анну да ещё кого-то? Мы о таком не договаривались…). И, когда толпа приблизилась к нашим деревьям, повсюду стали доноситься радостные возгласы: — Ах! — Ярослав — здесь?! — Это, правда, он?! — Не может быть! Русоволосая, выбравшись из-за спин подруг, тихонько подошла к рыжику и протянула ладошку: — Здравствуйте, Ярослав. Я — Анжелика Грин. Заочно знакома с Вами. Но в реальности — впервые рада увидеть. Вы — такой милый. Спасибо за стримы и за всё, что делаете для фанатов. Ярочка фыркнул: — Да ладно Вам! Мне просто нравится радовать людей. И это Вам спасибо, что смотрите мою игровую и болтальную ерунду. — Это — не так! — возразила Лика. — Игры и разговоры — очень красивые. Честно! — Верю Вам, — подмигнул друг. Я (пока те двое общались) подошла к трём одногруппницам и прошептала: — Что вы здесь делаете? Элизабет, Эмили и Кэйтилин хмыкнули: — А что, нельзя? И в один голос затянули слова: " — Десять пуль вам грозят, десять шпаг. — Мне страшней вашей хладности знак! — Вам и скалы грозят, и волна. — Мне лишь ваша немилость страшна! — Королева одна — жертва злобной молвы, Помогите же, юный мой лев. — Я уйду и вернусь, как велите мне вы. Я не знаю других королев! — Королеву должны вы спасти. — Но спасая любовь по пути. — Королева вас ждет десять дней. — Ждите вы! Это, право, верней. — Королева одна — жертва злобной молвы, Помогите же, юный мой лев. — Я уйду и вернусь, как велите мне вы. Я не знаю других королев! — Я судьбу вам вверяю свою. — А я вам слово гасконца даю! — Станьте голубем почты моей. — Не найдете вы крылья верней! — Королева одна — жертва злобной молвы, Помогите же, юный мой лев. — Я уйду и вернусь, как велите мне вы, Я не знаю других Королев". — Этого ещё не хватало… — тихо подумала, отходя к Мари и Анне. — Дамы и мюзикл про мушкетёров знают… Не удивлюсь, если в фандом РМТ скоро затянутся…***
А тем временем на поляну свалился с небес молодой и кудрявый мужчина (в коричневой рубашке с чёрной кофтой поверх и брюках такого же цвета. В правой же руке — шпага). Он заговорил с Анной, оказавшейся рядом, на чистейшем русском: — Добрый день, мадмуазель. Прошу прощения, это — не Франция, так ведь? — Да, — закивала подружка. — Россия, город Москва. Двадцать первый век. — В трёх столетиях спустя и в ином городе? Любопытно, куда завела меня судьба… — широко раскрыл голубые глаза незнакомец. Затем — протянул нам руку: — Шарль Д’Артаньян. Гасконец. И королевский мушкетёр. — Приятно, — отозвались втроём.***
А Эмили, тоже заметившая иностранца, полезла в социальные сети. И не зря, не зря… — [Emily_Red] — «Здравствуйте, уважаемая мадмуазель Констанция. Я — Эмили Рэд, жительница страны Россия. Вы говорите на нашем языке? Если — да, то — объясните, каким чудом господин Д’Артаньян оказался тут — на три столетия позже вашей жизни?» И она сразу прочла ответище. — [Konstantsia] — «Рада приветствовать, госпожа Эмили. Мы сейчас изучаем разнообразные языки. В том числе — и тот, на котором пришло сообщение от вас. А Шарль вчерашним вечером ушёл с друзьями в Лувр — навестить Его Величество Людовика и Её Величество Анну. И не вернулся домой. Видимо, именно из дворца он и переместился к вам». А обитатель Гаскони весело зафырчал: — Почему бы не побыть подольше в вашем мире? И всё поизучаю, и от Констанс с мушкетёрами и королём — отдохну. И от кардинала с гвардейцами — в первую очередь. Заодно, если смогу, попреподаю мой язык в каком-нибудь университете. Я толкнула в бок девок. И тут все хором заорали: — Давайте — в наш! Мы уговорим директора и заместителя! — Тогда, — подмигнул тот. — В какой-нибудь из дней я буду вести именно третью пару. — Отлично! — народец захлопал в ладоши.***
А я, оставив Лику на попечение Ярика, скрылась за деревом и набрала по видеосвязи номер родных: — Сегодня три юные мисс призвали в наш мир Шарля Д’Артаньяна. Он пообещал, что задержится и проведёт уроки французского в моём универе. — Вот как… — снова появилось в камере лицо Дарьи Бурлюкало (внимание, вопрос. Что она — в моё отсутствие — делает дома, рядом с ними, уже второй раз?). — А мадмуазель Констанцию сумеете позвать сюда? — К сожалению, нет, — я развела руками. — А Вы? — Ладно, как-нибудь «поймаю», — согласилась та. — Беги домой. Женёк, Ленок и Ростик тебя ждут который час. Я согласилась: — Скоро вернусь. А девчонки остались там беседовать (кто-то — с Шарлем, а кто-то — с Ярославом. Лика пообещала в понедельник перед занятиями рассказать, как ей «живое» знакомство с Яром).***
И вот — пришла домой. Там встретили дорогие. Мы вчетвером поужинали, покормили детей и пошли в кроватку. В «царстве Мофея» виделись яркие да красивые сны.***
Бонус. — «Расскажи мне, Каким будет завтра… — Этот мир снова станет открытым. И, увидев в нём тысячи новых дорог, Люди вспомнят о Крыльях забытых, И летящих к иным горизонтам Мы с тобою однажды возглавим. — Обещаешь? — Обещаю! — Столько важных слов так боюсь я не успеть тебе сказать, Или проще в тишине посмотреть в глаза. Прикоснись ко мне, Обними меня. Мы пойдём на ощупь через Тьму, Веря только сердцу своему, В звёздной вышине На рассвете дня. Дай мне руку и не отпускай, Крылья распахнув, шагни за край. Прикоснись ко мне! — Как ты думаешь, счастье — возможно? — Да, возможно, хотя и непрочно. Чтоб найти его, просто не нужно искать. — Это — точно? — Нет, это — не точно. Но, если счастье внезапно найдётся, Я тебе в тот же миг просигналю! — Обещаешь? — Обещаю! — Только не молчи, Подбирать слова сложнее, чем ключи, Струны хрупкие воздвинь Между «я» и «ты» *припев*. — Столько иллюзий, столько прозрений — Их не бывает поровну, Нам тесно в пространстве двух измерений — Белого или чёрного. И, если ты спросишь, то я отвечу, А звёзды поставлю, как троеточья. Мир начинается с шага навстречу. — Но это — не точно? — Нет, это — точно! — Прикоснись ко мне!»***
И ещё — один. — «Я готов признаться в ошибках своих, Почитаю это своим неотъемлемым долгом, И пускай мой голос сравнительно тих, Я жалею о том, что молчал непростительно долго, Да, я виновен, что дал вам Крылья, Да, я готов вину признать, Да, я виновен, что дал вам Крылья, Но не научил летать. Наши души закрыты на все замки, Небо в тяжёлых оковах, Мы приглушаем свои шаги Или даём себе слово — Кто завязал нам глаза, Чтобы назвать это счастьем? Я зову вас прозреть и шагнуть в небеса, Пока это в нашей власти. Летим со мной, Вверх по ступеням воздуха, Летим со мной, Пока ещё не поздно. Здесь мы — глина в чужих руках, Что же из нас теперь лепят? Пусть нас огнём обжигает страх, Время порвать эти цепи. Там, за опасной чертой, Солнце в небесных пределах, Мы пройдём этот путь меж огнём и водой, Не чувствуя веса тела. - Укажи нам путь, и мы пойдём за тобой. Укажи нам путь, укажи нам путь, укажи нам путь, и мы пойдём за тобой... — Подними свой взгляд, Этот мир ты откроешь заново. За горизонтом Меж огнём и водой. Прогони свой страх, Распахни Крылья свои. За горизонтом станешь ты собой. Кто из вас готов лететь со мной? Летим со мной, Пока сердца не остыли, Никому не давай Сломать свои Крылья. Ведь кто из вас готов? Кто из вас готов? Кто из вас готов?»***
И последний (вернее, часть). — «Как тонко и мудро, Едва ли заметно — Вводить под предлогом заботы Запрет за запретом! Быть пастырем шумной толпы, Воздвигая границы — Куда непременно идти, А куда не стремиться! Как тонко и мудро, Как тонко и мудро… Как тонко и мудро, Весьма осторожно — Решать за других, что им в жизни нельзя, А что можно! Но ветер нельзя запретить! У свободы нет середины — Нельзя быть свободным на треть Или наполовину! Мудрость новых времён Мне, увы, не по нраву! Вместо полета — аттракцион, Вместо свободы — забава! Вместо свободы — забава… Как тонко и мудро! Как тонко и мудро»