Кларк слышит позади себя тяжелые вздохи. Она не могла узнать, кто шёл за ней, не обернувшись. Кларк поднимает велосипед с земли, не в силах остановить слёзы. Она не понимала, почему вообще плачет. Рейвен останавливается за спиной Кларк и смотрит, как та отдаляется от неё всё дальше и дальше. Она не знала как её остановить. Одежда Рейвен полностью промокает, от чего лёгкий ветерок ощущался сильной прохладой. Рейвен обнимает себя обеими руками, пытаясь хоть как-то согреться. Она вздрагивает от звука, замечая раскрывшийся над её головой зонт.
— Ты должна остановить её.
Беллами понимал, что не имел право просить Рейвен о чём-либо, но также он не мог позволить уйти Кларк. Увидев в каком состоянии она к нему пришла, побаивался, что после её ухода могло произойти что-то нехорошее.
— Прошу тебя,
Рейвен, — Беллами произносит имя девушки, как отчаянную мольбу.
Рейвен не до конца понимала, почему Беллами так сильно переживал за Кларк. В его глазах проглядывался не присущий ему страх. Рейвен бы поняла его поведение, если бы это хоть как-то было связано с Октавией, но это была отнюдь не его сестра. В груди нарастает плохое предчувствие. Рейвен несколько грубо отбирает у Беллами зонт и в быстром темпе движется в сторону Кларк.
Кларк собиралась отъезжать, но звуки шагов, устремленные в её сторону, заставляют блондинку приостановиться в последний момент и оглянуться к подошедшему. Гриффин будто бы ударяют под дых, встретившись со взглядом Рейвен. Она могла ожидать кого угодно, но не свою бывшую лучшую подругу. Кларк приходит в растерянность, не в силах подобрать слов. Они долго изучают друг друга взглядом, и ни одна из них не осмеливается прервать шум дождя. Рейвен ожидает, что Кларк всё же уедет, как и планировала, а та, в свою очередь, волнительно ожидает от Рейвен хоть каких-нибудь действий.
Ни Кларк, ни Рейвен не видели, как позади них Беллами до боли искусывал свой кулак, и ещё три персоны, которые следили за ними через окно дома. Никто не знал, что может произойти в следующую секунду. Но Анья продолжала бдить, как и Лекса, на случай, если что-нибудь произойдет.
Кларк сдаётся первой, опуская глаза вниз, а затем отворачивается к дороге. Она убирает руки с руля, натягивая на них рукава толстовки. Гриффин ведёт плечами, голубые глаза снова наполняются влагой. Она пытается отвлечь себя хоть чем-нибудь, но практически ничего перед собой не видит. С тонких губ срывается судорожный вздох. Кларк должна начать говорить, пока не стало слишком поздно, но всё никак не может успокоиться. Рейвен замечает шаткое состояние подруги, и какая бы обида в ней ни сидела, она больше не могла наблюдать за её эмоциональным разрушением.
Шаг за шагом, Рейвен осторожно приближается к Кларк. Она кладет раскрытый зонт на газон, а после, совсем робко, приобнимает её за плечи. Рейвен чувствует, как под её прикосновением напрягается спина Кларк. Она прижимается ещё ближе, крепче обнимая. Рейвен, как и Кларк, не могли признаться друг другу, что нуждались в этом моменте. Кларк вся дрожит. Она наконец-то позволяет слезам скатиться по её щекам. Её руки поднимаются к плечам Рейвен и сжимают ткань в кулак. Рейвен опускает голову на светлую макушку, со вздохом прикрывая глаза. Слова были излишни.
Но их чувства до сих пор оставались слишком странными и запутанными. Встреча после долгой разлуки вызывает у обеих грусть по утраченной связи и утерянному времени. Вместе с тем, Рейвен не могла перестать чувствовать разочарование и обиду. Кларк прекрасно осознавала, что их многолетняя дружба разрушилась не из-за реабилитации, а из-за ссор, случившихся между ними накануне, виновником которой являлась она сама.
Звуки грозы и дождя успокаивают Кларк через какое-то время. Рейвен перестаёт слышать всхлипы, и когда отодвигается, видит перед собой красные опухшие глаза. Рука Кларк ещё мгновение крепко держит Рейвен за кофту, словно в последний раз, прежде чем отпускает её.
— Кларк... — Рейвен произносит её имя почти так бережно, что у Кларк невольно теплеет в груди.
Кларк вглядывается в глаза напротив, наконец находя нужные слова.
— Прости меня, — голос Кларк дрожит. — Боже, пожалуйста, Рейвен, прости…
Кларк сама не понимала, за что именно просила прощения. Наверное, за всё сразу. За сброшенные звонки, когда она пропадала на несколько дней, или за неотвеченные смс-ки, когда обдалбывалась до потери сознания. За то, что в её отсутствие Рейвен приходилось приглядывать за Мэди и успокаивать их маму, когда Кларк ночами тусила с плохой компанией. За её срывы, что ей приходилось выслушивать, всякий раз когда у неё кончалась дурь, а Беллами отказывался давать больше.
Извинения, произнесенные Кларк, как думала Рейвен, должны были принести ей облегчение, но от чего-то, это только ещё глубже расковыривало её не так давно зажившие раны.
Рейвен слабо качает головой, и совсем не хочет их слышать.
Но ведь это правильно, — твердит разум Рейвен. Если они хотят возобновить старую дружбу, сначала должно придти прощение.
Рейвен поднимает глаза, и вдруг понимает, что не может простить Кларк. По крайней мере не сейчас.
Ведь она тоже была разбита. Рейвен терпела все срывы подруги, её в миг переменчивое настроение, сдерживалась до тех пор, пока всё не дошло до критической точки. Вся её боль и злость обрушились на брата Октавии, когда на его месте должна была быть именно Кларк.
Рейвен понимает, что для того, чтобы пришло прощение, теперь всё это должно было обрушиться на Кларк.
Кларк молча наблюдала за стоически напряженным лицом Рейвен.
Гриффин осознавала свою вину перед подругой и не хотела терять её, особенно тогда, когда та первая пошла к ней навстречу. В этот раз, Кларк должна была взять смелость на себя, если хотела сохранить Рейвен в своей жизни.
Беллами не понимал, что происходит, но ему не очень понравился переменчивый настрой девочек. Он осторожно приближается к ним, когда Кларк переступает через раму велосипеда и опускает его на газон. Взгляд Рейвен тоже меняется, когда она даёт им небольшое пространство. Годы их дружбы всё же дают о себе знать. Им не нужно было озвучивать итак очевидные вещи. Рейвен по достоинству оценивает поступок Кларк.
Кларк же мысленно настраивается на тяжёлый разговор. Были переживания, что она не выдержит, ввиду того, что Рейвен была слишком вспыльчива и эмоциональна. Но если они хотели восстановить былую дружбу, Кларк должна позволить Рейвен выговориться.
Рейвен даёт себе некоторое время, чтобы собраться с мыслями, прежде чем заговорить.
— Как бы сильно я тебя до сих пор ни любила, Кларк, но мне сложно забыть то, каким человеком ты была год назад. Ты просишь у меня прощения, а я, чёрт побери, не понимаю, почему не могу найти его для тебя. Мне очень хочется, правда. Я безумно скучаю по прежней Кларк, не той, которой она стала, после потери отца, а какой была ещё до старших классов, когда мы только подружились.
Рейвен начинает злиться, яростно стирая предательские дорожки слез со своих щёк. Она не хотела казаться для Кларк настолько жалкой. Рейвен всегда должна быть сильной. Это то, что ей твердили родители всю её осознанную жизнь. Но если честно, она так устала держать всё в себе. Когда ещё, если не сейчас, Рейвен сможет позволить себе минуту слабости, и наконец-то высказать всё, о чём думает?
Не считая Беллами, они с Кларк находились на улице одни. Кларк видела Рейвен со всех сторон, аналогично как и Рейвен, их чувства, эмоции и реакция на происходящее в их жизнях были слишком предсказуемы, но Беллами, он, он..
Когда Рейвен встречается со взглядом Беллами, у неё просто срывает стоп-кран. Потому что, какого чёрта он вообще до сих пор здесь находился?
— Всё было бы хорошо, если бы ты не подружилась с ним! — Рейвен оборачивается к Кларк, и кричит ещё громче. — Пока он не подсадил тебя на долбанную наркоту!
Где-то на подсознании, Рейвен понимала, что не должна была вновь срываться на Беллами, и что, в первую очередь, она должна была разобраться в их с Кларк ссорах, но она просто не могла переносить Беллами на дух, не осуждая и обвиняя за то, какой из-за него, по её мнению, стала Кларк.
Ладно бы, Беллами брал за это деньги, но он просто решил ей открыть прямой, бесплатный путь к самоубийству. Он ведь прекрасно знал, что Кларк не смогла бы и грамма выкупить у него. Так что да, Рейвен винила именно его в передозе Кларк.
— Ты, мать его, самый настоящий ублюдок, воспользовавшийся отчаявшимся и разбитым подростком! — Рейвен плюёт ему в лицо, и хватается обеими руками за его насквозь промокшую футболку, притягивая к себе. Кларк тут же подрывается с места и вмешивается между ними, пытаясь разнять. Беллами же не шевелится, позволяя Рейвен делать с собой всё, что угодно. — Ради чего?! А? Блять, ради чего, скажи мне! Трахнуть её хотел, мм? Решил расположить к себе через наркоту?!
Крики Рейвен, вероятнее всего, можно было бы услышать ещё за два квартала. И уж точно через закрытое окно дома Блейков, у которого стояли три девушки, наблюдавшие за их ссорой со стороны. Октавия зажимает рот руками, испугавшись за двух сцепившихся родных и близких ей людей. У неё даже не было времени осознать и остановить двух в миг сбежавших из дома сестёр.
Выбежав из дома, Анья сразу же бросается к Рейвен, предотвращая кулачный бой. Она конечно была поражена заявлением Рейвен, но всё-таки, желала в первую очередь защитить свою девушку от назревающей драки. Анья не вправе что-либо говорить сейчас, не тогда, когда она не знала всей истории.
Лекса же останавливается где-то в метре от них, шокированная новостью. Она догадывалась, что Кларк и Беллами что-то связывало, ей хватило увидеть то, как он обнимал её перед вечеринкой, отгоняя от остальных, и сейчас, когда она пришла к нему домой в слезах, лишь подтвердило её догадки. И Лекса почти полностью уверена, что было совершенно ненормально чувствовать укол ревности. Она не имела права на что-то подобное. Кларк не была её. И их абсолютно ничего не связывало в этой жизни. Она должна напоминать себе об этом, хотя бы следующие полчаса.
Но Лекса начинает снова прогонять слова Рейвен в своей голове. Это не то что разгоняет её кровь по всему телу, хуже, она начинает смотреть на Беллами аналогично Рейвен. Лекса впивается ногтями в ладонь до побеления костяшек.
— Господи, Белл, ты как, в порядке? — Кларк сочувственным взглядом смотрит на Беллами, вытирая рукавом кофты слюну с его лица. Кларк была обескуражена поведением Рейвен, она могла предвидеть пощечину, но не то, как она на полном серьёзе собиралась набить ему лицо. И что её удивляло больше всего, Беллами совершенно не препятствовал этому.
— Прости меня, — дрожащими губами, шепчет Беллами. Он чувствует неприятное покалывание в глазах. Если бы он только мог вернуть время вспять, и отказать Кларк с самого начала.
— Что? Нет, нет, Беллами, ты не.. ты ни в чём не виноват.
Кларк оборачивается к Рейвен через плечо.
— Да что с тобой такое, Рейвен? Я не узнаю тебя.
Рейвен просто ахуевает от происходящего. Нет, серьёзно. Какого хуя? Это ей ещё говорит Кларк?
— Что со мной? — переспрашивает Рейвен, нервно усмехнувшись. Анья ни на шутку переживает за Рейвен. Она встаёт между ней и Беллами, призывая сестру, кивком головы, сделать тоже самое рядом с Кларк. — Это с тобой что не так, Кларк? Ты чуть не умерла из-за его дури. Помнишь? Я, блять, едва ли сумела спасти тебя с того света, а ты спрашиваешь, что со мной не так? Просто, сука, это
что с тобой не так?! Кислота проела последние живые клетки в твоём мозгу, или что? Ты ещё смеешь защищать его в этой ситуации. Да ты... ты, просто больная на голову!
Рейвен определённо не стоило этого говорить. Кларк стерпела бы, если бы гнев Рейвен был обращён только на неё, но всё, что она могла слышать на данный момент:
это всё из-за Беллами, только Беллами виноват. Рейвен кричит, плюётся и лезет в драку без видимых на то причин. Она обвиняла Беллами в том, в чём он определённо не был виноват. В словах и действиях Рейвен не было никакого смысла. Рейвен даже не может нормально посмотреть ей в глаза.
Кларк не в первый раз сталкивалась с неуравновешенным состоянием подруги. И точно знала, как вытянуть из той всё дерьмо.
Кларк полностью разворачивается к Рейвен и толкает её в плечи, наконец-то всецело обращая её внимание на себя. Рейвен отступает назад, ведя челюстью из стороны в сторону. Не сказать, что эти толчки были сильными, они выглядели весьма безобидно, но Лекса и Анья все же идут рядом с девушками, вот-вот уже протягивая руки, чтобы разнять их. Кларк продолжает толкаться и выводить Рейвен из себя.
— Ты не можешь вымещать всю злость только на Беллами, — серьёзным тоном говорит Кларк, продолжая надвигаться на Рейвен. — Если тебе так сильно хочется покричаться и поразмахивать кулаками, я стою прямо перед тобой, — в этот раз толчок Кларк сильно отталкивает Рейвен назад. Кларк останавливается. — Давай, сделай это. Ты же не можешь всё нормально обсудить, обязательно нужно что-то ударить, на кого-то накричать, так ведь? Если у тебя есть, что сказать, выскажи это мне, но Беллами больше не трогай. Не он заставлял меня употреблять.
Да, это действительно так. Кларк сама ступила на эту опасную дорожку, но это совсем не оправдывает Беллами. Он так или иначе был причастен к этому. Рейвен выпускает тяжёлый вздох, встречаясь с обеспокоенным взглядом своей девушки. Она должна была взять себя в руки. Рейвен бы не хотелось, чтобы Анья считала её истеричкой.
Пришло время по-настоящему поговорить. С глазу на глаз. Без ругани и драк.
Кларк выпрямляется, когда Рейвен надвигается в её сторону. Она конечно не отказывалась от своих слов, но надеялась, что Рейвен не в серьёз воспримет их. Кларк заметно вздрагивает, когда Рейвен хватает её за руку и ведёт по направлению в дом. Дождь порядком раздражал Рейвен. И одежда, которая прилипла к её телу.
Рейвен останавливается, когда замечает спешащих за ними сестёр.
— Оставьте уже нас. Дайте нам поговорить наедине.
Анья как-то неуверенно осматривает состояние девушек, и решает не препятствовать им, приметив, что Рейвен сбавила обороты. Кларк закусывает губу, намеренно игнорируя Лексу, которая смотрит в её сторону. Она чувствовала настоящий стыд. Теперь Лекса, хоть и слишком размыто, узнала одну из причин их с Рейвен ссор.
Рейвен затягивает Кларк в дом, и отпускает, оставляя её на некоторое время в коридоре. Кларк достает из своего кармана телефон, взглянув на время. Она вздрагивает, и кладет телефон на тумбочку, совсем неожиданно сталкиваясь с Октавией, которая осторожно подбегает к ней со спины и приобнимает.
— Спасибо, что вступилась за Беллами, — тихо произносит она.
Кларк отстраняется от Октавии, когда Рейвен появляется в коридоре с бутылкой вина. Она отводит от них недовольный взгляд, молча поднимаясь на второй этаж. Кларк оборачивается, когда на порог дома заходят полностью промокшие Беллами, Анья и Лекса. Кларк случайно сталкивается с зелёными глазами, и также быстро отворачивается, последовав за Рейвен на второй этаж.
Кларк осторожно приоткрывает дверь, ведущую в комнату Октавии, и проходит внутрь. Рейвен уже стащила с себя мокрую кофту, оставаясь в одном лифчике. Она уходит в ванную за полотенцем, и когда возвращается, расстилает его на край кровати и с облегченным вздохом садится на неё.
Рейвен дотягивается до бутылки вина и делает два больших глотка, и только после этого смотрит на Кларк.
— Иди уже сюда, — она постукивает ладошкой рядом с собой.
Кларк проходит к кровати и присаживается рядом с Рейвен так, что их коленки соприкасаются. Они молчат около десяти минут, безмятежно попивая вино. Кларк выжидает ещё немного времени, и когда понимает, что Рейвен всё-таки не собиралась с ней заговорить, решает ещё раз перед ней извиниться.
— Не надо, — Рейвен останавливает её ещё до того, как та могла бы что-нибудь ей сказать. Она смотрит куда-то перед собой, вымученно вздыхая. — Давай просто забудем о том, что было и пойдём дальше.
Кларк приняла бы любое решение Рейвен, если бы той стало от этого легче. И если бы их ссора случилась, скажем, из-за красавчика парня, Кларк давно бы пустила всё на самотёк. Но дело было куда серьёзнее, и замалчивать такое, Кларк посчитала ошибкой.
— Ты уверена?
— Да. Думаю, да, — пожимает плечами Рейвен. Она делает ещё несколько глотков из бутылки.
Кларк не чувствует, что была прощена.
— Ты точно не хочешь высказаться мне?
Рейвен вздыхает, поднимая глаза к потолку.
— Кажется, я прооралась ещё на улице. Не знаю, что мне ещё нужно добавить.
Да, Рейвен кричала. Обвиняла. Размахивала кулаками. Но всё это было похоже на обычный нервный срыв. Конечно, после такого Рейвен была полностью истощена. И Кларк прекрасно понимала, что разговаривать и разбираться в чём-либо Рейвен сейчас совсем не хотелось.
Кларк опускается на пол напротив Рейвен, принимая позу лотоса.
— Хорошо, тогда говорить буду я.
— Пожалуйства, Кларк, не нужно, — уставшим голосом произносит Рейвен. — Вернись обратно.
— Рейвен, я понимаю, что ты сейчас не хочешь разговаривать, но ты не можешь просто забить на это. Я прекрасно знаю нас. Если мы отложим этот разговор на потом, он так и останется в долгом ящике. Ни одна из нас больше не решится завести этот разговор из-за сегодняшнего. Ты хочешь опять замалчиваться, чтобы повторить тот же сценарий?
Рейвен ничего на это не отвечает, отворачиваясь к окну.
— Знаешь, мне тоже есть что тебе сказать.
Рейвен хоть до сих пор не смотрела на неё, но Кларк видела, что та прислушивалась к её словам.
— Фух-х, ладно. Не знаю даже с чего и начать. Всего так много, — Кларк неопределённо ведёт рукой в сторону. — В общем, то, что ты сказала о Беллами… Не подумай, я не собираюсь оправдывать его, но… он действительно очень помог мне, когда мой папа скончался. Я никому ещё об этом не рассказывала, но… Чёрт, — она смотрит вверх, сдерживая подступающие слезы. — Когда мой отец слёг, я никак не могла сжиться с мыслью, что врачи дали ему последний год жизни. Он был для нас
всем, понимаешь? Без него невозможно было бы
ничего. Мой папа, каким-то образом, сумел обеспечить нам с Мэди счастливое детство. Он никогда не отказывал нам в покупке какой-то дурацкой безделушки, когда же мама считала это нерациональной тратой денег. А он, — Кларк усмехается, как сейчас вспоминая, — всегда ей отвечал:
«детям для того и дано детство, чтобы радоваться глупым мелочам».
Кларк перебирает свои пальцы и смотрит куда-то на постель с такой крошечной, почти призрачной, улыбкой. Она совсем не замечает, как Рейвен разворачивается к ней. Кларк уходит куда-то в свои мысли, о чем-то вспоминая. И как понимает Рейвен, о чём-то не очень приятном.
Уголки губ Кларк медленно опускаются вниз, и когда она говорит, её надломленный голос почти убивает Рейвен.
— Он рассказал о своём раке, лишь когда лучевая терапия перестала ему помогать. Мой отец... Он так долго скрывал это от нас. Врачи сказали моей маме, что его опухоль была злокачественной, и что она продолжала прогрессировать. Они настоятельно рекомендовали начать курс химиотерапии как можно скорее, но мой папа отказался. Он не хотел, чтобы мы потратили на него большую часть своей жизни, ухаживая за ним. Он желал для нас лучшего, но я всё равно долго не могла смириться с его решением. Мама стала часто ругаться с ним из-за лечения, но всё было бестолку. Знаешь, у нас просто не было выбора. Он провел последний год своей жизни рядом с нами. Моя мама приложила много усилий, чтобы создать для него лучшую обстановку в доме. На его поддержание ушли все накопленные нашей семьёй деньги. И почти сразу же после этого, мама влезла в кредитные долги из-за дорогих лекарств.
— Он больше не мог жить без обезболивающих. Фентанил, морфин, метадон — всё это постоянно находилось у нас дома. Мама работала как проклятая. Помимо основной работы, ей приходилось соглашаться на любые всевозможные подработки. И этого всё равно было мало, чтобы продолжить оплачивать домашнюю медсестру. Я видела, как маме было тяжело, она едва ли уделяла себе время на сон, часто случалось так, что ей приходилось выходить на ночные смены после основной работы. Поэтому я предложила ей свою помощь, думая, что справлюсь с этим. Мама не сразу, но всё-таки согласилась. Другого выбора не было. Она объяснила, что нужно было делать. Отец полностью лёг на мои плечи. Я делала всё необходимое, чтобы поддерживать его организм. Кормила, умывала, давала таблетки по расписанию, — Кларк подняла голову, посмотрев в сосредоточенные глаза Рейвен. — Я не думала, что для меня это окажется настолько тяжело. По-началу, может быть, я и справлялась, но когда папа стал терять рассудок и угасать с каждым днём всё больше, я просто не смогла это больше выдержать. На протяжение долгого времени, я каждую ночь рыдала в свою подушку, с мыслью о том, что, когда-то придёт его день и я больше никогда не увижу его снова. Я, блять, не могла думать ни о чём другом, понимаешь?
Кларк вздрагивает от прикосновения холодных ладоней, что мягко ложатся на её влажные щеки. Рейвен заботливо вытирает с них дорожки слёз. Кларк только сейчас осознает, что плакала.
Рейвен спускается на пол, крепко обнимая Кларк.
Кларк же подходит к самому сокровенному, о чём никто, кроме её матери и сестры, не знал.
— Я приняла его обезболивающие, — через всхлипы, признаётся Кларк. — Мне просто… Я хотела попробовать, какого это — не чувствовать боли. Папа практически сразу же засыпал после приёма таблеток, и мне, мне тоже так сильно захотелось наконец-то уснуть, и перестать думать о его смерти.
— Тш-ш, — Рейвен гладила её по волосам, прижимаясь к её телу плотнее. — Я рядом. Успокойся, Кларк.
Рейвен очень сожалела, что Кларк пришлось пройти через потерю одного из родителей. И что она могла перенести это только при помощи наркотиков.
— После похорон папы, я сказала тебе, что закурила травку, но я солгала. Я принимала его таблетки, ещё задолго до того, как он умер.
Рейвен ощущала себя полной скотиной из-за того, что накричала на Кларк. Она, вероятнее всего, всё ещё переживала потерю отца. Рейвен предполагала, что для неё это было в десятки раз больнее без таблеток, которые притупляли и заглушали её скорбь.
— Прости, что накричала на тебя сегодня. Я такая дура.
— Нет, нет, нет, нет, — Кларк поднимает к ней полные слёз глаза. Она ни за что не позволит Рейвен извиняться перед ней. — Ты в этом не виновата. Это я должна извиняться перед тобой. Ты многого натерпелась от меня. И я признаю, что вела себя очень ужасно по отношению к тебе. Мне очень и очень стыдно за это. Прости меня. И Беллами.. Пожалуйста, не вини его, он.. Я практически заставила его дать мне дурь, я... У меня были страшные ломки, я закатывала ему
такие ужасные истерики, говорила
столько гадостей.. Это всё моя вина. Я...
«Я лживая наркоманка». Как раз-таки то, о чём ей сказал ранее Бен.
Гриффин была сама себе противна. Она даже не могла сознаться в этом своей лучшей подруге и попросить помощи, пока она снова не упала на дно.
— Я прощаю тебя, Кларк, — Рейвен сильно стискивает Кларк в своих руках. Её глаза слезятся. — Слышишь меня?
Прощаю.
Кларк находится в какой-то прострации, её просто прорывает. Она абсолютно не слышит слов Рейвен.
— Прости, боже. Умоляю тебя Рейвен, прости, что не ответила тебе в ту ночь на сообщения… Но ты же, ты же знаешь, что если бы я не продала ту наркоту, и не отдала бы за них деньги, моей маме и сестре сделали бы плохо..
— Стой, подожди, подожди, Кларк, — Рейвен прерывает поток её слов и отклоняется назад, чтобы посмотреть на неё. — О чём ты говоришь?
Кларк трёт глаза ладонями, не понимая её.
— Уокер, он... — Кларк вдруг зависает с поднятыми в воздухе руками.
Рейвен прищуривается, не понимая, о ком говорила Кларк.
— Кларк, я ничего не понимаю. И меня очень пугает то, что ты говоришь.
— Подожди, но... — Кларк была в полном замешательстве. — Беллами, сказал мне, что обо всём тебе рассказал. Та ночь, помнишь, когда я сбежала из дома из-за ссоры с мамой? Ты тогда ещё много писала мне и звонила, а я не брала трубку.
Кларк пристально смотрит на Рейвен, и ждёт, когда в ней пробудятся воспоминания. Рейвен некоторое время молчит. Да, она вспоминает о той ночи. Как раз после которой их дружба и разрушилась. Но она не знала ни о какой продаже наркотиков, угрозах и, уж тем более, о человеке по фамилии Уокер.
Кларк несколько напрягается, увидев на лице Рейвен совсем не ту реакцию, на которую рассчитывала.
— Так. Ты меня пугаешь, Рейвен. Давай-ка всё проясним. О чём именно Беллами тебе рассказал?
— Э-эм, он сказал, что ты пришла к нему вся расстроенной, вроде бы прямо перед сделкой с каким-то дилером. Он пытался тебя выгнать, но ты не уходила. Ему пришлось спрятать тебя в комнате Октавии, потому что, по-видимому, тогда, я предполагаю, пришёл тот самый человек, о котором ты мне сейчас говоришь.
Кларк кивком подтверждает слова Рейвен.
— Во время сделки ты пыталась незаметно сбежать из дома, но тебя спалили. Беллами сказал что-то о том, что между вами всеми произошло какой-то конфликт. Он не вдавался в подробности.
Да, между ними действительно возник конфликт. Беллами скрыл от Уокера, что, кроме двух доверенных им людей, в доме больше никого не было. И узнав, что это было не так, дилеру Беллами это совсем не понравилось. Они начали спорить между собой. Обстановка приобрела негативный характер.
Сначала Кларк не понимала, для чего Уокер попросил её сесть рядом с ним, но потом, когда он странно оглядел её, от чего ей определённо стало не по себе, потребовал, чтобы она приняла его вещество. Кларк конечно же отказалась. Ей было не свойственно брать что-то от чужого человека. В плане наркотиков и их качества она могла доверять только Беллами. И когда Кларк посмотрела на него, его взгляд кричал о том, чтобы она ничего не брала из его рук.
Уокер весьма горячо отреагировал на отказ Кларк. Он пришёл в какую-то необъяснимую ярость. Говорил ей, кем она себя вообще возомнила, знала ли кто он такой и тому подобное. Если честно, в тот момент Кларк сильно перепугалась. Беллами всячески пытался как можно спокойнее урегулировать конфликт, даже предложил выкупить у него некоторую долю предложенного Кларк наркотика. Уокер сразу зацепился за это. Он не просто согласился на это, он заставил его выкупить всю партию.
У Беллами не было столько денег, которую потребовал от него Уокер. Он завысил цену до каких-то невероятных высот. И конечно же он предложил ему взять в долг, на безбожно маленький промежуток времени — неделю. Беллами понимал, что за такое ничтожное количество дней ему никогда не продать новый, не понятно что из себя представляющий, наркотик.
Уокер обошёлся с Беллами очень подло. Блейк пытался договориться с ним на более низкую цену, или хотя бы установить адекватный срок, но тот ни в каком плане не уступал ему. Одно дёшево, другое долго. Тогда же, для того, чтобы «облегчить» работу Беллами и проучить блондинку, он всучил Кларк небольшой пластиковый пакет, в котором, в общей сложности, находилось около ста таблеток. Для неё он тоже установил срок в одну ночь. Расценка всё та же.
Кларк пришла в ужас, она никогда сама не торговала этим, и ей бы ни за что не хотелось этого делать. Она запаниковала и пыталась сбежать из дома, но человек Уокера не позволил ей этого. Ни Мёрфи, ни Беллами ничего не могли сделать, потому что на них были наставлены пушки.
Уокер пригрозил ей, если она не продаст всё это к следующей ночи и не вернёт ему с них деньги, пообещал, что найдёт где она и её семья живет и отправит к ней своих людей. Он не сказал, что именно они могли бы с ними сделать. Уокер посчитал не нужным озвучивать это вслух.
— Извини, Рейвен, что я тебя перебиваю, но ты сейчас серьёзно? — Кларк офигевает от услышанного. — Он не вдавался в подробности?! Ч-что... — она прикладывает ладонь ко лбу. — Блять, Рейвен, ты понимаешь, что весь смысл как раз-таки в этом конфликте. Ты... Подожди, что после этого сказал тебе Беллами?
— Ты, м-мм, точнее, вы поссорились друг с другом из-за твоего вмешательства в сделку, и ты убежала из дома. Он, сказал, что пытался найти тебя. И я пыталась дозвониться до тебя, но ты не выходила на связь.
— Боже… Так ты, ты подумала, что я…
У Кларк просто не было слов. Оказывается, что Беллами ей ни черта и не рассказал о той ночи, о том, кто такой Уокер, что между ними случилось, и что пришлось сделать Кларк, чтобы уберечь свою семью от плохих людей.
Те сообщения, что писала ей Рейвен… Она что, решила, что он дал ей наркоту, у них что-то произошло с его дилером, потом они с Беллами поругались, и она просто ушла обдолбаться с кем-то наркотой?
— Прошу тебя, Рейвен, скажи, что всё это время ты не думала, что я не отвечала тебе в ту ночь, потому что была под кайфом.
Рейвен медленно опускает руки с плеч Кларк и встаёт на ноги. Эмоции на её лице преображаются, и Кларк вновь видит на нём частички обиды, печали и злости.
— Кларк, но это всё, что он мне сказал, когда я приехала к нему. Я не присутствовала там лично. Знаешь, Беллами говорит одно, а ты другое. Я уже не знаю кому из вас верить.
Кларк приходит в бешенство, потому что, какого хрена, Беллами всё ей не рассказал? Только из-за того, что Рейвен не знала всей правды, и надумала себе не пойми что, их дружба прекратилась. Ну, не только конечно из-за этого, но это определённо стало последней каплей для Рейвен. И Кларк, конечно же, не извинилась перед ней, после той ночи.
Так они и отдалились друг от друга, а потом и вовсе перестали общаться.
Кларк подрывается на ноги. Рейвен заметно удивляется резкой сменой настроения подруги.
— Куда ты уходишь? — где-то из-за спины Кларк слышится вопрос Рейвен.
Кларк спускается через ступеньку по лестнице, и она очень сдерживается, чтобы не вывернуть из коридора и сходу наброситься на Беллами с кулаками. Она врывается в гостиную, тяжело дыша.
Все замолкают при виде неё.
— Беллами, сейчас же подойти сюда, — Кларк пытается говорить спокойно, но её низкий голос звучит больше угрожающе.
Блейк встает на ноги, оглядывая присутствующих в гостиной. Его немного озадачивает враждебный тон Кларк.
— Беллами, — нетерпеливо повторяет Кларк.
Беллами все-таки идёт навстречу Кларк, и когда достигает её, она хватает его запястье и дергает в сторону лестницы. Дверь сверху громко захлопывается.
Октавия, Мёрфи, Анья и Лекса переглядываются между собой.
— Что это сейчас было? — спрашивает Анья.
— Не знаю, — с опаской отвечает Октавия. — Но если Кларк разозлилась — дело плохо.
Тем временем на втором этаже.
— Расскажи ей, — требует Кларк, скрещивая руки на груди. — О той ночи с Уокером и то, что он, мать твою, заставил нас с тобой сделать.
Беллами хмурится, коротко взглянув на Рейвен, а потом снова смотрит на Кларк.
— Я ей обо всём уже рассказал.
Или он так думал.
— Точно
всё? Потому что, Рейвен, блять, оказывается не знает о том, что Уокер надул тебя по полной и угрожал мне и моей семье.
Беллами ощетинивается от обвинительного тона Кларк, потому что за то, что ему пришлось сделать, чтобы защитить её и самому избавиться от Уокера, он отдал самое ценное, что у него было.
Беллами не позволяет Кларк разговаривать так с собой.
— Знаешь что, Кларк, трудно собраться с мыслями, когда с порога в твою голову летит бита твоей подружки, — Беллами тычет пальцем в сторону Рейвен, но всё ещё смотрит на Кларк. — Я даже не успел открыть рот, прежде чем она на меня налетела. Мне пришлось говорить быстро и без промедлений, пока она совсем не забила меня до смерти.
Беллами конечно мог бы за себя заступиться, только вот, он не бил девушек, особенно подростков. Слава богу в доме были Мёрфи и Октавия.
— Она мне слова не могла дать сказать, поэтому, Кларк, уж прости, что возможно я мог упустить какие-то подробности. Я и без того был на взводе. Но по идее, я всё ей рассказал.
Кларк с открытым ртом смотрит на Беллами, а затем оборачивается к Рейвен.
— Ты правда ударила его по голове битой?
— Да, это правда, — выкрикивает Рейвен. — А что мне ещё оставалось?! Октавия вся на нервах звонит мне среди ночи и говорит, что ты неразборчивым голосом умоляла её забрать тебя с какой-то вечеринки, из-за того, что чувствовала себя очень плохо. Ты не сказала ей адреса, потому что, блять, вырубилась прямо во время разговора. Не трудно было догадаться, что ты опять чем-то обдолбалась, и знаешь, меня тогда просто всё достало. Я взбесилась. Я хотела, чтобы Беллами от тебя наконец-то отстал, чтобы он прекратил давать тебе наркотики. Но... но я же не знала, что у вас в ту ночь произошло, и что у тебя всё это ещё началось до смерти отца, и... ну, знаешь, были ломки и всё такое.
Рейвен делает несколько шагов по направлению к Кларк.
— Почему ты мне раньше не рассказала о таблетках отца? Почему ты не попросила у меня помощи? — Рейвен подходит к Кларк и берет её за руки. — Я бы не стала осуждать тебя за это, Кларк. Мы могли бы ещё тогда справиться с твоей зависимостью и не доводить всё до принудительной реабилитации. Я бы поддержала тебя и не допустила, чтобы ты уехала от меня на целый год.
— Я испугалась, — губы Кларк дрожат. — Подумала, поделись я с тобой этим, ты бы рассказала обо всём моей маме и что ты, возможно, не захотела бы со мной больше дружить. Я же... я же была...
Давай, Кларк, ну же. Признайся в этом. Не «была», а «есть». Скажи это вслух.
Рейвен видит, как Кларк тяжёло было признаться, что стала зависимой. Она не стала дальше давить на неё и просто обняла.
Ты просто ничтожество, Кларк. Ты омерзительная.
— Прости меня… — уткнувшись в плечо Рейвен, всхлипывает Кларк.
— Я простила тебя ещё двадцать минут назад, — отвечает Рейвен. — Просто дай мне немного времени, чтобы придти в себя, ладно? — Рейвен отстраняется от неё. — Всё будет хорошо.
Кларк снова утыкается в её плечо, а Рейвен между тем собирается окончательно поставить точку во всей этой истории. Она поворачивает голову к Беллами.
— Теперь, расскажи мне, что у вас случилось той ночью. Абсолютно всё.
Беллами глубоко вздыхает, вновь вспоминая о той неприятной ночи, которая впоследствии поменяла его жизнь.
***
— Как думаете, у них там всё хорошо? — спрашивает Лекса, смотря в сторону лестницы.
— Криков не слышно, значит они в порядке, — Октавия пытается не показывать своего волнения, но её покусывание костяшек и раскачивания на месте выдают её.
— Или они уже поубивали друг друга, — пожимает плечами Мёрфи.
Лекса, Октавия и Анья угрюмо смотрят в его сторону.
— Ладно, — усмехается Мёрфи, поднимая руки вверх. — Пойду в свою комнату, время уже позднее.
Когда Мёрфи уходит, девочки прислушиваются к странному жужжанию. Все проверяют свои телефоны, это точно было не у них. Лекса прислушивается к источнику звука, и встает с дивана, понимая, что вибрация исходила из коридора.
Лекса выворачивает из гостиной, увидев телефон, лежащий на тумбочке. Она замечает много пропущенных от контакта «Мама» и «Мэди». Сложно было не догадаться, чей это телефон. Лекса решает перезвонить на последний пропущенный.
Не проходит и первый гудок, когда отвечают:
— Боже мой, наконец-то, Кларк! — слышится взволнованный голос Эбигейл. — На улице уже ночь, ты где?! Я звонила тебе много раз!
— Э-эм, здравствуйте, Эбби, это Лекса, — на том конце провода слышатся шорохи.
— О, — удивлённо произносит Эбигейл. — Здравствуй, Лекса.
— А-аа, да. Кларк, она... — Лекса смотрит в сторону лестницы. — Мы немного задержались у Октавии в гостях, так что… Кларк как раз уже пошла собираться, мы, эм, скоро будем. Я подвезу её до дома, не переживайте.
Эбигейл несколько секунд молчит.
— Д-да, да, было бы замечательно. Я уже распереживалась, что с ней что-то случилось. Кларк уже давно должна была вернуться с собрания анонимных наркоманов. Обычно она там не задерживалась, вот и пыталась узнать, где она. В общем, ладно, Лекса, спасибо тебе, что подбросишь её до дома. Заходи как-нибудь к нам на днях. И передай Кларк, чтобы она перестала игнорировать мои звонки.
Лекса чувствует себя немного неудобно от того, что узнала откуда Кларк пришла расстроенной. Ей показалась эта информация очень личной. Вряд ли бы Кларк понравилось, что она об этом знала.
— Да, хорошо, Эбби. Я передам ей ваши слова. Мы скоро приедем.
— Буду вас ждать. До встречи.
Эбигейл сбрасывает звонок, а Лекса продолжает пялиться в экран.
«Мы», серьёзно Лекса?
Дверь на втором этаже открывается, и Октавия с Аньей тут как тут появляются в коридоре. Кларк, Рейвен и Беллами тихо спускаются на первый этаж, их лица выглядели весьма опечаленными, но видимых побоев на их телах не наблюдалось. Но вот то, что девочки плакали, было заметно.
Анья и Октавия переминаются с ноги на ногу, но всё-таки не накидываются на них с расспросами, чтобы не быть слишком навязчивыми.
Рейвен смотрит на экран своего мобильного.
— Время уже за полночь, — со вздохом говорит Рейвен. — Октавия, можно у тебя переночевать? Не хочу сейчас в таком виде возвращаться домой.
— Да, конечно, — отвечает Октавия, часто кивая головой.
Рейвен переводит взгляд на свою девушку.
— Ты не против остаться?
Анья не особо любила оставаться у кого-то на ночёвку, но она ни за что не смогла бы отказать Рейвен. Она осторожно подходит к ней, кладёт свои руки ей на талию и обнимает.
— Нет, я не против, — шепчет Анья.
Лекса и Кларк почти одновременно встречаются взглядами. Голубые глаза быстро находят свой утерянный телефон.
— Твоя мама звонила, она волновалась, — Лекса отдает ей телефон. — Я сказала, что ты у Октавии.
— Спасибо, — тихо отвечает Кларк.
Рейвен, в объятиях Аньи, оборачивается к своей подруге.
— Ты не хочешь тоже остаться? Места для всех хватит, — Рейвен бросает взгляд на Лексу, что Кларк, не сказать что не понравилось, но выглядело странно.
— Э-эм, думаю, мне лучше поехать домой. Мама, наверное, всё ещё ждёт меня.
— Ты собираешься ехать домой на велике? — Беллами отодвигает шторку, смотря на тёмную улицу. — Ночь ведь на дворе, да и к тому же, дождь ещё не закончился.
— Да ничего страшного, доеду как-нибудь, — пожимает плечами Кларк. — Не в первый раз.
— Не неси чушь, Кларк. Может быть Анья смогла бы довезти тебя, она как раз на машине, — Рейвен смотрит на свою девушку.
— Я могу подбросить Кларк, — цепляется за возможность Лекса. Кларк снова смотрит на неё. — Если ты не против.
Гриффин взволновала лишь одна мысль о том, что они с Лексой снова могли бы оказаться наедине в машине, но ей не особо хотелось опять попасть под дождь, и ноги уже сильно устали.
— Нет, — робко отвечает Кларк.
Анья старается сдержать улыбку, когда передаёт своей сестре ключи.
Рейвен и Октавия прощаются с Кларк объятиями, провожая девушек взглядом. Когда дверь за ними закрывается, Рейвен оборачивается к Беллами.
— Мы можем с тобой поговорить?
***
Дорога до дома Кларк не заняла больше десяти минут. Лекса не пыталась заговорить с Кларк, заметив, как той было некомфортно в её присутствии. Лекса включила радио, чтобы хоть как-то разбавить напряженную обстановку. За всю поездку, Говард так ничего и не сказала, но тем не менее кидала на неё заинтересованные взгляды, от чего Кларк только ещё больше становилось не по себе.
Когда они доезжают, Лекса глушит мотор. Кларк тоже не спешит покинуть салон. Она решила поднакопить немного сил, перед тем как войдёт в дом и начнёт объяснять своей маме, почему её лицо было зарёванным, снова прогоняя этот ужасный день.
Кларк отворачивается к окну, когда Лекса изредка продолжает поглядывает на неё.
— Так вы с Рейвен помирились? — нарушает затянувшуюся тишину Лекса.
Кларк слабо поворачивает голову в сторону Лексы. Ей спокойствие было таким пленительным, что у Кларк покалывало пальцы дотронуться до неё.
— Да, — выдыхает Кларк. — Но… нам нужно немного времени, чтобы остыть, — она снова отворачивается. — Спасибо, что довезла меня до дома.
Лекса сжимает коробку передач. Боже… Как она хотела к ней прикоснуться.
— Пожалуйста, — отвечает Лекса, пытаясь сохранить самообладание.
Кларк краем глаза замечает напряжённую руку Лексы на коробке передач. В машине как-то резко стало затрудненно дышать. Её рука, что до этого лежала на коленке, медленно потянулась к руке Лексы. Кларк задевает мизинцем её палец, и та, разжимая ладонь, медленно и очень осторожно скрепляет их руки.
Но Кларк было этого мало. Ей хотелось ещё больше почувствовать тепла.
Гриффин осмеливается взглянуть в тёмные глаза, разъединяя их ладони. Её рука робко, совсем застенчиво ползёт по плечу Лексы, останавливаясь на гладкой коже шеи. Нажим её пальцев заставляет Лексу наклоняться до тех пор, пока их лица не окажутся на одном уровне. Кларк чувствует горячее дыхание перед собой. Она тоже наклоняется к ней, но отводит голову чуть в сторону, задевая её щеку своей. Кларк опускает подбородок на её плечо, а второй рукой, хватается за другое плечо Лексы.
Лекса шумно выдыхает и кладет обе руки на талию Кларк, как можно плотнее прижимая её к себе.
Первый шаг не обязательно должен быть смелым. Главное положить начало.
