***
Джон Он со вздохом посмотрел на кусок металла в своей руке. Он напоминал меч, но не более того. Клинок был слегка искривлен, край был неровным, и у него возникло ощущение, что он, вероятно, сломается после нескольких сильных ударов. Он пытался нагреть существующее оружие из стали и железа и нанести на него руны, но это плохо сработало. Эти металлы обычно плохо проводили магию. В рунических цепочках на оружии просто не хватало магии для активации. Вливание магии прямо в них на короткое время приводило руны в действие, но как только он остановился, они выдыхались. Валирийцы вплетали каждое заклинание непосредственно в сталь с помощью ритуального убийства раба. Оружию из валирийской стали потребуется три таких жертвы, чтобы навсегда закрепить чары неуязвимости, остроты и легкости. Не говоря уже о том, что стихийные свойства драконьего стекла и использование магического огня, вероятно, помогли облегчить процесс. После того, как его сводная сестра или кузина заснула, он направился в кузницу, где собирался попробовать свои силы. Кузнечное дело требует большого мастерства, и хотя у Джона был опыт помощи Доналу Нойе, это все же не сделало его подмастерьем кузнеца. У него были некоторые смутные познания о металлургии, он знал, что простых дров явно будет недостаточно для огня, который позволит расплавить сталь. Но у него пока не хватало сил на использование для этого магического огня. Драконы были слишком малы, и могли дышать огнем от силы полминуты. Что он мог делать, так это практиковаться, проводя в кузнице несколько часов каждый день, чтобы улучшить свои навыки. В конце концов, он наберется и опыта, и магии, чтобы выковать оружие, которым будет доволен. Пришло время сосредоточиться на его огненной магии и контроле. К счастью, его сила, казалось находилась в постоянном движении. На Земле в 17 лет волшебник достигал своей магической зрелости и взрывной период роста его магии заканчивался. Можно было и после наращивать свой потенциал, но это уже требовало гораздо больших усилий. Его ситуация была немного похожей на период быстрого роста во время полового созревания: магия была податливой и продолжала развиваться. Джон понятия не имел, как долго это продлится, но он собирался извлечь максимум выгоды. Так что начал тренировки с того, что сотворил три маленьких огонька, которые медленно приобрели очертания драконов. Огненные ящеры закружились в танце. Через две минуты Джон разогнал их. Его одежда промокла от пота, и он тяжело дышал, словно пробежал марафон. Магия не отличалась от мышц. Вы должны были работать, чтобы накачать их, не переходя при этом грань, чтобы не навредить себе. Использование заклинаний без волшебной палочки наносило гораздо больший ущерб разуму и магии. Чтобы компенсировать отсутствие магического проводника, нужно было концентрироваться гораздо сильнее и это выматывало. Почти все современные заклинания были созданы для использования палочки. Не говоря уже о том, что непостоянство магии в этом мире все усложняло. Но сделать палочку пока было невозможно — у него не было ни магических ингредиентов, ни подходящей древесины. То, что каждый его день теперь полнился спаррингами, тренировками в кузнице и практикой магии огня, напомнило ему о тех временах, когда он готовился ко встрече с Волдемортом. После ведра ледяной воды он был относительно чист. Холод его совершенно не беспокоил. Наоборот, это казалось приятным. Он понятия не имел, почему так, но дареному коню в зубы не смотрят. Джон уже собирался отправиться в свои покои и поспать, наконец, но понял, что в Черном Замке могут быть книги по кузнечному делу. Это была одна из самых древних крепостей Вестероса, и по словам мейстера Эйемона, в библиотеке были книги которых не было даже в Цитадели. Джон направился к хранилищам, где располагались продовольственные склады и библиотека. В полусонном состоянии ему потребовался почти целый час, прежде чем он смог найти все, что связано с ковкой. Он взял все необходимые свитки и книги и, наконец, направился в свои покои. Он положил все, что собрал, на стол, сбросил одежду и скользнул в кровать, практически мгновенно провалившись в сон.***
Санса Она попыталась скрыть свой ужас, когда нож пронзил ее плоть. Уродливое лицо было изъедено червями, но ухмылка было такой же жестокой и развратной. Она проснулась с криком ужаса, почти не в силах вздохнуть. Ей потребовалось несколько мгновений, чтобы вспомнить, что она сбежала от своего мучителя. Ей постепенно удалось успокоиться, но теперь она остро чувствовала холод. Два малыша, гнездившиеся у ее ног, с беспокойством наблюдали за ней. Санса попыталась снова согреться и уснуть под одеялом, но как она ни старалась, каждый раз когда она закрывала глаза, трижды проклятое лицо Рамси Сноу появлялось в ее сознании и заставляло холодеть изнутри. После получаса тщетных попыток вновь уснуть, ей стало только холоднее и страшнее. Вспомнив о предложении брата, она решительно встала, надела платье, схватила тяжелую меховую накидку со спинки кровати, и направилась в комнату Джона. Это была ужасная идея, но она знала, что может доверять ему. К счастью, коридор был пуст. Она подошла к единственной другой двери на этом этаже и тихонько постучала. Не услышав ответа, она несколько мгновений взвешивала варианты и, наконец, толкнула дверь. Как только она вошла, меч уперся ей в ключицу, останавливая на месте. — Извини, Санса. Я все еще немного нервный. В последний раз, когда я удивился ночью, меня несколько раз ударили ножом в грудь, — сказал Джон хриплым голосом. Безразличие, с которым он говорил о своей смерти, только еще больше заморозило ее. Он вернулся к кровати и прислонил меч к стене — достаточно близко, чтобы при желании мгновенно схватить его. После этого он внимательно посмотрел на нее. — Что-то не так? — Я… проснулась и не могла заснуть. А ты сказал, что я могу прийти к тебе в комнату, если у меня будут какие-то проблемы. Извини, если я разбудила тебя, — тихо объяснила она. — Я сам иногда еле сплю от собственных кошмаров. Хочешь поговорить об этом? Санса покачала головой. — Это была плохая идея. Я должна уйти, — пробормотала она про себя и повернулась, чтобы вернуться. Когда она была не старше 4-х, каждый раз, когда ей снился кошмар, она пробиралась в постель Джона или Робба, и дурные сны уходили. Но она выросла и перестала так делать, зная, что неприлично, и Джона нужно было избегать, потому что ее мать и ее септа научили ее, что бастарды не заслуживают доверия. Теперь она была уродливой, покрытой шрамами, сломленной и использованной, и ее брат все это видел. Ни один мужчина больше не захочет ее. Рамси позаботился об этом. Ей хотелось убежать и спрятаться. Слезы потекли, когда она бросилась обратно в свою комнату. Она вернулась к своей кровати и села, шатаясь. Санса слишком устала, чтобы делать что-то еще, но в то же время слишком боялась лечь и уснуть. Один только образ Рамси заставил ее вздрогнуть от ужаса, а холодный воздух в комнате словно колол ей легкие. Она снова задрожала, и почувствовав, что ноги не держат ее, села на кровать. Огонь в очаге давно погас, и она не могла заставить себя пошевелиться, чтобы снова его зажечь. Ей хотелось бы проскользнуть в теплую постель Джона, как тогда, когда она была еще маленькой девочкой, но непреодолимое чувство стыда заставило ее дрогнуть и убежать. Стены будто начали наступать на нее, словно издалека на услышала, как кто-то зовет ее, а потом ее поглотила темнота.***
Санса почувствовала себя на удивление отдохнувшей. Кошмары не вернулись. Слышно было тихое потрескивание огня в очаге. На ней все еще было платье, и она чувствовала себя окутанной теплым коконом. Она попыталась пошевелиться и услышала успокаивающий голос брата. — Я ведь говорил тебе, что ты можешь прийти ко мне со своими проблемами в любое время. Ты думала, что я откажусь от своей последней семьи? Увидев, что ты падаешь в обморок от истощения и дрожишь от шока, я пришел в ужас. Джон сидел на стуле возле ее кровати. — Я заставил драконов прокрасться к тебе в постель, чтобы согреть. Они теплые, как печь. Не бойся, и если хочешь, чтобы они ушли, просто подними одеяло. Знай, что в твоих шрамах нет ничего постыдного, это значит, что ты выжила. У меня самого их немало. Не вини себя. Мягкий голос Джона заставил ее расслабиться. Но действительно ли она заслуживала его утешения? Она сделала много ошибок, которые дорого ей стоили. — Когда дуют белые ветра, одинокий волк умирает, но стая живет. Теперь нас только двое. Мы заставим каждого, кто обидел Дом Старков, заплатить. Вместе. Его голос стал убийственным. И она поверила ему. Их враги могли быть многочисленны и могущественны, и из их семьи остались только она и брат у Стены. Но она поверила ему. — Твои раны в основном зажили. Но тело еще нуждается в отдыхе, чтобы восстановиться. Путешествие по Северу раненой, усталой и голодной сказалось на тебе. Не вставай с постели слишком часто. Я попрошу кого-нибудь принести нам завтрак. После мы можем поговорить с сиром Давосом, чтобы понять, что он знает и заслуживает ли он доверия. Он был советником Станниса, было бы очень хорошо, если бы он был на нашей стороне. Джон быстро вышел из комнаты. Санса подняла одеяло, и драконы быстро выползли. Она вздрогнула, когда тепло детенышей сменилось холодным воздухом. Воссоединение с братом было всем, чего она хотела, и даже больше. Впервые с тех пор, как она увидела, как голову ее отца отрубили его же мечом, она почувствовала себя в безопасности. У нее все еще было это внутреннее беспокойство, что она и ее брат так же трагически встретят свой конец, как и остальная часть их семьи. Но как только мрачные мысли начали возвращаться, сердитый крик вернул ее в действительность. Все трое детенышей забрались на покрывало и пристально смотрели на нее. Ее брат был способным командиром и лидером, а еще у него были драконы. Она понятия не имела, как быстро они способны расти, но жаждала поверить, что дни их врагов сочтены. Джон позаботится о врагах в открытом поле, а она позаботится о тех, кто в темноте. Дверь открылась, и прервав ее размышления, Джон вошел с миской в одной руке и большим деревянным подносом, на котором лежали куски жареного и сырого мяса — в другой. — Пора есть, малыши, — сказал он дракончикам. Они спрыгнули с кровати и столпились вокруг ее брата. Он бросал им куски сырого мяса, и она зачарованно наблюдала, как они обдавали их пламенем, прежде чем с жадностью сожрать. Санса села в кровати. Джон вручил ей миску и начал уплетать груду жареного мяса, которой хватило бы на несколько взрослых мужчин. Джон, должно быть, уловил ее изумление, потому что остановился и объяснил: — Я вырос на несколько дюймов после того, как… вышел из огня. С тех пор я продолжаю расти и не могу утолить голод, не съев достаточно. Ты тоже должна поесть хорошо. Он указал на ее миску и продолжил поглощать свою еду. Она выпила немного бульона, прежде чем спросить: — Джон, что случилось с Призраком? — Она не видела лютоволка с похорон. — Он ушел на охоту за день до твоего пробуждения. Обычно он возвращается через два или три дня, — объяснил Джон, прежде чем отрезать еще один кусок мяса. Увидев ее взволнованное выражение, он продолжил. — Не беспокойся о нем. Он — одно из самых опасных существ в округе. И ты знаешь, насколько он тих. Когда он того хочет, никто не сможет найти его в снегу с его-то мехом. Воцарилась уютная тишина, пока они быстро ели. И когда они заканчивали, раздался стук в дверь. Джон встал и провел сира Давоса в комнату. Ее брат сел рядом с ней на кровать, словно делая их единым фронтом, и заговорил. — Сир Давос, теперь, когда Станнис побежден, что вы собираетесь делать? — Лорд-комм… Сноу, я бы хотел последовать за вами, если вы позволите мне. Санса действительно удивилась, а ее уже было не так-то легко удивить. Она совсем не этого ожидала от встречи с Луковым Рыцарем. Он казался дружелюбным, но как бывший десница сурового короля, представлялся ей на самом деле кем-то более… высокомерным или недоверчивым. — Пожалуйста, зовите меня Джон, я не лорд. И почему вы хотите следовать за мной, сир Давос? Я простой бастард. Вы же были десницей короля. Почему бы вам не вернуться на свои земли и не прожить остаток своей жизни мирно? — с любопытством спросил Джон. Она заметила, что голос ее брата ничуть не дрогнул при упоминании о его статусе, а ведь в детстве именно это делало его таким колючим и угрюмым. Сир Давос глубоко вздохнул и задумчиво сказал: — Я следовал за Станнисом, потому что он был справедливым и честным человеком. Раньше я был контрабандистом, и когда Штормовой Предел был в осаде, мне удалось переправить лук и соленую рыбу через блокаду Редвина, чтобы накормить защитников. Станнис решил наградить меня за помощь, но в наказание за контрабанду отрубил мне пальцы левой руки. Старый рыцарь показал свою левую руку, на которой не было всех пальцев. — Доброе дело плохого не смывает, это то, что он сказал мне. Затем он посвятил меня в рыцари и дал земли. Позже Станнис сделал меня своим Десницей, потому что я всегда давал ему честные советы, а не говорил то, что он хотел услышать. У меня было семеро сыновей, но четверо из них погибли в битве у Черноводной. Моя жена уже умерла, и я не хочу возвращаться, только чтобы подвергать своих сыновей опасности, когда Томмен на троне. В свои последние годы я предпочитаю следовать за кем-то, кто мне нравится. Как вы. Вы всегда пытались быть честным и справедливым и поступать правильно, и из-за этого вас даже убили. Вы отказались быть узаконенным и стать лордом Винтерфелла, отказались от брака с красавицей-принцессой Вэль, потому что чувствовали, что нужны братьям, хотя половина из них желала вашей смерти, — Санса резко и глубоко вздохнула и посмотрела на Джона, который просто пожал плечами. Но следующие слова старого рыцаря вызвали у нее еще больше вопросов. — Я слышал, что случилось в Суровом Доме — вы спасли тысячи людей, и то, что вы там сделали, было похоже на сказку Эпохи Героев. Вы вошли в свой погребальный костер мертвым и вышли живым вместе с тремя вылупившимися драконами. Ваши дела говорят громче, чем ваши слова. В вас есть величие, я хотел бы увидеть его, и, может быть, даже помочь вам на этом пути своим советом. Мое единственное другое желание — это узнать, что случилось с принцессой Ширен и моим пятым сыном, Девоном, — задумчиво закончил он. — Вы спрашивали у Красной Жрицы? Она уехала со Станнисом в Винтерфелл, — задумчиво спросил Джон. — Что бы я ни спросил, она ничего мне не скажет. Эта женщина… она не права. Безумие… она… ее бог и их навязчивая идея сжигать людей заживо. С тех пор, как она начала шептать Станнису, он сильно изменился. И не в лучшую сторону. И я видел, как она делала вещи, которые не могу объяснить … Я вижу некоторые в моих худших кошмарах, — дрожащим голосом ответил Давос. — Почему бы вам не позвать ее сюда. Я тоже не люблю ни ее, ни ее бога, но она хотела поговорить со мной. Может быть, вместе мы сможем получить какие-то ответы, — просто предложил Джон. Луковый рыцарь кивнул и отправился на поиски Красной Жрицы.***
Джон Джон с удовольствием наблюдал, как Санса начала ерзать, когда Давос ушел. Она попыталась надеть маску, но ее любопытство вырвалось наружу. Не нужно было быть легилиментом, чтобы понять, о чем она думает. — Джон, ты действительно отказался от легитимизации Станниса, опеки над Севером и женитьбы на принцессе одичалых? — наконец, спросила она. Прежде чем ответить, он привычным рассеянным жестом запустил руку в волосы, но его непокорные и торчащие во все стороны лохмы сменились на более длинные, мягкие и слегка вьющиеся. Все еще было странно. — Да, но не по тем причинам, о которых ты думаешь. Я действительно был очень искушен. Быть лордом Винтерфелла, стать Старком — я всегда хотел этого. И Вэль я тоже хотел — надо быть слепым, евнухом или шпагоглотателем, чтобы не хотеть ее. Я мог все это получить. Но никто не спрашивал мнения самой Вэль, а я хоть и бастард, но определенно не насильник. И став лордом Винтерфелла, я должен был позволить этой обезумевшей жрице сжечь богорощу, как Станнис сжег септу и статуи богов в Штормовом Пределе. Это означало бы противостоять всему, за что Дом Старков выступал восемь тысяч лет. Я следую за Старыми Богами. Не говоря уже о том, что Винтерфелл принадлежит тебе по праву, как старшему живому и законному ребенку Эддарда Старка. Я отказался. Думал, лучше меня убьют в Дозоре, чем делать что-либо подобное. В конце концов они и убили меня, но решили сначала избрать меня Лордом-командующим, — с юмором закончил он. Санса фыркнула на шутку, но с любопытством продолжила. — А что насчет Сурового Дома? — Я не уверен, поверишь ли ты мне. Я бы не поверил, если бы сам не видел. Он попытался уклониться от темы. На самом деле не было необходимости обременять Сансу еще большими проблемами. Он помнил ее дрожащее тело, почти рухнувшее на пол прошлой ночью. Джон должен был распознать все симптомы, когда она вошла в его комнату — чувство вины, стыда, ночные кошмары. Все, через что он прошел раньше. Ему не стоит добавлять к ее горестям мифических ледяных некромантов из легенд. — Я лучше узнаю сейчас, чем удивлюсь потом. Я поверю тебе, что бы это ни было. Ты никогда не умел лгать, — серьезно ответила Санса. Джон оценивающе посмотрел на сестру. Она не дрогнула от его взгляда. Он тяжело вздохнул, Санса действительно выросла. Учитывая шрамы и раны на ее теле, это не должно было быть таким уж сюрпризом. — Король Ночи и Белые Ходоки вернулись. Эти истории, которые рассказывала нам Старая Нэн? Они оказались больше, чем просто истории. Всех, кто умер они поднимают из мертвых, чтобы сражаться на их стороне. За последние пару лет они убили все живое к северу от Стены только для того, чтобы добавить их в свою растущую армию. Нам удалось спасти менее десяти тысяч вольных людей из Сурового Дома. Мертвых, которых они воскрешают, мы называем упырями. Обычное оружие не причиняет им вреда, но они уязвимы для обсидиана, огня и валирийской стали. Он остановился, увидев, что Санса смотрит на него широко раскрытыми глазами. — Ты веришь мне? Санса глубоко вздохнула и нерешительно заговорила. — Ты никогда не был лжецом, Джон. Как бы мне ни хотелось, чтобы это была какая-то сказка, она отлично объясняет, почему ты пропустил одичалых к югу от Стены. Ты вышел со мной живым из своего погребального костра с тремя драконами. Я действительно хотела бы, чтобы это была какая-то шутка, но… что мы можем сделать против них? — Лицо Сансы стало белым как полотно, когда она столкнулась с осознанием своего нового мифического врага. — Пока Стена стоит и будет удерживать Армию Мертвых. Знаешь, драконы дышат огнем. А мои выросли вдвое за три дня. Через год они станут достаточно большими, чтобы сжигать тысячи тварей. У меня также есть валирийская сталь. Если нам удастся найти драконье стекло где-нибудь на Севере, мы сможем сражаться. Санса заметно расслабилась, услышав его заверения. — Первые люди побеждали их раньше. Мы, их потомки, можем сделать это снова. Они погрузились в задумчивое молчание. Вскоре его прервали шаги снаружи, и в комнату вошли Мелиссандра Асшайская и сир Давос. До сих пор он старался избегать Красную Жрицу. Отчасти из-за слухов о ее деяниях, отчасти из-за недоверия Джона, а больше всего потому, что он вообще не хотел иметь с ней дело. Теперь, когда он был рядом с ней, он мог чувствовать потоки магии вокруг нее — кровавой, темной и искривленной. Казалось, на ней было что-то вроде гламура, закрепленного ее рубиновым колье. Игнорируя все, Красная Жрица подошла к Джону и встала на колени. — После того, как они зарезали вас, после того как вы умерли, куда вы пошли? Что вы видели? — Ее голос был мелодичным, и он чувствовал, что он слегка пропитан магией, делающей людей более восприимчивыми к ее словам. Джон недовольно прищурил глаза, но просто сказал: — Ничего. Там ничего не было. Было бы крайне глупо утверждать, что он душа из другого мира, тем более религиозному фанатику. А изменения в его характере и поведении можно было легко объяснить его смертью. — Владыка Света позволил вам вернуться по какой-то причине. Станнис не был обещанным принцем, но им должен быть кто-то другой. Все признаки указывают на вас. Это звучало слишком похоже на пророчество и гадание на его вкус. Если однажды тебя коснулись нити судьбы — спасения не было. А он отчетливо чувствовал их во время ритуала. — И что же это за обещанный принц? Расскажите мне. Мелиссандра встала и благоговейно заговорила. — Пять тысяч лет назад было предсказано: когда красная звезда истечет кровью и соберется тьма, Азор Ахай возродится среди дыма и соли. Дитя льда и огня пробудит драконов из камня, и со Светоносным в руке он победит Великого Иного в битве за Рассвет. Он не мог не вздохнуть. — Кто этот Великий Иной? И откуда ты знаешь, что я тот обещанный принц? — Он хотел добавить, что он просто бастард, но знал другое. Может просто не спешил признаваться в этом самому себе. Он уже имел дело с избранностью, пророчеством и не ожидал второго раунда. — Великий Иной ведет армии тьмы. Он стремится уничтожить всю жизнь. Ты разбудил драконов из камня, и падающая красная звезда украсила северное небо, прежде чем ты вышел из своего погребального костра. Ты выходил из пламени и раньше, я это чувствую. Огонь и лед в твоих жилах. Королевская кровь в тебе сейчас сильнее, чем в любом другом, — Джон выругался про себя. Пророчество пятитысячелетней давности. Он действительно исполнил все знамения. Гадание всегда было сложным делом, но он знал, что лучше не недооценивать его. Но это было не так уж плохо. В конце концов, он все равно собирался иметь дело с так называемым Великим Иным. — Ты говорила все это Станнису раньше. Ты сказала, что видела это в огне и он тебе поверил. И это убило его. Твой красный бог раньше ошибался, — обеспокоенно сказал сир Давос. — Р’глор никогда не ошибается. Огни не лгут. Но глаза смертных не всегда понимают, что им показывают. Это я ошибалась. Джон почувствовал, как начинает болеть голова. Она и раньше предупреждала его о ножах в темноте, но он не послушал и умер. У него на руках был сумасшедшая фанатичная провидица, которая любила жечь людей. Он не хотел иметь с ней ничего общего, но и отослать ее без причины он не мог. А некоторых врагов лучше держать поближе, чтобы следить за ними получше. Кто знает, какую бурю дерьма она может поднять? — Итак, чего ты хочешь, Мелиссандра из Асшая? Следовать за мной? — устало спросил Джон. — Да, следовать за вами и направлять вас. Чтобы помочь вам выиграть битву за Рассвет. Джон пристально посмотрел в ее красные глаза. Похоже на глазенки Волдеморта. Он старательно держал на лице ледяную маску, скрывающую чувства и контролировал голос. — Если вы хотите следовать за мной, вы сначала ответите на несколько моих вопросов. — Все для Азора Ахая. — Вы знаете, что случилось с принцессой Ширен и Девоном Сивортом? — Армия Станниса попала в снежную бурю. Я предложила просить благословения у Р’глора, чтобы он растопил снега, но нужна была жертва с королевской кровью в жилах. Давос выглядел готовым взорваться, а Сансу казалось тошнит. — Станнис послал своего оруженосца Девона Сиворта за принцессой Ширен. Но тот решил сбежать с принцессой в северные снега. Битва была проиграна. — Ты бы сожгла даже принцессу Ширен?! Она просто девочка! Слава богам, что у моего сына оказалось больше здравого смысла, чем у взрослых людей вокруг. — В голосе сира Давоса чередовались возмущение, гордость и облегчение. Джон тщательно взвесил все варианты. Он мог держать жрицу рядом и позволить ей делать грязную работу — у нее бы точно не возникло никаких угрызений совести. Но с другой стороны, вера в Старых богов была воплощением поклонения природе. Это было очень похоже на старые языческие религии. Вера Семи или Р’глора слишком напоминала ему трижды проклятую головную боль, которой были христианство или ислам. Все они казались нетерпимыми к магии, если она не находилась под их контролем. Да и сваливать грязную работу на кого-то другого было совсем не в его стиле. Если он хотел что-то сделать — хорошее или плохое — он всегда делал это сам и с гордостью брал на себя ответственность. Так поступали наши предки. Тот, кто выносит приговор, сам заносит меч. Первые люди действительно были мудры. Но у него было много врагов и мало доверенных лиц. Наконец он решился и ледяным тоном произнес: — От тебя пахнет темным и извращенным колдовством, Красная Жрица. Я чую этот запах на тебе. Это земля моих предков. Если бы тебе и Станнису удалось взять Винтерфелл, древнее Чардрево сгорело бы, как септа в Штормовом Пределе. Не пощадили даже септонов Драконьего Камня. Вам каким-то образом удалось убедить Станниса Баратеона сжечь собственную дочь заживо. Меня не волнует ваш Красный Бог. Я следую за Старыми Богами Севера. И я все равно буду сражаться с армией мертвых, пророчество это или нет. Он чувствовал, как его спокойствие ускользает, а магия и кровь кипят в жилах. Джон вдохнул, чтобы успокоиться, встал и посмотрел в ее красные глаза. — Но если ты действительно хочешь мне помочь, иди и возьми оставшихся людей Баратеонов, желающих следовать за тобой, найди принцессу Ширен и сына сира Давоса и приведи их ко мне живыми и здоровыми. Не смей никого сжигать и не проповедуй поклонение своему Красному богу. Считай это своим испытанием. — Он отпустил окклюментные щиты и объединил свое убийственное намерение со своей магией, пригвоздив взглядом Красную Жрицу и принуждая ее действовать по его правилам. Его магия была слаба, правда. Но убийство миллионов людей и демонов сильно изменило его душу, поведение и ауру. Красная Жрица заметно побледнела всего через несколько секунд. — Будет сделано, Азор Ахай, — Мелиссандра низко поклонилась и быстро ушла. Старый рыцарь не мог найти слов. Санса выглядела обеспокоенной. — Было ли это мудро, Джон? — спросила Санса. — От этой женщины у меня мурашки по коже. — Да, она очень опасна. Чрезвычайно опасна. Но я сомневаюсь, что кто-то еще захочет и сможет найти юную принцессу в бескрайних снегах. У Красной Жрицы есть талант к предсказанию. Она предупреждала меня о ножах в темноте еще до здешнего мятежа, и, хорошо это или плохо, я не поверил. Если Ширен Баратеон вообще можно найти живой, она сделает это. И я предпочел бы, чтобы она была рядом и я мог контролировать ее, вместо того, чтобы позволять ей действовать свободно. Кто знает, какое бедствие она сумеет учинить? Я дал ей понять, что я о ней думаю, что я вижу сквозь ее уловки и что не стоит ей пытаться обмануть меня. Было еще кое-что, о чем он умолчал. Технически он был ближайшим и старшим из ныне живущих родственников Ширен Баратеон. Он чувствовал себя обязанным позаботиться о ней теперь, когда ее родители умерли. Иначе, в лучшем случае ее используют как куклу для утоления чьих-то амбиций. Ее родители умерли, знаменосцы ее отца либо погибли, либо дезертировали, а сама она заблудилась где-то в северной глуши. Застенчивая и добрая девочка, любящая читать. Было бы невероятно сложно, если вообще возможно, найти ее без магии. К тому же, он не мог оставить сестру одну в Черном Замке. Он доверил бы Вольному Народу любую другую задачу, кроме этой. Они не любили Ширэн и не доверяли ей из-за ее серой хвори. Если отправка рьяной темной провидицы, жаждущей проявить себя вместе с последними солдатами Дома Баратеонов, лучший шанс для девочки — он это сделает. По правде говоря, он сомневался, что юные беглецы смогут избежать поисковых отрядов Болтона. Да и просто вынести северную погоду без укрытия, теплых шкур и провианта. Было жестоко думать об этом, но, прожив более трехсот лет, он научился надеяться на лучшее и готовиться к худшему.***
Рамси Болтон, Винтерфелл Рамси сидел на высоком троне в Большом зале, лениво играя со своим любимым ножом. Наконец он стал лордом Болтоном. Пришлось лишь убить своего отца, мачеху и только что родившегося сводного брата. Злобная ухмылка появилась на лице Рамси при воспоминании об удивлении на лице Русе, когда он ударил его ножом в грудь. Но эта победа казалась немного пустой. Станнис был убит, но не им. Его дорогая Миранда также была найдена мертвой, когда он вернулся с битвы. Вонючка и его Санса исчезли. О, он не сомневался, что она сбежала к своему брату-бастарду на Стену. Он отправил им письмо с рассказом о своей новой любимой игрушке, что подарил ему Дом Амбер — Риконе Старке. У них не было выбора. Они придут к нему, ведь они заботятся о младшем братике. Но пока ему было… скучно. Винтерфелл казался слишком тихим без криков Сансы и стонов Вонючки. Эта тишина была почти невыносимой. Рамси внезапно замер. Да, Вонючка сбежал с его женушкой. Но он всегда мог сделать еще одного Вонючку. Иногда они умирали до того, как ломались, но в любом случае, он повеселится. А крики Рикона Старка, наконец, разгонят эту тишину. Он схватил свой нож для свежевания и направился к подземельям со злой улыбкой на лице.