***
Санса — Спасибо, сир Давос. Завтра я сообщу вам о своем решении, — Джон отпустил старого рыцаря. Как только рыцарь вышел, ее брат спросил: — Что ты думаешь о них, Санса? — Я бы не стала доверять ни одному из них. Хотя сир Давос кажется довольно надежным, но он не был очень толковым помощником для Станниса. — Я думаю, главная сила сира Давоса в том, что он честен и повидал большую часть мира. У него нет безжалостности, силы и хитрости, необходимых для хорошего Десницы, но я не возражаю, если он останется рядом, чтобы давать советы. Было бы полезно просто иметь третье мнение, чтобы обеспечить разносторонний взгляд на проблемы. И он нравится Призраку. У лютоволков невероятно острое чутье. Он не любил всех предателей и был настороже с ними, но я был достаточно глуп чтобы запереть его, — хмуро ответил Джон. Она ощутила острый укол вины и сожаления. Если бы только Леди не умерла из-за ее глупости. — И Мелисандра из Асшая…— Санса попыталась подобрать слова, чтобы описать женщину, но не смогла. — От нее гораздо больше хлопот, чем пользы. Я бы отослал ее в одно мгновение, если бы не Ширен Баратеон. Если она добьется успеха, я продолжу отсылать ее на задания. Предпочтительно в Эссос. Если она потерпит неудачу, я полностью откажусь от нее. Санса вздохнула с облегчением. От Красной Жрицы она была в ужасе. Осознание, что ее довольно долго не будет рядом порадовало. — Джон, что такого важного в дочери Станниса? Да, у нее была трагическая жизнь, но так же было и у нас, и у многих других. Лицо Джона стало задумчивым. После короткого периода молчания он заговорил. — Знаешь, у меня вероятно где-то есть предок Таргариен, иначе я не смог бы оживить драконов и так легко управлять ими. Это означает, что я в родстве с Ширен через ее бабушку Рейль Таргариен. Ты ее не видела, но она добрая и милая девочка. Теперь она сирота и окружена врагами. Это тебе никого не напоминает? Санса не могла не кивнуть. Она хорошо знала, каково это, когда у тебя никого нет и ты окружен врагами. — Я ничего не теряю, пытаясь помочь ей. У Дома Баратеонов те же враги, что и у нас. Брат был прав. Да и если в их руках будет законная наследница Штормового Предела, это может открыть перспективы в будущем. Кто его знает… Джон хмыкнул, и она посмотрела на него: — Что ты знаешь о Бриенне Тарт и Подрике Пейне? Что случилось с ее верным щитом? Санса только что поняла, что не видела женщину с тех пор, как проснулась. — Где Бриенна? — осторожно спросила она и положила руки на колени. — Я заточил ее и ее оруженосца в гостевых покоях. Бриенна подвела ее в Винтерфелле, но позже она спасла ее от охотничьего отряда Болтона. Санса хотела резко возразить, но брат не дал ей шанса. — Санса, когда я очнулся в огне, я увидел тебя почти полностью покрытую ранами, порезами и синяками, да еще и с лихорадкой вдобавок. Тарты — вассалы Штормовых лордов, а Пейн вообще с Запада. Я не знаю ни одного из них, я не знаю, что они сделали, или каковы их Дома, но я не доверяю им ни на йоту. Твоя защитница позволила тебе прыгнуть в горящий костер. Оба они либо ненадежны, либо некомпетентны. Так что я заключил их в покоях для гостей. Она сдулась. Ее брат был прав, не доверяя им, в конце концов, когда она впервые встретила Бриенну и Подрика, она им тоже не доверяла. Санса даже не думала о них, пока Джон не спросил ее. — Они действительно спасли меня от охотничьего отряда Болтона после того, как мы с Теоном сбежали из Винтерфелла. Но если ты хочешь узнать больше, мы должны спросить их самих. — Тогда идем. Нет лучшего времени чем сейчас. Джон встал, накинул плащ и терпеливо ждал ее у двери. Санса натянула на плечи меховую накидку и последовала за братом. Она заметила, что под плащом на Джоне была только простая шерстяная рубашка и кожаные бриджи. Воздух в коридорах был холодным, но ее брата это совершенно не беспокоило. — Джон, ты не слишком тепло одет — заметила она с беспокойством. Было бы нехорошо вернуть ее брата из мертвых, только для того, чтобы потерять его из-за лихорадки. — С тех пор, как я умер, холод и жар больше не действуют на меня. И то, и другое только приятно. Он бесцеремонно сунул руку в ближайшую горящую жаровню, заставив ее вскрикнуть от шока. Она попыталась оттащить его, но Джон стоял неподвижно, как гора, несмотря на ее усилия. Через несколько мгновений он вытащил руку из огня. — Видишь? Неопалимый. Холод меня тоже не кусает, — сказал Джон, и в его глазах горели искры веселья. Ее сердце билось, как барабан. Она глубоко вздохнула, пытаясь восстановить спокойствие. Санса научилась внимательно наблюдать за людьми, но брат продолжал ее удивлять. Ее ум и вежливость долгое время были ее единственным оружием, и она научилась ими пользоваться. Было легко заметить, что Джон сильно изменился и больше не был тем задумчивым и угрюмым мальчиком, которого она знала. Теперь он был спокоен и уверен в себе, а под этим скрывалось еще и немного озорства. Она бросила на него нерешительный взгляд, и они продолжили идти. Джон вел себя небрежно, как будто ничего особенного не произошло. Дверь наружу охраняли две одичалые. Они уважительно кивнули ее брату. Сансе было странно, что теперь на нее смотрели без жалости, отвращения или злонамеренной жестокости. Когда они вышли наружу, она постаралась придать лицу нейтральное выражение и внимательно наблюдала за людьми во дворе. Их было немного: и братья из Ночного Дозора, и одичалые смотрели на Джона с большим уважением. И долей страха. Они быстро добрались до небольшой деревянной башни. Вход охраняли еще две женщины в меховых одеждах. После быстрого кивка Джона, они беспрепятственно вошли. Через две двери они оказались лицом к лицу с Бриенной Тарт. Та бросила острый взгляд на брата, прежде чем повернуться к ней. — Моя Леди, — Бриенна поклонилась и заговорила. — Я бы охраняла вас, но ваш сводный брат велел запереть нас здесь. — Да, я не знал ни вас, ни вашего оруженосца. Вы утверждали, что являетесь присягнувшим щитом моей сестры, но я нашел ее в моем погребальном костре, покрытую ранами. От слов брата Бриенна поникла. — Мне кажется, что вы оба либо некомпетентные дураки, либо лжецы. А так как моя сестра не могла поручиться за вас, я поместил вас сюда. Бриенна выглядела так, будто хотела возразить, но Джон неумолимо продолжал. — Как я могу доверить вам безопасность моей сестры, если я ничего о вас не знаю? Вы — наследница дома Тарт, который находится далеко на юге, в Штормовых землях. Как вы вообще оказались на службе у Сансы? Наследнице Тартов потребовалось время, чтобы взять себя в руки, а затем она ответила: — Я была членом Радужной Гвардии короля Ренли. После того, как мой повелитель был убит тенью с лицом Станниса Баратеона, я собиралась отомстить за него. Однако леди Кейтилин Старк сумела отговорить меня, сказав, что я не смогу отомстить за Ренли, если умру атакуя армию Станниса в одиночку. Я поклялась служить леди Старк, и мы сбежали. Позже она взяла с меня клятву, что я найду ее дочерей и приведу их домой. С тех пор я ищу леди Сансу и леди Арью. Мне даже удалось найти леди Арью вместе с Сандором Клиганом в Долине, но она убежала пока я сражалась с Псом, увидев украшения Ланнистеров на моем мече. Радость и надежда расцвели в сердце Сансы, и она воскликнула: — Ты был прав, Джон, Арья жива! — Да, мы найдем ее, так или иначе, — Брат кивнул. — И как же вы получили клинок из валирийской стали от Ланнистеров? — Джон повернулся к Бриенне. — Джейме Ланнистера собирались убить в Риверране после попытки побега, поэтому леди Старк отправила меня с ним в Королевскую Гавань в надежде обменять его на ваших сестер. Там мне не разрешалось даже приближаться к леди Сансе. После казни Эддарда Старка, его меч — Лед — был переплавлен в два полуторных клинка. Один достался королю Джоффри, а другой Джейме Ланнистеру. Но когда леди Санса сбежала, Джейме Ланнистер отдал мне свой меч из валирийской стали, полный комплект доспехов, Подрика Пейна вместо оруженосца и послал меня найти и защитить ее. Родовой меч Дома Старков — украден и уничтожен их врагами. Так нагло. Никому из южан с их хваленой рыцарской честью и в голову не пришло вернуть им родовой клинок. Вместо этого, они пошли на многое, чтобы убить каждого Старка. Ярость кипела в Сансе, ей хотелось самой взять меч и вернуть засранца Джоффри из Бездны, чтобы понатыкать в нем дырок. И в его злобной мамочке. И в каждом, кто причинял зло ее семье. Ей понадобилось несколько минут, чтобы совладать со своим гневом, и, наконец, задать вопрос который грыз ее изнутри. — Бриенна, ты прислала сообщение, что поможешь мне сбежать, если я зажгу свечу в заброшенной башне. Верно ли я помню? — Да, моя Леди. Санса почувствовала, как ее ярость возвращается в полную силу, и заговорила медленно, стараясь, чтобы ее голос звучал ровно. — Тогда где ты была, когда я рисковала своей жизнью, чтобы зажечь свечу в разрушенной башне? Где ты была, когда мне пришлось прыгать с крепостной стены Винтерфелла, чтобы сбежать? Бриенна побледнела и впервые выглядела искренне раскаявшейся. Санса все еще кипела от ярости. В тот день она много раз была близка к смерти. Сильная рука легла ей на плечо и успокаивающе сжала. — Пожалуйста, ответь моей сестре, Бриенна Тарт, — попросил Джон с легким раздражением в голосе. Тартская Дева немного поколебалась, прежде чем наконец ответить, стиснув зубы. — Я слышала, что Станнис подошел к Винтерфеллу с армией, поэтому я отправилась на его поиски. После битвы с Болтонами я нашла его. Он признался, что убил Ренли с помощью магии крови, и я казнила его за убийство родственника и короля. Джон пожал плечами и прошептал ей на ухо. — Тебе решать, Санса. В конце концов, она будет охранять тебя. И снова Санса была вторым вариантом. Она никогда не была первой. Гнев и обида снова забурлили в ней. Она глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться и подумать. Ей удалось скрыть эмоции. Да, Бриена поставила ее на второе место. Но свои предыдущие обязательства перед Ренли она выполнила до конца, насколько смогла. Теперь верность Бриенны принадлежала только ей. Она не могла позволить себе отослать кого-то, кто желал служить ей и умел держать меч, когда враги были со всех сторон. Глубоко внутри она все еще чувствовала ярость, но знала, что не может позволить себе совершать глупые ошибки. — Ты поклялась быть моим верным щитом, Бриенна, и я приняла твою верность. Ты все еще держишь свои клятвы? — ледяным тоном спросила Санса. — Да, моя Леди, — Бриенна опустилась на колени. — Поднимись, Бриенна Тарт, и снова стань рядом со мной, — произнесла Санса с горечью во рту.***
Джон Сноу По пути к оружейной, где он хотел продолжить свои эксперименты по созданию оружия, Джона перехватил Скорбный Эдд. — Я был с тобой в Суровом Доме. Мы видели, что там происходит. Мы знаем, что грядет! Как ты можешь оставить нас сейчас, когда ты нужен нам больше всего, Джон? — отчаянно взмолился дозорный. — Я сделал все, что мог, как Лорд-командующий. Ты знаешь это. — Ты поклялся. — Да, «я буду жить и умру на своем посту». И я умер. Припоминаешь? — «Я отдаю свою жизнь и честь Ночному Дозору в эту ночь и во все грядущие!» — возразил Эдд. — Эдд, меня убили собственные братья. Я второй Лорд-командующий подряд, убитый во время мятежа. У меня просто нет ни желания, ни причин оставаться здесь дальше. И несмотря ни на что, я умер и свободен от бремени этих клятв. — Джон вздохнул, пытаясь вернуть себе спокойствие. — Не похоже, чтобы мы могли победить этого Иного и его армию только силами Ночного Дозора. У нас осталось меньше нескольких сотен братьев, разбросанных по трем замкам. Даже не все из них бойцы. И ты видел — югу наплевать на Ночной Дозор, никто палец о палец не ударил, чтобы помочь нам. Станнис действительно пытался, но он был на последнем издыхании, а теперь и его нет. — Значит, ты сдаешься? — недоверчиво спросил Эдд. Правда заключалась в том, что Ночной Дозор развалится и умрет сам по себе. Со времен Завоевания он находился в неуклонном упадке. Джон Сноу изначально имел несколько предвзятое отношение к древнему и якобы почетному ордену, но Гарри Поттер обладал опытом и мудростью очень долгой жизни и умел читать между строк. Дозор почти полностью зависел от Севера, и после того, как Таргариены пришли к власти, они методично сокращали экономическую и военную мощь Севера. Передача плодородных земель Нового Дара Дозору была очень коварной мерой. Это сильно снизило способность Севера прокормить себя и сказалось на численности населения. Сам Дозор был обременен слишком большим количеством земли и слишком малым количеством людей. Орден не мог использовать Дар королевы Алисанны. Теперь же Новый Дар и большая часть Старого Дара были пустыней. Не говоря уже о практике, начатой королем Джехейрисом. Отправив в Дозор самых обычных преступников и членов расформированной Воинствующей Веры, он впоследствии создал большие проблемы для Севера и изменил саму суть Дозора. Больше не было древнего и славного общества борцов с угрозой из Земель Вечной Зимы. А было скопище отбросов. Это сильно уменьшило интерес младших сыновей к службе и успеху в Дозоре. Даже простой люд не желал больше селиться в Даре, поблизости от южных религиозных фанатиков, наводнивших Стену. А Север больше не мог содержать Ночной Дозор как раньше. Теперь же, после того, как его втянули в южную войну, а затем по нему прошлись с грабежами Железнорожденные, Север был истощен как никогда за последние столетия. Дозор был на последнем издыхании, просто обычные офицеры, как Эдд, еще не понимали этого. Может быть, если Джон вернет себе контроль над Севером, он сможет направить часть помощи на Стену. Он решил развеять некоторые опасения своего друга. — Я не сдаюсь. Но с Ночным Дозором я покончил. Я верну Север под контроль Старков. А потом, надеюсь, найду драконье стекло. И когда мои драконы вырастут, этот Иной и его армия встретят свой конец. Но я не могу сделать ничего из этого, пока я застрял у Стены. Эдд вздохнул и смиренно кивнул. Джон озорно улыбнулся и похлопал друга по плечу. — С другой стороны, Эдд, теперь, когда ты Лорд-командующий, ты можешь приказывать другим. И он направился к оружейной, оставив позади не особенно повеселевшего Скорбного Эдда. Четыре дня прошли как в тумане. В конце концов, Бриенна Тарт оказалась полезна. На его вкус слишком идеалистична и наивна, но она была верна и довольно умело обращалась с мечом. Знание того, что Лед, великий меч Старков, выкованный в самой Валирии еще до Рока, был варварски расплавлен и перекован на два клинка для паршивых кошек-Ланнистеров, заставляло его кровь кипеть. Это было и оскорблением, и заявлением, что Дому Старков конец. Это было сродни открытой краже и присвоению семейной мантии Поттеров в его старом мире. За такое Гарри заставил бы умыться кровью. По крайней мере, один из мечей теперь защищал Сансу Старк. Подрик Пейн был довольно дерьмовым бойцом, но с практикой он мог стать лучше. Он был достаточно упрямым и преданным, несмотря на то, что был из ветви дома Пейн, а может быть, как раз поэтому. После суда над Тирионом Ланнистером, в Королевской Гавани для него было небезопасно. Подрик был пажом известного убийцы родственников и цареубийцы, поэтому Джейме отправил его с Бриенной Тарт. Джон видел гнев Сансы и понимал, что она почувствовала себя преданной, когда ее бросили в Винтерфелле. Но ей удалось обуздать свои эмоции и принять эту парочку обратно себе на службу. Его распорядок оставался в основном таким же, как и раньше, за исключением посещений Сансы, здоровье которой быстро восстанавливалось. Он проводил ночи, дремля на стуле в комнате Сансы, чтобы избежать повторения ее панических атак и приступов страха. Она совсем не протестовала и даже почувствовала облегчение, когда он впервые появился в ее комнате после захода солнца. При нем Сансе снилось меньше кошмаров и она стала лучше высыпаться. И его влекло к ней физически. Может, сказывалась любовь Джона Сноу к рыжим? Гарри Поттер нашел утешение от своих кошмаров только в объятиях своей жены, которая также приходилась ему троюродной сестрой. После ее смерти, он уже поднаторел в окклюменции и мог контролировать свои желания и свое тело. Отношения между кузенами были приемлемы и в Вестеросе, и в магическом сообществе. И хотя было мнение, что именно из-за кровосмешения волшебники вырождались, они все равно часто женились на своих родственниках, как близких, так и дальних. Но в Вестеросе вся знать вступала в смешанные браки на протяжении тысячелетий, а валирийцы тысячелетиями выдавали родных сестер за братьев без каких-либо проблем. Может, если бы здесь все было так же, как в его прошлой жизни, здешняя знать было бы похожа на гротескную версию последних Гонтов. Но по какой-то причине это было не так. У Джона было подозрение, что и здесь замешана какая-то местная магия. В конце концов, у Джона не было абсолютно никакого намерения потакать этому влечению. В то время как его тело было молодо, его разум был стар. Он знал, что романтические отношения, слишком усложняют жизнь. И секс никогда не бывает без условий в долгосрочной перспективе. Кроме того, Санса подверглась насилию, и вся ее семья погибла. Он хотел сохранить для нее хоть кого-то, кого она могла считать родным. Он начал менять шкуру каждый день, чтобы исследовать пределы своих новых способностей. Джон мог легко проникнуть в разум своих драконов или лютоволка независимо от расстояния, но попытки сделать это со случайными животными без предварительной связи были очень тяжелым испытанием как для его разума, так и для магии. И чем дальше было животное, тем слабее была связь. Он мог улететь максимум на двадцать миль как птица, прежде чем полностью терял контакт. После четырех дней практики он медленно увеличил расстояние до двадцати пяти миль. И как бы он ни пытался, он все еще не мог разделить свой разум, чтобы одновременно управлять своим телом и кем-то из своих фамильяров, несмотря на то, что мог проскользнуть в разум всех трех своих драконов одновременно. Таким образом, способность была бы в основном полезна для разведки и шпионажа, если бы ему удалось ее развить. В бою же, по-прежнему, его тело и его магия были его лучшим оружием. Тем временем Кровавый Пламень и Штормовой Странник выросли до размеров крупных собак, а Винтер был уже размером с маленького пони. Они начали выходить ночью на охоту. И так стремительно росли что ему пришлось всерьез задуматься, что же тому причиной. Очистив свой разум и настроившись, Джон понял, что драконы подпитывались магией Стены. Он чувствовал, что магия древнего сооружения была втянута в ритуал воскрешения, но не думал, что это создаст такую связь с драконами. Сама Стена была полна силы, так что небольшой ручеек, который тянули детеныши, ничуть не повлиял на нее. Однако это, вероятно изменится, как только они повзрослеют. Он не пренебрегал тренировками во дворе, и продолжал доводить себя до предела, сражаясь с несколькими противниками одновременно. Руны сопротивления творили чудеса и теперь он чувствовал себя в этом теле совершенно комфортно, хотя вырос еще на полдюйма. Его изыскания в кузнечном деле тоже сдвинулись с мертвой точки из-за трактата о литье бронзового оружия, написанного кем-то по имени Луг. Бронза имела гораздо более низкую температуру плавления по сравнению со сталью, и расплавленный металл можно было отливать в формы вместо того, чтобы многократно нагревать и ковать. Бронза также была мягче, гораздо более хрупкой и менее прочной по сравнению со сталью. Но если под рукой была бронза, для изготовления функционального оружия требовалось гораздо меньше навыков. Не говоря уже о том, что это был лучший проводник для магии. После всех своих тренировок, Джон проводил каждый свободный час, экспериментируя с литьем бронзового оружия и пытаясь разными способами наполнить его магией. Все недостатки бронзы можно было бы легко устранить, если бы ему удалось найти верный рецепт.***
Королевские земли. Беспорядки в Королевской Гавани были полностью подавлены силами Тиреллов. Двадцать тысяч мечей вошли в город и столько же встали лагерем снаружи у его стен. Пост Мастера над законами принял суровый лорд Рендилл Тарли. И люди, наконец, смогли относительно спокойно ходить по улицам. Даже Воробьи притихли. Но миг спокойствия был краток. Во время прогулки по Стальной улице Дикона Тарли, к нему пристала большая группа мужчин, одетых в лохмотья с вырезанной семиконечной звездой на лбу. Сильный молодой парень не смог справиться с целой толпой и фанатики забили его до смерти. Узнав, что потерял своего идеального наследника из-за Воинствующей Веры, Рендилл Тарли пришел в ярость. А увидев изломанное тело сына, окончательно потерял свое легендарное самообладание. Лорд Тарли приказал убить каждого члена Воинствующей Веры и подал пример, бросившись на ближайшего Воробья с родовым мечом наперевес. Если бы сначала доблестный воин привел в готовность все войска, которыми командовал, он сумел бы перебить всех Воробьев, Мечей и Звезд. Однако вид изуродованного и мертвого любимого сына не способствует разумным решениям, и лорд Тарли бросился в схватку со Святым Воинством, имея за спиной менее пятидесяти человек. Бедняки Королевской Гавани, жизнь которых окончательно стала беспросветной после войны Пяти королей и вызванного ею голода, охотно шли за Его Воробейшеством. Реформацию боевой ветви Веры восприняли с ликованием. Десятки тысяч человек пополнили ряды Мечей и Звезд. Нападение городской стражи и свиты Рэндилла Тарли не осталось без ответа. Ну а увидев, что адепты атакуют их командира, солдаты армии Простора, находившиеся поблизости, присоединились к бою. Вскоре кровавый хаос охватил улицы столицы. Некоторые межевые рыцари, наемники и местные бандиты радостно воспользовались этим, начав грабить гостиницы и богатые кварталы. Кровь текла по улицам рекой. Кто-то поджег хижину в Блошином конце, огонь быстро распространился на близлежащие здания и через пару часов горели уже целые кварталы. Вскоре пожар добрался до одного из тайников дикого огня, устроенных под городом по приказу Эйриса Таргариена.***
Мирцелла Баратеон Смотря на Королевскую Гавань с борта подплывающего к городу корабля, Мирцелла радовалась. Радовалась от всей души смерти своего брата Джоффри. Он всегда был высокомерным, жестоким и они с Томменом боялись его. Она спрашивала себя, будет ли мать теперь, когда ее любимец мертв, обращать внимание на нее. Она знала, конечно, что матушка ни о ком из них не заботилась так, как о Джоффри. По правде говоря, она страстно ненавидела Королевскую Гавань. Тут по-прежнему воняло дерьмом и мочой, и большинство ее воспоминаний были о том, как Джоффри властвовал над ней или мучил ее. И Роберт Баратеон, и Серсея Ланнистер совершенно не интересовались ею. И для нее это было только к лучшему. Она своими глазами видела результат безраздельного внимания Серсеи к ее старшему брату. И чем меньше будет сказано о Роберте Баратеоне, тем лучше. Она лениво провела пальцем по своему новому шраму. Мирцелла знала, что ее красота была ее главным достоинством. А теперь она навсегда отмечена мечом Темной Звезды. Будет ли ее матери дело до этого? Ее жених, Тристан Мартелл, посетил ее лишь раз с тех пор как на нее напали. И ушел так быстро, словно змеи кусали его за ноги. Она решила, что невестой без одного уха и со шрамом через пол-лица жених уже не особенно интересуется. Пока она была погружена в свои мысли, они подошли к причалу. Нимерия Сэнд должна была сопровождать ее в Красный замок, чтобы Мирцелла могла навестить своего брата, Томмена. Она внутренне фыркнула. Любой, кто знает ее мать, должен понимать, что она никогда не вернется в Дорн. Девушка надеялась, что ей удастся как можно быстрее избавится от общества Нимерии. Та всегда смотрела на нее таким злым взглядом. Мирцелла старалась держаться от нее так далеко, как только могла. Когда только корабль был пришвартован, принцесса последовала за Нимерией и ее небольшой свитой из охранников Дома Мартелл. — Может быть, мы прибыли слишком рано? Нас никто не встречает. Я думаю, нам следует добраться до Красного замка самостоятельно, — сказала Песчаная Змейка и после недолгого колебания повела свою свиту к Речным Воротам. Странно, но здесь совсем не было охраны, а сами ворота были распахнуты настеж. Дорога к Красному замку была почти пуста, что тоже настораживало. Неподалеку послышался нарастающий шум. — К оружию! — вдруг закричала Нимерия и вытащила кинжал из-под своего лилового плаща. Теперь все явственно слышали звуки приближающегося боя. Отрезая им путь к Красному замку, на дорогу выскакивали сражающиеся люди. С одной стороны — толпа в лохмотьях, вооруженная копьями, мечами и даже дубинами с шипами. У большинства из них на лбу или груди была вырезана семиконечная звезда. Их противниками были разношерстные рыцари, наемники, какие-то солдаты, мелькали некогда золотые плащи городской стражи. Бой был кровавым и хаотичным. Их охрана хотела было пройти в обход, но с прилегающих улочек тоже неслись лязг стали и крики. — Отступайте к кораблям, пока они не преградили нам путь! — крикнула Нимерия и без колебаний побежала обратно к докам. Стражники Мартелл быстро последовали за ней. Один из гвардейцев толкнул Мирцеллу и сбил ее с ног. Падая на землю, принцесса почувствовала острую боль в локтях, а на глаза навернулись слезы. Но звуки боя приблизились, и страх наполнил ее. Она не хотела оставаться здесь. Стиснув зубы, Мирцелла встала и побежала обратно к докам так быстро, как только могла. Она видела стражников Мартеллов далеко впереди и они стремительно удалялись от нее. Ей было всего четырнадцать. Ей даже бегать раньше не доводилось, кроме как играя в детстве с Томменом и его котятами. Она поскользнулась и упала еще раз, сильно ушибив колени и руки. Через несколько минут ее легкие словно горели, а ноги отяжелели, но Речные Ворота уже были близко. Она бежала все медленнее, но упорно заставляла себя двигаться дальше. Вскоре Мирцелла уже была в доках, тяжело хватая ртом воздух. Глаза жгло от высохших слез, но, к ее ужасу, корабль с солнцем, пронзенным копьем на знаменах уже отошел от пристани. Она стояла в оцепенении несколько мучительно долгих ударов сердца, не зная, что делать, пока приближающиеся звуки боя не заставили ее испуганно сжаться. Мирцелла дико оглядела доки, пока ревущая толпа прорывалась сквозь Речные ворота. В гавани стоял только один корабль. Она накрыла голову капюшоном, собрала последние остатки сил и побежала к нему. Судно уже отдавало концы, и она в отчаянии прыгнула на палубу. Облегчение охватило ее, хотя она снова больно ударилась, упав. Поднявшись с трудом, Мирцелла оказалась лицом к лицу с дородным мужчиной с грязно-каштановыми волосами и длинной густой бородой. — Каюта стоит 10 оленей. Голос мужчины был низким и у него был смутно знакомый акцент. К счастью, ее кошелек с деньгами все еще был на поясе. Она молча дала мужчине десять серебряных монет с выгравированным на них знаком ее Дома. Мужчина отвел Мирцеллу к маленькой каюте. Она чувствовала себя очень усталой. Девушка быстро заперла дверь и без сил рухнула на койку, застеленную не самым чистым бельем. Она едва обратила внимание на свои раны и синяки. Королевская Гавань была охвачена зеленым пламенем, и Мирцелла не знала, что это был последний раз, когда она видела столицу.