***
Джон Сноу Первое, что Джон попытался сделать, когда Стена скрылась из виду, это аппарировать. Если бы у него получилось использовать эту самую простую и наименее требовательную к магии форму телепортации, то проникновение в Винтерфелл и исчезновение из него стало бы детской забавой. Конечно, расстояние играло роль. Чем дальше, тем больше требовалось магических сил. Но он каждый день развивал свои способности и пребывание возле Стены, пропитанной магией помогало ему быстрее пополнять резервы. Он собрал все силы, сфокусировался до предела, извивался и толкал. Его охватило сокрушительное чувство, и он почувствовал, как что-то пытается превратить его в мясной паштет. Именно это и случилось бы, не будь его тело изменено. Он прекратил попытки аппарировать и сопротивление быстро рассеялось, оставив Джона харкать кровью на снег. Его тело было сильно повреждено снаружи и внутри. Потребовался почти час, чтобы полностью исцелить себя, исчерпав почти весь магический резерв. Придется ему передвигаться и красться маггловским способом. Винтер уже подрос до размеров взрослой лошади, но для полета был все же слишком мал. Драконы время от времени вели себя как детеныши. Да, они были умны и быстро росли, но требовалось время, чтобы они набрались опыта и привыкли к тому, как меняются их тела. В этом плане пребывание у Стены, которая влияла магически и слишком сильно подгоняла их рост, было не очень-то полезно. Полностью придя в себя, он направил лошадь на юг. Призрак бежал за ним через лес, а Винтер и Штормовой Странник лениво летали над ними кругами. В пути он все пытался понять, почему попытка аппарации закончилась так, как она закончилась. Вечером его фамильяры отправлялись на охоту, а Джон экспериментировал с магией всеми возможными способами которые только мог придумать, до предела напрягая свое магическое восприятие. В конце концов, он пришел к важному выводу. Окружающая магия не просто была изменчивой — в этом мире присутствовало что-то. Оно было сильным, древним и властным. Эта Воля не делала ничего, кроме как прямо воздействовала на любую магическую конструкцию. Чтобы использовать заклинание, Джон должен был бы преодолеть это намерение и в то же время преодолеть изменчивую магию окружающей среды. И это было слишком даже для него. Так что почти все формы колдовства были недоступны. Единственным исключением была магия огня. Может сама стихия была неподвластна даже этой Воле. Может это как-то было связано с его драконьей кровью. А может и все вместе. Ну и еще у него были руны. Магию крови было почти невозможно остановить или преодолеть, так что неудивительно, что она работала. Для вырезания рунических надписей требовалась твердая поверхность, но почти все материалы со временем так или иначе разрушались. Если надпись не нанесена на прочный материал, магия рассеется, если сама надпись будет повреждена. Путешествие из Черного замка в Винтерфелл обычно занимало десять дней верхом. И с каждым днем шансы на то, что Рикон еще жив, снижались. Поэтому он едва останавливался, чтобы поспать несколько часов и быстро перекусить. На пятый день его лошадь умерла от истощения, он пожалел, что не взял запасную. Винтерфелл находился менее чем в двухстах милях от него, так как он только что миновал Длинное озеро. Верный конь заслуживал почестей, но ему было не до погребения. Джон просто продолжил бежать на юг, после того как Винтер быстро кремировал скакуна. Несмотря на свою силу и выносливость, Джон сильно устал после почти двенадцати часов бега почти без отдыха, поэтому он остановился, чтобы поспать и поесть. После хорошего ночного сна и большого количества мяса, он бежал следующие четыре часа, пока наконец, не оказался достаточно близко к Винтерфеллу. Он направился в Волчий лес и нашел укромное место. Винтер и Штормовой Странник уселись на самое большое соседнее дерево и приготовились омыть любого потенциального врага драконьим пламенем. Призрак встал перед ним. Джон сел, скрестив ноги, и попытался расширить свое сознание. Ему потребовалось тридцать минут, чтобы наконец, проникнуть в разум ближайшего ворона. Спустя еще двадцать минут полета, он пробрался в подземелья Винтерфелла. Был поздний вечер и черный ворон в темноте остался незамеченным. Вскоре он оказался перед камерой. То, что он увидел внутри заставило его дрожать от ярости. Труп Рикона Старка был изуродован почти до неузнаваемости. Лицо мальчика оставалось нетронутым, скорее всего, специально, но все ниже шеи выглядело как кровавое месиво. И это было сделано не темной магией, а рукой человека. Хотя, человека ли? В ярости он потерял контроль над вороном и рывком вернулся в свое тело. Кровь его кипела, в ушах звенело, взор застилала кровавая пелена. Магия внутри него бурлила, воздух вокруг вспыхивал малиновыми искрами. Джон заставил себя закрыть глаза, попытался сосредоточиться и успокоиться. Он все еще контролировал свой разум благодаря окклюменции, но чувствовал, как по его венам течет горячая ярость. Его нынешнее тело было на пике юности и было очень склонно к гневу, не говоря уже о его родовых особенностях. Ни волчья, ни драконья кровь не способствовали кротости характера. По словам его дяди Эддарда Старка, Волчья кровь была сильна в Арье и Риконе, что делало их дикими и необузданными. Предки со стороны Таргариенов также были известны своим вспыльчивым характером. Обе эти родословные были так или иначе усилены во время его ритуала перерождения. Огромным усилием воли ему медленно удалось взять под контроль свои эмоции. Когда Джон вышел из глубин своего разума и открыл глаза, у него почти не осталось магии. Пот выступил на лбу, и он поймал себя на том, что дышит почти как загнанный им недавно конь. Все на метр вокруг было оплавлено его волшебным огнем. К счастью, Призрак успел вовремя отойти. Рамси Сноу очень пожалеет, что вообще прикоснулся к Рикону. В последний раз он чувствовал такое, когда его жена и дети погибли в результате атаки магловского террориста-смертника. И магическое, и земное правительства оказались совершенно бесполезными, и ему пришлось снова взять все в свои руки, уничтожив всю ответственную организацию. Ему могло сойти с рук убийство магических террористов, но видимо, избавление от магловских оказалось неприемлемым. Международная конфедерация магов и Министерство Магии Британии объявили его тогда Темным лордом. Гарри не боялся ни тех, ни других. У него были знакомые в обеих организациях, поэтому он решил с ними не связываться. В чем вообще был смысл? В Британии у него ничего не осталось, так что он просто изменил свою личность и путешествовал по миру, исследуя магию. У него было огромное желание просто пробраться в Винтерфелл и голыми руками разорвать ублюдка Болтона на части. Но это было бы для него слишком легким и слишком быстрым концом, не говоря уже о том, что Джон все же не мог в одиночку противостоять всему гарнизону. Да и шальную стрелу не стоило исключать из уравнения. Он давно утратил страх смерти, но умереть, не утащив вместе с собой в ад всех врагов, было бы глупо. Нет, его лучший шанс убить их всех — в открытом бою. «Или на инсценированной свадьбе, как был убит мой брат», подумал он в момент черного юмора. Армии одичалых потребуется почти два месяца, чтобы дойти сюда. Расстояние от Черного Замка до Винтерфелла составляло около шестисот пятидесяти миль, а при хорошей погоде средняя скорость пешего марша была около четырнадцати миль в день. Он мог использовать время с умом и подготовиться. Например, попрактиковать определенное направление магии, которое он прежде избегал использовать из-за высокого риска. Многие ритуалы могли питаться жизнью и душой врага. И это можно было использовать в его кузнечных экспериментах, если бы он мог найти кузницу поблизости. Магия связанная с ритуальными жертвоприношениями, была мощной и имела столь же мощные последствия, с которыми он обычно не хотел иметь дело. Но теперь все ставки были сделаны, и у него были способы справиться с самыми негативными последствиями. Волчий лес патрулировали разъезды Болтонов, которые все еще разыскивали дезертиров и остатки армии Станниса. Они станут отличным материалом для его занятий ритуальной магией. Какие бы опасения по поводу использования такой магии ни оставались в сердце Джона, они умерли при виде изуродованного тела Рикона Старка. Призрак учуял запах лошадей неподалеку, и со свирепым выражением лица Джон последовал за своим верным лютоволком.***
Устроить засаду на людей Болтона с помощью Призрака и драконов было легко. Взять большинство из них живыми было немного сложнее. Но, учитывая, что он был намного сильнее и быстрее их, у них не было шансов. К тому же, если нужно было, он мог напугать их лошадей, воздействуя на них, если они еще не были напуганы присутствием Призрака или драконов. Джону удалось захватить больше половины разъезда из своей первой засады. Хотя он получил несколько ран, двое солдат успели атаковать его одновременно. Но он быстро исцелил себя. С первой партией захваченных в плен людей Болтона он устроил пробный запуск. Простой ритуал, чтобы очистить его тело и раскрыть потенциал. Ему повезло, что удалось оглушить семерых. Хорошее и магически мощное число для максимального эффекта. Эта ветвь магии была почти полностью забыта в течение нескольких столетий после того, как была запрещена. Было очень мало записей, ревностно охраняемых практикующими это искусство, но почти все они были утеряны после запрета ритуалов. То немногое, что осталось от практики, тоже тщательно скрывали. Он в прошлой жизни изучал эту тему больше из теоретического интереса и провел лишь пару незначительных и безобидных ритуалов. По сути это был обмен. Ты делаешь подношение и просишь о каком-то благе. Если просьба больше, чем благо, разница будет взята у того, кто проходит ритуал и может легко нанести непоправимый ущерб телу. Большая разница сразу убьет вас. Пока запрос был меньше, чем подношение, не было бы ни отрицательных, ни положительных последствий. Для большинства ритуалов требовались некие рамки, обычно руническая матрица, для установки параметров. Рассчитать все необходимое помогала арифмантика. Неверные параметры, конечно же сказывались на результате ритуала и на том, кто его проводил. Даже небольшая ошибка или отклонение легко могли привести к смертельным или необратимым последствиям. Не говоря уже о том, что проводить несколько ритуалов подряд было невероятно опасно, и ему приходилось выполнять их с определенным набором мощных магических чисел, чтобы избежать нестабильности. Конкретно этот жертвенный ритуал был архаичным и древним, но его было просто провести, если ты знал, что делаешь, и у тебя под рукой были живые враги. У него не было доступа к руническим чернилам, и он понятия не имел, как их сделать, поэтому в качестве замены Джон воспользовался смесью из своей крови и сока чардрева. Кровь была мощным магическим проводником, а сок чардрева обладал магической силой. Это не было неожиданностью, учитывая, что чардрева практически светились магической силой, и он даже чувствовал очень, очень слабую связь с ними. О таких жертвоприношениях он узнал об этом из семейной библиотеки Блэков, но тогда был слишком молод и не хотел использовать этот вид магии. Боялся влияния на душу и разум. Они были очень похожи на использование непростительных, и при достаточной практике они навсегда искажали вас. К счастью, сейчас его разум и душа были закалены и могли выдержать некоторые повреждения, чтобы со временем просто восстановиться. Но он все еще хотел бы избежать ритуалов, непосредственно разрушающих триединство разум-тело-душа. Он видел последствия такого рода действий — тот же Волдеморт терял рассудок все сильнее с каждым последующим осколком души. А он был настоящим гением в магии. Джон же не собирался разрушать и уродовать святую троицу. Ему достаточно и того, что можно усилить определенные аспекты или просто добавить что-то нужное. В качестве площадки для ритуала он выбрал гигантский камень, так как руническую матрицу можно было эффективно нарисовать только на твердой поверхности. Джон поместил бессознательных пленников на жертвенные точки ритуала. Затем он мягко направил свою магию в надпись, активировав ритуал. Это был относительно болезненный процесс. Он почувствовал, как жар опалил его изнутри и затем ощутил, как меняется — это вызывало едва выносимый и болезненный зуд. Все же Джон старался отрешиться от боли и не терять бдительности. Мало ли кто захочет вмешаться. Но все прошло успешно. Его магия стала стабильнее и активнее, разум немного острее, а его тело еще сильнее и быстрее. А еще он был так голоден, что мог бы съесть целую корову. Но коров поблизости не нашлось, а нашелся медведь. Он-то и стал их добычей, но не раньше, чем Винтер сжег безжизненные оболочки жертв ритуала. Теперь захват солдат Болтона стал проще. Следующий ритуал который он провел, укрепил его огненную магию. Семь жизней — и вызывать магическое пламя и управлять им стало легче. Правда, цвет его сменился на темно-фиолетовый. Третий подход закреплял результаты двух предыдущих. Он хотел быстрее восстанавливать свои резервы, а для этого надо было лучше «подружиться» со странной и изменчивой магией этого мира. К его удивлению этот ритуал оказался самым болезненным. После он повторил этот же набор ритуалов для Винтера. И для Призрака. Лютоволк стал еще больше, даже его мех стал более густым, а шкура пропиталась магией. Без меткой проникающей атаки или острого лезвия, вроде тех, что сделаны из валирийской стали, было сложно его ранить. И если раньше лютоволк мог с некоторым усилием прокусить кость, то теперь он мог легко раздробить ее даже сквозь броню. Винтер тоже подрос, его чешуя стала более твердой, а ее цвет значительно потемнел. Его пламя теперь было темно-синим, с отблесками тьмы и его жар был невыносим. Но оба его фамильяра стали еще более устрашающими, но и более дикими. Если бы не сильная связь, которую он разделял с ними, было бы трудно их контролировать. Он также рассматривал возможность усиления Штормового Странника, но поскольку связь с ним была не такой сильной, он отказался от этой идеи. Джон опасался, что если в будущем он и Кровавый Пламень найдут всадников, последствия ритуалов могут как-то сказаться на их связях. Прошло около четырех дней, прежде чем он закончил ритуально укреплять себя и своих фамильяров. Он уже сделал все, что мог, чтобы избежать побочных эффектов. Жадность в этом случае могла привести к его падению. Вспомнить хоть Реддла с его семеркой. Но вокруг все еще было много болтонских разведчиков и патрулей, чтобы он мог продвинуть другие свои проекты. Думая о валирийском методе создания клинков и использования человеческих жизней в качестве якорей для них, он приходил к выводу, что мог бы сделать тоже самое с помощью ритуала жертвоприношения. Стоит все как следует рассчитать, конечно. Но это было бы гораздо эффективнее и быстрее, чем наполнять металл магией с помощью заклинаний на основе его крови. Она, конечно была сильной. Но не могла сравниться с жертвой жизни или души. В заброшенной деревне недалеко от окраины Волчьего леса он нашел то, что раньше было кузницей. Найти бронзу, в основном в виде брошенных инструментов и приспособлений тоже не составило труда. У него было все для экспериментов. Он знал способ изготовления валирийской стали, и его магическое пламя, как и огненное дыхание Винтера теперь были достаточно сильны для изготовления клинка. Но Джон хотел сделать что-то уникальное, что-то лучшее. А если эксперимент провалится, что ж, он всегда сможет изготовить валирийскую сталь. Правда, ковал он все еще дерьмово и был шанс, что придать мечу нужную форму у него выйдет не сразу. Спустя четыре дня и тридцать болтонских солдат, он, наконец, получил в руки свое первое созданное заклинаниями оружие. Большой меч, размерами напоминающий Лед, был цвета бронзы, с черными прожилками по всей длине. В конце концов, приемлемое соотношение составило двенадцать частей бронзы и одна часть пыли драконьего стекла. К счастью, в Волчьем лесу и близлежащих северных горах драконье стекло было повсюду. Местные жители даже использовали его в качестве украшения. Свойства драконьего стекла усилили почти все аспекты сплава и даже облегчили процесс наполнения бронзы магией. Самыми мощными числами в магии были три, семь или тринадцать. Но он не знал ни одного материала, который мог бы одновременно выдержать тринадцать заклинаний и не развалиться от напряжения. Впрочем, бронза не выдержала бы и семи, поэтому ему пришлось довольствоваться тремя. Джон выбрал классическое трио: острота, нерушимость и легкость, как это уже было опробовано и прекрасно работало на валирийской стали. Но вот бронзовый сплав был гораздо лучшим проводником магии, немного усиливая все эффекты. В то время как валирийскую сталь обычно можно было переплавить и перековать, как это сделали со Льдом, для его бронзы потребуются температуры, недостижимые при нынешнем уровне технологий в этом мире. Да, потенциально возможно перековать его меч, используя кровавые жертвоприношения, однако им пришлось бы убить больше людей, чем это сделал он в процессе создания клинка. А его ритуальное жертвоприношение состояло из семи взрослых солдат. К сожалению, во время испытаний нового двуручного меча на очередном разъезде Винтерфелла, Джон понял, что он не очень удобен для боя против нескольких противников. Меч также ощущался слишком легким в его руке, хотя лезвие и было невероятно острым, а еще двуручник был неприменим для боя в ограниченном пространстве. Он не мог оставить большой меч без присмотра, так как он был бесценен, но не мог и постоянно таскать на себе клинок такого размера, поэтому его следующим проектом было создание бездонной сумки. Шкура медведя оказалась достаточно прочным материалом. Еще семь жизней, и его сумка из медвежьей шкуры была заколдована на расширение, неразрушимость, облегчение веса. Еще были чары слежения и на этом он достигнул предела магического воздействия, которое материал мог выдержать. Его первый зачарованный меч был спрятан в сумке из медвежьей шкуры, что была подвешена на его оружейном поясе, который он также зачаровал нерушимостью и гибкостью — жертв хватало. На следующий день он сделал полуторный меч, похожий на Длинный Коготь, и после долгих размышлений, вместо того, чтобы заклинать его на легкость, решил наложить истощающее жизнь проклятие. Ранение или убийство этим клинком «заряжали» владельца жизненной силой противника. Приток энергии был довольно небольшой, по сути, пока он убивал или ранил своих врагов, он просто меньше уставал. Такое милое проклятие он нашел в руинах древнего подземного города в Южной Америке, оставленного неизвестной цивилизацией. Литое бронзовое оружие обычно требовало полировки, шлифовки и заточки, потому что независимо от того, насколько совершенной была форма, на практике при литье металлического сплава в форму всегда были некоторые дефекты. У него было смутное предчувствие, что именно этот меч он будет использовать в будущем, поэтому он не направлял магию во время закаливания, а подождал пока лезвие достаточно остынет, прежде чем тщательно напитать его магией. Потом отполировал лезвие и заточил край до максимально возможного предела. Винтер снова нагрел сплав и, наконец, он применил ритуальное жертвоприношение, чтобы наложить чары на клинок. Как только он закончил ритуал, то осторожно провел лезвием по своей ладони, напоив клинок своей кровью. Меч впитал каждую каплю и на мгновение вспыхнул темно-фиолетовым светом. Рукоять была сделана из аналогично зачарованного железноствола, но с постоянным отслеживающим заклинанием вместо остроты. Для удобства Джон просто обмотал рукоять кожей. Для навершия он вырезал белую голову лютоволка, как и у Длинного Когтя. Меч весил чуть меньше пяти фунтов, что делало его чуть более чем в два раза тяжелее Длинного Когтя. С этим клинком у него было больше маневренности, чем с огромным двуручником. Количество ритуальных убийств, совершенных Джоном без малейших угрызений совести, наконец начало сказываться на его разуме и душе. Но ему еще предстояло пройти некоторый путь, прежде чем он достигнет необратимого предела. В гарнизоне Винтерфелла, похоже, наконец, сообразили, что кто-то уничтожает патрули. Они были отозваны и на поиски убийц отправили пару групп из тридцати всадников и нескольких охотничьих гончих. Впрочем, такие отряды могли бы оказаться ему не по зубам, когда он только прибыл. Но теперь он, Призрак и Винтер были намного опаснее. Тридцать человек и несколько охотничьих гончих могли считаться вызовом только потому, что они должны были оставить в живых как можно больше. Благодаря связи с Кровавым Пламенем, он постоянно проверял Сансу и знал, как далеко сейчас войско одичалых. Во время очередного «сеанса связи», он увидел новые лица в лагере — некоторые северные дома действительно присоединились к ним. Но хозяйка была пока в месяце пути от Винтерфелла. У Джона было достаточно времени, чтобы сделать себе полный комплект кованых заклинаниями доспехов. Каким бы сильным и быстрым он ни был, без доспеха не обойтись.***
Мэйдж Мормонт Дом Мормонтов всегда был одним из самых верных сторонников Старков. Поэтому даже спустя два года после гибели короля Робба, Мейдж все еще пыталась выполнить его последний приказ. Доставить приказ, который в пути стал завещанием. Благодаря усилиям трусливых Фреев и предательству Болтона. Одна только мысль об этом заставляла ее кровь кипеть от гнева. Молодой волк отправил ее вместе с дочерьми и лордом Галбартом Гловером обратно на Север. Чтобы они прошли на корабле из Сигарда до Перешейка, обойдя Ров Кейлин, который в то время был занят железнорожденными. Когда они добрались до Сигарда, их настигло известие о Красной свадьбе. Они продолжили путь, намереваясь добраться до Кремневого Пальца, но их настигла большая группа Фреев. К счастью, кранногмены с Перешейка подоспели и спасли их. И Галбарт, и Мэйдж в той переделке были тяжело ранены. Прошел год, прежде чем она смогла ходить самостоятельно, и еще шесть лун, прежде чем они оба были в состоянии путешествовать. Десятки северных солдат, чудом спасшихся на Красной Свадьбе, бежали через Перешеек. К счастью, кранногменам удавалось найти большинство из них до того, как они тонули в болотах. Около четырехсот человек выжили из десяти тысяч. К сожалению, она не могла взять их с собой по дороге в Черный замок, так как большая группа привлекла бы внимание Болтонов. Когда лорд Хоуленд Рид услышал, что они едут в Черный замок, чтобы встретиться с Джоном Сноу, он предложил им всяческую помощь. Она взяла тридцать лучших солдат, избежавших гибели в Близнецах. Хоуленд Рид выбрал и отправил с ней еще десять своих лучших следопытов и разведчиков. Они двигались очень медленно и осторожно, избегая Королевского тракта. Они не знали, кому можно доверять. Люди Рида здорово помогали обнаруживать и избегать людей. Тут просторы Севера сыграли им на руку. После нападений железнорожденных сильно пострадали земли вокруг Торрхенова Удела и Курганов. Налетчики истребили и сожгли все, что не могли взять с собой. Пробраться пешком из одного конца бескрайнего Севера в другой было непростой задачей. Путешествие, которое занимало от четырех до шести недель верхом по Королевскому тракту, превращалось в почти бесконечное, если проходило сквозь снежные бури и густые леса. Они прошли возле Темнолесья и узнали, что оно удерживается символическим отрядом из тридцати железнорожденных, поэтому Галбарт убедил ее прокрасться ночью и застать их врасплох. Им очень повезло, что большинство кракенов пировали и были пьяны, так не сумев поднять топоры и дать бой. Освободив дом Гловеров, они первым делом прочитали все письма, которые собрал мейстер. Джон Сноу и Санса Старк начали поход на Винтерфелл с армией одичалых и призвали всех, кто все еще верен Дому Старков, присоединиться к ним. Еще вассалы Гловеров — Форрестеры были осаждены силами верных Болтонам Уайтхиллов. Несколько человек из ее отряда поворчали при упоминании одичалых, но решили, что предпочтут парочку сотен одичалых тем, на чьих плащах красуется человек с ободранной кожей. Потребовалось некоторое время, чтобы собрать людей — всего около трехсот пятидесяти человек. Гловеру удалось собрать около двухсот мечей и его вассалы, Дома Боле, Бранч и Вудс, послали по сорок человек каждый. Они собирались снять осаду с Форрестеров, объединить силы и успеть присоединиться к силам Старков до битвы за Винтерфелл.