***
Уиллас Тирелл — Кажется, твой кузен, Бейелор, не собирается останавливаться, пока не предаст мечу всех железнорожденных до последнего, — сказала Оленна с блеском в глазах. — Арбор снова взят, а немногие оставшиеся кракены повешены. Его следующие цели — Щитовые острова. Новости из Староместа были горько-сладкими. Цена поражения Эурона Грейджоя была высокой. По крайней мере, вскоре Бейелор Хайтауэр разберется с пиратами, а его брат сможет наконец остановить свою дикую и бессмысленную погоню. Он послал четверть сил во главе с Гарланом на помощь новому лорду Хайтауэру. — Хорошо. Это значит, что я могу отправить Гарлана воздать должное Эйгону Таргариену от моего имени. Жаль, что он не сможет прибыть вовремя к свадьбе с Дейенерис. Драконы снова будут править нами, — вздохнул Уиллас. Казалось, что лорды Роуэн и Крейн получат повторение Пламенного поля в качестве награды за их переход на сторону Томмена Уотерса. — Ты знал, что девушке Баратеон удалось выжить? — весело сказала его бабушка. — Те немногие, кто поддерживал Станниса, мертвы или истощены. Последние остатки Флорантов прячутся в Ясноводной крепости и их падение — только вопрос времени. Как и то, что Драконий Камень будет в руках Таргариенов. Имеет ли она вообще какое-то значение? — спросил он, фыркнув. — О, но она имеет. Ширен удалось заставить мальчика Сноу жениться на ней. Я бы поняла, если бы маленькая олениха была великой красавицей, чтобы очаровать и соблазнить его, но она покрыта серой хворью. Кажется, что он дурак, как и его брат. Она осторожно отхлебнула из чаши вина и на мгновение закрыла глаза. — Как вам вообще удалось получить новости с Севера? — Один из моих незаконннорожденых племянников стал мейстером Барроутона после смерти Барбри Дастин. Я всегда считала Клейтона умным человеком, и мое щедрое покровительство наконец окупилось, — сказала Оленна довольно. — Хотя ему действительно трудно часто отправлять сообщения, люди нового лорда Дастина все время следят за ним. Я полагаю, что это брат Робба Старка приказал своим лордам следить за своими мейстерами. — Удалось узнать, что спровоцировало драку в Королевской Гавани? — спросил он, ерзая на стуле. — Один из моих шпионов наконец… что-то раскопал. Им удалось найти человека, сбежавшего из Королевской Гавани и знающего, что вызвало беспорядки. Он утверждает, что видел, как Дикона Тарли забили до смерти полдюжины воробьев на улице Стали, — вздохнула бабушка. — Тогда я понимаю, что привело Рендилла Тарли в такую слепую ярость. Но я видел мальчика не раз прежде, и он был довольно набожным. Почему Воинствующая Вера напала на него? Его отец был в городе, командуя десятками тысяч мечей, — вслух спросил Уиллас. — Ты предполагаешь, что это были настоящие фанатики, а не люди, одетые как фанатики, — кисло сказала Оленна. — Даже этот Верховный Воробей не решился бы совершить такую глупость. Нет, это было организовано кем-то другим. Вероятно, они намеревались безвозвратно настроить Рендилла Тарли против Воинствующей Веры. — Но зачем? — Он был озадачен. — У Тарли не было ни амбиций, ни желания играть в Игру. И он мог бы с легкостью сокрушить зарождающийся орден! — Зачем? Думай головой, мальчик! Я воспитала тебя лучше. Тот, кто приказал убить Дикона Тарли, хотел вызвать хаос и инакомыслие, — сказала она сквозь стиснутые зубы. Его бабушка была права. Если бы один из знаменосцев Тиреллов, командующий большой армией, начал войну с Верой, это было бы почти неизбежной катастрофой и серьезно ослабило бы их позиции в Просторе, считавшемся колыбелью Веры. — Кому был выгоден хаос в тот момент? — размышлял он вслух. — Только Эйгон Таргариен мог сделать это! Или, может быть, кто-то сделал это от его имени. Ты сказала мне, что Варис не постеснялся убить Кивана Ланнистера и Пицеля, как обычный наемный убийца. Кто бы мог подумать, что лысый Мастер над шептунами был лоялистом Таргариенов? — Нет, Паук гораздо умнее. Он знал много опасных тайн и, вероятно, даже подозревал нас в отравлении Джоффри. Ему было бы несложно спровоцировать конфликт между нами и Ланнистерами, — отмахнулась она от его слов и погрузилась в размышления. — Но Варис однажды сказал мне кое-что очень интересное… что Мизинец — один из самых опасных людей в Вестеросе. И он не ошибся — в конце концов, этот человек не постеснялся отравить короля, и ему это сошло с рук, как и нам. — Но владелец борделей — один из тех, кто больше всего потерял после разрушения Королевской Гавани. Бейлиш скатился от звания Лорда-протектора Долины до простого Мастера над шептунами. — Он хотел было отбросить эту идею, но остановился. — А может, и нет. Силы дома Тиреллов были бы сильно подорваны, а с Эйгоном Таргариеном в Штормовом Пределе следующая война была бы долгой и кровавой. Вера отвернула бы от нашего дела более благочестивых лордов. — Он сделал глоток вина и на мгновение задумался. — Тогда Бейлиш владел Долиной, Санса Старк была замужем за Болтоном и он мог был спуститься вниз от Кровавых Врат с остатками северной армии, как Лорд Трезубца заставить Речных Владык преклонить колени. С тремя королевствами, победившими в битве при Трезубце, он мог сразиться за трон, пока все остальные были заняты друг другом. Но, похоже, его план ужасно провалился. Чем больше он говорил, тем задумчивее становилось лицо Оленны и когда он закончил, в комнате воцарилась звенящая тишина. — Да, я вижу, как осмелел этот выскочка, — пробормотала она. — Только его извращенный ум мог состряпать такую гнусную схему. О, если бы я только могла добраться до него! — Хотя мы не можем знать наверняка. Что, если он невиновен? — предостерег Уиллас. — Невиновен?! — Его бабушка была возмущена. — Человек зарабатывает на жизнь продажей плоти и удовольствий. В нем нет ни капли невинности или порядочности. Он не моргнул глазом, когда нанес удар Эддарду Старку в спину, он не постеснялся похитить и отправить чистую знатную деву в свои бордели! Я не удивлюсь, если этот блудник убил свою жену, чтобы получить полный контроль над Долиной. Бейлиш заплатит за то, что он сделал. Возможно, я не смогу убить его сама, но я не думаю, что Серсея будь к нему милосерднее, чем мы, если она узнает, что он приложил руку к гибели ее сына. Эта сука-львица ничего не может нам сделать здесь, в Хайгардене, но Мизинец в ее руках! Он смотрел, как злобно сияли глаза Оленны Тирелл, и знал, что дни нового лорда Харренхолла сочтены.***
Патрек Маллистер, Речные земли — Этот говнюк больно самонадеянный. Он посылал разведчиков всего дважды, а дозорных у него меньше горстки. А теперь он разбивает лагерь вообще без всякой защиты, — тихо сказал Титос Блэквуд. — Он не первый Фрей, который делает это. Они нарушают священные обряды, убивают гостей и родственников на свадьбе и считают себя слишком важными для выставления дозоров, — выплюнул Патрек сквозь зубы. Лорд Блэквуд мрачно кивнул в знак согласия. Они дали знак, и их кавалерия ворвалась в лагерь врага. Часовые попытались поднять тревогу, но, увы, было поздно. Патрек пришпорил свою лошадь и после короткого рывка пронзил копьем латника в полуброне, прежде чем отбросить его. Он обнажил свой меч и начал сечу. Бой был коротким и кровавым, а через две минуты в живых никого из врагов уже не было. Это была четвертая партия ласк, на которую он устроил засаду, и третья, над которой он работал с лордом Блэквудом. Они встретились, пытаясь устроить засаду небольшому войску Хостина Фрея, и с тех пор сотрудничали. Большинство претендентов из Фреев убили друг друга, потратив при этом значительную часть силы своего Дома, и Переправа все еще стояла без Лорда, удерживаемая лишь несколькими десятками стражников Фреев. Но это не имело значения. Даже самое прекрасное Арборское золотое имело во рту привкус пепла. Любящие объятия женщин стали холодными и скучными, а песни навевали лишь горькие воспоминания. Фреи заплатят за свое предательство, они заплатят за бессмысленное убийство его лорда-отца в самих чертогах Сигарда. Они заплатят за то, что сделали его узником в собственной крепости. Патрек позаботится об этом, даже если это будет последнее, что он сделает. — Еще ласки остались? — спросил он у лорда Блэквуда, вытирая кровь с меча гербом с ближайшего трупа. — Говорят, что Вендел Фрей собирает Найландов из Хагс-Майр и планирует отправиться к Близнецам и объявить себя Лордом, — фыркнул Титос. — Единственные другие, о которых я могу думать, это мальчики Дженны Ланнистер, оставшиеся в Риверране. Но я мог пропустить некоторых, Старый Уолдер произвел половину армии из своих чресел. Что ж, Патрек был близко к отмщению. Лишь горстка Фреев осталась до того, как его отец сможет обрести покой в посмертии. — Думаешь, мальчик Таргариенов пощадит их? — спросил Патрек. Даже если бы он собрал всех людей Блэквудов и Маллистеров, они не смогли бы осадить бывшую резиденцию Дома Талли. — Я не знаю. Но тебе придется иметь дело с Венделом в одиночку. Джонос Брэкен, этот мудак, поклялся Эйгону и несомненно, попытается снова добиться разграбления Воронодрева и уничтожения моей семьи, говорят что у Эйгона сорок тысяч человек. Ему придется усмирить Речные земли, чтобы обезопасить свои линии снабжения, прежде чем двигаться на запад, чтобы разобраться с Томменом. Я должен пойти и воздать должное Таргариенам сейчас, если я хочу, чтобы Дом Блэквуд выжил, — сказал Титос с яростным хмурым взглядом. — Если ты ненавидишь драконов, почему бы тебе не отправиться на Север и не присоединиться к наследнику Молодого Волка? — предложил Патрек. Он до сих пор помнил, как плакал в детстве, когда пришло известие о смерти его дяди Джеффори. — Даже если бы у него было сто тысяч человек, мальчик Таргариенов разбился бы, как тухлое яйцо о камень, если бы попытался напасть на обитаемый Ров Кейлин, и наш волчий король говорил, что его брат ничуть не уступает ему в способностях. Иди на Север. Сделай, то что Дом Мандерли сделал когда-то, и забудь об этой ужасной вражде с Бракенами. Разве вам не надоело каждый раз присягать на верность тому, кто проходит через Речные земли с большой армией? Я сам устал! По правде говоря, он хотел сделать это сам, но у него была клятва, которую нужно исполнить. Он не остановится, пока Фреи не закончатся. — Я тоже устал, Патрек. Но я не знаю этого мальчика, а мой Дом уже был изгнан с Севера Старками тысячи лет назад. И даже если Джон Сноу решит принять меня как вассала и даст мне земли, я не могу переместить свою семью и вассалов на Север. Кто бы ни держал Переправу, она нас не пропустит, и у нас нет и десятой части людей, необходимых для ее штурма. А что насчет моего сына Хостера, оставшегося заложник в Утесе Кастерли? — кисло спросил лорд Блэквуда. — Можете использовать флот Маллистеров в Морской страже. Он невелик, но этого будет более чем достаточно, чтобы помочь вам. Поскольку железнорожденные заняты Арбором, вы не должны столкнуться с проблемами в пути. И Блэквуды уже давно верно сражаются и проливают кровь за волков. Вы были последним, кто отбросил знамена Робба Старка! Брат короля обязательно вознаградит вас за вашу верность! У тебя еще трое сыновей. Ланнистеры не убьют Хостера назло. — Возможно. И нет никаких гарантий, что Север будет лучше, чем Речные земли, — вздохнул Титос. — Последние несколько лет не были добры к Северу. Одичалые, кракены, Болтоны, даже слухи о великанах, грамклинах и снарках. И зима уже близко. Если я перенесу свой Дом на Север, в конце концов мы можем умереть с голоду. — Джон Сноу сокрушил всех, кто поддерживал Болтонов. Если воля короля Робба действительно достигла Севера, он без проблем объединит под своей рукой остальных, — рассуждал Патрек. — А голодать мы будем и здесь, в Речных Землях — после того, как Тайвин начал поджигать поля, жечь и грабить деревни, мы едва ли собрали хоть один полный урожай. Между разбойниками, налетчиками, наводнениями и войной лишь немногие крестьяне осмеливались вернуться, Гора и его отбросы давным-давно убили тех, кто был посмелее. Кладовых Сигарда едва ли хватило больше чем на год, если бы не рыбалка. Лорд Блэквуда несколько минут задумчиво сидел, пока его люди, наконец, закончили грабить трупы. — В кладовых Воронодрева дела обстоят не лучше. Возможно, ты прав. Я лучше пойду на Север и рискну с волками, чем буду клясться в верности этой сволочи Джоносу, торговцу мясом или вялой рыбе, чья добыча будет вдвое меньше, — решительно сказал Титос. — Кажется, я приму твое предложение насчет кораблей. И если мой сын умен, он будет процветать во львином дворе. — Замолви словечко за Маллистеров, когда доберетесь до Винтерфелла, — сказал Патрек, потирая щетину. — Если мне удастся прожить достаточно долго, чтобы увидеть, как последнюю горстку ласок закапывают в землю, я, возможно, просто пойду за тобой. — Удачной тебе охоты, Патрек. И до встречи.***
Мелисандра Асшайская Вокруг нее жужжали мухи, пока она шла спокойно. Обе ее лошади погибли в том негостеприимном болоте, которое люди называли Перешейком. Мелисандра содрогнулась от воспоминаний. Даже ей не удалось разжечь костер в землях краногменов. Если это вообще можно назвать землями. Все было слишком влажным, чтобы гореть. Временами даже казалось, что спертые воды сами хотели поглотить ее заживо. Только с благословения Р’глора ей удалось успешно пересечь его. Она переступила через очередной труп, не моргнув глазом — земля была усеяна сотнями тел. Иное дело — резкий запах гнили и разложения. С ближайшей ветки свисало порванное знамя с изображением двух голубых башен, соединенных мостом. Пятый раз Мелисандра видела подобное с тех пор, как вошла в Речные земли. Некоторые, как здесь, были убиты людьми, другие были растерзаны, словно на них напали дикие звери. Она не была уверена, убивали ли Фреи друг друга из-за титула лорда или просто нажили себе слишком много врагов. Две недели она не видела ни одной живой души. Гостиницы и деревни у дорог были заброшены. Простолюдины давно разбежались по холмам и лесам, и ни один разбойник не потревожил ее по дороге. Она не могла даже принести свет Истинного Бога бедным измученным душам. Путешествие пешком было медленным и утомительным, но у нее не было другого выбора. Благодаря благословению Р’глора, она не нуждалась ни в еде, ни в воде, ни в отдыхе. Перед заходом солнца Мелисандра набрала дров и разожгла костер. С тех пор, как она покинула Винтерфелл, пламя ничего не показывало, сколько бы она не молилась. Она понятия не имела, на правильном ли пути. Не прогневала ли она как-то Владыку Света? Может быть, ей нужно сделать… существенное подношение Р’глору?***
Дейенерис Таргариен Эйгон и Дейенерис Таргариен — одна плоть, одно сердце, одна душа, отныне и навсегда! — громко провозгласил септон, и она вздохнула с облегчением. Наконец-то все закончилось! Это была самая скучная свадебная церемония, которая у нее была. Все советники настаивали на проведении свадьбы как можно быстрее, так как они были в разгаре войны и она уступила. Они вышли из септы и направились к Залу Ста Очагов. В ее муже определенно была кровь дракона, но даже сейчас она не была уверена, был ли он ее племянником. Но это не имело значения, не так ли? Дракон или нет, она не доверяла Эйгону, как не доверяла и Хиздару, но все равно вышла за него замуж. Он прекрасно приручил Визериона и имел самую большую армию в Семи Королевствах. Что касается ее выбора супругов, он был на вершине очень короткого списка. В любом случае она не могла править напрямую как королева от своего имени. И больше не хотела. Последние три столетия истории показали ей, что лорды Вестероса питали глубокую неприязнь к женщинам-правителям. И это быстро подтвердилось, когда все, что она получила от Владык Узкого моря, не присягнувших Эйгону — это пустые обещания и едва ли несколько дюжин людей. Дейенерис не удивилась, хотя и надеялась на другой результат. Это была еще одна причина, по которой она согласилась выйти замуж за Эйгона. Что касается народа… Немытые массы были неблагодарны, как бы ты ни был любезен. То, что произошло в заливе Работорговцев, было живым доказательством. Она протянула им руку помощи, но вместо этого они попытались сожрать всю руку. Сила — единственное, что люди действительно понимали. И последнее, но не менее важное: она устала. Надоело постоянно пререкаться с врагами и непокорными вассалами. Почему она должна была отдавать и отдавать все больше и ничего не получать взамен? Нет, ее новый муж может нести бремя короны, править, вести войну и решать все эти надоедливые и неприятные проблемы, а Дейенерис будет сидеть сложа руки и наслаждаться собой. В конце концов, она была королевой и много страдала, чтобы зайти так далеко. Эйгон казался довольно компетентным, и у него был хороший Совет. Ланнистеры уже были побеждены, и с его армией, ее Безупречными и драконами никто и ничто не станет у них на пути. Это был только вопрос времени, когда все Семь Королевств полностью вернутся под законное правление дома Таргариенов. Застолье было скучным, а еды… не хватало. Учитывая, что Речные земли давно были разорены, все, что они могли есть, — это припасы для армии. Чей-то громкий голос проревел, призывая начать церемонию провожания. Какая варварская традиция… Похабные шутки эхом разносились вокруг нее, когда ее платье было разорвано лордами, которые несли ее к покоям. Несколько рук позволили себе некоторую вольность, заставив ее нахмуриться. Она просто надеялась, что этот муж будет лучшим любовником, чем предыдущий. Но ее надежды не оправдались. Эйгон был не лучшим любовником, чем Хиздар зо Лорак. Ее так называемый племянник был нетерпелив, и неопытен. Оставалось надеяться, что со временем он станет лучше, иначе ей придется искать другого. Теперь, когда торжества закончились, ее новый муж снова собрал военный совет. Дейенерис не позвали на эту встречу, но она все равно придет. Она была королевой! Ведь десять тысяч Безупречных и два дракона все же принадлежали ей. В сопровождении Серого Червя и Красной Блохи она вошла в большой зал совета. Брак объединил их Советы. Джон Коннингтон все еще оставался Десницей, а сир Барристан стал Мастером над законами. Тирион, Варис и архимейстер Марвин сохранили свои посты. Ее появление прервало разговор и вызвало много поднятых бровей, но она проигнорировала их и села на стул рядом с растерянным Эйгоном. К своему большому удовольствию, она увидела, как дернулся глаз Джона Коннингтона, а толстая жилка на его лбу гневно запульсировала. — Ваша светлость, мы не знали, что вы хотите присутствовать на собрании, — с улыбкой нарушил тишину Варис. — Возможно, я могла бы быть вам полезна, — любезно сказала она. — Цареубийца отступил к Золотому Зубу и сумел собрать часть побежденных сил Ланнистеров. Дома Крейн и Роуэн отдали дань уважения Томмену Уотерсу и укрепили его численность, — мрачно сообщил Десница. Этот мужчина когда-нибудь улыбался? Она подала знак одному из слуг наполнить ее чашу вином, сделала большой глоток и поморщилась от тяжелого и горького вкуса. — Имея на нашей стороне драконов, мы должны быстро добиться капитуляции всех остальных Речных Владык, прежде чем отправиться в Западные земли, — задумчиво сказал Эйгон. — Хайгарден уже прислал гонца с сообщением, что Гарлан Тирелл приедет, чтобы преклонить колено от имени Уилласа Тирелла, — хрипло сказал Коннингтон. — Почему этот… Уиллас Тирелл не приедет и не воздаст должное лично? — с любопытством спросила Дейенерис, но получила сердитый взгляд Десницы и в зале воцарилась неловкая тишина. — Он калека, ваша светлость, — закашлялся Тирион. — У него больная нога, и лорд Тирелл не может путешествовать на большие расстояния, ну или так он утверждает. — Аша Грейджой уже отплыла к Железным островам, и у нее не должно возникнуть особых проблем с возвращением Пайка после безумия ее дяди в Староместе. Все, что осталось, — это Долина и Север, — продолжал Коннингтон, игнорируя ее. — Мы можем отправить кого-нибудь, чтобы попытаться договориться с ними. Ворона легко игнорировать, а посланника — нет. — Я могу отправиться туда на Дрогоне чтобы принять клятвы верности! Поскольку Ланнистеры почти побеждены, у них не будет другого выбора, кроме как поклониться дракону, — предложила Дейенерис, и в комнате снова стало тихо. Если Висенья Таргариен могла заставить целое королевство преклонить колени, то и она могла! Лицо Джона Коннингтона начало краснеть. Всегда ли этот человек был таким злым? Эйгон положил руку на плечо лорда Грифона. — Отличная идея, тётя. Хотя тебе стоит взять кого-нибудь в сопровождение. Может быть, сир Барристан? В конце концов, его очень уважают, и его присутствие только поможет тебе, — предложил её племянник. — Для меня будет честью, ваша милость, — поклонился ее бывший десница. — Тогда решено, мы летим завтра!***
Джон Старк Спустя несколько дней взрывов он пришел к выводу, что создать палочку, которая не сгорит за несколько секунд, будет гораздо сложнее, чем он ожидал. Единственной комбинацией, которая продержалась более дюжины секунд, были железноствол, смесь порошкообразной драконьей чешуи и драконьего стекла. Но и она превратилась в пепел менее чем за четыре минуты использования. Да и с железностволом было невероятно трудно работать. Он сломал полдюжины стальных сверл, изготавливая три таких жезла. Затем Джон отложил проект по изготовлению палочек. Двенадцати минут работы палочек было более чем достаточно на случай чрезвычайной ситуации. Он мог бы попробовать еще раз, как только добудет подходящие магические материалы для использования в качестве ядра. И чешуя дракона, и драконье стекло были слишком изменчивы и просто не могли полностью сфокусировать огненную магию. Только золото, серебро и чардрево обладали достаточной магической проводимостью, чтобы питать рунические чары окружающей магией почти вечно. Постоянное зачарование других материалов было занозой в заднице без живой жертвы. Но все остальное требовало жертвенной магии. Или как ее называли в этом мире — кровавой магии. Животное всегда можно было принести в жертву для усиления чар, но это было совершенно неэффективно. Ему пришлось принести в жертву множество медведей, чтобы получить тот же эффект, что и принесение в жертву одного человека, что было совершенно непрактично. Была причина, по которой Валирийский Фригольд так активно использовал магию крови, имея под рукой миллионы рабов. При достаточном количестве жизней почти все казалось возможным. А жизнь в этом мире стоила дешево. Впрочем, он не был так глуп, чтобы открыто приносит в жертву людей на Севере. Да он и не подумал бы об этом снова — к титулу «Защитник Севера» он относился серьезно. Но вот в других местах — почему нет? Если ему так уж потребуется совершить ритуальные жертвоприношения, всегда можно полететь на Железные острова и забрать жизни по своему усмотрению. В конце концов, он заберет их силой и, таким образом, заплатит железную цену, так что пираты не могут жаловаться. И никто не расстроится, что проклятых бандитов станет меньше. Но в нынешней форме Винтер мог лететь не более полутора часов без отдыха, и Джону потребовалось бы около недели, чтобы добраться до Железных островов. Он даже подумывал смастерить метлу, но быстро отказался от этой идеи — он плохо представлял, как делаются метлы, это потребовало бы тонны экспериментов и возни, и даже если бы ему это удалось, метла никогда бы не заменила совместный полет со своим драконом. Если он не хотел использовать жизни в жертву или просто не мог этого сделать, единственной альтернативой была кровь. Однако эффект от этого был чуть слабее. Да и не всякая кровь подходила. Например, капля его крови обладала такой же силой, как семь капель крови Винтера или целых три литра свиной. Мелисандра была права насчет силы «королевской крови». У большинства королей была частичка магии в родословной. Вот почему он провел бронзовым кинжалом по ладони, оставив довольно глубокий порез. Джон смотрел, как его кровь медленно сливается в большую серебряную чашу. Он мог бы пустить кровь своему фамильяру, но он не станет просить Винтера о том, чего захотел бы сделать сам. В конце концов, настоящая связь обоюдна. Когда чаша почти наполнилась, он тотчас исцелил свою рану. Еще немного, и он почувствовал бы головокружение. Он мог использовать этот метод зачарования только раз в неделю, не теряя своей силы, и старался не прибегать к нему без крайней необходимости. Его дары жене и его собственная новая корона помимо рун, были зачарованы его кровью, что сделало их бесценными артефактами. Он был семейным человеком в обеих своих жизнях и не жалел никаких средств для своей супруги. Джон осторожно вылил часть содержимого чаши на подарок лорда Дениса Дастина — роскошный пояс из тонкой черной кожи. Золотая пряжка была в форме головы лютоволка, а по всей длине были выложены скрещенные золотые топоры. Неприятно вычурный ремень, но Джон нашел ему применение. Пока вплетал в него намеченные чары, кровь медленно впитывалась в материал. Затем он положил длинный лук из чардерева, подаренный ему Родриком Форрестером, на рабочий стол вместе с конопляной тетивой. Он использовал оставшуюся кровь, чтобы наложить на нее чары нерушимости. Само дерево могло лишь согнуться, но не сломаться. Несколько сотен фунтов силы натяжения были недостаточны. К счастью, чардрево было наполнено магией и идеально подходило для рунических надписей. Насколько мощным будет выстрел из лука с натяжением в тысячи фунтов? Джон осторожно начал резать дерево своим бронзовым кинжалом, намереваясь это выяснить. Послышался стук в дверь — на ней тоже были руны, блокирующие любой звук из его солярия, делающие нерушимой, и единственным человеком, который мог открыть ее, был он сам. Он со вздохом положил свой бронзовый нож и открыл дверь, только чтобы увидеть раскрасневшуюся Арью. — Джон, ты можешь приструнить своего оруженосца?! — выплюнула сестра сквозь стиснутые зубы. — Что сделал Торрен? — С тех пор, как я танцевала с ним на вашей свадьбе, он был глуп! Джон моргнул. Должно быть, произошло после того, как они ушли в спальню, поскольку он не помнил ни о каких танцах. Они, конечно, планировались. Но Большой Джон пил эль и вино, как воду, и закричал о провожании, как только заиграла подходящая песня. По правде говоря, он никогда не любил танцевать ни в этой, ни в прошлой жизни, поэтому был рад, что избежал этой неловкости. — Зачем ему танцевать с таким гадким утенком, как ты?! — Джон пошутил с ухмылкой и уклонился от попытки Арьи ударить его по голени. Он был удивлен, что она вообще согласилась танцевать с кем-то. — Ты пробовала сказать мальчику, что тебе это неинтересно? Если бы смотреть на принцесс было преступлением, весь северный двор был бы полон преступников. — Не знаю, он дурак! Это был всего лишь танец. Зачем мне снова с ним разговаривать? — проворчала она. Он подавил желание закатить глаза.