***
«Ни один из лордов в армии Эйгона не пережил второго Пламенного поля, и только воинам и рыцарям, находившимся на самом краю лагеря удалось убежать и скрыться в заснеженных холмах. Никто не мог точно сказать, сколько из них пережили наступление зимы и смогли добраться домой. Дорн послал на помощь Эйгону пятнадцать тысяч копий, а вернуться едва удалось нескольким сотням. С обмороженными конечностями и почти умирающими от голода. Некоторые свидетели утверждали, что Король Зимы использовал магию огня, чтобы уничтожить армию Таргариенов. Но упрямые мейстеры твердили, что любое пламя было делом Винтера, Северной Ярости. Дракона, который уже тогда приближался размерами к Морскому Дыму до его гибели.» Отрывок из «Последнего из сорока» архимейстера Перестана***
Патрек Маллистер, морской страж, 17-й день 11-й Луны, 303 г. от З.Э. Он беспокойно заерзал в своей постели и со стоном открыл глаза. Деревянный потолок плыл перед глазами. Все тело горело и в тоже время словно онемело, а в горле пересохло, как в пустыне Дорна. — Ах, наконец-то вы проснулись, милорд, — воскликнул старческий голос. Патрек изо всех сил попытался встать, но его тело было слишком тяжелым, и бок сильно болел, несмотря на онемение. — У вас страшная лихорадка, лорд Маллистер. Ваша рана начала гноиться. Какая рана? Он не помнил, что был ранен. Он вздохнул, и внезапно нахлынули воспоминания. Их охота за Венделом Фреем, засада, в которую они попали однажды ночью, разбивая лагерь. Видимо, он стал немного беспечным после длинной череды успешных рейдов. Тем не менее, они разбили нападавших после кровопролитной схватки. Но битва сказалась на нем, и без того уставшему от долгих погонь, драк и скачек. Миг невнимания, и вот он получает удар в бок клинком, пробившим кольчугу. — Где? — удалось выговорить Патреку, и он тут же почувствовал резкую боль в горле. Все перед глазами вновь становилось размытым. — Мы в Сигарде, милорд. Я очистил загноившуюся рану, но у вас была лихорадка… Он закрыл глаза и увидел во сне коня и орла, сражающихся через реку.***
Джон Старк Его разбудил тихий грустный гул. Все тело одеревенело и болело, а правую ногу пронзала острая боль, словно ее через мясорубку пропустили. Что и произошло, если верить его воспоминаниям. И его магический резерв едва ощущался, что было вполне объяснимо — он использовал все, что у него было, а затем еще немного. Это было очень опасно, поскольку крайнее магическое истощение потребовало долгого восстановления и сделало волшебника в это время чрезвычайно слабым и уязвимым. И все же, несмотря на все это, он также чувствовал себя легким и… освобожденным? Это было странно, но что-то изменилось. Джон осторожно направил слабый поток магии в правую ногу, пытаясь излечить ее, но это только уменьшило боль. Более высокие уровни исцеления обычно включали зелья, к которым у него не было доступа, но он надеялся, что его нога со временем полностью восстановиться. Наконец он открыл глаза и посмотрел в сторону. Ширен Старк одиноко сидела на маленьком деревянном стуле, отрешенно глядя в окно, а в ногах у нее свернулся огромный белый пушистый комок. — Почему такая грустная? Его жена резко повернулась, потом вскочила и бросилась к нему. — Я так волновалась! Ты так долго не просыпался, — прошептала она судорожно. А потом легко обняла его, уткнувшись лицом в его грудь. Джон дал ей пару минут прийти в себя, а себе — насладиться мягкостью ее рук и теплом дыхания. — Как долго я отсутствовал? — Прошло четыре дня. Мейстер Маллин сказал, что тело твое доведено до предела и потребуется не менее полумесяца, чтобы восстановиться, — пробормотала Ширен, с удивлением глядя на него. — Ну, похоже, я сделан из более жесткого материала, чем он рассчитывал, — мягко пошутил он, но это не подняло ей настроения. — Твой торс был почти весь в пурпурных синяках, а нога еще хуже, — пробормотала она с тревогой и заерзала. — Теперь я в порядке, не стоит волноваться, — с улыбкой заверил ее Джон. — Хочешь убедиться лично? Щеки Ширен покраснели, и она снова уткнулась лицом в его одеяло. Он высвободил правую руку из-под мехов, схватил свой мешочек с маленькой грубой деревянной подставки рядом с кроватью и достал оттуда свою последнюю палочку. Тринадцать дюймов, железное дерево и сердце дракона. Сделана наспех после того, как он потратил слишком много ценной сердцевины. Предыдущие три палочки сгорели. Одна на королевском собрании, другая у Золотого зуба и последняя — в Западном Дозоре. Они едва проводили мощные заклинания, такие как Протего дуо или Адский огонь, в течение нескольких мгновений, прежде чем вспыхнуть. Но эта оказалась намного прочнее. Да, по всей ее длине было несколько обугленных трещин, но она выстояла, несмотря на всю магию, что он использовал сам и что использовали против него в мире грез. Он мысленно застонал — если бы он только уделял больше внимания изготовлению палочек… Его слепая зависимость от Бузинной палочки, в конце концов, укусила его за задницу. Ширен с любопытством смотрела своими ярко-голубыми глазами, как он схватил палку и хихикнул, помахивая ею. Его вялая магия подчинялась неохотно, но через несколько мгновений он почувствовал, как медленно формируется заклинание. Кстати, неизвестная магия этого мира все еще казалась изменчивой, но была менее агрессивной, чем раньше. Стойкая воля, давящая на него, теперь, казалось, исчезла. Ширен изумилась, когда на кончике почти сломанной палки медленно образовалась маленькая зимняя роза. Джон радостно засмеялся и заправил голубой цветок ей в волосы.***
Арианна Мартелл. Винтерфелл, 25-й день 11-й Луны. Она с трепетом ждала перед королевским солярием. Последние две недели ожидания Джона Старка были напряженными и полными беспокойства. Снега падало все меньше и меньше, но все еще было холодно, и ее перспективы покинуть Винтерфелл в ближайшее время таяли гораздо быстрее сугробов. Слухи о каком-то легендарном враге на Севере, которые принесла Ним, ничуть не помогли успокоиться. Она даже подумывала попытаться оседлать красного дракона, но он всегда находился либо слишком высоко, либо охранялся дюжиной латников. Семь адов! Не сразу, но вскоре Арианна заметила, что по крайней мере один гвардеец всегда плелся за ней и ее кузинами, когда они выходили на улицу. Боги, она чувствовала себя заключенной в массивной клетке из серого камня и снега и медленно сходила с ума. По правде говоря, никто не мешал никому из них передвигаться, но они всегда были под наблюдением, и Арианна чувствовала себя уязвимой и загнанной в угол. Она ничего не могла поделать, так как красивая рыженькая северная принцесса оказалась гораздо хитрее и осторожнее, чем она думала. К ее великому облегчению, вчера прибыл король на своем чудовище в сопровождении потрепанного лилового дракона меньшего размера с юной девушкой на спине. Она даже думать не хотела о том, что могло так ранить молодого дракона. Но отметила, что рассказы о северной королеве оказались правдой. — Его светлость сейчас примет вас, — сказал здоровенный охранник, вырвав Арианну из ее мыслей. Она медленно прошла мимо открытой двери, с трепетом оглядевшись. Джон Старк сидел за своим столом. Боги, он был красив — отросшие темные волосы вились вдоль лица, а пронзительные фиолетовые глаза завораживали. Даже шрам на глазу только делал его грубое лицо еще миловиднее. Арианна поняла, что уставилась на короля, и быстро собралась с духом. Слева от Джона Старка на меньшем стуле сидела девушка. У нее были длинные темные волосы, ясные голубые глаза, большой деформированный шрам на левой щеке и бронзовая корона на голове. Итак, королева была настоящим Баратеоном, а не самозванкой, как ранее предполагала Нимерия. Взгляд Арианны скользнул к камину, где лениво свернулся огромный белый лютоволк. Этот казался даже больше и опаснее того серого зверя, что был у младшей принцессы… — Садитесь, — бесстрастно приказал король, и Арианна послушалась. Его лицо не выражало никаких эмоций, и она чувствовала себя нашкодившей маленькой девочкой перед отцом. — Вы проделали весь путь до Винтерфелла, чтобы поговорить со мной. Теперь у нее пересохло в горле, и она поймала себя на том, что тяжело сглатывает. — У меня есть просьба, Ваша Светлость, — медленно начала Арианна, пытаясь оценить северного короля, но его лицо было похоже на глыбу льда. — Откажитесь от скучных любезностей и переходите к делу, — сказал Джон Старк со скучающим фырканьем. — Я хотела бы узнать, возможно ли… чтобы Ваша Светлость доставил меня в Белую Гавань на спине дракона, — выпалила Арианна с гораздо большей уверенностью, чем она чувствовала. — И зачем мне это? — Мой отец, принц Доран, умирает. Я хотела бы вернуться в Солнечное Копье, чтобы увидеть его последние мгновения, — тихо объяснила она, пытаясь сохранить самообладание. — Доран Мартелл и Дорн ничего для меня не значат, принцесса. Ничто не держит вас здесь, — Арианна могла поклясться, что его губы дернулись от удовольствия, — и как гость вы всегда можете уйти. Но… если просите меня помочь вам лично, вы должны дать что-то взамен. Она внутренне скривилась, пытаясь сохранить бесстрастное выражение лица. Арианна уже подозревала, что ей придется заплатить цену, но… ей нечего было предложить Джону Старку. Его взгляд ни на секунду не блуждал ниже ее шеи, и даже она не осмелилась предложить себя, когда его жена была в комнате. Но ей нужно было вернуться в Солнечное Копье, несмотря ни на что! — Что угодно, — произнесла она глухо, и ее сердце сжалось от трепета. Удивление ненадолго мелькнуло в ее фиолетовых глазах. — Ты, должно быть, действительно в отчаянии, — медленно проговорил он и задумчиво потер чисто выбритый подбородок. — Мне на самом деле ничего от вас не нужно, поэтому я думаю, что пусть решает моя королева. Голубые глаза Ширен Старк на мгновение расширились от удивления, когда Арианна выжидающе посмотрела на нее. Прошла мучительно щекотливая минута, пока королева погрузилась в свои мысли. — Принцесса, вы не замужем и нуждаетесь в будущем принце-консорте Дорна, не так ли? Холодные мурашки пробежали по коже Арианны, когда северная королева задала, казалось бы, невинный вопрос с доброй улыбкой. Ее будущий брак был, вероятно, одним из лучших политических инструментов, которые у нее были прямо сейчас. Но Арианна уже предложила им принять решение и не могла не сдержать свое слово. И если она застрянет здесь, в Винтерфелле, на всю зиму, которая может растянуться на годы… она постепенно потеряет всякую поддержку в Дорне, и лорды, вероятно, коронуют Тристана, когда умрет ее отец. — Да, Ваша Светлость, — тихо подтвердила она. — Это отлично, — легкая улыбка расцвела на лице королевы. — Мой муж доставит вас в Белую Гавань после того, как вы выйдете замуж за Брандона Толхарта. Вы также должны будете отправить своего наследника на воспитание в Винтерфелл, где мы найдем ему подходящую северную пару. Арианна ошеломленно уставилась на Ширен Старк. Под добрым лицом и сладким голосом скрывался злобный демон, не менее опасный, чем повелитель драконов рядом с ней.***
Санса Старк. Пятый день Двенадцатой Луны, 303 г. от З.Э. Она откусила кусочек лимонного пирожного и закрыла глаза от удовольствия, наслаждаясь вкусом. К счастью, в стеклянных садах росло маленькое лимонное деревце, иначе Сансе пришлось бы ждать весны, прежде чем попробовать свой любимый десерт. Она чувствовала себя такой… свободной с тех пор, как Джон и Ширен вернулись со Стены. В последний раз она чувствовала себя так до прибытия Роберта Баратеона. Ее брат разобрался со всеми угрозами на юге и севере, но похоже, что Игра все равно продолжалась. Прошло десять дней с тех пор, как Джон доставил Арианну Мартелл и ее нового мужа в Белую Гавань. Все произошло слишком быстро и застало ее врасплох, особенно когда Санса поняла, что все это устроила ее обычно мягкая, добрая сестра. Остальная часть дорнийской делегации осталась в Винтерфелле, к ее большому огорчению. Арья, вспотевшая со двора, плюхнулась на сиденье рядом с ней и пододвинула ближе тарелку с жареным цыпленком. — Как прошла тренировка? — Санса решила спросить, прежде чем откусить от лимонного пирога и запить его травяным настоем. Сначала вкус показался слишком горьким, но чем больше она пила, тем лучше становилось. — Не очень хорошо, — простонала сестра и быстро начала пожирать куриную ножку. — Почему так? — Торрен снова победил меня. Что бы я ни делала, я не могу побить его, — тихо заскулила Арья. — Оруженосец Джона? Разве он не моложе тебя? — Он может и немного моложе, но он в три раза толще и почти на две головы выше, — нахмурилась сестра, но мгновением позже ее лицо просияло. — Однако ты не поверишь тому, что он мне сказал. Несомненно, очередная сплетня от гвардейцев. Губы Сансы не могли не дернуться от удовольствия. В то время как она была посвящена в те слухи, что узнавали Мирцелла и Элис, но те, что ходили среди воинов, обычно были совсем другими, хотя не менее интересными. — Рассказывай, и посмотрим, — настаивала она. — Нимерия, дорнийка, и ее сестра, по-видимому, спали с одним из гвардейцев. Вместе. В одно время, — хихикнула Арья, когда Санса почувствовала, как ее щеки запылали. Она проигнорировала сестру и сосредоточилась на лимонном пироге перед ней. Боги! Санса всегда думала, что слухи о дорнийском… разврате преувеличены, но старшие Песчаные Змеи не стыдились подкреплять их действиями. Из кузин Арианны только Сарелла не была беспутной. Она почти каждый день с рассвета до заката была занята в библиотеке, девушку едва ли можно было увидеть в Большом зале раз в неделю. Но Санса сомневалась, что кто-то из них посмеет создать какие-то серьезные проблемы теперь, когда Джон здесь. От последнего человека, спровоцировавшего ее брата, осталась только голова, и она была выставлена на всеобщее обозрение на фасаде Большого зала. Ее глаза блуждали по драконьим трофеям, закрепленным на стенах. Теперь ее брат мог легко завоевать Семь Королевств. Все его противники были мертвы или уничтожены, а те, кто остался, едва ли могли оказать серьезное сопротивление, особенно после Западного Дозора или Золотого Зуба. Теперь Джону даже не нужен был дракон, чтобы победить… Она вспомнила, как спросила его, собирается ли он пойти по стопам Завоевателя, и ответ ее сильно успокоил. — Да, я могу взять Юг и править им. Но зачем? Из-за тщетной гордыни или честолюбия? Слишком много суеты. Земля опустошена войной, и зима только началась. Не говоря уже о всех ссорящихся королевствах, которые мне пришлось бы связать воедино, в то время как все пытались бы плести интриги повсюду. По крайней мере, здесь, в Винтерфелле, на Севере, все тысячи лет связаны клятвами верности дому Старков, и никто не жаждет сыграть в кровавые южные игры. Конечно, северные лорды тоже совершают ожидаемые от них политические маневры, но они гораздо более прямолинейны. Зимы здесь суровее и длиннее, и люди не могут позволить себе ссориться из-за глупостей. Посмотри на всех тех, кто сидел на Железном Троне — немногие встретили хороший конец, не говоря уже о большинстве их братьев и сестер, супругов и детей. Я не хочу этого ни для одного из моих детей. Юг волен сам разбираться со своим беспорядком. Старк из Винтерфелла правит Севером и только Севером. Худощавого, угрюмого мальчика, который дулся в углу, давно уже не было, и на его место встал мудрый король. Джон был на каждый дюйм правителем прошлого, о котором она по глупости мечтала в своих детских фантазиях. — Представляем сира Бейлона Сванна из Королевской гвардии Томмена Баратеона! Крик герольда сразу привлек внимание Сансы, и она посмотрела на вход. Бейлон Сванн был одним из немногих настоящих рыцарей, которых она видела во время своего трагического пребывания в Королевской Гавани. Ей было жаль, когда такой храбрый, скромный и верный человек поклялся служить такому чудовищу, как Джоффри. Будем надеяться, что Томмен окажется лучше своего старшего брата. Она не могла не фыркнуть. Потребовалось бы довольно много сознательных усилий, чтобы быть хуже Джоффри. Санса вспомнила милого застенчивого мальчика, который играл с кошками, и ей стало интересно, как у него дела. Тяжелые, но твердые шаги эхом отдавались на сланцевом полу. Вошедший был не лихим рыцарем в белых эмалированных доспехах, а усталым путником, закутанным в заснеженный меховой плащ. Он оставил за собой мокрый след из таявшего снега. Рыцарь откинул капюшон, обнажив полностью покрытую льдом и инеем бороду, украшающую усталое, покрасневшее от холода лицо. Этот человек каким-то образом преодолел северную пустошь посреди зимы, чтобы прийти сюда. Она огляделась, но других просителей за длинными столами не было. Королевский двор Винтерфелла был намного меньше, чем тот, что находился в Королевской Гавани, и в основном рассматривал дворянские споры и петиции, а также все, с чем Десница и Мастер над законом не могли справиться в частном порядке. Дороги были непроходимы для всех, кроме самых смелых, и лишь немногие добирались сюда, чтобы принести свои проблемы. Между жителями Зимнего Городка возникало множество мелких споров, но Галбарт Гловер и его судебные приставы справлялись с ними достаточно хорошо. — Входите, сир Сванн, и расскажите нам, что привело вас в Винтерфелл, — эхом отозвался голос Джона в Большом зале. Стоящий у его ног Призрак навострил уши и открыл свой малиновый глаз, чтобы наблюдать. Рыцарь медленно приближался, прежде чем остановиться в нескольких ярдах от высокой платформы. Санса мысленно одобрительно кивнула. Она знала, что ее брат был проинформирован о цели этого визита вороном в тот же момент, когда посланник высадился в Барроутоне, и теперь устраивал представление. К ее огорчению, Джон придерживался минимума придворного этикета или подыгрывал менее утомительным аспектам политики. — Король Томмен Баратеон послал меня сюда, чтобы доставить это, Ваша Светлость. Сир Бейлон отстегнул от пояса меч в ножнах и свернутый свиток, опустился на колени и предложил их. Она увидела одобрение на лицах северных лордов при этом явном проявлении уважения. Ее дедушка, одетый в свою обычную черную чешуйчатую броню, медленно приблизился, взял два предмета и осторожно принес их Джону. Несколько мгновений ее брат смотрел на безвкусные ножны с бесстрастным лицом. Вишневое дерево было ярко украшено золотом и выглядело крайне неуместно в Большом зале. Джон достал клинок, обнажив красно-черную рябь, и начал внимательно его осматривать. Санса живо помнила, как Джоффри разрезал с его помощью почти бесценные «Жизни четырех королей». Внезапно ее брат встал и обнажил свой бронзовый меч, который опирался на правую сторону трона. ТИНГ! Горстка ярких искр вылетела, как только лезвия соприкоснулись, и высокий, тонкий звук, произведенный столкновением, задержался в воздухе еще на несколько секунд и заставил ее голову закружиться. Джон выглядел совершенно невозмутимым, в отличие от большинства придворных, закрывавших уши, и снова внимательно осмотрел валирийскую сталь. — Хорошо! — Джон кивнул с легкой улыбкой и вернулся на трон, как ни в чем не бывало. Оба меча были возвращены в ножны и стояли, прислоненные к трону сбоку. Он распечатал свиток и передал его Мандерли, сидевшему на своем деревянном стуле справа. Лорд Десница осторожно развернул пергамент, и на его лбу появилась морщинка, когда его голубые глаза бегали по посланию. Он тихонько кашлянул и начал читать вслух. «Указом Томмена Баратеона, Первого его Имени, отныне Север признается суверенным королевством, а Джон Старк, Третий его Имени, его законным Королем. Я официально признал мою королевскую сестру, Принцессу Мирцеллу Баратеон, подопечной Дома Старков. Свидетели: Лорд-командующий Джейме Ланнистер Давен Ланнистер, Десница короля Лорд Элард Крейн, Мастер над законами». Большой Зал взорвался одобрительными криками и стуками чаш по столам, и мгновением позже Санса вскочила и присоединилась к общей радости. — Вставайте, сир Сванн, — сказал Джон, как только шум стих, и дал знак слуге принести хлеба и соли. Мужчина неловко встал, и только сейчас она увидела, как устал рыцарь. Казалось, северные снега нанесли тяжелый урон отважному штормовику. — У меня также есть сообщение для принцессы Мирцеллы от Его Светлости короля Томмена, — сказал южный Королевский гвардеец, приняв право гостя. Светловолосая фрейлина Ширен наклонилась вперед с нескрываемым интересом. — Злобный преступник, Герольд Дейн, предстал перед судом, и теперь его голова на пике в Утесе Кастерли! Среди придворных послышались одобрительные возгласы, и на лице Мирцеллы появилась легкая улыбка. Затем рыцарь направился к одному из столов, и по сигналу Джона слуга быстро принес ему щедрую порцию еды и эля. — Бриенна Тарт, выходи, — снова встал ее брат. Ее заклятый щит была ошеломлена, но она быстро подошла к возвышению и встала на колени. — Отдай Верного Клятве. Воительница ошеломленно моргнула, но решительно встала, отстегнула меч от пояса и молча отдала его Джону. Он поместил меч рядом с Вдовьим Плачем, а свой бронзовый клинок — справа от себя. Что делал ее брат?! — Становись на колени! Высокая женщина снова опустилась на колени, и внезапно в руке Джона появился новый, другой бронзовый меч. — Бриенна из Дома Тарт, — лезвие коснулось ее правого плеча, — Именем Воина я заклинаю тебя быть храброй. Именем Отца я заклинаю тебя быть справедливой. Именем Матери, я поручаю тебе защищать слабых и невинных. Именем Девы я поручаю вам защищать всех женщин. Встаньте, сир Бриенна из Тарта. Зал приветствовал посвящение. Бриенна все еще стояла на коленях, ошеломленная, но Джон ухмыльнулся и без усилий помог ей подняться. Заслуженное рыцарское звание! Санса знала, что мало кто из южных рыцарей держит данную клятву, когда становится по-настоящему тяжело. Другой взял бы одаренную валирийскую сталь и пошел бы с ней домой. Бриенна упрямо держала слово, данное покойной матери, и годами продолжала искать Сансу и Арью, какими бы устрашающими или безнадежными ни были эти поиски. Без наследницы Тартов Санса никогда бы не добралась до Стены живой. — И личная награда, — снова прогремел голос ее брата, и он вложил новый бронзовый длинный меч в руки Бриенны. — Верный Клятве принадлежит Дому Старков, но этот клинок будет твоим. Ты не найдешь его хуже валирийской стали.***
Тирион Ланнистер Хриплые вопли муки и боли из соседней комнаты пыток и помои, которые доставляли в его камеру, были единственными вещами, которыми он мог измерять время, прошедшее в темноте. Когда крики агонии прекращались, это означало, что мучитель ложится спать, по крайней мере, так предполагал Тирион. Ему было интересно, будет ли его очередь следующей. В конце концов, помои были безвкусными, в них было больше воды, чем чего-либо еще. Они едва ли могли сойти за еду, даже в Блошином Дне. Поедание их каким-то образом только делало его голоднее. Единственным, что освещало темноту, был мерцающий факел в соседнем коридоре. С тех пор, как его бросили в камеру, его никто не посещал, кроме старого гвардейца, который приносил еду. Тирион закрыл глаза и попытался уснуть, но его желудок продолжал скручиваться от голода и не давал сделать этого. Если ему удавалось отключиться, его кошмары были наполнены фиолетовым огнем и драконами. Сначала он думал, что его будут судить и убьют, но чем больше времени проходило, тем вероятнее становилось, что его могут пытать. В конце концов, нынешняя жертва палача, казалось, умирала. Кого бы они ни пытали, он звучал все слабее и слабее с каждой следующей порцией помоев. Пока Тирион задавался вопросом, есть ли у них специальные ремни для пыток карликов, из коридора донесся лязг стали о камень. Он сонно открыл глаза и вздрогнул от яркого света факела прямо перед его лицом. Вскоре его тащили прочь, не обращая внимания на его слабые короткие ноги, которые не могли угнаться за охранниками, особенно будучи скованными. — Куда вы меня тащите? — спросил он, едва узнав свой скрипучий голос, но в ответ получил лишь молчание. Даже если бы он хотел бороться, он был слишком слаб, чтобы сражаться с двумя Красными Плащами. Его глаза начали болеть, когда они добрались до одного из наиболее освещенных коридоров. Вскоре они покинули Утес Кастерли, и он начал дрожать от холодного воздуха снаружи. К тому времени, когда глаза привыкли к свету, он оказался перед деревянным помостом с двумя вертикальными дубовыми балками и крестовиной… виселицей. — Я требую суда! — ему удалось заставить свое пересохшее горло вскрикнуть, когда быстро принесли бочку. — Но у тебя уже был суд, Тирион Ланнистер, — спокойно заявил мудрый голос. Тирион изогнул шею и, прищурившись, увидел высокого жилистого старика, одетого в искусно отороченный мехом плащ. Из-под застежки торчал бледно-голубой плащ с золотым журавлем. — Ты проиграл испытание в бою, и боги провозгласили тебя виновным. Тириона подняли и поставили на деревянную бочку, прямо под перекладиной. Он пытался сопротивляться, но руки Красных Плащей были крепки, как железо. — Я хочу взять Черное, — отчаянно прохрипел он, когда петля затянулась на его шее. — В прошлый раз, когда это было предложено, ты отказался, — холодный голос Джейме заставил его попытаться обернуться, но в этот момент кто-то пнул бочку под ним. Его шея словно горела, когда он беспомощно болтался в воздухе. Тирион попытался вдохнуть, но петля становилась все туже и туже, чем больше он боролся. У него начала болеть голова, и он почувствовал головокружение. После нескольких мгновений мучительных конвульсий, его глаза наконец нашли Джейме, в нескольких десятках ярдов от него. Тот был неподвижен, держа свою золотую руку, стоя прямо рядом с молодым, но решительным Томменом. Блаженное чувство онемения начало распространяться по мере того, как края его зрения начали темнеть.***
Джон Старк. 8-й день 4-й Луны, 304 г. От З.Э Он внимательно наблюдал, как круг из семи эфирных Иных пел вокруг Королевы Трупов, заточенной на ледяном троне. Спиралевидная матрица из камня и льда, плотно исписанная рунами Первых Людей, светилась. Пение, похожее на треск льда в замерзшем озере, постепенно усиливалось по мере того, как они удалялись от круга, а заключенная вместе со своим окружением медленно начала исчезать. Он направил всю свою магию и волю в палочку, и мир закружился. Джон осторожно отошел от дерева сердца, чувствуя усталость. Он недооценил свое тело, его ноги полностью зажили всего за три недели. Но даже в наилучшем состоянии нырять в чардрево было невероятно тяжело. Неподалеку Винтер лениво лежал на снегу среди самой большой поляны, покровительственно наблюдая за ним полуприкрытыми темными глазами. Его фамильяр сбил несколько деревьев, чтобы поместиться там. Вскоре ему придется начать планировать логово для дракона. Тело Джона было беззащитным в чардреве, и он бы никогда не стал пытаться это сделать, если бы его фамильяр не охранял его. Он израсходовал оба драконьих сердца, и у него было только две работающих палочки. Одна из железного дерева и одна из тиса. К его большому огорчению, палочка из тиса была гораздо лучше, но все еще далека от той, из Остролиста и Пера Феникса. Не говоря уже о Палочке Смерти. Тем не менее, до тех пор, пока он не переусердствует, новая тисовая палочка прослужит ему время, как он надеялся, достаточное для того, чтобы найти более подходящие магические ядра для экспериментов. Он медленно начал пытаться разгадать тайны чардрева из любопытства и скуки. Как только понял, что это видения прошлого, а не случайные сцены, он удвоил усилия. Каждый день проводил в Богороще около пяти часов. Зимой его королевские обязанности были не слишком обременительны, и он уже делегировал многие дела. Вскоре он понял, что может увидеть лишь то, что происходило в Вестеросе. Все это наносило значительный ущерб его разуму, телу и магии, даже с помощью палочки. Тем не менее, Джону потребовалось три месяца, но он раскопал довольно много интересной информации. Великая Иная, которую он убил в мире снов, изначально была трупом невесты тринадцатого Лорда-командующего. Ее племя изгнало ее за связь с человеком. Вероятно, она медленно вырывалась из своей тюрьмы и с течением тысячелетий становилась все более и более могущественной, но по какой-то причине не могла совсем вернуться в мир. Хотя и была достаточно сильна, чтобы медленно выдавливать магию из этой части света. Он подозревал раньше, но теперь у него было подтверждение — Белые Ходоки были просто разумными конструкциями, созданными с помощью добровольных жертв Крастера — его сыновей. Первая битва за Рассвет не ознаменовала полного поражения Иных, а только оттолкнула их обратно в Земли Вечной Зимы. Вот зачем построили Стену — чтобы остановить второе вторжение. Одичалые были потомками рейнджеров Ночного Дозора, и их целью было во что бы то ни стало истребить Иных, в то время как Черные Братья охраняли саму Стену. До тринадцатого Лорда-командующего членам Дозора разрешалось вступать в брак, поэтому многие семьи жили за Стеной, а племена формировались веками. К тому времени, когда Иные были полностью истреблены, мужчины и женщины, жившие за Стеной, отдалились от Ночного Дозора, члены которого теперь должны были разорвать связи со своими семьями. Со временем их происхождение забылось, и начала возникать вражда. Если бы у Джона было больше времени, он определенно мог бы найти больше интересных фактов из прошлого. Но теперь, когда его беспокойство об Иных улеглось, Джон будет проводить гораздо меньше времени в Богороще. Не годится жить прошлым и забывать о реальности. — Ваша Милость! — Крик вырвал его из задумчивости, он поднял глаза и увидел усталого Торрена. — Посланник из Хайгардена прибыл ко двору. На короткое время у Джона возникло искушение заставить южанина подождать, но сейчас ему больше нечего было делать. С таким же успехом можно было бы увидеть, что заставило другого рыцаря отважиться на преодоление северных снегов. Он быстро направился к своим покоям и переоделся в королевский комплект одежды вместо простой туники, которую носил обычно. Через двадцать минут он уже сидел на Зимнем Троне. — Кто именно посланник? — Джон прошептал Мандерли справа от него. — Гарлан Тирелл, младший брат лорда Уилласа, ваша милость, — последовал тихий ответ. — Как он сюда попал? Мы знаем, чего он хочет? — Он прибыл на санях, запряженных волкодавами из Барроутона, Ваша Светлость. Они без труда передвигались по почти десяти футам снега, — произнес Мандерли, выглядя весьма впечатленным. — Он застрял там на Луны, пока он не разозлился настолько, что дал золото мастерам, чтобы они создали ему лучшее средство для передвижения по снегу зимой, чем медвежьи лапы. И хотя я не могу сказать, почему он здесь, я могу сделать неплохое предположение. Джон покачал головой, подавляя хмурый взгляд. Южная политика, без сомнения. — Сир Гарлан Тирелл, — позвал он, и очаровательный мужчина лет двадцати пяти выступил вперед и преклонил колено. — Что привело тебя в Винтерфелл? — Я пришел сюда от имени моего брата, лорда Уилласа Тирелла из Хайгардена, чтобы принести подарок в честь независимость Севера. — Рыцарь махнул рукой, и двое слуг принесли сундук и открыли его посреди Большого зала. Из сундука сверкали драгоценные камни и золото, и по залу пронесся удивленный ропот. Хотя выглядело это впечатляюще, сундук был не таким уж большим, и опыт подсказывал Джону, что в нем не более двух десятков драгоценных камней и менее десяти тысяч золотых драконов. — Это очень великодушно со стороны лорда Тирелла, — дружелюбно согласился Мандерли, но Джон уловил в его словах легчайшую нотку сардонического пренебрежения. — Но ведь вы проделали весь этот путь не для того, чтобы преподнести Его Светлости простой подарок? — Вы правы, лорд Мандерли, — с улыбкой согласился Гарлан Тирелл. — Я также здесь, чтобы предложить союз между двумя нашими Домами. — Альянс? — Да, ваша светлость. Мой брат хочет просить руки принцессы Сансы Старк! В Большом зале воцарилась гробовая тишина. Несмотря на то, что и раньше поднимались вопросы о женитьбе его сестер, Джон легко и без проблем уклонялся от них. До сих пор никто не осмеливался спрашивать так нагло и открыто. Он должен был признать, это был хороший брак в теории. Хайгарден был сердцем Простора, а его сестра уже была замужем за бастардом и карликом и считалась на юге «испорченным товаром». Но его взгляд остановился на Сансе, которая смертельно побледнела. — Довольно смело, — признал Джон, борясь с желанием схватиться за меч. — Но обе мои сестры очень дороги мне. Любой, кто хочет жениться на Арье или Сансе, должен доказать, что способен их защитить. — Хайгарден может призвать сто тысяч мечей, Ваша Милость, — с гордостью заявил рыцарь. Краем глаза Джон увидел, как Санса дрожит, как одинокий лист на ветру, и было похоже, что она вот-вот потеряет сознание. Призрак учуял его настроение и в мгновение ока оказался рядом с ней и мягко положил голову на колени. Он поймал ее взгляд и подарил ей свою самую добрую и ободряющую улыбку. — Санса, что скажешь? — мягко спросил он. Она тяжело сглотнула и сделала глубокий судорожный вдох. Через несколько ударов сердца она заметно успокоилась, кивнула Джону, встала и посмотрела на ожидающего Гарлана. Весь зал, казалось, затаил дыхание. — Вы льстите мне таким предложением, сир Гарлан. Но, к сожалению, мне придется отказаться, так как я хочу остаться со своими братом и сестрой. Винтерфелл — мой дом, он всегда был и всегда будет, — голос Сансы дрогнул в конце, и она снова села, поглаживая мягкую шею Призрака. В зале раздались аплодисменты, но рыцарь не был удовлетворен. — Пожалуйста, не спешите принимать решение, принцесса! Мой брат — один из самых могущественных лордов Семи Королевств. Нет такого прекрасного и мирного замка, как Хайгарден… Джон встал, резко выхватил меч и вонзил бронзовое лезвие в сланцевый пол до самой рукояти. Тишина в Большом зале была такой густой, что ее можно было разрезать ножом. — Лорды? Короли? Сотня тысяч или миллион мечей? Они ничего для меня не значат, — пренебрежительно фыркнул он, и все жаровни в Большом Зале вспыхнули неустойчивым фиолетовым пламенем. Рядом с Сансой встал во всей красе Призрак и угрожающе оскалил зубы. — Любой, кто хочет взять одну из моих сестер, должен либо завоевать их благосклонность, либо победить меня в единоборстве. Лично.***
Как только Даарио Нахарис услышал новость о кончине Дейенерис, он объявил себя королем Миэрина, разогнав совет, оставленный Королевой Драконов. Луну спустя он был убит шлюхой, за что получил прозвище «Лунный король». Тем временем кхал Роло зарекомендовал себя как сильнейший вожак и привел огромный кхаласар в бухту Работорговцев. Некоторые историки утверждают, что он хотел увековечить свое имя, уничтожив Гарпию, но другие говорят, что он просто искал богатства и рабов. После разрушительной кампании Дейенерис в бухте Работорговцев, когда Королева Драконов увела всех Безупречных, никто не смог остановить дотракийскую Орду. Миэрин и Юнкай были разграблены без особого сопротивления, но когда Роло напал на Астрапор, его встретили два легиона под предводительством Краздила мо Хардана… Отрывок из «Восстания Нью-Гиса» мейстера Ядрака