***
Десятки сражений и множество стычек, больших и малых, произошли между лордом Хайгардена и альянсом Западных и Речных земель. Ни одна из них не имела решающего значения, но с течением года потери накапливались с обеих сторон. Земли Крейнов и Рованов много раз предавались огню, а крестьяне были убиты или бежали. Тем не менее, боевые отряды с обеих сторон продолжали свои вторжения на территорию противника, поджигая северные части Простора и южные селенья Речных и Западных земель. Гарлан Тирелл, Титан Бракс и Патрек Маллистер сами по себе стали грозными командирами, но год войны не выявил среди них победителя. В начале пятой луны 309 г. от З.Э. обе стороны снова встретились на берегу притока Малого Мандера. Тем не менее, никто не хотел первым начинать рискованный переход через небольшой брод. И пока они были охвачены нерешительностью, пошел дождь. Дождь шел семь дней и семь ночей, прежде чем река вышла из берегов и затопила окрестности. Большая часть воинов утонула. Гарлан Тирелл и Патрек Маллистер едва ушли, а вот Титосу Браксу из Королевской гвардии повезло меньше. Говорили, что глупая, бессмысленная война разозлила самих Семерых так, что они наказали противников. И действительно, после потопа потери были опустошительные с обеих сторон, и предъявить им было больше нечего — ни Хайгарден, ни Альянс не могли продолжать войну. Было заключено скупое перемирие, но враждебность никуда не делась. Гарлан Тирелл обратился к недавно коронованному Эдрику Дюррандону за союзом, напирая на опасность, которую якобы представляет для него Баратеон, хоть и сидящий в Утесе Кастерли. Но король Томмен быстро отреагировал — он публично отказался от своего имени и всех своих притязаний на королевскую родословную Баратеонов, и взял имя своей матери. Это, казалось, успокоило Восходящую Бурю, и он остался в стороне от продолжающейся вражды, довольствуясь дальнейшим объединением своих земель. Таким образом, последние остатки влияния Таргариенов и Дома, связанного с наследниками Валирии именем и кровью, стали историей. Гарлан Тирелл тоже не сидел без дела во время перемирия, и быстро пресекал любое несогласие со стороны своих знаменосцев, которых война истощила гораздо сильнее, чем Тиреллов. Через год после перемирия, в 310 году З.Э., он легко короновал себя королем Простора, не встречая сопротивления. Кузницы Простора, Западных земель и Речных продолжали работать день и ночь. Мужчин обучали, доспехи полировали, а оружие затачивали. Не прошло и трех лет, как снова были подняты знамена, и король Гарлан вновь разжег войну, намереваясь вернуть себе земли Ровенов и Крейнов… Отрывок из «Пятидесятилетней войны» мейстера Гледина.***
Джейме Ланнистер. Конец 309 г. от З.Э. «Чего не сделаешь ради любви…» Он проснулся дрожа, весь в холодном поту, сердце грохотало, как боевой барабан. Ему потребовалось несколько судорожных вдохов, чтобы взять себя в руки. Его сон не был спокойным еще со времен Войны Пяти Королей, но сейчас кошмары стали особенно частыми. Кто-то выл в агонии, жарясь заживо внутри огромного котла в виде бронзового дракона в центре Пентоса… Громадное укрепленное здание разносит на куски молнией, оставив после лишь кратер… Особняк рушится без видимой причины, словно раздавленный массивной невидимой рукой… Огромная дверь — створка черна, как ночь, другая белая — опустошенно и заброшено… Не трудно было догадаться о чем его сны. Вороны и шпионы несли вести — две богатых и влиятельных ветви Браавоса прокляты и уничтожены, даже Безликие, которых боялся весь известный мир, пали от того, кого теперь боятся больше. Джейме Ланнистер достаточно хорошо знал, что с Джоном Старком нельзя связываться. Воспоминания о том, как огненный ад охватил огромную армию были еще свежи. Едкий запах горелого жира и обугленного мяса, казалось, ощущался даже сейчас. Совет Томмена не спешил верить слухам, шедшим из Эссоса, но Джейме почти не сомневался, что все они верны. Мысль о том, что один человек может обладать такой властью исключительно благодаря своим способностям, а не благодаря своему положению или праву рождения, ужасала. Как и понимание, что он использует ее без колебаний, особенно, если его семье угрожали. Ушел угрюмый летний мальчик, неуверенный в своем будущем и жребии. Его место занял ужасный Король Зимы. Даже шесть лет назад, еще не обладая драконом, Джон Старк зато обладал таким тяжелым взглядом, что мог пригвоздить им к месту. Тем не менее, он все же был сыном Эддарда Старка, а значит был честен. Северный король оказался человеком слова, вот только, когда дело касалось его стаи, ему было плевать на честь, политику и другие доводы. Его гнев оказался более ужасающим, чем кто-либо мог вынести. Никто из ныне живых не знал, кто покалечил давно пропавшего без вести и уж точно ныне мертвого Брана Старка. Эта тайна никогда не слетала с уст Джейме. Но это не меняло факта — это совершил он. И Цареубийца очень не хотел, чтобы Джон Старк каким-то образом узнал об этом. Тем не менее, годы шли и шли, ни один дракон не летал над Утесом Кастерли, и сон Джейме постепенно стал лучше. До тех пор, пока до них не дошли вести о покушении на северную королеву и о так называемом Полете Разрушителя. Джейме Ланнистер глубоко вздохнул, несколько успокоив свое неуравновешенное сердце, встал и направился к полированному серебряному зеркалу на стене. Это было единственное украшение в его пустой комнате рядом с кроватью и маленькой вешалкой для одежды. Его встретило усталое обветренное лицо с тяжелыми лиловыми мешками под глазами. Его золотистые локоны ушли в прошлое — теперь он всегда их коротко стриг, и лишь несколько выбившихся прядей едва сопротивлялись жестокому натиску времени. Сорок два — таков был его возраст, а мужчина перед зеркалом выглядел лет на шестьдесят, если не старше… Ему потребовалась дюжина глубоких, медленных вдохов, чтобы сосредоточиться и очистить свой вялый разум, но тревога осталась. Вздохнув, Джейме сбросил мокрую ночную рубашку, переоделся в чистую тренировочную одежду и приладил свою позолоченную руку, прежде чем отправиться на двор. В конце концов, единственное, что могло принести ему хоть какой-то душевный покой — это песня мечей. Кроме того, кто-то должен был держать других Королевских гвардейцев в тонусе. Томмену нужны были настоящие защитники, а не то подобие гвардии, которое было при Роберте.***
На короткое время Полет Разрушителя поставил союз Тироша и Пентоса на грань провала. Тем не менее, вскоре война возобновилась с полной силой. Когда Черно-белый дом был уничтожен, Пентос и Тирош быстро укрепили свою власть, не опасаясь убийств или саботажа. Послы, отправленные в Норвос, Иббен и Лорат, вернулись ни с чем. Итак, боевые действия продолжались еще год, а соседние Вольные Города, как стервятники, наблюдали за жестокой войной. Год спустя посланникам Тироша, наконец, удалось заручиться помощью четырех посредственных кхалов, едва собравших вместе пятнадцать тысяч всадников. Но оказалось, что, проходя валирийскими дорогами через Норвос, бородатые жрецы заключили свою собственную сделку с дотракийцами. Когда прибыли кхалы, они разделились и атаковали обе стороны продолжающейся битвы с тыла, сокрушив обе армии и выследив их бежавшие остатки. Победа далась им дорого — выжил только один кхал, и подкрепление из Норвоса убило его и оставшихся всадников. Бородатые жрецы последние четыре года медленно наращивали собственные силы. К 311 году Норвосу удалось поглотить большую часть Старого Андалоса и побережья Браавоса. Лорату удалось обеспечить господство на море и собственный кусок береговой линии. Браавос был опустошен — военные действия нанесли ущерб богатству, населению и ресурсам города. В 312 году З.Э., как только Браавосу, казалось, удалось восстановиться, ужасная чума поразила город, унеся жизни более половины оставшегося населения. Лорат и Лис создали собственные банки, и Железный банк быстро начал прогибаться под их совместным давлением. Без Безликих Бастард Валирии так и не смог вернуться к своей былой славе. У Тироша была своя доля неприятностей — когда срок полномочий Архонта подходил к концу, магистр Арваад Маринар предпринял попытку государственного переворота, намереваясь узурпировать власть и стать королем Тироша. Ему это удалось, но на борьбу ушло почти два месяца, и много сил города было потрачено на бои и последовавшие за ними чистки. Лис воспользовался этим, собрал своих людей и флот и напал на Тирош, разграбив город, убив только что коронованного короля и оставшихся магистров. Пентосу удалось удержать большую часть своих земель, но он был опустошен, а восстания горожан и слуг стали на удивление обычным явлением. Отрывок из «Десятилетия крови» архимейстера Перестана***
312 от З.Э. Ширен Старк Ее веки затрепетали, когда она проснулась. — Доброе утро, — сонно поздоровалась Ширен. Руки Джона нежно обхватили ее щеки, а его большой палец мягко обвел шрам на левой щеке, где раньше ее отмечала Серая хворь. — Доброе утро. Знаешь, я совершенно уверен, что теперь смогу удалить шрам, если ты захочешь. Ширен вспомнила свое детство, взгляды, полные жалости, осторожности и едва скрываемого отвращения. Она не только считала себя проклятой, но и знала, что уродлива — уродливее, чем любая другая девушка ее возраста. Тем не менее, как только она приняла свою судьбу, ее проклятие было снято. И это было не единственное, что исчезло — конечно, ее уши все еще были больше, чем хотелось, но и страшненькой, нескладной и больной девчушкой она быть перестала. Волосы у нее были длинные, шелковистые на ощупь, лицо — острое и симметричное, с царственными, высокими скулами. Она была высокой, лишь чуть-чуть ниже своего любимого мужа, с длинными ногами, крутыми бедрами, узкой талией и пышной грудью. Ширен Баратеон могла с уверенностью сказать, что она, возможно, не стала красавицей, но все же определенно не была уродливой. Уже нет. Теперь она легко привлекала взгляды, как мужчин, так и женщин, и, самое главное, она по-прежнему удерживала внимание Джона. Может быть, эта перемена и в самом деле была просто взрослением — далеко не неслыханно, чтобы девица после цветения превратилась из гадкого утенка в великолепного лебедя. Возможно, это как-то связано с той обжигающей, покалывающей магией, которая пробежала по всему ее телу, когда Серая Хворь была побеждена. В конце концов, имело ли это значение? У ее мужа и короля был взгляд голодного волка, когда он смотрел на нее, даже со шрамом, и ей это нравилось. — Я лучше оставлю это себе, — усмехнулась Ширен. — Слишком привыкла, и было бы странно, если бы его больше не было. Кроме того, это драгоценное напоминание о том, как все было раньше, и кто соблаговолил помочь беспомощной маленькой девочке в самый темный час. — Это не уменьшает твоей красоты, — Джон поцеловал ее в изуродованную щеку. — Ну, теперь я должна соответствовать своему мужу, не так ли? — Она провела руками по его сильному телу в боевых отметинах. — Ты же не избавился от своих шрамов. — Действительно, — согласился он и лениво потянулся. — Джон, как ты относишься к тому, чтобы иметь еще детей? — медленно спросила Королева. — Ты же сказала, что ни за что больше не пойдешь на это, когда рожала тройню, — Джон провел рукой по ее волосам. Ширен внутренне поморщилась — в этих словах не было жара, только усталость и боль после долгого и тяжелого труда. — Ну, родить троих сразу нелегко, — вздохнула она. Но это того стоило! Это была чистая радость — смотреть на любого из ее шестерых детей. — Я была в бреду от боли, но Эдвайл, Артос и Стеффон стоили того, чтобы помучаться. Одного из тройняшек собирались назвать Эддардом, но Арья уже взяла это имя для своего первенца луной раньше, поэтому Ширен выбрала другое, достаточно похожее северное имя, чтобы избежать путаницы. — Ммм, вот почему все дети чаще видят тетю Сансу и Астрид, чем любого из нас. — У нас есть свой долг, — указала Ширен. — Кроме того, не нужно их баловать. — Да, — согласился он, заставив ее фыркнуть. — Не говори мне «да», Джон! Это ты склонен потакать им, Санса на удивление строгая. — Ладно, ладно, — кашлянул король. — Хотя в их жизни должна быть какая-то радость, а не только долг. — В меру, — она провела рукой по колючей щетине, покрывающей его челюсть. Она не уставала этим заниматься после девяти лет совместной жизни. — Однако ты так и не ответил на мой вопрос. Ты хочешь еще детей? — Столько, сколько ты готова дать, — широкая улыбка украсила его лицо. — Ну, это хорошо, что ты так говоришь, раз я снова беременна, — тихо пробормотала она. Прошло две луны с тех пор, как у нее была лунная кровь. — Волкан подтвердил это вчера. Эти слова принесли ей теплые, нежные объятия мужа и жгучий поцелуй, способный растопить даже Стену. — Это требует празднования! — Ну же, ты уже должен знать, что нужно ждать до рождения, — указала она. Хотя, вопреки любым ожиданиям и к большому удивлению Волкана, во время ее предыдущих беременностей или родов не было никаких проблем. Даже самые сильные и здоровые женщины рано или поздно сталкиваются с неприятностями или осложнениями, вынашивая и рожая детей, но Ширен они обходили стороной. — Тогда, по крайней мере, частный пир для родственников и близких, — смягчился Джон. — Было бы хорошо снова увидеть Арью и Торрена. И он сможет устроить ежегодный турнир, посвященный именинам Рикона. — Действительно, — вздохнула Ширен. — Тебе не надоело шлепать людей и короновать меня Королевой Любви и Красоты каждый год перед всем Севером? — Никогда. Им нужно стать лучше, если они хотят победить! Она не могла не рассмеяться над его страстным ответом и плутовской улыбкой, которая сопровождала его — Ширен действительно любила, когда корона из зимних роз приземлялась ей на голову. Королева накинулась на мужа с поцелуями, а потом распласталась на нем, как одеяло. — Итак, как продвигается твоя работа в Академии? — Продвигается, — поморщился Джон. — Все идет гладко, учебная программа установлена, и почти все детали проработаны. Теперь мне просто нужно выбрать достойного человека на должность старшего ученого. Предполагалось, что глава Академии будет избран королем из трех кандидатов, выдвинутых Великими учеными. После королевского призыва ученых мужей и похищения множества книг из Цитадели, Академия не испытывала недостатка в ученых со всех концов света и в тех, кто желал учиться в ее залах. Джону также удалось зачаровать библиотечный зал, сделав книги и фолианты защищенными от порчи и уменьшив тем самым количество писцов, необходимое для их слишком частого копирования. Только за последний год в Академию поступили учиться сотни юных северян. — А кто кандидаты? — Алин из Белой Гавани, Тянь из Цзиньци и Солал с Летних островов. — Думаешь, можно доверить такое… иностранцам? — спросила она, выворачивая шею, чтобы хорошенько рассмотреть его лиловые глаза. Боги, она могла потеряться в его взгляде. — Может быть, через десятилетие или два, — усмехнулся Джон. — Я отказываюсь от своего выбора, чтобы они все работали усерднее. Я передам бразды правления Алин через несколько лун. — Жаль, что Волкан отказывается официально вступить в Академию. — Действительно, я был бы спокоен с таким преданным человеком, как он, во главе. Но он стареет, и у него нет задора и сил, чтобы управлять целым замком, — покачал головой Джон. — Мне с трудом удалось убедить его проводить уроки врачевания и медицины раз в неделю. В Староместе мейстеры получили от него тяжелый удар, но уже были на пути к восстановлению. Проклятый лед, созданный Джоном, наконец растаял спустя почти год. А с помощью южных Домов копии большинства необходимых книг были отправлены в Цитадель, где писцы и помощники работали день и ночь, чтобы пополнить библиотеку. Несмотря на свое высокомерие, архимейстеры знали свое ремесло и могли хорошо преподавать. Мейстеры по-прежнему были непревзойденными к югу от Перешейка, однако здесь, на Севере, их влияние было полностью искоренено. — Ну, в любом случае, теперь мы можем игнорировать Цитадель и их попытки вмешательства. Что ты будешь делать после того, как закончишь с Академией? В настоящее время на Севере было мало проблем: Джон быстро разрешал любые крупные ссоры между знаменосцами, и большинство из них было занято строительством городов, дорог и крепостей. Все это требовало тонны денег и множество рабочих рук. Другие Дома могли медленно строить и прокладывать дороги, но у Старков было преимущество — помощь гигантов. Визит Джона в Эссос хоть и был вызван местью, но золото гильдии убийц и семей банкиров, а это было больше двух миллионов монет, стало хорошим вкладом в казну Винтерфелла. — Я мог бы съездить в Волантис. — Они все еще просят помощи с этой… проблемой с призраком? — Ширен лениво покрутила пальцем прядь шелковистых черных волос. — Да, и я предпочел бы сам увидеть ситуацию, иначе она выйдет из-под контроля. Они все еще борются после того, как завербовали тех колдунов и колдунов из Асшая. Я все равно планировал посетить Валирию в ближайшее время. Страшные истории о Роке и всех мужчинах, которые осмелились бросить вызов руинам Фригольда, но канули в неизвестность, быстро возникли в ее голове. — Джон… — Я знаю, буду осторожен и все такое. Кроме того, я могу переместиться за одно мгновение, — муж поцеловал Ширен в лоб, заставив ее надуться. — Знаешь ли ты, что когда фениксов убивают, они превращаются в тлеющие угли только для того, чтобы возродиться из пепла? — О… — она оцепенела от этого откровения. Значит ли это, что ее муж… бессмертен? Она посмотрела на лицо Джона — честно говоря, оно не изменилось за последние шесть лет, единственное отличие заключалось в прическе и бороде. Станет ли она седой и старой, пока он остается на пике своей юности? Оставит ли он ее в конце концов ради более молодой? — Стоп, — прервал его нежный голос, словно прочитав ее мысли. — Это написано у тебя на лице, хоть я хреново умею читать мысли, Ширен. С тех пор, как тебе исполнилось девятнадцать, ты сама постарела едва ли на день. Это трудно заметить, но я могу сказать точно. — Ты уверен? — Абсолютно, — его голос был непреклонен, и она не увидела на его лице ни следа обмана. Ширен поверила ему. — Как… как это возможно? — Ну, — Джон колебался полминуты. — Это, скорее всего, результат моего баловства с магией. Способность превращаться в феникса лишь делает так, что меня труднее убить. Так же и ты после того, как переспала со мной и родила моих детей. Я не думаю, что мы бессмертны, но мы не умрем в ближайшее время. — Сколько мы будем жить? — Сотни лет. Может быть, тысячи, я точно не знаю. Ширен не почувствовала ничего другого, кроме некоторого удивления и немалого замешательства. Во взгляде мужа впервые появился оттенок беспокойства и настороженности. Ширен могла понять его опасения и даже разозлилась на мгновение. Но этот гнев ушел так же быстро, как и пришел, она редко спрашивала о магии, и Джон всегда говорил о ней правдиво и честно. Нежелание мужа хвастаться и склонность к молчанию и секретности были его частью, которую она давно приняла. Ведь он снова и снова доказывал свою любовь и доверие к ней, и у нее не было причин сомневаться в них. Да и перспектива провести долгое время с Джоном была далеко не пугающей. Она горячо поцеловала его, заставив облегченно сморщиться. Тем не менее, все еще чувствуя какой-то оттенок несчастья, она склонилась к его уху и нежно прикусила его, прежде чем прошептать, — Поэтому ты так стремишься передать корону Рикону, как только он будет готов? — Можешь ли ты представить себе столетия правления? — Теперь, когда ты упомянул об этом, — она сделала гримасу. — Будут ли наши дети такими же? — Вполне возможно, но в меньшей степени. Только время покажет. — Боги! — она устало потерла лоб. — Что ты будешь делать, когда передашь корону? — Что мы будем делать? Или ты не хочешь сопровождать меня? — Ни за что, Джон, — усмехнулась она. — Я твоя, а ты мой, с этого дня и до конца моих дней. — Ах, моя прекрасная верная королева, — последовал еще один сладкий поцелуй, который заставил ее возбужденно задрожать. — Мы будем делать все, что нам нравится. Все, что хотели сделать раньше, но не могли по тем или иным причинам. Путешествовать по миру, осматривать достопримечательности, отдыхать и все такое. — Хорошо, — согласилась Ширен. Она была искренне довольна всем, пока была с Джоном. — Разве мы не должны одеться и подготовиться к Суду и еженедельному собранию Совета? — Ах, Виман может справиться сам. Санса и Астрид присматривают за детьми, и мы можем посвятить целый день себе, — последовал второй поцелуй, затем третий и четвертый. — Мы не летали вместе почти целую луну. — Хорошо, — согласилась Ширен, едва сопротивляясь желанию ответить на горячие ухаживания мужа. — Есть еще кое-что, пока я не забыла. — Что? — Джон остановился и выжидающе посмотрел на нее. — Несколько дней назад, когда я разозлилась, у меня между пальцами что-то вспыхнуло, — нерешительно объяснила она. — Вспыхнуло? — На самом деле я не уверена. Может быть, это просто мой разум играет со мной злую шутку… Джон обхватил ее лицо ладонями и закрыл глаза, сосредоточенно наморщив лоб. Она почувствовала, как ее тело наполняется жаром, заставляя ее извиваться, но то ли это было ее жгучее желание, то ли что-то еще… Через полминуты он открыл глаза. — Да, ты каким-то образом пробудила свою дремлющую магию. Я не очень удивлен. — Подожди, я стану ведьмой? — Я могу научить тебя пользоваться магией, если хочешь. Хотя это потребует много времени и самоотверженности. — Мне всегда хотелось выбрасывать молнии из рук, — радостно хихикнула Ширен. — Но это может подождать, — Королева оседлала своего мужа и наклонилась для обжигающего поцелуя, чувствуя себя еще более взволнованной, но у нее больше не было причин сдерживаться.***
Во время трехлетнего перемирия король Джонас Бракен собрал храбрых и опытных людей и лично возглавил их, намереваясь наконец разобраться с Рейгалем Зеленой Плетью, последним из драконов Дейенерис Таргариен. Даже полуразрушенный Харренхол представлял собой могучую крепость на стратегической позиции, а его земли, богатые и плодородные, были слишком важны, чтобы их можно было оставить неиспользованными. И все же с могучим зеленым драконом нельзя было шутить — он стал хитрее за последние семь лет, о чем свидетельствовали бесчисленные обугленные кости дураков, что пытались стать его наездниками или убить зверя. Никто не мог отрицать, что Зеленая Плеть был умен — любая группа людей численностью более полудюжины на его территории встречалась огнем дракона. Он свил себе гнездо в Башне Призраков. А первоначальная лестница туда наполовину разрушилась, наполовину превратилась пыль и пепел под натиском времени и черного пламени Балериона. Говорят, сотни, если не тысячи, погибли от гнева Плети, но никто из них не был так хорошо подготовлен, как Джонас Бракен и его свита. Его план состоял в том, чтобы разделить своих людей на группы по три человека и по отдельности отправиться в Харренхолл под покровом ночи, а днем отдохнуть. Затем, пока дракон спит в своем гнезде, взобраться на полурасплавленную башню и убить зверя. Тем не менее, люди планируют, а боги смеются — по словам сира Велена Виперна, одного из двух выживших, Зеленая Плеть проснулся, когда они попытались подняться. Дракон быстро вылетел из гнезда и опалил короля Джонаса и его храбрую свиту своим пламенем. Отрывок из «Десятилетия крови» архимейстера Перестана