Личное Дело Света. История Первая. Иная Реальность

Ольга, всё так же глядя из-под опущенных ресниц, сообщила Светлане, что на Суде Инквизиции от неё потребуется лишь понимание ситуации и поведение, соответствующее этому пониманию. Сочетание неочевидного смысла этих слов с их очевидным подтекстом подстегнуло раздражение девушки, заставило слишком резко спросить: — Понимание ситуации, отличное от того, что есть у меня сейчас? Она чувствовала, что покорно заглатывает брошенный ей крючок, но ничего не могла с собой поделать. Пусть она не знала ещё очень многого, пусть ей не хватало опыта, пусть... Это не давало Ольге права говорить с ней как с несмышлёным ребёнком. О том, почему такое отношение Волшебницы теперь задевало особенно сильно, Светлана предпочитала не думать. — Безусловно, — отозвалась Ольга, — сейчас ты видишь ситуацию с личной, и что ещё хуже — человеческой точки зрения. Нужно, чтобы ты смотрела на вещи как Великая. Светлана кожей чувствовала, что эти обтекаемые фразы таят в себе немалую опасность. – Будущая Великая, — потупилась она. Прошло то время, когда Светлана с любопытством хваталась за любой шанс узнать больше о тайных механизмах работы Дозоров. И до Великой ей было ещё очень далеко — пока её немногочисленные успехи ограничивались интуитивными прорывами на эмоциях и воронкой размером с девятиэтажный дом. Пресловутый потенциал, о котором неустанно твердили окружающие, успел проявиться лишь в том, что благополучно отпугнул от неё Антона на целый год. Ну и, конечно, нельзя забывать о триумфальном выход на второй уровень сумрака, который она и помнила-то смутно. Негусто для Великой Волшебницы. К тому же, Светлана никак не могла прийти в себя. Она была рассеяна, в мыслях царила неразбериха; неудивительно, что и сила подчинялась ей неохотно, словно она была не Великой в перспективе, а слабенькой иной седьмого уровня, способной лишь на мелкие воздействия. Ей было стыдно, что она так расклеилась, и каждый день Светлана начинала с мысли, что уж сегодня-то точно возьмет себя в руки. Но каждый день оказывался похож на предыдущий — невозможность сфокусироваться, нехватка силы, неуместные мысли, неправильные чувства… Ольга оставила ремарку Светланы без ответа и спокойно, выжидающе смотрела на неё. Умение Волшебницы создавать и выдерживать бесконечные паузы восхищало, как и многое другое. Светлана дерзко посмотрела в ответ. Никаких признаков боли на лице Ольги не наблюдалось, но девушка не могла не помнить о них. Что же это было? Последствия битвы или часть наказания? И почему Гесер ничего не делал? Разве он не должен был, не обязан был помочь той, что была наказана из-за него? Он сам говорил, что целью была она. Великая. Тем временем, Великая всё ждала от неё чего-то, и Светлана поняла, что придётся уступить. — Хорошо, — уже более покорно сказала она, — я тебя слушаю. — Уверена? — дразнящее проворчала Ольга, требуя полной капитуляции. — Да, но чувствую, что мне это не понравится. — Не понравится. Но мы попробуем спастись вином и поэзией, как делали многие до нас — Волшебница отвела взгляд и задумчиво, чуть нараспев, произнесла: — я тело в кресло уроню, я свет руками заслоню и буду плакать долго, долго, припоминая вечера, когда не мучило «вчера», и не томили цепи долга… — И давно это было? Вечера, когда не мучило “вчера”? Ольга бросила на неё быстрый, колкий взгляд. — Давно, — ответила она. — За все приходится платить, и чем выше твоя сила, тем дороже плата. Ты уже и сама должна была это понять. На её лице вновь мелькнула боль. Доля мгновения, моргнёшь — и пропустишь. Но Светлана теперь не пропускала ничего. — С тобой всё в порядке? — не выдержала она, — я вижу… Ольга резко подалась вперёд, вырвавшись из объятий уютного кресла. — Что видишь? — напряжённая, она вглядывалась в Светлану, ожидая ответа. Тонкая черная рубашка чуть распахнулась, обнажая ключицы, в серых глазах горел неподдельный интерес. Как заворожённая, Светлана поставила бокал на стол. В горле у неё пересохло. — Здесь, — она провела пальцем над изящно очерченной бровью, не касаясь кожи Ольги, но чувствуя исходящее от неё тепло, — я вижу как на мгновение проявляется напряжение здесь. И ещё здесь, — она обвела уголок рта, — и здесь, в шее. И сбой в дыхании, еле заметный, но я вижу. Это похоже на боль. Интерес в глазах Волшебницы угас, она хмыкнула и вновь растеклась в кресле, далекая и безразличная. На её лицо вернулось спокойное, закрытое выражение. — А ты наблюдательная, — сказала она. От звенящего напряжения прошлой секунды не осталось ни следа. Светлана чувствовала, что упустила что-то значительное. Но что? — Я врач, — сухо напомнила она. — И очень хороший, — в голосе Ольги прозвучало неподдельное (или искусно сыгранное?) уважение, — но мое состояние сейчас не имеет значения. Светлана горько усмехнулась. Могла бы и догадаться, что Волшебница ответит именно так. Она помнила ту ужасную ночь. Помнила, как масса выбитых окон верхнего этажа рухнула на землю с оглушительным грохотом. Помнила, что окровавленный стеклянный песок хрустел под ногами как свежий снег. Помнила, как Ольга вышла из здания, обессиленная, бледная, еле стоящая на ногах. Как и Светлые, и Тёмные провожали её взглядами, полными ужаса и восхищения. Как она дошла до припаркованных как попало машин Ночного Дозора, привалилась к одной из них спиной и стала пристально наблюдать за оперативниками, пытающимися спасти Семёна, в котором ещё теплилась ускользающая искра жизни. Как Гесер погрузил его в магическую кому, рявкнув: «До Суда Инквизиции!» в ответ на протесты Тёмных, и занялся другими, занялся Антоном, который всё сжимал тело Егора в объятиях, и никого и ничего не слышал. Она помнила, как раз за разом, Гесер оказывался возле Ольги, бросал на неё вопросительный взгляд, но Волшебница лишь качала головой, говорила: «ты ещё нужен», плотнее закутывалась в мягкую шубу и смотрела, смотрела. Её серые глаза казались огромными на осунувшемся лице. В них не было триумфа победы, лишь растерянность и боль. Глупо было думать, что теперь, перед Судом Инквизиции, Ольга захочет обсуждать свое состояние. — А что тогда имеет значение? — строптиво спросила Светлана, не желая сдаваться. — Твое понимание ситуации и поведение, соответствующее этому пониманию на завтрашнем Суде. Ольга спокойно улыбнулась, замыкая круг этого разговора. Она не оставляла Светлане никакого выхода, и девушка содрогнулась, чувствуя, что сейчас неминуемо узнает что-то, чего ей знать совершенно не хотелось. Как той ночью. Тогда всё случилось слишком быстро, и не до конца было ясно, что именно произошло; казалось, все обошлось: людей с верхних этажей успели эвакуировать, почти никто не пострадал… А потом с неба рухнуло стекло. Защиту успели поставить не все. В одно мгновение тишина была разрушена грохотом, стонами, криками раненых. Стеклянная пыль переливалась в волосах, попадала в глаза. А потом все обрушилось разом: Антон с мёртвым мальчиком на руках, Гесер, ринувшийся к Семёну, неразбериха перемирия. Тёмные, выносящие погибших и раненых, Светлые, занимающиеся пострадавшими людьми. Потрясенная Ольга, безутешный Антон. Завулон и Светлейший Гесер — оба мрачнее тучи. Вот и теперь Светлане казалось, что с неба на неё вот-вот рухнет смертоносное стекло. Оно уже переливалось в серых глазах Волшебницы, сидящей напротив, и от него было не скрыться. Она молчала, признавая поражение, и Ольга не преминула воспользоваться этим. — По большому счёту, и Свет и Тьма стремятся к одному и тому же, — сказала она, — к усилению своего влияния на людей и прекращению унизительного равновесия. Каждая из сторон ищет удачного момента, чтобы переломить его. — Но разве мы не чтим договор? — нахмурилась Светлана. — Договор — это вынужденный компромисс проигравших, не выгодный никому. — А людям? — Особенно людям. Посмотри вокруг — Тьма пресекает любую попытку человечества шагнуть вперед. И вот, несмотря на развитие технологий, медицины, даже на выход в космос, оно топчется на месте, раздираемое все теми же высокими стремлениями и низменными страстями. Договор поддерживает статус кво, не позволяя людям реализовать заложенный в них потенциал, построить более гармоничное, гуманное общество. Это не требует доказательств — сама история подтверждает это своей цикличностью. Но, несмотря ни на что, баланс сдвигается, мир неумолимо движется к Свету. Неумолимо, но слишком медленно. Светлана не верила своим ушам — то, что говорила сейчас Ольга, прямо противоречило всему, чему их учили в Школе Дозоров. Эта философия считалась преступной — с самого первого дня их неустанно предостерегали от подобных убеждений. — И Борис Игнатьевич тоже так думает? И вновь эта полуулыбка, с оттенком гордости — видимо, Светлана снова нащупала правильный вопрос. — Борис, как Глава Ночного Дозора, стоит на страже Договора. Формулировка была крайне официальной и вовсе не отвечала на заданный ею вопрос, но Ольга двинулась дальше, прежде, чем Светлана успела озвучить эту мысль: — Правда в том, что Договор должен быть расторгнут, Свет должен восторжествовать. И я сделаю для этого все возможное. Ты знаешь, что я уже сделала. Светлана сглотнула, запила панику вином. Перед глазами стояла летящая с неба окровавленная стеклянная пыль, отражающая огни ночного города. Она не хотела знать, не хотела помнить. — Ты этого не делала. — Сферический щит был моей идеей и моим заклинанием. Я знала, к чему он приведет. К кровавому месиву на последнем этаже гостиницы «Космос». Вот к чему он привёл. К тому, что оружие, выпущенное неосторожным, но Великим Тёмным, заметалось внутри щита, уничтожая всё и всех на своём пути. Всех, кто оказался заперт внутри непробиваемой сферы, кто не успел уйти в Сумрак, кого не успели вытащить. Говорили, что Егор погиб первым — наткнувшись на непреодолимую преграду, невинный на вид мячик яростно бросился в обратном направлении. С бешеной скоростью он прошил сердце Великого мальчика, забирая его силу, напитываясь его кровью, распадаясь на десятки и сотни своих смертоносных копий. Запрещенное заклинание «Рой», сотни шариков-пуль, движимых жаждой убийства. Высшие Тёмные успели уйти. Завулон не пришел на помощь своему Великому — он увёл тех, кого ещё можно было спасти, кто имел для него ценность. А может быть, просто тех, до кого смог дотянуться. Безжизненное тело Егора забрал Антон. Вернее, Гесер вытащил их обоих за секунду до того, как внутри магически запаянной сферы развернулся настоящий ад. Если бы Ольга не сделала то, что сделала, в этом аду оказался бы весь город. — Это Завулон дал Егору оружие, — настаивала Светлана, — Это Егор выпустил его на свободу. Ты не… — Я спровоцировала его. Светлана непонимающе уставилась на Ольгу. — Это была ловушка. На тебя, — сказала Волшебница, — но я это тебе уже говорила. Ты помнишь? События тех дней вновь встали у Светланы перед глазами. Антон, его сын, несчастный жестокий мальчик… Неведомая сила, что привела её в гостиницу «Космос». Яркое, неоспоримое чувство, что она должна быть именно там, на верхнем этаже, что она нужна Антону. И отрезвляющий, резкий как пощечина голос Ольги в телефонной трубке: «Не смей ходить наверх, слышишь? Поднимешься — и все погибнут, поняла?! Тебе нельзя сталкиваться с Егором!» Она не верила, она не собиралась слушать, но между ней и лифтом вдруг выросла невидимая стена дистанционного щита. «Зачем ты так?!» — в отчаянии кричала в трубку Светлана, уже практически шагая в сумрак. Она обошла бы заслон на первом, на втором слое, да хоть на третьем — это было не важно. Все важное ждало её наверху. «Иные уже умирают, и скоро начнут умирать люди» — пришел сбивчивый ответ. Ольга будто куда-то бежала. Уже мягче Волшебница продолжала говорить: «А ты решила пойти прямо в мышеловку, вообразив, что ты кошка, Мышонок. Я прошу тебя… Выводи постояльцев. Помоги людям. Иным сейчас не до них.» Что-то в этом голосе, в этих словах, пробилось сквозь наваждение, которое опутало Светлану множеством крошечных нитей, зацепившихся за её чувства, надежды и страхи. Оно толкало её вперед, оно коконом закрывало её от внешнего мира, оставляя видимой лишь цель: верхний этаж, Антон. Но вот в этом коконе появилась брешь. Светлана растерянно оглянулась — теперь она видела не только цель, она видела гостиницу, полную людей. Гостиницу, на верхнем этаже которой собрались почти все Тёмные Москвы. Ольга говорила с ней, не пытаясь её убедить, но так, словно Светлана обязана была понять. И она поняла. Бросилась к стойке регистрации, швырнула в администратора внушение, по мощности значительно превышающее стандартно дозволенный шестой уровень, и приказала организовать срочную эвакуацию. В следующий миг мимо неё пронесся Ночной Дозор почти в полном составе во главе с Ольгой. Волшебница поднялась наверх первой. Дальше случилось то, что случилось. — Я не понимаю, — сказала Светлана, — если это была ловушка для меня, то она не сработала. Ты остановила меня. — Тебя остановил щит. Светлана решила не спорить, но она отдавала себе отчёт в том, что в тот момент никакой щит бы её не задержал. Дело было не в этом. Её остановила не магия, а та невозможная связь, что успела установиться между ними. Те зарождающиеся чувства, которые она тогда ещё даже не осознавала. Если бы не они, то никто и ничто не помешало бы ей добраться до Антона в ту ночь. Вместо ответа она выпила ещё глоток вина, надеясь, что её тайна не будет раскрыта. Лучше пусть Ольга думает, что её остановил щит. Тем временем Волшебница заметно помрачнела, погрузившись в воспоминания. — Там, наверху, у меня была лишь доля секунды, чтобы принять решение, — сказала она, — щит отразил атаку… Но «Рой» — это не просто заклинание, это древнее оружие обладает собственной волей. Оно не прощает ошибок, только очень опытный маг способен управлять им. Дав его мальчику в руки, Завулон подписал ему смертный приговор… — Ты не… — начала было Светлана, не зная, что сказать дальше. Ты не виновата? Вряд ли Ольге нужны были эти пустые увещевания. Ты не знала? Ещё хуже. — Через мгновение Егор был уже мёртв, — продолжила Ольга, избавив её от необходимости говорить банальности. — Напитавшись его кровью и силой, «Рой» вырвался на свободу и начал множиться. Он разлетался с бешеной скоростью, грозя уничтожить всё вокруг, и нужно было остановить его любой ценой. Сферический щит способен отрезать часть пространства от внешнего мира… Я осознавала последствия, но реальность превзошла мои ожидания… Должна признать, это было ужасно. Ольга прикрыла глаза, откинула голову назад на спинку кресла. Время будто остановилось. Светлана сидела молча, потрясенная осознанием цены, которую Волшебница заплатила, чтобы спасти весь этот город. Держать щит, зная, что обрекаешь тех, кто внутри на смерть… Она бы не смогла, она бы искала другой выход. И погибли бы сотни и тысячи. Это ли имела в виду Ольга, говоря, что она должна мыслить как Великая? Должна научиться делать вот такой выбор? Светлана поёжилась: такого величия она не пожелала бы и злейшему врагу. — Ты сказала, что спровоцировала Егора, — наконец, проговорила она, — но я не вижу никакой провокации. Он напал первым, так ведь? — Он напал первым, потому что думал, что я — это ты, — сказала Ольга и, в ответ на непонимающий взгляд Светланы, пояснила: — Я остановила тебя, чтобы занять твоё место. Приняла твой облик в лифте. В ушах у Светланы зазвенело. Это был звук бьющегося на мелкие осколки стекла, которое, всё же, обрушилось на неё.