Личное Дело Света. История Первая. Иная Реальность

Камень был не крупным, но от него невозможно было отвести глаз — это был не прозрачный, не черный и не серый, а именно сумеречный бриллиант. В глубине его клубился загадочный туман, поверхность мягко переливалась лунным сиянием, грани искрились холодными оттенками, весь он притягивал и завораживал, чарующий в своей изменчивой красоте. Светлана силилась рассмотреть его как следует, но у неё не получалось, как не получается поймать ощущение дежа вю: когда осознаешь, что момент настал, он уже упущен. Так и теперь: только ей казалось, что она видит сумеречный бриллиант таким, какой он есть, камень чуть по-иному ловил свет и тень и вновь становился непостижимым. — Бери, — тихо сказала ей Ольга, стоящая рядом. Светлана оторвала взгляд от магического камня и посмотрела в серые глаза Волшебницы. Они показались ей не менее прекрасными и загадочными, чем сумеречный бриллиант. За эти мысли хотелось влепить самой себе пощечину — Светлана с горечью вспомнила, что мозг влюблённых неотличим от мозга в состоянии острого психоза. Последнее было бы даже в чем-то предпочтительнее. — Бери, бери, — улыбнулась Ольга, приняв её замешательство за стеснение, — нужно, чтобы он касался кожи. Светлана протянула руку и медленно, держа за тонкую цепочку, подняла чудесный камень из шкатулки. Как загипнотизированная, она всматривалась в него, терялась в нём. Теперь, когда сумеречный бриллиант был виден на просвет, Светлана наблюдала в нём далёкие звёзды, вспышки света в первозданной тьме, туманную бесконечность вселенной. Она могла бы смотреть на него вечно. — Я помогу, — сказала Ольга, и взяла из её рук украшение. Сумеречный бриллиант на секунду исчез из поля зрения Светланы, и наваждение сразу же прошло; оцепенение, сковавшее было всё её тело, спало, и девушка с благодарностью посмотрела на Волшебницу. Ей совершенно не хотелось выглядеть слабой иной, не способной противостоять обаянию камня, поэтому, выбрав меньшее из двух зол, Светлана сфокусировалась на сосредоточенном лице Ольги, не опуская взгляда на гипнотический камень в её руках. Наконец-то её непрошеная влюблённость сыграла ей на руку — аккуратно окинув взглядом зал суда, Светлана не поверила своим глазам: внимание всех присутствующих было полностью сосредоточено на сумеречном бриллианте. Завулон, Гесер и Председатель всё же в какой-то мере владели собой, а вот Антон, Тёмный байкер, Индира и Винсенте выглядели абсолютно поглощенными камнем. На их лицах застыло глуповатое выражение абсолютного восхищения. И только Ольга смотрела не на сумеречный бриллиант, а на Светлану. И Светлана была горда собой, что смогла так же, как и Великая, противостоять влиянию камня, и ответить взглядом на взгляд. — Повернись, — тепло сказала Ольга, расстегивая сложную застежку. Светлана развернулась к ней спиной и подняла волосы — через секунду сумеречный бриллиант уже висел у неё на шее. Между её кожей и магическим камнем лежал плотный свитер, и Светлана, не долго думая, убрала украшение внутрь, скрывая его от глаз окружающих. Поглощенная своими ощущениями, она не видела, как встрепенулись иные, когда камень исчез из виду, как нелепо затряс головой Тёмный байкер Орлов, как на лицо Антона вернулось уже привычное скорбное выражение, как очнулись от забытья судьи-наблюдатели, как расслабились Гесер и Завулон. Вся окружающая реальность изменилась для неё, как только ледяной бриллиант коснулся разгоряченной кожи. Её наполнило неожиданное ощущение лёгкости. Светлана не чувствовала больше, что находится в сумраке, он не давил на неё, не спрашивал непрестанно, имеет ли она право и достаточно ли у неё силы. Сумрак всё еще оставался сумраком, разница была лишь в том, что он больше не ощущался таковым. Он не требовал с неё платы за возможность шагнуть на изнанку бытия, будто она не пришла извне, но была полноценной частью этого сумеречного мира. Это напомнило Светлане, как несколько недель назад она чуть не осталась навсегда на втором слое, как тени уже почти увлекли её в свой безумный поток, и минутная радость сменилась тревогой — в сумраке можно было чувствовать себя как дома, но ни в коем случае нельзя было забывать о том, что ты в гостях. Она твёрдо пообещала себе не привыкать к этому заманчивому комфорту. Всё же в мире теней приятнее было чувствовать себя чужой. — Для проведения следственного эксперимента Суд призывает свидетелей от Света и Тьмы проследовать на второй слой сумрака, — объявил Председатель. — Я выступлю от имени Тьмы, — сказал Завулон. Формальность: и так было понятно, что он — единственный кандидат. — Я выступлю от имени Света, — сказала Ольга. Логично: это была её игра. Светлана понимала, что в этой игре она должна была ощущать себя пешкой, но Ольга так смотрела на неё, что это ей никак не удавалось. Она верила ей. И была готова сделать все, что Волшебница потребует от неё. Председатель кивнул и шагнул вперед, исчезая. Тёмный Маг последовал за ним. Ольга протянула Светлане руку: — Иди за мной и ничего не бойся. Светлана коснулась её прохладной кожи, почувствовала, как тонкие пальцы обвивают её ладонь. Ольга шагнула глубже, утягивая её за собой, и девушка ощутила, что падает, переходит невидимую грань. Это было страшно, но Ольга держала её за руку, и Светлана смело отдалась этому падению, фокусируясь на ощущении пусть мимолетной, но связи с Волшебницей. Мгновение, и она вновь твёрдо стояла на ногах. И вновь, как и в прошлый раз, её окружил поток теней. Да, теперь она не чувствовала удушающего давления сумрака, но тени кричали и плакали всё так же, и так же неслись сквозь неё. И вновь она растерялась, оглохла и почти ослепла в этой беснующейся толпе. Ольга сжала её руку, и Светлана резко обернулась, пытаясь найти её в этом калейдоскопе лиц и душ. — Правильно, да, вот так, смотри на меня, — сказала Волшебница. Светлана бы с удовольствием последовала её совету, но в этом древнем месте поток безликих был настолько густым, что она совершенно ничего не могла разглядеть. Она слышала лишь голос. Голос, который однажды уже спас её. — Это просто тени, вытесняй их, — говорила Ольга, — ты здесь по праву, поверь в это и вытащи себя из потока, встань над ним. Что есть сил, Светлана, сфокусировалась, пытаясь транслировать подсказанную ей формулу. Но тени не слушались, продолжали кружить вокруг неё, и им было плевать, что она здесь по праву, они не отпускали, они всё ждали от неё чего-то, плакали, требовали, молили. Они были так невыносимо несчастны, так одиноки, так безнадёжны, так безутешны… — Ты им не поможешь, — донёсся до нее голос Ольги, — они часть этого мира, а ты — нет, ты — Иная. Дай им почувствовать это, почувствуй это сама. Заставь их отступить. Безликие тени цеплялись за её одежду, за волосы, кружили вокруг неё водоворотом, оглушали её своими стонами. Но что-то всё же изменилось — теперь Светлана могла различить смутный силуэт Ольги перед собой. Волшебница стояла совершенно спокойно, будто призрачная толпа её вовсе не волновала. Светлана же, раздираемая на части бесплотными отголосками чьих-то жизней, окончательно растерялась. Сделать так, как говорила ей Ольга, не получалось, но раз теперь она хоть что-то видела, то от этого можно было оттолкнуться. Девушка постаралась сфокусироваться на точёном лице Волшебницы, которое пока виделось ей весьма смутно — тени лезли ей в глаза, мешая рассмотреть Ольгу, которая всё еще крепко держала её руку в своей. Ничего не получалось, и Светлана сердито тряхнула головой — в ней поднялась злость на бесплотные отзвуки жизней, что встали между ними и не позволяли ей насладиться этим редким моментом близости. “Хватит!”, все яростнее думала она, “хватит, хватит, прекратите!”, и, наконец, приказом прозвучала мысль: “Не смейте!”. Светлана влила в это повеление столько внутренней силы, что тени снесло взрывной волной. Всё вокруг стихло. Крыша зала исчезла. Они стояли в руинах стен, залитых красноватым светом алой луны, царившей в сумеречном небе. Она была больше и ярче своей белой сестры, зависшей над горизонтом блёклой тенью. Волшебница отпустила её руку: — Повернись. Светлана послушно развернулась к Ольге спиной. Председатель и Завулон пристально наблюдали за ними. В поисках иглы Ольга легко пробежала пальцами по её спине, плечам. Несмотря на то, что здесь было не время и не место, эти неожиданные прикосновения обескуражили, согрели, заставили забыть обо всём. Светлана закусила губу от удовольствия. И чуть не прокусила её, когда правое плечо пронзила жгучая боль. — Вот она. Снимай свитер, — тихо сказала Ольга. Их окружала ледяная ночь второго слоя сумрака, а под свитером у Светланы была лишь черная майка на бретельках. Но делать было нечего и девушка, поёжившись, повиновалась. Плечо тут же дало о себе знать, заныло и запротестовало, но свитер был снят и, за неимением лучших вариантов, брошен на каменные плиты пола. Холод тут же набросился на неё, беспощадно вгрызаясь в обнажённую кожу рук, заползая под тонкую ткань майки, обвивая всё её тело своими льдистыми кольцами. Прохладные пальцы Ольги коснулись разгоряченного, пульсирующего, как от укуса ядовитого насекомого, плеча. — Игла уже пустила корни, — мрачно сказала Волшебница. Завулон и Председатель подошли ближе. Все они изучали что-то у неё на спине. — Да, неприятная ситуация, — цокнул языком Завулон. — Но нужно ещё доказать, что иглу поставил именно Великий Егор. — Суду достаточно доказательств, — послышался голос Председателя из-за её спины. — Обвинения Света правомерны, и Свет получит компенсацию. Возражения не принимаются, — добавил он, когда Завулон уже набрал воздуха, чтобы что-то сказать. — Можете приступать к извлечению, Великая. Ольга не трогала иглу, лишь легко прикасалась к коже рядом. — Глубоко… — пробормотала она, — это будет не быстро. И больно. Готова? Выбора не было, и Светлана поспешно кивнула — правда была в том, что пронизывающий холод так мучал её, что, казалось, хуже быть уже просто не может. Но как только Ольга коснулась иглы, холод показался незначительным неудобством по сравнению с резкой, жгучей болью, прошившей плечо. Ощущения были такими, будто в её плече засела не игла, а раскалённый прут, и этот прут был не пять сантиметров длиной, а пробивал плечо насквозь. — Боже, что это такое? — простонала Светлана, стараясь не кричать. — Это только начало, — философски сказала Ольга и потянула иглу на себя. В глазах у Светланы помутилось, боль огненной плетью прокатилась от плеча вглубь, оплела позвоночник вплоть до самого копчика, разошлась лучами по ребрам, принялась выворачивать кости. Кажется, она кричала, Светлана не знала, что происходит, она лишь чувствовала, что каждый нерв в её теле неразрывно связан с чем-то, что Ольга медленно извлекала из неё, с чем-то, что упиралось, что стремилось слиться с ней навсегда. — Может оставим всё как есть, — тяжело дыша, пробормотала Светлана в момент передышки. Она сморгнула навернувшиеся слезы и с ужасом обнаружила, что обеими руками впивается в заботливо подставленную руку Завулона. Он смотрел на неё равнодушно, но если бы не он, то Светлана бы не устояла на ногах — это она отчётливо понимала. — Извини, — прошептала Ольга, и нестерпимая боль вновь затопила её. Светлана взвыла, крепче вцепляясь в Завулона, и тут её накрыло острое дежа вю. Она уже была в этой ситуации раньше. Только тогда перед ней стоял не Завулон, а Антон… Да-да, Антон, и он показывал ей на что-то… Увлеченная яркой картинкой воспоминания, Светлана даже немного отвлеклась от боли, силясь вспомнить всё до конца. Антон показывал… Он показывал на что-то позади неё… На кого-то. Боль вновь ворвалась в её сознание, но Светлана не поддалась ей, она использовала её, чтобы вспомнить. И тогда ведь тоже была боль… Не такая бесконечная, как теперь, резкая, не сильная. Мелочь. Укол сзади. Так вот как игла оказалась у неё в плече… А после… А что было после? Она отвлекала себя этими вопросами, и каждый раз, когда находился ответ, Светлане становилось чуть легче дышать, и боль начинала казаться почти выносимой. Так что же было после? После она в ярости обернулась, и… Шапка. Вот откуда у неё в руках оказалась шапка. Черная шапка, скрывающая растерянное лицо подростка. Подростка, который бросился бежать. Егор... Тогда она не знала, кто он. Теперь воспоминание стало ясным как день: Антон, боль, разворот, шапка, Егор. Он побежал, она ударила Светом, Антон… Антон помешал ей. Антон вытащил её. Спас её. По крайней мере, тогда ей так казалось. Боль усилилась, настолько, что Светлана перестала вообще что-либо соображать. Воспоминания отступили, сознание затопило красным, девушка не чувствовала, не видела, не помнила ничего, кроме бесконечной боли. Казалось, кроме этой боли с ней никогда и ничего не случалось, казалось, что всё её существование было пронизано этой болью с первого и до последнего вздоха, казалось, что она сама и была этой болью, а её человеческая, а потом и иная жизнь привиделись ей в пылу вечной агонии. Она перестала бороться, впустила боль в себя и растворилась в ней. И явственно ощутила, как боль двигается всё выше. Концентрируясь и становясь все более острой, боль медленно, очень медленно, но покидала её тело. Вот уже отпустило ребра. Вот боль ушла из шеи, жгучим потоком стекаясь в верхний отдел позвоночника, а оттуда — в многострадальное плечо. Казалось, что всё вот-вот должно кончиться, потом — что эта пытка не кончится никогда. Сознание уже грозилось покинуть Светлану, но вот наступил долгожданный момент облегчения — боль резко отступила, и лишь неровно пульсирующие по всему телу отголоски напоминали о пережитых мучениях. Ноги плохо держали её, и Светлана стояла, закусив губу, чувствуя под пальцами жилистое предплечье Завулона. Она была не в силах отпустить его, а в голове билась лишь одна мысль. Антон. Он всё видел. Он знал. Видел, что Егор вонзил в неё иглу. Знал, что это такое и чем это грозит. Он даже пытался её предупредить. И ничего не сделал. Ольга вновь появилась в её поле зрения. Светлана постаралась собрать расплывающуюся перед глазами картинку во что-то более-менее чёткое. В руках у Ольги она рассмотрела окровавленную иглу, на конце которой колыхались полупрозрачные, почти невидимые щупальца. Длинные, будто обладающие своей волей, они танцевали в ледяном воздухе, подсвеченные красным светом луны. Или напитанные её кровью. К горлу подступила тошнота, и Светлана отвернулась. Отпустить руку Завулона она всё еще была не в состоянии. — Что и требовалось доказать, — Волшебница протянула иглу Председателю. — Еще несколько дней, и Назаровой пришел бы конец. Не говоря уже об утечке силы напрямую во второй слой сумрака. Председатель мрачно кивнул. Светлана смотрела на свой свитер, лежащий под ногами. Поднять его казалось слишком сложной задачей, да и холода она уже почти не чувствовала — всё вокруг казалось ничтожным по сравнению с леденящим осознанием предательства Антона, размер которого Светлане было пока трудно оценить. Мысли путались. Ольга сказала, что Егор пытался выпить её… Получалось, что он в любой момент мог лишить её силы? Мог убить её? Ему стоило только захотеть… И даже после его смерти игла продолжала тянуть из неё силу, медленно убивая её… Антон всё это время знал… И обрёк её на верную гибель и все эти мучения? Если бы не Ольга… Волшебница спасла ей жизнь. Снова. Кто-то накинул ей на плечи свитер и что-то сказал, но Светлана не могла разобрать слов, в голове шумело. Завулон вроде бы помахал свободной рукой у неё перед глазами, затем перед ней возникло обеспокоенное лицо Ольги. Ольга что-то спрашивала, и Светлана больше догадалась, чем услышала, что Волшебница хочет знать, в порядке ли она. — Да, да, — торопливо солгала Светлана, безуспешно силясь расцепить пальцы. — Нужно возвращаться, — голос Ольги донёсся откуда-то издалека. — Кажется, мне придется сопровождать вас, — саркастично отметил Завулон. Ольга взяла её под руку, и пол вновь ушёл у Светланы из под ног. Двое Великих, Тёмный и Светлая, уносили её наверх, на первый слой сумрака.