На четыре времени года

Уходят люди… Их не возвратить. Их тайные миры не возродить. И каждый раз мне хочется опять от этой невозвратности кричать. *** И про отца родного своего мы, зная все, не знаем ничего. © Е. Евтушенко

Утро, заварочный чайник, чашка с дымящейся жидкостью, окно. Прошло уже столько лет, а Ами всё не изменяет заведенной когда-то давным-давно традиции. Вот и сейчас она аккуратно высвобождается из объятий спящего мужа, накидывает поверх ночнушки домашний халат и плетётся на кухню. Отрывает на календаре бумажку со вчерашним числом и пристально всматривается в сегодняшнюю дату. Как будто впервые видит. Проводит ладонью по спутанным длинным волосам, ставит чайник на плиту. За окном уже настоящая весна: пышущие цветом деревья сакуры, солнце, греющее всё теплее с каждым днём, снующие туда сюда школьники и студенты. Редко в этот день стояла плохая погода. По крайней мере на памяти Ами такого не наблюдалось. Она достала из самого дальнего шкафчика особую заварку, отсыпала немного для ритуального чаепития и спрятала ее обратно. До следующего пышущего солнцем и нежными красками весеннего дня. Благо в этом году особенный день выпал на воскресенье. Муж, уставший после вчерашнего собрания, вряд ли встанет в ближайший час. Можно посидеть подольше, не спеша выпить чай и вспоминать, вспоминать… Она залила кипятком душистые листья, немного подождала и вдохнула аромат. Чуть забытая горечь, терпкость. Но главное здесь — цвет. Цвет моря. Ами восхищённо наблюдала за магией превращения прозрачной воды в насыщенно синюю. Скользнула взглядом по противоположной стене, сплошь усеянной ее и супруга дипломами, особыми грамотами за вклад в науку. Наверняка, если бы всё сложилось иначе, не было бы ни этого дома, ни этой кричащей заслугами хозяев стены, ни этих пошлых бумажек в тяжёлых рамах. А если бы даже была пресловутая стенка, то на ней красовались бы пейзажи. Морские, сказочные. Ами думала об этом каждый раз в этот день. То мимоходом, наспех выпивая приготовленный заранее напиток, торопясь на работу, то вскользь, концентрируясь на другом. А сегодня… Умиротворение, размеренность, выстроенность жизни ощущалась этим утром особенно явно. Ами откинула за спину волосы, наконец пригубила волшебный напиток, похожий на кусочек морских глубин… Тогда она перешла на последний курс медицинского университета. Была первая неделя апреля, Ами нервничала, что в общем ей не свойственно, и, случайно перепутав время, приехала на учебу довольно рано. Конечно, можно было переждать несколько часов и в библиотеке, но Ами не успела даже малость перекусить перед выходом. Вздохнув и мысленно отчитав себя за рассеянность, она, перехватив поудобнее стопку учебников с дополнительным материалом, поплелась в ближайший кафетерий. Хоть здесь судьба была на ее стороне: заведение уже открылось и в нем было не так много посетителей. Ами выбрала самый отдаленный столик, на который водрузила гранит науки в бумажном виде и, устало взглянув в меню, выбрала первую попавшуюся булочку с корицей, омлет и чай. Ожидая заказ, она открыла тетрадь с конспектами и принялась повторять материал с прошлого курса. Была у девушки особенность: когда она углублялась в чтение, то уходила в свой мир и не замечала ничего вокруг. — Ну и чаёк ты пьешь, конечно! Уверена, что это не опасно? Из мира биохимических процессов и строения человеческого организма ее выдернул нахальный мальчишеский голос. Ами оторвалась наконец от чтения и подняла голову. Оказывается ей уже принесли заказ и, кажется, он успел уже даже остыть. Не поняв реплики взбалмошного паренька она стала искать на столике чай. Чашку официанту пришлось поставить за стопкой учебников, поэтому поиск пресловутого чая занял какое-то время, что весьма позабавило нарушителя ее покоя. — А ты смешная. Только сейчас она решилась всё-таки взглянуть на него и несколько опешила. Длинные рыжие буйные вьющиеся кудри, стянутые на затылке в хвост привлекли внимание первыми, они же и заставили девушку на миг онеметь от неожиданности. Следующей по яркости во внешности парня были глаза: ярко зелёные, с хитринкой, застрявшей где-то между роговицей и зрачком. Кажется, она слишком долго пялилась на него, слегка приоткрыв рот, так как парень снова бросил насмешливую фразу: — Что, хорош? Ами почувствовала, как покраснело от смущения ее лицо. Начали нестерпимо гореть щеки, будто кто-то их поджёг изнутри. — Можешь не отвечать, один твой взгляд затмевает все возможные комплименты, — он самодовольно откинул со лба огненно-рыжую прядь. — А чай твой здесь, милая, — он поставил чашку прямо перед ней. — Что это? — прошептала вконец сбитая с толку Ами, осматривая принесённый чай. — А что, — наглый парень, продолжая стоять напротив нее, оперся рукой о спинку стула, слегка театрально подпирая подбородок ладонью, — очень подходит к твоим глазам. В чашке красовалась давно остывшая синяя жидкость с несколькими листиками от заварки. Ами, пытаясь побороть никуда не уходившее смущение, отпила и слегка поморщилась. — Просто ужасно, — вынесла она свой вердикт, снова поднимая взгляд на парня. И вдруг засмеялась. Это было удивительно, так как обычно скупая на любые эмоции, она редко даже просто улыбалась. Но эта наиглупейшая ситуация, этот рыжий чёрт, выскочивший из непонятно откуда взявшейся табакерки просто вывел ее из привычной колеи. Она всё смеялась и смеялась, прикрывая рот ладошкой, а парень мигом подключился к ней. Так они хохотали, пока у Ами не заслезились глаза. Когда она успокоилась, он тут же посерьёзнел, однако не убрал улыбки с лица: — У тебя красивый смех. Вот бы ты всегда так смеялась. Она была уже готова пригласить его присесть за свой столик (благо посмотрев на время она отметила, что ещё успевает посидеть немного до начала занятий), но парень вдруг резко развернулся и направился к выходу. — Стой! — она, сама от себя не ожидая, подскочила с места и бросилась за ним вдогонку, но таинственный незнакомец юрко выскочил из кафетерия и улизнул в неизвестном направлении. Выбежав на улицу, она не обнаружила его нигде. — Вот ведь рыжий плут! — крикнула она в сердцах. На нее покосились прохожие, под этими осуждающими взглядами Ами стушевалась и зашла обратно. Вспыхнувшая смелость угасла так же внезапно, как и появилась, а ее тлеющие угли превратились в недавний стыд. Есть совсем расхотелось, но она заставила себя проглотить холодный омлет и слегка заветренную булочку. Снова взяв в руки чашку и запив съеденное, она снова поморщилась и попросила официанта принести счёт. Всё же время уже начало поджимать. Когда счёт был выдан, она открыла кошелек и хотела уже расплатиться картой, как вдруг… — Какого черта… — Мисс? — осведомился официант. — Моя карта… — Ами нервничала, она уже вывернула все карманы лёгкого джемпера, вытряхнула из сумки всё содержимое, проверила каждый отдел, но карта как будто просто исчезла. На глаза навернулись слезы. Неудачница. — Что за день такой? — у нее начиналась паника. — Можно один звонок? Официант, оценив ситуацию, учтиво кивнул и отошёл. Ами нервно пролистала список контактов. Профессора, учителя, мама. Она мало с кем общалась, предпочитая уединение. А как бы сейчас пригодился хотя бы один друг! Стоп. Точно! Школьная знакомая Усаги Цукино! Она была сердцем их класса да и вообще наверное всей школы. Ее номер знали все, а кто не знал, тому она бесцеремонно вписывала его в телефон. Хотя, скорее всего у нее и не будет возможности подъехать, или не будет с собой денег, но всё же стоит попробовать. — Доброе утро, Усаги! — голос Ами дрожал, слезы всё ещё не просохли и холодили щеки. — Это Мицуно Ами со школы. Ты меня помнишь? Ами была готова в тот момент уверовать во всех богов мира, так как радушная Усаги была совсем рядом и помогла Ами, заплатив за заказ и успокоив ее: «Ничего страшного, Ами-чан! У меня и не такое бывало! Представляешь…» Вежливо послушав пару историй незадачливой, но при этом неунывающей Усаги, Ами извинилась и стремглав помчалась в университет. На занятие она, конечно же, опоздала. И ещё долго, на всех лекциях вспоминала незадавшееся утро. Все ее мысли всякий раз останавливались на незнакомце. Огненные кудри будто вспороли своей яркостью ее глаза, отпечатались навсегда, а лукавые глаза словно загипнотизировали. Он ее пугал. Он напоминал демона. Прекрасного снаружи и дьявольски опасного внутри. Он был похож на огонь. Теплый, красивый, но при случае способный спалить всех и вся. Странный тип. Лекции в тот день казались бесконечно скучными и занудными. Ами подивилась своим мыслям: никогда прежде она и подумать не могла такого ни об одном предмете. С первого класса она относилась ко всем дисциплинам с усердием. Что же сегодня за день? Ами потёрла виски. Надо будет еще обшарить всю квартиру. Наверняка карта где-то затерялась или выпала. Но придя домой и буквально перевернув всё кверху дном, она не обнаружила пропажи. — Мистика какая-то… — у Ами задрожали губы. На карте были почти все ее сбережения. Осталось лишь несколько купюр наличными. Придется идти в банк и разъяснять ситуацию. Она, долго сдерживая себя, всё же расплакалась, тихо и жалко, сидя в центре комнаты с разбросанными вещами. Маленькая, одинокая, никому не нужная, зубрила и тихоня. Ей вдруг стало так невыносимо себя жаль, что она разрыдалась ещё сильнее, уткнувшись в плюшевого медведя, которого она купила на свою первую зарплату. Измучившись, она сама не заметила как уснула. Тут же на полу, прижав к себе дорогую игрушку. Она не знала сколько лежала так, но в один миг вдруг ощутила на своем лице чье-то горячее дыхание, а после в нос ударил запах дыма и еле уловимого цитрусового аромата. Она открыла глаза. На нее смотрели две зелёные бездны, полные лукавства. Ами вскрикнула так сильно, что сама испугалась. Вскочила с пола, всё ещё прижимая мишку к груди и затравленно смотря на незваного гостя. Это снова он! Рыжий чёрт. — Что ты тут делаешь?! — Ами не узнала своего голоса. От волнения, страха и негодования он стал твёрже и ниже. Рыжий гость не спешил вставать с пола. Его не смутил ни тон хозяйки, ни вопрос. Он вальяжно оперся руками о стоящую рядом кровать и, опасно прищурившись, впился взглядом в разгневанное лицо девушки. — Я? Смотрел как ты спишь. Ты очень красивая. Ами растерялась, снова покраснела. Этот тип выбивал ее из колеи всякий раз, как только появлялся. Кто он такой? — Кто ты? Что тебе от меня надо? Он поднялся с пола и подошёл к Ами. Она снова ощутила запах дыма и цитруса. На удивление приятное сочетание. — Не это ты случайно искала весь день? — парень, словно фокусник, материализовал будто из ниоткуда ее карточку. — Ами Мицуно, — ее имя он произнес с особой интонацией, с наслаждением растягивая гласные. Ами выхватила из его рук карту и нахмурилась. — Где ты ее нашел? — Я ее не искал, — улыбка, похожая на оскал хищного зверя заставила Ами судорожно сглотнуть, а в глазах ее нового странного знакомого будто заплясали языки пламени. Девушка сжалась от страха. — Как ты сюда попал? — сдавленным голосом спросила она, с ужасом предчувствуя ответ. Она четко запомнила, что закрыла за собой дверь на ключ, а жила она на двадцать четвертом этаже — вариант с окном отпадал сам собой. Секунда, вторая. Зловещий шепот: — Я взломал твою дверь, крошка, — в качестве доказательства он вынул из кармана черной джинсовки связку отмычек. — Ты… — Я — вор, детка. У Ами подкосились ноги и она медленно осела на пол. Слёз уже не было, был дикий страх, сковавший всё тело. Он выкрал ее карту в кафе, а она даже не заметила, он пробрался в ее квартиру. Он способен на всё, а она пропала. — Что ты хочешь? — смирившись задала Ами последний, как она считала, вопрос. — Хочу, — он демонстративно возвел глаза к потолку, — хочу креветки с рисом и овощами! Очень люблю это блюдо! Ами тупо уставилась на ночного гостя. В ее голове было всё переворошено, примерно так же, как сейчас в квартире, в мыслях роились сплошные вопросы и не находился хоть один адекватный ответ. — То есть ты украл мою вещь, взломал дверь моей квартиры, вернул украденное, а теперь просишь рис с креветками? Я ничего не упустила? — ее голос снова набирал силу, в душе зарождался ураган. — Нет, ничего не упустила. Всё верно, — он довольно улыбнулся. — Кстати, я проверил твои запасы. У тебя нет креветок. Хотя, уже есть, не волнуйся. Размораживаются на столе. Пойдем что ли? Ами до сих пор не знает, почему согласилась и не прогнала рыжего наглеца взашей. Наверное, потому что не было смысла. Он ее наверное и из-под земли достал бы. Судя по навыкам, у него бы получилось. — Твое имя я узнал. Теперь угадай ты мое, — он ловко резал овощи и довольно скалился, наблюдая за реакцией Ами. — Нечестно! — выпалила Ами, промывая рис. — Откуда я узнаю? Вряд ли ты носишь с собой документы, мерзавец! — Хорошо, зайка, дам тебе подсказку. Моё имя связано с одним красивым камушком. — Издеваешься? — Ами скрестила руки на груди. — Хорошенькая подсказка. Хотя бы цвет назови! — Ладно, ладно. Вот, — он подошёл к Ами совсем близко, смотря на нее с хитрым прищуром. Ами мельком подумала о том, что он чертовски красив, но, затолкнув эту мысль подальше, хмуро спросила: — И? — Смотри внимательно. Цвет очень редкий! До Ами начало доходить. Конечно же несносный рыжий чёрт не скажет напрямую сам цвет. Он его покажет. Где он — там сплошные загадки. Ами уставилась на него в ответ. Он имел ввиду цвет глаз, безусловно. Хорошо, будет возможность рассмотреть их повнимательнее. Зелёные, но не темные, яркие, живые… Так, стоп! Мысли Ами путались, она начала смущаться. Впервые она разговаривала с парнем, впервые была так рядом, впервые так долго смотрела в упор. Слишком много «впервые» для одного дня. Она заметила несколько крапинок на его радужке отдающих сиреневым оттенком под светом одинокой лампочки на ее кухне. — Изумруд? — промямлила она, судорожно вспоминая все камни зелёного цвета. В ответ парень отрицательно махнул головой. — Нефрит? — парень несколько оскорбительно хмыкнул и снова мотнул головой. — Хризолит? — и снова не то. — Ладно, дорогая. Я все же немного слукавил. Это скорее не камень, а минерал. Ами снова нахмурилась, зло процедила: — Откуда мне знать! — Я думал ты всё на свете знаешь, а оказывается нет. Впрочем, мне даже приятно осознать, что ты живой человек, а не машина знаний. — Буду считать это комплиментом, сэр минерал. — Не злись, дорогая. Смотри, — он стянул с шеи шнурок, на котором болтался какой-то камешек и протянул его Ами. Она неуверенно повертела его в руках. На ощупь камешек оказался гладким и теплым, видимо оттого, что нагрелся о тело парня. От этой мысли ее щеки вновь заалели. В который раз за сутки? Цвет камня действительно напоминал цвет глаз незнакомца. Зелёный с сиреневыми вкраплениями. — Это цоизит, — пояснил гость. — А мое имя Зойсайт. Будем знакомы. — Красивый камень, — улыбнулась Ами. — И имя у тебя очень красивое, — она протянула шнурок владельцу. — Спасибо. Оставь пока себе. Ами замешкалась. — Не волнуйся, не ворованный. С детства ношу. — Он должен тогда быть тебе очень дорог. — Он и дорог, — согласился Зойсайт. — Поэтому и отдаю тебе, — он ловко выхватил из ее рук украшение и надел его ей на шею. — Веришь мне? Возможно ещё вчерашняя Ами сказала «конечно же нет», но сегодня… — Верю. — На тебе тоже хорошо смотрится, хотя к твоим глазам подошёл больше сапфир, ну или в крайнем случае бирюза. Ты напоминаешь мне море, как твой сегодняшний чай. Ами хихикнула и немного смущённо заправила за ухо выбившуюся короткую прядь. — Давай доготовим ужин? Я ужасно проголодалась! На следующий день Ами Мицуно не пошла в университет. Узнал бы кто — поднял бы на смех, но это была правда. Зойсайт предложил провести время более продуктивно: — Поехали на Окинаву? Что-то изменилось в Ами за прошедший день. Какая-то разумная часть перестала доминировать, уступая место бунтарской, жаждущей приключений. Никогда бы в жизни не поверила, если бы кто-то сказал, что она согласится поехать с первым встречным, мало того, с мошенником и вором на другой конец страны вместо того, чтобы отправиться на учебу. Но… Она успеет, она догонит сокурсников, она изучит материал самостоятельно, а сейчас… — Во сколько рейс? Тот день с чаем дико синего цвета перевернул доселе отлаженную жизнь простой и усердной студентки до абсолютной неузнаваемости. Теперь она систематически прогуливала занятия, приходила домой под утро, каждый день смеялась и была поистине счастлива. Зой будто открыл в ней какую-то новую грань, которая до этого момента была спрятана далеко в тайнике души Ами. На самом деле ей нравилось общение, она на самом деле любила смеяться и шутить. Ей до сих пор не верилось, что у нее появился друг. Близкий друг. Усаги не в счёт. Она была другом для всех, а вот Зой… За какой-то месяц они обошли чуть ли не всю Японию, все достопримечательности и почти все известные рестораны и забегаловки. Если в меню числился синий чай, который оказался тайским чаем из синих цветов клитории, они обязательно брали его. Поначалу им не нравился вкус, они смеялись, с трудом допивая всё до последней капли, но со временем привыкли. С Зойсайтом было невероятно легко, весело, свободно. Да, она впервые ощутила вкус свободы. Свобода над обязательствами, над долгом перед матерью стать врачом, свобода над собой. Это удивительно и, наверное, странно, но Ами, доселе взешивающая каждый свой шаг, слыла девушкой, которая продумывает каждый ход на десять шагов вперёд. Но в тот день она дала своим принципам слабину и почти что бросилась в объятия рыжего демона. И не пожалела об этом ни секунды. Заметив частые прогулы одной из лучших студенток, педагоги стали качать головами, призывая перспективную девушку одуматься и начать учиться с прежним усердием. Но Ами впервые в жизни захотелось послать эту учёбу и иже с ней куда подальше. Однако она тем не менее продолжала изучать материал, сдавать тесты (правда теперь позже всех), но делала это скорее их привычки и желания завершить начатое до конца. Но большую часть ее времени и мыслей занимал он. Парень без роду и племени, взявшийся из ниоткуда. Мошенник и преступник, хитрый, опасный и неуловимый. Ей не было страшно с ним, она его ни о чем не расспрашивала. Безрассудно? Глупо? Она ощутила вкус счастья, безграничного, красочного. Это было похоже на вспышку, превратившую ее жизнь в сюрреалистическую картину с яркими цветными разводами. И это того стоило. Конец весны они встретили на крыше ее многоэтажки: Зойсайт аккуратно взломал дверь, запертую рабочими от греха подальше. Ами расстелила плед, поставила рядом пакет с вишней и присела, устремив взгляд на разгоравшийся закат. — Ммм, какая вкуснятина! — Зой успел закинуть в рот пригоршню вишен. — Попробуй, — протянул ягодку Ами. Она аккуратно обхватила губами подношение прямо из его рук. Весело сощурилась, наблюдая за его реакцией. Тот несколько растерялся, но быстро принял всё как должное и довольно улыбнулся: — Ты такая красивая. Ами всё ещё смущалась от его прямых комплиментов, но в этот раз взяла себя в руки и ответила: — Ты тоже. Твои волосы похожи на сегодняшний закат. — А твои на море. Глубокое, — он подсел к ней поближе, завороженно провел ладонью по ее коротким волосам, отливающим синевой. Она снова засмущалась и хотела что-то ещё сказать, чтобы скрыть смущение, но Зой вдруг порывисто притянул ее лицо к своему и накрыл ее сухие губы своими горячими. Ами забыла как дышать. Это было похоже на сон. Ее целует самый привлекательный парень во вселенной, он называет ее красивой и его взгляд теплеет всякий раз, когда он смотрит на нее. От него так вкусно пахнет то ли солнцем, летом, костром, то ли сакурой, то ли апельсином. Невероятный запах, впрочем как и всё в нем. За что ей такое счастье? Боже, пусть этот момент не заканчивается… Девушка несмело положила руки на его плечи, слегка провела ладонью по его кудрям. Зойсайт тяжело выдохнул и медленно отстранился от желанных губ, не отрывая взгляда от ее глаз, в которых отражалось вечернее небо. — Такая красивая… Ами ни о чем не жалела. Пусть все думают что хотят, пусть осуждающе качают головами с призывом одуматься. Отдаться первому встречному? Да ещё к тому же преступнику, негодяю, у которого, не исключено, за душой несколько судимостей, кто не побрезгует испачкать руки в крови, кто уже лишён возможности дожить до старости с чистыми руками. Ей было искренне на это плевать. Ей было просто хорошо в этих сильных умелых руках, было приятно слышать его сбивчивое от возбуждения дыхание. Ей было прекрасно… Привыкшая с детства придерживаться принятых в обществе норм и правил, она впервые почувствовала, что поступила по истине верно. В ту ночь в ее маленькой квартирке для них не существовало ничего кроме них, Ами и Зойсайта. Целый мир остановился для того, чтобы подарить им блаженные моменты истинного счастья, полного единения душ и тел. — Я люблю тебя, Зой, люблю… — сквозь слезы счастья шептала она сквозь протяжные стоны от новых, невероятных ощущений. — Люблю… — А я тебя… — три слова, которые ещё раз подтвердили правильный выбор Ами. Словно огонь и вода, буря и штиль, зима и лето, они были полярно разные, абсолютно непохожие, но от этого всё становилось ещё волшебнее. Последующее время было самым лучшим в жизни Ами. Каждодневные встречи с любимым, прогулки, шутки и забавные ситуации. Зой был таким весёлым, лёгким на подъем, плутоватым и… родным. Он любил проводить ладонью по ее коротким волосам, слегка накручивать на палец тоненькие прядки. — Тебе нравится моя прическа? — немного смущённо спросила как-то Ами, вспомнив, что мужчин привлекают девушки с длинными волосами. — Безумно. Счастье. Через край. Хоть подставляй столитровые бидоны под него — и этого будет мало. Ами получала наслаждение от двойной жизни: всё ещё успевающей студентки и девушки возможно разыскиваемого преступника. Это было сладко, остро, прекрасно. Ей это нравилось, и ей не было дело до разговоров за спиной и просьб одуматься. Она одумалась тогда, когда только взглянула в зелёные глаза, только когда ее пальцы запутались в рыжих буйных кудрях. У Ами всё же получились успешно завершить университет, она решила подготовиться к последнему экзамену с прежним рвением, из-за чего Зойсайт непонимающе хмыкал: — Неужели ты так любишь учиться? — Наверное привычка и желание доводить все дела до конца. — А что ты любишь делать помимо учебы? Ами задумалась тогда, а вспомнив давно забытую детскую мечту слегка погрустнела: — Я рисовать люблю. Очень. Но мама сказала, что мне лучше выучиться на врача. Это обеспечит мне безбедное существование, — заученные фразы набившие оскомину произвели на Зоя неожиданное впечатление. Хотя, Ами уже привыкла к таким неожиданностям. — Я скоро! Он опрометью бросился из ее квартиры и прибежал обратно через час с кучей пакетов. Довольно прошествовал в комнату и высыпал прямо на распечатанные страницы дипломной работы краски, кисти и один большой холст. — Надо было несколько взять, да тащить неудобно. Потом ещё раз сбегаю, — Зой хитро подмигнул девушке. Ами растерянно глядела то на Зоя, то на беспорядок, что он учинил, то на недоконченный диплом… — Нууу, — капризно протянул Зойсайт, — долго я буду ждать? Хочу посмотреть как ты рисуешь! — Я… очень давно не… — она сильно волновалась, уже впрочем вертя в руках тюбик с синей краской. Да и вообще среди всех цветов, купленных Зоем, в основном преобладали синие оттенки. — А впрочем… Она неуверенно распечатала холст, поставила на стул, облокотив на стену. — Стой! Совсем забыл! — он снова выскочил из комнаты, на этот раз в коридор, и притащил оттуда мольберт. — Вот, девочка моя, теперь точно всё. У Ами на глаза навернулись слезы. Ей чудилось, что всё это сон из ее детской поры, когда казалось что облака — это сахарная вата, а папа обязательно вернётся домой к Рождеству. В детстве она часто рисовала море. Спокойное и большое, оно будто успокаивало ее даже с бумаги. Ами уже увереннее выдавила краску на палитру, смешала с другой, окунула кисточку в глубокую синь и сделала первый мазок. Ей не хотелось тратить время на эскиз карандашом, ей хотелось «здесь и сейчас» по принципу Зойсайта. Она закрашивала белый холст и чувствовала, как в венах закипала кровь от забытого чувства. Зойсайт с интересом наблюдал за процессом сидя за ее спиной, не нарушая тишину, как он понял, необходимую для Ами. Через какое-то время, почти закончив работу, она отставила кисточки с палитрой в сторону и придирчиво оглядела результат. — Ну как тебе? — спросила она, не поворачиваясь к Зою. — Честно? По-моему мазня какая-то, но в тебе явно есть потенциал! Ами всё же обернулась к нему, потом снова взглянула на картину, рассмеялась и подошла к Зойсайту. — Дурак! — она слегка ударила его в плечо кулачком, затем обняла со спины и зарылась носом в рыжих волосах, пахнущих сигаретным дымом и солнцем. — Люблю тебя… — А я тебя! — он порывисто обернулся к ней и поцеловал руку. — Хочешь, ещё других красок принесу? Просто мне показалось, что синий твой любимый цвет. У Ами счастливо замерло сердце: — Так и есть. После окончания университета она решила целый год посвятить себе. Не пошла в магистратуру, хотя ее увещевали все, от сокурсников до профессоров, но ей было плевать. Ами и Зой переехали из Токио в тихий городок на другом конце страны, Мицуно устроилась в Комбини продавцом на минимальное количество часов, чтобы хватало времени на них. Денег хватало, да и ей было по сути всё равно. Она не хотела слушать больше ничего про «безбедное существование». С матерью отношения окончательно испортились, но ей было всё равно. И было яркое лето, и была уютная осень, было волшебное Рождество и следом чудесная зима. Дело близилось к годовщине их знакомства. Ами хотелось отметить эту дату по-особенному празднично. Они договорились разойтись днём по своим делам, а вечером встретиться за ужином. Ами перерыла все магазины их провинциального городка, и всё же ей пришлось съездить в другой, более крупный город на электричке, но в конечном итоге она всё-таки отыскала чай из тайландских цветков. Вернувшись, она принялась украшать дом, приготовила креветки с рисом и овощами, расстелила новую скатерть, разложила узорчатые салфетки, заварила чай и села в ожидании счастливого часа. И вот часы показали заветное время. Ами от переизбытка чувств не могла выровнить дыхание. Ее любимый, самый лучший на свете мужчина, подаривший ей целый год, наполненный незабываемыми приключениями сейчас откроет дверь, зайдет на кухню, ласково, но всё же слегка лукаво посмотрит на нее, смахнет со лба рыжую прядь и будет с ней… всегда… Однако прошла, минута, другая, десять, двадцать. Ами начала злиться: сказала же, ровно в семь вечера! Прошел час. Она сделала звонок. Короткие гудки. Ее сердце громко застучало в предчувствии беды. Ещё один звонок, третий. Зойсайт не отвечал. Она пошла в ванную, умылась холодной водой. Всё, хватит. Всё в порядке. Наверное, немного припозднится, с кем не бывает? Прождав его ещё мучительных два часа, Ами обессиленно рухнула на кровать и наконец дала волю слезам. Что произошло? Чем она могла его так обидеть, что он решил бросить ее в такой знаменательный день? За что? Почему так жестоко? Ладно, если так, а вдруг с ним что-то случилось? Вдруг он попал под машину или ещё что-нибудь похуже… О небо, сохрани его! В ее голове продолжали проноситься тысяча разных мыслей, они мучали ее, терзали, Ами не могла скрыться от них, носилась по квартире из угла в угол, но каждая деталь напоминала о Зое, и от этого становилось ещё хуже. Не заметила как уснула. Спала беспокойно, ей снилось, как она ищет Зоя, но нигде не найдя, принимается искать море, чтобы… Очнувшись от очередного кошмара, Ами еле смогла отдышаться, взглянула на время. Десять утра. Позвонила снова — всё те же короткие гудки. На столе стоял нетронутый заветренный ужин. Ами снова заплакала. Целый день прошел в ожидании. Девушка не могла ничем заняться, все мысли были заняты одним Зойсайтом. Она не могла от них спрятаться, они мучали ее, разрушали изнутри. Чтобы хоть как-то отвлечься, она включила телевизор. Глупые шоу, реклама, всё лучше, чем мысли о собственной никчёмности и одиночестве. Как вдруг… -… префектуре около четырнадцати часов назад близ центрального металлургического склада найдено тело убитого разыскиваемого преступника Нобору Андо, скрывавшегося, как стало недавно известно, под псевдонимом Зойсайт, — диктор произносил новости сухо, почти обыденно, а на экране виднелось мутное размытое пятно, где всё же угадывались до боли знакомые рыжие пряди. На этот раз Ами не заплакала. Она в ужасе осела на пол, продолжая смотреть в телевизор, в котором уже совсем другой диктор вещал о совсем другой сенсации. Нобору Андо. Чужое, незнакомое имя. Неужели именно так его звали? Звали. Не зовут, звали… Господи, как страшно… Может это и не он? Но диктор назвал его именно Зойсайт, и рыжие волосы, разве есть в Японии ещё такие же… Боже, помоги вытерпеть эту боль… — Лучше бы ты бросил меня, чем… — прошептала она и завыла, прижав ладонь ко рту, чтобы соседи не услышали ее душераздирающего вопля. Все ее попытки найти тело любимого увенчались провалом, поэтому то короткое известие с экрана телевизора было их… прощание. Потеряв Зойсайта, единственного, сумевшего всего за год стать самым близким ей человеком, человеком, который подарил ей вкус жизни, она чувствовала внутри непередаваемую боль… Она не представляла как это: жить теперь без него? Несколько дней она просто лежала, пытаясь отойти от шока, вспомнить все детали их совместной жизни, сохранить в своем сердце, а затем найти подходящий безлюдный пролив и… и превратить первый посланный ей сон после смерти Зойсайта в жизнь. От предчувствия скорой встречи с любимым, она успокоилась. Спустя несколько дней перед планируемым уходом в никуда, Ами решила прибрать их скромное жилище: выбросила мусор, подмела полы, перемыла всю посуду, вытерла пыль. Так она принесет чуть меньше проблем их арендодателю. В назначенный день Ами проснулась раньше обычного от дикой тошноты. Решив, что это от голода, она взялась за готовку самого простого завтрака, но тошнота только усилилась. Неужели… Через час Ами тихо плакала, уткнувшись в подушку, а рядом на тумбочке лежали два использованных теста, оба с положительным результатом. Ами не знала от чего плачет: то ли от радости, то ли от боли, то ли от страха. Слишком много эмоций навалилось сразу и смешались в один тугой комок. Одно стало сразу понятно: план по перемещению в никуда потерпел неудачу, ведь теперь у нее есть он, маленький и родной ее комочек. Последнее, что осталось ей от Зойсайта, самое дорогое ее сокровище. Наверняка рыжее, или зеленоглазое, или такое же неугомонное… Ами снова заплакала, но уже зная точно, что от счастья. Горького, отчаянного, но счастья. Спустя несколько месяцев Ами, как ей казалось, притерпелась к боли от потери. Ее место всё больше занимало беспокойство о малыше. Матери она решила ни о чем не рассказывать, взяла больше часов в Комбини, приноровилась заново настраивать быт одинокой девушки, уже женщины, уже почти матери. Она поменяла шторы, сменила постельное белье, поставила в отведенный уголок фотографию Зойсайта и каждый день подолгу сидела напротив нее, ведя с усопшим неспешные беседы. Тошнило ее всё меньше, на консультации сказали, что беременность протекает успешно. И что ей предстоит родить девочку. — С нашей малышкой всё хорошо, Зой, — Ами снова преклонила колени перед самодельным алтарём. — Растет, двигается. Здорова, — глаза застилает привычная влага. — Я очень скучаю, Зой. Мне немного тяжело, но я справлюсь. Справляться, правда становилось всё труднее: быть беременной и одинокой одновременно совсем непросто. Всё валилось из рук, ужасно болела поясница, привычные раньше движения давались теперь с трудом. Однажды в дверь позвонили. Она открыла. — Здравствуй, Ами — бархатистый голос, высокий лоб и чуть раскосые глаза. Да, кажется это был он. Ами удивилась, всё это напоминало какой-то сюрреалистический сон. — Здравствуй, Тайки. — Впустишь? — слегка улыбнулся тот, но всё же было видно как он нервничает. Бывший одногруппник из такой далёкой прошлой жизни. Начитанный интеллигент, один из самых эрудированных студентов в их университете, если не во всей Японии. У них когда-то был общий проект, их ставили в одну пару на различных конференциях, но в общем-то их мало что связывало. Поэтому Ами несколько замешкалась, удивленно рассматривая гостя. А он тем временем прошел в гостиную, присел на низкий диван. Хозяйка предложила чаю и когда они наконец уселись друг напротив друга, взяв каждый свою чашку, Тайки заговорил: — Прости за вторжение. Я долго искал тебя. Обошел всех знакомых, бывших педагогов, но никто ничего о тебе не знал. Тогда я решил разыскать твою мать и спросить у нее о тебе. Она и сказала, где тебя найти. Повисла неловкая тишина. Затем Ами несколько смущённо кашлянув спросила: — А зачем? — Ты мне… — запальчиво начал было Тайки, но остановился, взъерошил волосы, сделал судорожный глоток чая, затем чуть спокойнее продолжил: — Потому что ты мне нравишься, Ами. Всегда нравилась. — Но я… — Я знаю, что ты любила другого, — оборвал он ее, мельком посмотрел на ее округлившийся живот, — и знаю что с ним стало… Не узнав этого, я не принялся бы тебя искать. Прими мои соболезнования. Ами промолчала, а Тайки всё больше распалялся: — Но пойми, это был преступник! О какой спокойной жизни можно мечтать с таким спутником? Ами, ты достойна гораздо большего! Она продолжала молчать, поджав губы и пряча слезы негодования. — Замолчи, Тайки, — наконец произнесла она. Сухо, зло. — Я не нуждаюсь в твоей опеке, — поднялась, опираясь руками о стол. — Если это всё, то можешь быть свободен. Тайки понимающе и грустно усмехнулся, поднялся с места вслед за Ами и тихо произнес: — Я хочу чтобы ты знала, что я рядом. Всегда буду рядом, — он положил на стол листок со своим номером и направился к выходу. Хлопнула входная дверь, а Ами всё продолжала стоять, пытаясь понять, каких чувств в ней сейчас больше: то ли гнева, то ли тоски. Тайки. Немного изменился с тех пор, как она видела его последний раз. Стал ещё выше, отрастил волосы и теперь собирает их в низкий хвост. Но холодный рассудок и трезвый расчет всё те же. Здесь он был полной противоположностью… Ами обернулась на фотографию Зойсайта. Рыжий, взбалмошный чёрт. Самый лучший во вселенной. Слезы вновь навернулись на глаза, но она, сделав несколько глубоких вдохов, успокоилась, погладила живот: теперь она в ответе за свою девочку и не должна волноваться, чтобы не навредить ей. — Мама и папа любят тебя, — прошептала Ами, всё ещё гладя живот, но на этот раз слёз сдержать не смогла. Приход Тайки будто перевернул всю ее вроде бы уже устаканившуюся жизнь: через месяц начались проблемы на работе, Ами стала чаще болеть, дабы это скрыть и не потерять работу она пила таблетки, которые запрещал врач, осознание того, что это может навредить ребенку приводило за собой стресс и панику, но она не знала что можно ещё сделать. Друзей у нее не было, а все знакомые остались в родном городе, мать ничего не хотела знать, да и разговаривать с ней Ами не особо хотела. Вдобавок ко всему к ней пришел хозяин квартиры, до которого донесли бдительные соседи, что девушка со второго этажа ждёт ребенка. После короткого разговора он настоятельно потребовал начать подыскивать новую квартиру, так как по договору здесь запрещено жить с маленькими детьми. Ами согласно кивнула, проводила хозяина, и как только за ним захлопнулась дверь, медленно осела на пол. Внутри зарождалась настоящая истерика. — Нет, нет! Я должна быть сильной! Смеющиеся глаза Зоя на фотографии, люстра с одной сломавшейся лампочкой, пустота… Очнулась Ами уже в палате. Белый потолок, резкий запах лекарств. Слегка повернув голову, она вдруг испуганно обхватила живот руками. Взмолилась всем богам, чтобы ее девочка была жива и здорова. Зашла медсестра и заметив, что пациентка пришла в себя, привела в палату врача. Он осмотрел Ами, успокоил, что с ребенком всё в порядке. Она облегчённо выдохнула. Всё остальное ерунда. Она обязательно найдет новую работу, квартиру. Ей всё по плечу, лишь бы ее маленькая девочка была в порядке. На следующий день к ней пришел Тайки с большим букетом белых роз. Спросил про самочувствие, а она в свою очередь спросила не его ли рук это дело, что внезапно всё пошло не так? — Я никогда бы не стал рисковать твоей жизнью и жизнью твоего ребенка. Понимаю ход твоих мыслей, но хочу чтобы ты поверила, что я здесь не при чем. Ами молчала, затем отвернулась от него. — Ещё раз хочу напомнить тебе, — продолжил Тайки слегка погрустнев от ее недружелюбного жеста, — что я всегда буду рядом и во всём помогу. Пожалуйста, не отталкивай меня. — Спасибо, Тайки. Но сейчас уходи, я хочу побыть одна, — ответила она не поворачиваясь. — Прости, — она услышала, как он поднялся с места. — Я узнал о твоей ситуации. Вот адрес новой квартиры, — он видимо положил на тумбочку очередной листок, — можешь съездить туда. Если понравится, я помогу с переездом. — Спасибо, — сухо, дежурно. Ами и не знала, что способна на такую чёрствость. Но тут же, видимо испугавшись себя же, повторила более сердечно: — Спасибо. Большое спасибо. Я позвоню тебе. После выписки она действительно съездила по указанному адресу и обомлела от выбранного Тайки места: шикарная двухэтажная квартира с прекрасным видом на близлежащий парк обставленная по высшему мебельному классу. Она дрожащими руками набрала номер бывшего одногруппника: — Тайки, я… — робко начала она, затем взяла себя в руки. — Я не хочу здесь жить. Спасибо за беспокойство, я сама найду жилье. До свидания, — не дождавшись ответа, бросила трубку. И снова слегка пожурила себя за излишнюю грубость. Всё же он хотел как лучше. Беспокоился… Но согласиться остаться в этом шикарном месте накладывало кое какие обязательства, а Ами не хотела быть должна Тайки. Возможно он имел только наилучшие и бескорыстные намерения, но учитывая его к ней отношения наверняка ожидал чего-то в ответ. Слегка закружилась голова, Ами присела и погладила живот. Она справится. Однако шли дни, а Ами всё не находила оптимальный вариант: тут дорого, там далеко. Ей хотелось выть, она не знала что делать. Весь ее прежний холодный рассудок исчез. Она всегда была бесстрастной и мыслила трезво, но год беспечной жизни и беременность давали о себе знать переменчивостью повадок, мыслей, она стала больше уставать, ей чаще чем обычно хотелось плакать. В конце концов она выбрала более менее подходящую квартиру, почти коморку. Перевезла вещи, стало заново обустраиваться на новом месте, искать другую работу поближе к нынешнему дому. По началу ей было грустно и страшно, она часто просыпалась по ночам, плакала. Но потом решила, что так даже лучше: меньше вещей болезненно напоминало о минувшем счастье. Ами работала, занималась домашними делами, ей казалось, что всё возвращается в прежнее русло. Время шло, пока не наступил тот самый момент… Еле набрав номер скорой помощи, она со страхом осела на пол. Приехавшие медики помогли ей собраться, аккуратно уложили на специальные носилки. Дальше всё было как в тумане: адская боль, крик, жар, судороги. А потом — пустота. Уже гораздо позже ей рассказали о том, что во время родов у нее отказала почка. С новорожденной девочкой всё было в порядке, а роженица впала в кому. Ещё позже излишне эмоциональная медсестра, расплакавшись, поведала пришедшей в себя Ами, что весь год, который та пролежала в коме, Тайки Коу посещал ее, оформил маленькую дочку Ами на себя, ухаживал за ней, а все ночи напролёт просиживал в коридоре больницы, ожидая пробуждения Ами. Действительно, первое, что увидела Ами, как тьма перестала застилать глаза, было счастливое, уставшее, осунувшееся лицо Тайки, его испуганные глаза, в которых загоралась искра надежды. — Тайки, — было ее первое слово, произнесённое после пробуждения от забвения. Услышав свое имя, произнесённое тихо, почти шепотом, Тайки в порыве чувств бухнулся перед ней на колени и прижался лбом к ее исхудавшей руке. — Ами! Ами! Моя Ами! — как в бреду восклицал он, покрывая тыльную сторону ее ладони горячими поцелуями вперемешку со слезами, которые он не мог больше держать в себе. — Малышка… — было второе слово, произнесённое испуганно — она только сейчас начала вспоминать всё случившееся. — С ней всё в порядке, любовь моя! Она дома с нянечкой. Что за дом, она узнала тоже не сразу. Слова Тайки ее несколько успокоили, но столь долгий разговор быстро утомил ее, и она закрыла глаза. Потекли месяцы реабилитации. Ами была ещё очень слаба, но всё-таки потребовала встречи с дочерью. На следующий день Тайки пришел с хорошенькой девочкой на руках. Поросль медных густых волос, ярко синие глаза, чистенькая и ухоженная. Вот она какая, ее дочка. — Зои, — прошептала Ами, чувствуя, что к горлу подкатывает ком слёз. По волосам девочки пронесся солнечный луч и на миг в них мелькнула рыжинка. Ами расплакалась, прижимая ладони к лицу. Медсестра шустро накапала чего-то успокоительного и попросила Тайки с дочкой покинуть кабинет, но Ами, собравшись, вдруг уверенно попросила: — Пожалуйста, останьтесь. Я хочу рассмотреть ее… получше… Тайки присел на стул, девочка с интересом, но всё же несколько испуганно наблюдала за чужой тетей. — Зои*, — Ами протянула было руку, но та безжизненной плетью упала на больничную койку. Девочка, всё же испугавшись, потянулась к Тайки. — Я назвал ее Кибо**, — смущённо произнес Тайки, поглаживая девочку по спинке. — Кибо Коу. Ами промолчала, прикрыла глаза. Она придумала малышке имя ещё на первом месяце беременности. Зои. Зои Сайто. Как вечное напоминание, как символ их любви. Их продолжение. «Кибо Коу» больно резануло по ушам и сердцу, нанося невидимую, но ощутимую рану. Почему всё так вышло? Открыв глаза, отяжелевшие от слёз, она вновь увидела как Тайки гладит их с Зойсайтом дочь по спине, как она что-то лопочет, смеётся, хватает его за волосы, а он слегка журит ее. Ами снова устала и уснула. А со следующего дня начала усиленно заниматься, приводя свое обессиленное тело в привычное состояние. Тайки приходил так же каждый день, приносил ей дорогие букеты, фрукты, делал маленькие подарки, сюрпризы. Кибо брал с собой раз в неделю, поминая их первую не особо задавшуюся встречу. Совсем скоро Ами попросила приводить к ней дочь почаще. Через месяц она впервые взяла ее на руки и вновь расплакалась, Кибо, почувствовав ее эмоцию, тоже беспокойно захныкала. Зои, Кибо… Такая маленькая, живая, озорная девочка. Ее волосы уже начинали виться, Тайки закалывал спадающую на лобик прядь яркими заколками. Чувство благодарности вдруг резко окатило Ами с ног до головы. Неизвестно что сейчас было бы с ее малышкой, если бы не Тайки. Конечно же о ней позаботились бы врачи, но вряд ли бы она была такой счастливой и живой, как сейчас. Она видела, как Тайки привязался к ее дочке, как обеспокоенно смотрит на нее, как ласково поглаживает. — Тайки, — она посмотрела на него с нежностью и благодарностью, — спасибо тебе. Кибо положила голову ей на плечо, вспоминая забытый запах матери, ухватила пальчиками отросшую прядь иссиня черных волос. Ами с особым чувством прижала дорогое дитя к сердцу и наконец расплакалась. Ее маленькая девочка, любимая, самая лучшая во всём свете. — Возьми ее, — смущённо протянула дочку Тайки, улыбнулась: — Голова кружится от счастья… Ее выписали через полгода. Имея сильную мотивацию, она быстро реабилитировалась. Тайки забрал ее и привез к себе домой. Отдельный двухэтажный коттедж недалеко от пляжа. Это было больше похоже на сказку, чем на реальность, но… — Добро пожаловать, — Тайки волновался, его голос дрожал. Больше всего на свете он боялся, что Ами заберёт Кибо, свою Зои, поблагодарит его за помощь и уйдет навсегда. Секунда, другая. — Я дома, — опустив глаза, с улыбкой произнесла Ами. Тайки порывисто обнял ее, прижимая к груди. Через месяц сыграли свадьбу. Ами была в этот день хороша необыкновенно: волосы были собраны в замысловатый пучок, струящееся платье подчеркивало ее стройную фигуру, прозрачная фата, милый букет лилий. На всех фотографиях Тайки с немым обожанием смотрел на супругу, а та кротко улыбалась в ответ. Кибо нарядили так же в белое платьице и серебряные сандалики. Их непростой разговор на счёт смене имени закончился на обоюдном решении оставить нынешнее. — Там будет столько возни с документами, милая, — приводил доводы Тайки, сжимая ее ладонь. — Легче дождаться ее шестнадцатилетия и, если она захочет, то поменяет сама. Ами молчала. Да, наверное это было самым разумным решением. Зои. Ее последняя ниточка с прошлым исчезала на глазах. Но, наверное, так правильно? По этой же причине она не стала остригать волосы до той же длины, как прежде, больше не противилась осмелевшим жестам Тайки. Пора оставить прошлое в прошлом. Действительно, какая бы жизнь ждала их с Зойсайтом, разыскиваемым преступником, вором? Сколько бы они натерпелись с малышкой боли и унижения? Лучше забыть обо всем, как о дурном сне. Мать, которую Тайки пригласил на их свадьбу одобрила выбор дочери и в одну секунду приняла внучку. Жизнь налаживалась, Ами чувствовала это и решила не противиться этому. В конце концов это было, скорее всего, лучшим исходом. А дальше была тихая семейная жизнь, была подрастающая Кибо, было возобновление научной деятельности Ами. Тайки помогал ей вернуться в форму, в профессию, утверждая что такому таланту нельзя пропасть. Она согласилась — нельзя. Всё было хорошо. Но однажды ей приснился Зойсайт, бросающий на ее учебники краски и кисти. Потом ей снилось как она елозила кисточкой с синей краской по холсту, а Зойсайт смеялся. Где теперь та картина? Стоит ли об этом спрашивать Тайки? Проснулась от собственных слёз. Вышла на балкон, посмотрела в ночное небо и беззвучно разрыдалась. На ее пальце обручальное кольцо, она разделяет ложе с законным мужем, у них растет замечательная дочь, Ами взяли на работу в престижный медицинский университет. Казалось бы, не жизнь, а рай. Но сердце помнило другое, совсем не такую жизнь. Оно помнило смех, дурачества, рисование, разговоры до утра, горячие ночи, после которых она ощущала себя как на небесах. Ами поняла и приняла давно, что всему этому пришел конец и ничего не возвратишь вспять, но иногда ей до ужаса хотелось зарыться ладонью в непослушные рыжие пряди, услышать любимый голос с хрипотцой и хитринкой, раствориться в родных объятиях и ощущать полную свободу. Внезапно заплакала Кибо. Ами мигом успокоилась, быстро смахнула слезы и помчалась к дочери. Ту уже няньчил Тайки. У Ами сжалось сердце. Ей достался самый заботливый в мире муж. Она сделала верный выбор и не стоит жалеть минувшего. В одно весеннее воскресенье утро Ами открыла окно и с наслаждением вдохнула свежий воздух. Вспомнив сегодняшнюю дату, вдруг погрустнела. Затем быстро начала собираться, на расспросы мужа ответила, что скоро придет. Ей надо было в любое заведение, где бы продавался тайский чай. Синий, как море. Эта дата слишком важна для нее, она не сможет её просто так отпустить. Оглянувшись, она достала из потаённого шкафчика скромное украшение, почти ничем непримечательный камешек на шнурке. Он был самым обычным, если бы не значил для нее так много. Выписавшись из больницы и придя в этот дом, она сразу же сняла его с себя и спрятала от всех. Она верила, что амулет сберёг ей и дочке жизнь. Верила, что и будет продолжать хранить, но на расспросы Тайки не хотелось отвечать неправдой, а рассказывать правду тем более не хотелось. Но в этот день… Такси, ближайший ресторан, меню. Удача! Терпкий, почти забытый вкус, яркий аромат и неземной цвет. Сделав глоток обжигающего рот и сознание напитка, она едва не завыла в голос, но статус заведения обязывал вести себя подобающе. Второй глоток, третий. Ну и чаёк ты выбрала… Твои глаза напоминают море… Я — вор, детка… Я люблю тебя… Найдено тело убитого разыскиваемого преступника Нобору Андо… Она поняла, что никогда не сможет отпустить Зойсайта до конца, но и жить одними воспоминаниями было бы убийственно. Допив остатки, она дала себе слово, что никогда не забудет отмечать этот день. В тайне от мужа и дочки. Одной. Зойсайт всегда будет с ней в ее сердце, но сейчас надо продолжать жить ради ее малышки и человека, который сделал для нее больше, чем просто много. Шли годы. Кибо всё хорошела. Медные волосы завились в буйные кудри, синие глаза часто щурились в до боли знакомом прищуре. Как-то Ами спросила ее, нравится ли ей имя Зои. В ответ та хохотнула и сказала, что ее имя «Кибо» самое лучшее, которое можно придумать. Ами стерпела удар, да и не похоже это было уже на удар — время взяло свое. Тайки и Ами не решились на ещё одного ребенка. Вернее против была только Ами, но Тайки поддержал ее, приняв ее выбор. Ами всё больше погружалась в работу, получала награды, была верной женой и заботливой матерью. Но раз в год она позволяла себе побыть слабой… Кибо пошла учиться на художницу-мангаку и спустя годы стала знаменитой среди самых высших мастеров, поражая зрителей детализацией своих работ и цветовым решением. Родительская гордость. В начале взлёта своей карьеры она всё же взяла себе псевдоним Зои Коу, ей казалось это оригинальным и по-светски правильным. На вопросы о своем нике Кибо смеялась и отвечала, что оно означает их с мамой тайну. А какую именно не говорила, так как сама не знала. Зои Коу разъезжала по Европе, посещала все выставки, но обязательно навещала родителей, свой родной и уютный дом, в котором выросла и в котором всегда ощущала себя любимой и нужной. Ами и Тайки ждали ее приезда и всякий раз нехотя вновь отправляли дочь в очередные командировки. Ами могла сказать себе почти честно, что счастлива. Она любима, она профессионал, ни в чем себе не отказывает, своя рука владыка, у нее прекрасная талантливая дочь. И сейчас, допивая синий чай… понимает, что врёт сама себе. Все эти благополучные годы безбедной жизни никогда не заменят единственного года их с Зойсайтом жизни. Никакие дорогие побрякушки не затмят собой камушка на потрёпанном шнурке, никакие грамоты и награды не заменят намалёванный синей краской холст, и этот особняк никогда не сравнится с той маленькой квартиркой, где они жили вдвоем и счастье окутывало их с ног до головы. Было ощущение, что они были знакомы всегда, всю жизнь и все прошлые жизни прожили вместе, а в этой что-то пошло не так и… — Уже проснулась? — на кухню вошёл Тайки. Зевнул, присел рядом. — Выспалась? — Да, — ответила Ами, выливая остатки чая в раковину. — Кофе? — Да, как всегда. Еле ощутимый аромат чая заменился резким запахом кофе, а мысли Ами о прошлом — делами насущными. Ритуал окончился, а жизнь продолжалась.