⊹──⊱✠⊰──⊹
В довольно тесном автобусе они жмутся поближе к друг другу, чтобы толпа случайно их не разъединила. Всё же Скарамучча совсем не хотел терять Казуху, который знал, куда они едут, пока же сам Скара не особо представлял. Эта самая толпа давила на них так, что они жались к друг другу, и благо капюшоны скрывали их лица, было бы совсем неловко попасть в ещё один какой-нибудь заголовок «кричащих новостей». А то придумали что-нибудь такое, как «о боже, два заклятых врага ехали в одном автобусе и жались к друг другу так, будто бы хотели слиться в одну массу!». Ну, или что-то такое… В любом случае Скара спасал капюшон ещё и от краснеющих щек. За всё время тренировок с Казухой он осознал, что тот просто… нереально красивый… Он как бы не слепой, раньше и так видел, что парень хорош собой, но на самом деле не общаясь практически с Каэдэхарой было легче не обращать внимания на его красоту. Он не знал же его лично, так что представлять его в реальной жизни нереально противным, с ужасным характером и манерами было проще простого. Но картинка, которую вырисовал себе Скарамучча, давным давно рассыпалась, как только он стал узнавать поближе Каэдэхару. Казуха такой… заботливый? Он всегда поддержит, поможет, даже не глядя на его неловкий и довольно специфичный юмор, Скара неосознанно тянется к этому лучу добра и комфорта. И Казуха с очень хорошими манерами, Скарамучча совсем не девушка, он бы на самом деле дал любому парню в лицо, если бы они отодвинули перед ним стул или открыли для него дверь, но Каэдэхаре это, к удивлению Скара, хотелось позволять делать сколько угодно. Скарамуш не понимает этого чувства, просто Казуха такой… хороший. Понимающий, искренний, в конце концов он просто безумно интересный человек, с которым даже молчать приятно. А что говорить об их разговорах… Казуха найдет любую тему, и даже если он не разбирается в ней (как, например, любимые игры Скарамуччи или какие-то музыкальные группы, о которых он не слышал, но ведь Скара же любит), он обыщет весь интернет, поинтересуется обо всем, что нравится Скарамушу, и будет об этом говорить, спрашивать и просто… ну… Скарамучча чувствует себя впервые таким значимым для кого-то. Подумать только, раньше они были врагами или что-то схожее с этим, но теперь Каэдэхара так заботится о нем. Внутри каждый раз растекается что-то тёплое у Скара. Из-за чего? И почему он так реагирует? Он не знает, но если быть честным хотя бы с самим с собой, то ему просто нравится это внимание, и он совершенно не против этого. Так что… на самом деле в последнее время именно из-за таких моментов заботы, Скарамучча стал осознавать, что ему так это нравится, что он хочет большего. Чужое тепло хотелось чувствовать по всему своему телу, хотелось быть в объятиях не потому, что так надо для выступления и тренировок, а потому что они оба этого хотят. Оба хотят обниматься и обниматься. Эти мысли пугают. Ведь Скарамуш ещё недавно был уверен, что Казуха будет и дальше его врагом, но такая простая вещь, как узнать его получше, заставляет его полностью поменять свое мнение о парне. Теперь он не знал, как правильно реагировать на прикосновения Казухи, которые могли бы переходить границы. Хотелось по привычке наорать, оттолкнуть, а потом сожалеть, ведь хотелось ещё и прижаться в ответ, обнять так же крепко, позволить лапать так полюбившуюся Казухе его талию и даже, может, немного позволить посмеяться над чужими иногда пошлыми шутками. Это заставляет Скара сгорать просто от мыслей о таком, не то чтобы позволить и правда себе это сделать. Ведь ему и не с кем поделиться этим… Лайла? Он не хотел бы нагружать её этими проблемами, да и что бы она сказала? Вряд ли бы она нашла слова, а заставлять её нервничать себе дороже. Альбедо? Дориан? Они были друзьями Казухи, не его. Да, они определенно сблизились, но он всё ещё не был уверен, что мог бы прийти с этими мыслями к близнецам. А если они расскажут Казухе? А если все его засмеют, скажут, что такой глупый Скарамучча влюбился в собственного врага. Но вряд ли так будет, они все очень добрые и понимающие, но просто… когда переживаешь и волнуешься, начинаешь строить самые худшие планы того, что может пойти не так, это просто убивает морально. И если бы только Скара знал, что сейчас Казуха так борется с самим с собой, чтобы не обнять и не прижать его ближе к себе. Что капюшон прикрывает такие же красные щеки, да и Скарамучча никак бы не увидел это, за желанием скрыть свое смущение он просто опустил низко голову, глядя на их обувь. А ведь Каэдэхара ощущал его дыхание на своей шее, наклонился чуть назад, чтобы Скарамушу было удобнее, да и чтобы просто не так сильно он жался к нему, ведь… это правда невозможно. Это пытка ощущать так близко человека, которого любишь, и не иметь возможности полностью показать это. А ведь он мог бы. Прижать к себе, обнять, поцеловать, да что угодно. Но невозможно. Он не может этого сделать, ведь нарушит сами желания Скарамуччи. И как же глупо, что уже Казуха не знал, что Скара бы хотел этого.⊹──⊱✠⊰──⊹
— И я думаю, как я мог просчитаться со сдачей, если буквально уже по калькулятору раз десять перепроверил. В общем, он все говорил, что я ему не сдал ещё пяти мора, я уступил, — Итэр широко разводит руками, а после складывает их на груди, обиженно хмурясь. Дориан наблюдает, как Альбедо с улыбкой тянется к парню, слушает его с интересом, кивает на каждое глупое слово и… как же раздражает. — Он мог просто тебя обмануть, — Дориан жмет плечами, влезая в этот уже надоедший ему разговор. В очередной раз он с Альбедо закончил тренировку вместе, но вместо того, чтобы пойти домой или в любой другой ресторан для свидания, которое так пытается устроить Дориан почти месяц, Альбедо почти каждый день сбегает к Итэру на работу. Хорошо, ладно, он как бы сам соглашается и не против, но… серьезно? Почему он должен наблюдать за этими влюбленными взглядами, сгорая от ревности? Ему так же надоело ловить на себе такой же взгляд. От Альбедо было приятно, он мог бы верить, что Альбедо продолжает его любить, да ладно, каждый вечер его все так же мягко целуют и так же заботливо разминают ноги и руки. Но поймать такой взгляд от Итэра… И не то чтобы Итэр ему вообще не нравился, нет, симпатия была, и он был удивлен, когда осознал, что их знакомый из кафе проявляет симпатию к ним обоим, как они того и хотели. Но не думал же Дориан, что делить Альбедо окажется так непросто… И ведь Альбедо не против чужих ухаживаний, Дориан, впрочем, тоже, но… Он ждёт, доказательств того, что Итэру нравятся они оба, а не кто-то один из них. И на самом деле ему правда сложно наконец впустить в свою жизнь ещё кого-то. Итэр хороший и добрый, он искренний человек, да только Альбедо и Дориан всегда были одни. Наедине. Да, из-за того, что они близнецы, они пользовались популярностью и в садике, и в школе. Их постоянно путали, в детстве было смешно и весело притворяться друг другом. В подростковом возрасте ни Альбедо, ни Дориан не особо любили то, что их сравнивают и путают. Так что стали менять имидж, чтобы перестать быть похожими друг на друга. Тогда, наверное, впервые Дориан поссорился с мамой из-за проколотых ушей, губы, из-за черных волос, которые он без сожаления покрасил. Альбедо это немного нравилось, и видеть, как тот ему говорит комплименты, Дориан уже не мог. В подростком возрасте Альбедо стал для Дориана кем-то… большим. Но говорить об этом он не мог. Это тем более ужасно, господи, из-за брата, из-за, черт возьми, близнеца, Дориан ощущал себя окрыленным и влюбленным. Но это было до того момента, когда Альбедо стали многие признаваться в любви. Его тихая натура и абсолютное неумение вести светские беседы сказывалось на том, что от любого признания Альбедо замирал и быстро-быстро закрывал тему. Он не умел отшивать, практически давал надежды другим, но сразу же разбивал, когда неловко признавался, что ему уже нравится один человек. Дориан ревновал. Ко всем, а особенно к тому человеку, в которого Альбедо влюбился. Ими интересовались больше из-за того, что они близнецы. И, конечно же, иногда были предложения провести ночь втроем, от чего братья отплевывались, как от самой противной вещи в их жизни. И это было тяжело. Но они росли, к ним интерес с возрастом тоже стал чуть меньше, скорее снова о сексе, об отношениях втроем, но никогда ничего искреннего от людей, предлагавших им это. Лишь опыт. Лишь интерес. И ничего больше. В конце концов, вступив в юношеский возраст, Дориан случайно узнал, что человек, который нравился Альбедо был… он сам. Он не знал, как реагировать. Это повергло его в шок, но практически сразу он пересек черту в отношениях «только братья». И это стало началом чего-то большего между ними. Только между ними. И они вдвоем никогда не были против ещё кого-то третьего в их жизни. Но только мечты о человеке, который правда их полюбит оставались мечтами. До Итэра. — Что же, если он обманул меня, то я сам и виноват, — чешет затылок Итэр, оглядывая кафе. Сегодня было как-то пусто, братья были единственными на данный момент посетителями, и, если честно, это было только на руку. — Мама сегодня похвалила меня, — с улыбкой и легкой гордостью Альбедо смотрит на брата. Дориан дарит ему в ответ улыбку, придвигая свой кусочек торта к младшему. В чужих глазах сразу же вспыхивают искры, и он утягивает торт ближе к себе, не обращая внимания на тихий смех обоих парней. — Кстати… мы постоянно встречаемся только тут. Я подумал, что, может быть… Вы вообще… не против сходить со мной на свидание? — слова Итэра заставляют братьев замереть. Альбедо почти давится тортом, а Дориан проливает немного кофе себе на штаны. Они тупо пялятся друг на друга, а потом переводят неуверенный взгляд на баристу. — Нас… обоих? — Альбедо показывает на себя и на брата, все еще не веря в то, что слышал. Итэр никогда ещё не говорил о том, что они ему как-то нравятся в романтическом плане или что-то ещё. Даже на свидание не приглашал, да, а посиделки в его кафе не считались таковыми. И вот теперь… это сбивает с толку. Особенно то, что Итэр так неожиданно, даже если по его поведению понятно, что они ему нравится, но всё равно так резко приглашает куда-то… — Ну… да? — Итэр прикусывает губу, неловко глядя на молчаливых парней. Он только на долю секунды замечает в их глазах счастье и пытается сдержать улыбку, когда Альбедо отворачивается, незаметно кивая, а Дориан и вовсе встаёт со стула, пытаясь скрыть свое легкое смущение и ошеломление. Итэр всё же не сдерживается и улыбается. Кажется, у него есть все шансы.⊹──⊱✠⊰──⊹
Скарамучча и Казуха на нужное место приезжают только через час. Скара давно уже вымотался стоять в автобусе, где каждый тебе норовит ударить или наступить на ногу. Но, кажется, Каэдэхара был вполне счастлив всему, что происходило. Если это его месть за то, что они пропустили тренировку, Скара принимает это. Выйдя на свежий воздух, Скарамуш счастливо выдыхает, садясь на скамью и немного отдыхая. Казуха садится рядом, улыбаясь ему. — Не засиживайся. Тут не так далеко, пошли, — он протягивает ладонь без надежды, что Скарамучча примет её, но тот не раздумывая вкладывает в неё свою руку, позволяет себя поднять и, не отпуская чужой руки, идёт за Казухой. Это приятное ощущение, и Каэдэхара даже на секунду теряется, тупо улыбаясь. — Куда мы идём? — через несколько минут тишины Скарамучча не выдерживает, оглядывая чуть сгущающиеся деревья, будто бы они входят в лес. Но позади всё ещё проезжали машины, где-то совсем далеко можно было заметить вышки домов. Но если честно, единственное, что понимал Скарамуш, так это то, что они выехали из города и находятся где-то за его пределами. Впереди, очень далеко от них, он замечает горы, которые только на картинках видел, это не особо утешающий для него вид, с учетом, что они здесь абсолютно одни. Но в то же время это именно то, что он хотел. — Увидишь, — с улыбкой отвечает ему Казуха, пробираясь через деревья и наконец показывая то, куда они пришли. От красоты Скарамучча широко раскрывает глаза, оглядывая местность. Хоть небольшое, но кристально чистое голубое озеро с деревом посередине, окруженное поляной с распустившимися цветами. Было на поляне несколько пустых красивых качелей, и Скара неуверенно двигается вперёд. Ведь вид, который открывала эта поляна был невероятный. Прямо впереди за деревьями возвышались горы, и Скарамуш оборачивается к Казухе, не зная, что и говорить. — Это прекрасное место, не так ли? О нём знают, но, как видишь, сюда очень редко приезжают, — разводя руки в стороны, Каэдэхара указывает на то, что на поляне никого не было. Скарамучча кивает, и Казуха тихо хихикает. — Пойдем, сядем. Здесь чудно. Казуха перехватывает руку Скара удобнее, ведя за собой к одной из качелей. Они не были старыми, выглядели ухоженно и чисто, так что Скарамуш разваливается на качелях, разглядывая вид перед собой. — Откуда ты узнал об этом месте? Я никогда, если честно, не видел, чтобы у нас было такое, — Скарамучча неловко чешет затылок. Он всегда находился в городе, большой надобности выезжать за его переделы не представлялось. Только куда-то уже в другое совершенно место на отдых. Он, конечно, знал, что город граничит и с горами и имеет хорошие виды, но сам этого не видел. А тут… — Ну, кое-кто очень давно показал мне это место, — вздыхает Каэдэхара как-то разочарованно, улыбаясь чему-то своему. — Ну, а ты? Сегодня был так расстроен. Что произошло? — аккуратно интересуется у темноволосого Казуха, разглядывая всё ещё напряженный вид парня. Тот пожимает плечами, вздыхая. — Да там… Яэ Мико стала прикалываться над тем, что мы… сблизились. А меня раздражает, что она вечно меня пытается вывести на эмоции, подшучивает, давит на уязвимые места, и она знает, что мне неприятно. Ей так интересно, как я отреагирую! Я уж думаю, не фетиш ли у неё такой, — Скарамучча выдыхает, глядя в сторону. Только вспоминая, как Яэ с хитрой улыбкой приблизилась к нему, после того, как он поболтал с мамой, его передергивает. Её сладкий тон, когда она издевательски протягивала слова о том, что Скарамуш стал так близок с Каэдэхарой. Что уже раньше времени о них в интернете ходили слухи! Она даже предлагала отменить их идею с парным выступлением… В шутку, конечно, но это так разозлило Скарамуччу! Она стала предлагать других людей в пару, она стала давить так сильно, что он не выдержал и сбежал, обещая себе, что больше не придёт. — Стала ещё намекать, что, быть может, мы с тобой не так хорошо выступим, и надо нам изменить партнеров… Я… она просто… Скарамуш опускает голову, выдыхаясь. Он так устал от шуток Яэ Мико. Он не знал даже, специально она его задевала или в самом деле не знала, что доставляет сыну своей девушки дискомфорт. Наверное, это основная причина почему Скара сейчас так мало разговаривает с мамой… Яэ всегда с Эи. Постоянно. И её шутки тоже. — Яэ Мико любит видеть, как реагируют люди на её слова. Такой она человек. Ей это интересно, — Казуха пожимает плечами, улыбаясь и обнимая за плечо Скарамуша. — Я понимаю тебя, в первое время, что нам приходилось с ней общаться, мне было тяжело сдерживать себя. Она могла говорить действительно задевающие вещи. Но я научился спокойно на неё реагировать, видимо, увидев, что реакции от меня не добиться, она перестала относиться ко мне так, — Каэдэхара жмёт плечами, прикрывая глаза. Его первые встречи с Яэ Мико… лучше не вспоминать. Она в то время будто бы всё знала о нём, и, конечно же, пыталась многим поддеть. Один раз… у неё это прекрасно вышло. Но с тех пор Казуха больше никогда не реагировал на неё. — Везет. У меня не получается сдерживаться, — Скарамучча тяжело вздыхает, и Каэдэхара хмыкает, кивая. — Это нормально, мы всё же разные люди. Просто постарайся… относиться к ней с юмором. Шутит и шутит, не слушай, — заправив чужую тёмную прядь волос за ухо, Казуха прикусывает губу. — Но твой характер, наверное, тоже то, что мне в тебе нравится, — тихо шепчет Каэдэхара, но лишь из-за их близости Скарамуш слышит это, как будто бы их прокричали, а не прошептали. — Что? — Скарамучча сразу же краснеет, немного отодвигаясь от Казухи. Тот растерянно оглядывается, пытаясь придумать хоть что-нибудь сейчас, чтобы не напугать парня своим своеобразным признанием. — То есть… знаешь… Как друг и человек… ты мне очень понравился… И твой характер тоже очень повлиял на это… Типа… я рад, что мы поладили, — Каэдэхара не знает, что вообще сейчас говорит. Слова путаются, но, кажется, ответ Скара устраивает, он машет рукой, отворачиваясь. — Ладно-ладно! Мы не поладили! Мы всё ещё соперники, — сложив руки на груди, Скарамучча хмурится, морща нос. Казуха тихо смеётся, кивая, будто бы соглашалась. Неловкость немного нарастала между ними, и Скара пытается быстро сменить тему. — А… ты сказал, что тебе это кто-то показал? Кто это? Этот вопрос напрягает Казуху. И Скарамучча уже жалеет, что язык повернулся именно это спросить. Но больше ничего не лезло! Было только ещё хуже… И только Скара хотел вновь сменить тему, как Каэдэхара тихо начинает. — Мой друг привел меня сюда впервые. Знаешь, мы очень много времени проводили вместе. И это место он как-то случайно вычитал и нашел. Он привел меня сюда, была чудесная ночь. Я сбежал из дома с ним, смотрели, как в этом озере отражаются звезды. Ещё не было здесь качелей, мы сидели на холодной траве! — Казуха как-то печально улыбается, будто бы вспоминая те дни. — Но это было самым приятным в моей жизни на тот момент. Мы должны были с ним, как с тобой сейчас, выступать в одной паре. Он моя третья пара… Его звали Томо, и… Он умер… — Скарамучча сглатывает, напрягаясь от слов парня. Он жалеет, что спросил это, но будто бы Казуху не волнует ничего. Он продолжает говорить, словно давно ждал этого момента. — Автокатастрофа. Ночью. Томо ехал со своим тренером домой, как вдруг на встречку выехала машина. Тот водитель был пьян, и… ну… всех троих он погубил в той катастрофе… — Казуха выдыхает. Он старается не показывать слез, собравшихся на уголках глаз, и быстро их смахивает, глядя в другую сторону. Но Скара это видит, и это заставляет его только ещё больше переживать. — Мне даже оплакивать было некогда, мне сразу начали ставить другую программу, я работал на износ, чуть не пропустил его похороны. Я тогда просто сбежал… Он был единственным моим близким другом, человеком, которого я очень любил и которым я очень дорожил. Я говорил себе, что надо быть сильным, но каждую ночь лежал в слезах, не веря, что его больше нет. Я никогда больше не получал от него глупых сообщений по ночам, за которые я его ругал. Ничего. Он испарился так быстро. Единственный раз, когда Яэ Мико правда вывела меня из себя, был из-за него. После нескольких дней с его смерти, она… пошутила, что у меня вновь не вышло выйти в парное катание… Я разозлился, я впервые показал перед ней вообще эмоции из-за ее слов. Но даже с ответом не нашёлся. С тех пор я стараюсь её избегать… и не реагировать. — Казуха прикрывает глаза ладонью, вытирая слёзы. Скарамуш резко кладет свою руку на чужую, приободряя. — Это было низко с её стороны. Даже если бы это был не твой близкий человек, потешаться так, когда кто-то умер… — Скара трясет головой, даже представить себе не может, чтобы такое можно было сказать. Как же… ужасно. — Мне жаль, что я заставил это вспомнить… — Скарамуш прикусывает язык, стараясь не смотреть на парня. Ему было неловко из-за всего этого… Так некрасиво. — Знаешь, мне лучше даже… После его смерти я так редко сюда приезжал. Тем более с кем-то, — Казуха смотрит на Скара, и тот удивленно переводит на него в ответ взгляд, хлопая ресницами. — Я не говорил никому о том, что пережил… Спасибо, что выслушал. Я… рад, что смог поделиться, — Каэдэхара гладит свою грудь, будто бы проверяет свое сердцебиение, и ладонь Скарамуччи сжимает Казуху сильнее. Это так странно… Они же совсем не были близки… А теперь Казуха ему открылся. Он рассказал о себе такое… Впрочем, как и Скарамуш ему рассказал про Тарталью. Они будто… раскрываются друг другу? Ведают тайны, о которых далеко не все знают? Это так ново, но Скарамучча будто бы совсем не против узнать Казуху ещё ближе. Это так приятно… Его сердце бьется так быстро, он весь будто бы… горит? — Я тоже рад, — мягкая улыбка украшает лицо Скарамуша. Каэдэхара тихо выдыхает, переворачивая ладонь так, чтобы переплести их руки вместе, ощущая, как чужая макушка неуверенно касается его плеча. Это, может быть, немного сводит с ума. И очень много дает надежды на то, что… может, что-то ещё Казуха может? Они сидят так ещё некоторое время. Скарамучча спокойно смотрит на пейзаж, наконец успокаиваясь. Сегодня и правда такой себе день, но он был так счастлив, что Казуха позволил им эти часы покоя и отдыха. Ему совсем не хотелось напрягаться, пытаясь заучить движения, повторять одно и тоже несколько сотен раз, пока будет не уверен в том, что все идеально. Скарамуш может уставать, тем более он совсем не сбегал с тренировок, это уже многое да значило, обычно уже через три таких тренировки он давал себе выходной. — Эй, Скар. Хочешь потанцевать? — вдруг спрашивает Казуха, и Скарамучча удивленно на него смотрит, приподнимая брови. Ему кажется, что тот шутит или совсем уж сбрендил. Какое танцевать? Здесь? На улице? Да и что танцевать…? — Не смотри на меня так. Ты сам сбежал с нашей тренировки. Так что, почему бы нам не размяться и просто потанцевать? — Скарамуш ещё несколько раз хлопает ресницами, будто бы пытаясь понять, серьезно ли Каэдэхара говорит это всё. Тот устало вздыхает и встаёт, потянув на себя Скара за руки. Раз он остается без ответа, он возьмет всё в свои руки. Утягивая Скара дальше на поляну, Казуха кладет чужую руку себе на плечо, а свою на аккуратную талию Скарамуччи. Мышцы под его рукой напрягаются, Скарамуш быстро вздыхает через рот, слегка волнуясь. Казуха переплетает их свободные руки вместе и ведет в пока медленном, но довольно подвижным танце. Скарамучча сразу несколько раз наступает ему на ноги, Каэдэхара старается сдержать улыбку, даже несмотря на то, что все пальцы на ногах ему успели за несколько секунд отдавить. Но Скарамуш на лету схватывает движения, он повторяет за Казухой и уже совсем не наступает на чужие ноги. Они улыбаются и тихо смеются, когда темп танца чуть ускоряется. Каэдэхара тихо напевает какую-то легкую мелодию, и Скарамучча заглядывает в его яркие красные глаза, жмурясь от веселья. Они не знали, что танцевали. Ноги вели их в танце сами, и они просто двигались за этим небольшим импульсом, продолжая улыбаться друг другу. Казуха вдруг подхватывает Скарамуша на руки, крутит вокруг себя, и Скара чуть испуганно, но так же счастливо смеётся, крепко сжимая плечи Каэдэхары. Казуха опускает его к себе, кладет обе руки на талию Скарамуччи, а тот закидывает свои руки за шею светловолосого. Они медленно качаются в разные стороны, глядя в глаза друг друга. Скарамуш первый прерывает тишину, приближаясь ближе к чужому лицу. — Ещё никто со мной так не танцевал, — шепчет он, прикусывая свою губу. Казуха тихо усмехается, качая головой. — Со мной тоже, — он пожимает плечами, не желая портить момент. Скарамуш улыбается чуть шире, кладя голову на плечо Каэдэхары, заставляя его пытаться найти в легких воздух, чтобы не задохнуться. — Спасибо… — Скарамучча не знает, за что именно благодарит. За то, что выслушал? Поднял настроение? Что вообще позволил пойти куда-то и отдохнуть? Скарамуш не знает, как и того, почему его соперник, человек, которого он считал таким противным и неприятным в реальности, оказался совершенно другим. Кажется, это полностью меняет его жизнь, что пугает и заставляет желать только большего.