***
Когда Какаши зацикливался на какой-то идее, он был неспособен сосредоточиться на чем-то другом. С момента визита Тензо тем утром он был поглощен возможностью того, что Химура убил Каэдэ, и поэтому он решил оставить детективную работу по поводу Трехчасового Тензо на вторую половину дня и попытаться раскопать какие-нибудь доказательства для своей новой теории. Принимая во внимание подозрения Кавагучи о его причастности к смерти Каэдэ, он решил, что в его интересах держаться подальше от самого места убийства, и без поддержки АНБУ единственным другим вариантом было поговорить с Химурой напрямую. Какаши не питал иллюзий, что Химура сломается и признается, если он виновен, но единственное, что он мог сделать, это действовать и надеяться на реакцию. Первое доказательство того, что Химура не был до конца честен, появилось на удивление рано, когда Какаши пытался выследить Химуру. Он знал нужных людей, у которых можно было спросить адрес Химуры, который, как оказалось, находился в противоположном от центра деревни направлении от дома Ируки. Прошлой ночью Химура сказал, что шел мимо по пути домой с медосмотра в больнице, но это, должно быть, было ложью, потому что ему пришлось бы сделать большой круг, чтобы попасть домой. Какаши подозревал, что Химура последовал за ним и подстроил их случайную встречу, чтобы он мог как бы между делом спросить Какаши о Каэдэ. Он хотел убедить себя, что поступил правильно, убив ее, и поскольку Тензо никогда бы не выдал деталей дела, Какаши был его единственным источником информации. Если быть честным с самим собой, Какаши не был уверен, хочет ли он видеть Химуру наказанным за убийство. Это было сложно, с эмоциональной точки зрения. Он понимал и даже сочувствовал ему, но в то же время, если Химура наплевал на закон и совершил убийство во имя справедливости, Какаши не мог потворствовать этому. На более практичной и корыстной ноте Какаши решил, что, если бы он смог раскрыть личность убийцы Каэдэ, возможно, АНБУ перестали бы искать предлог, чтобы запереть его и выбросить ключ. Химура жил в квартире с одной спальней не слишком далеко от центра деревни, но на улице, расположенной достаточно далеко от главной дороги, чтобы там сохранялся тихий жилой вид. Здание выглядело старым, но было в очень хорошем состоянии, в нем было всего шесть квартир, если верить домофону у двери. Табличка с именем Химуры рядом с квартирой 3 выглядела новой. Там не было упоминания об Аканэ. — Алло? — раздался голос Химуры по внутренней связи через несколько секунд после того, как Какаши нажал на звонок. — Это Какаши. Ты не возражаешь, если я зайду? Последовала короткая пауза. Какаши знал, что ему не откажут. Нет, если Химура надеялся, что у него есть больше информации об убийствах или о Каэдэ. — Я впущу тебя. Поднимись на первый этаж. Когда Какаши поднялся по короткому лестничному пролету, он обнаружил Химуру, стоящего в дверях квартиры номер 3 и ожидающего его. Он посторонился, чтобы впустить Какаши. — Это сюрприз, — прокомментировал он. — Не хочешь чего-нибудь выпить? — Нет, спасибо, — Какаши предпочитал не принимать еду или напитки от возможных убийц. — Извини, что заявился ни с того ни с сего. Химура провел его в гостиную, которая была немного больше, чем собственная гостиная Какаши. В целом квартира была опрятной, но с ощущением комфорта, которое создавалось двумя людьми, делящими домашнее пространство. По комнате были разбросаны фотографии, и почти на всех были изображены улыбающиеся Химура и Аканэ. Какаши задавался вопросом, была ли ее одежда все еще в ящиках, ее любимые тарелки в шкафах, ее шампунь в ванной. Он подумал об Ируке и подавил дрожь. Он сел на диван, а Химура устроился в кресле. — Я сожалею о прошлой ночи, — сказал Химура. — Я не хотел преследовать тебя из-за Нары-сэнсэй. Просто с тех пор, как ты спросил меня о ней на днях, я не могу перестать думать об этом. — Я понимаю. Я постоянно думал о Трехчасовом убийце с тех пор, как на Ируку-сэнсэя напали, — признался Какаши. Сначала он должен был заставить Химуру думать, что он полностью на его стороне. Затем он подстроит ловушку в разговоре и расставит приманку. Химура мог притворяться спокойным, но Какаши знал, что под поверхностью кипит кипящий котел горя и злости, и никто не мог сдержать столько эмоций и не наделать ошибок. Какаши узнал об этом из первых рук за последние несколько дней. — Химура, я тут подумал. После прошлой ночи мне стало не по себе из-за того, что я расследую дело Трехчасового, хотя это не мое дело, и при этом веду себя так, будто у меня больше прав знать об этом, чем у тебя. Невозможно было не заметить искру интереса в глазах Химуры. — Я пришел сегодня, потому что думаю, что нам следует поговорить об этом. Мы… ну, не в одной лодке, не совсем, но мы оба пострадали, потому что этот ублюдок причинил боль людям, которые нам небезразличны. — Я понимаю, почему ты не хотел говорить со мной. Будь я на твоем месте, вероятно, тоже был бы осторожен, но спасибо, что пришел сюда сегодня. Мне было бы намного лучше, если бы я хоть немного понимал, что происходит. — Ну, я не буду притворяться, что у меня есть ответы на все или даже на большинство из вопросов. Но ты хотел узнать о Наре, и я могу рассказать тебе все, что знаю о ней. Химура наклонился вперед, пристально глядя на него. — Ее имя впервые всплыло в связи с некоторыми печатями, подавляющими чакру, найденными на местах преступлений. За последние несколько месяцев она дважды проверяла запрещенную книгу, содержащую такую печать. А затем тело Мацуоки-сэнсэя было опознано и связано с Трехчасовым убийцей. Нара-сэнсэй подала на него в суд по обвинению в плагиате. — Я слышал о смерти Мацуоки-сэнсэя, но только из сплетен, — сказал Химура. — Я понятия не имел, что он был связан с другими. — Вероятно, он был первой жертвой, — сказал Какаши. — Нара-сэнсэй имела связи и с тремя другими жертвами. — Итак, как в эту картину вписывается Трехчасовой? Какаши моргнул. — Что ты имеешь в виду? — Ты сказал, что она была просто сообщницей, но мне кажется, что у нее были средства и, вероятно, мотив для убийства. Я могу понять, почему она пошла на убийство Мацуоки-сэнсэя, и я уверен, что у тебя есть некоторое представление о других жертвах. — Я думаю, она крала их исследования. Фудзимото-сан сыграла большую роль в работе над твоими татуировками с печатями? Химура поднял руку, чтобы коснуться своего лица. — Да. Она провела все предварительные исследования. На самом деле у нее не было опыта работы с печатями, вот почему она в конце концов обратилась к Наре-сэнсэй, но она научилась всему, чему могла, за те шесть месяцев, что я был слеп. Нара-сэнсэй собрала последние печати, но она не смогла бы сделать этого без ресурсов, которые нашла Аканэ. Это звучало как впечатляющая история — новичок, за ночь становящийся экспертом, чтобы спасти зрение своего возлюбленного. Это, безусловно, затмило бы любую славу, которую Каэдэ надеялась обрести. — Твои печати особенно впечатляющие? Стоило бы за них убивать? Химура пожал плечами. — Я ничего не знаю о печатях, поэтому не могу сказать. Хотя Нара-сэнсэй определенно казалась очень восторженной каждый раз, когда мы говорили с ней о проекте. И исследователи всегда конкурируют за финансирование. Я думаю, чем лучше ее портфолио, тем большую долю она получит из денежного фонда. Чем больше Какаши слышал о Каэдэ, тем больше он убеждался, что был прав насчет того, что она была вдохновителем убийств. Это был гораздо более веский мотив, чем убийство неуважительных чунинов, тем более что Мацуока не соответствовал этому профилю. — Учитывая, что все улики против Нары-сэнсэй, почему ты думаешь, что убийцей был кто-то другой? — спросил Химура. Какаши не рассказал бы ему о профиле АНБУ, даже если бы от этого зависела его жизнь, но он мог бы дать немного больше в надежде получить что-то взамен. — Ирука-сэнсэй достаточно рассмотрел своего убийцу, чтобы идентифицировать его как мужчину. — Показания жертв и свидетелей являются наименее надежными источниками информации. Особенно учитывая, что это произошло ночью, когда было темно, и Умино-сэнсэй, вероятно, был сонным и не очень хорошо осознавал окружающее. Шок от подобного нападения также может исказить его восприятие или воспоминания. — Химура, ты едва ли знаешь какие-либо детали дела, и все же ты какое-то время был зациклен на Наре-сэнсэй. Как ты можешь быть так уверен, что она была убийцей? — Я думал об этом. Нара-сенсей была высокоинтеллектуальной куноичи. У нее хватило ума, чтобы спланировать эти убийства, и набора навыков, чтобы их осуществить. Она не выбирала жертв, которые были выше ее по рангу, и даже если кто-то из них был сильнее ее, она выбрала идеальное время и метод для нападения. Все уязвимы, когда спят, а поскольку она была экспертом по печатям, то, должно быть, хорошо умела вскрывать замки. Это неудивительно — оба навыка требуют высокого уровня контроля чакры. Если бы Какаши не знал о профиле, он, возможно, счел бы такой подход убедительным. — Ирука-сэнсэй описал убийцу, использующего технику для контроля над ним, вероятно, гендзюцу. Была ли Нара-сэнсэй искусна в гендзюцу? — Понятия не имею. Я никогда не встречал ее до того, как Аканэ обратилась к ней по поводу печатей. Но у клана Нара есть это их теневое дзюцу. Она легко могла контролировать кого-то достаточно долго, чтобы вывести его из строя. Какаши откинулся на спинку стула. Разговор прошел не так, как он ожидал, но он был помимо воли очарован. — Тогда кто, по-твоему, убил Нару-сэнсэй, если не Трехчасовой? — У такой женщины не могло не быть врагов. Если это не было уклонением от ответа, Какаши не знал, что было. — Допустим, она действительно была Трехчасовым. Может быть, кто-то узнал и убил ее. — Может быть, — нейтрально сказал Химура. Какаши решил продвинуться немного дальше. — Кто-то другой мог бы прийти к тому же выводу, что и ты только что. Кто-то, кто был связан с одной из жертв, возможно, и хотел отомстить. Химура никак не отреагировал. — Похоже, мы оба довольно подозрительны. Если бы Какаши прислушался повнимательнее, ему показалось бы, что он мог услышать угрозу в этих словах. — Хатаке, если бы у тебя был шанс отомстить за Умино-сэнсэя, ты бы им воспользовался? Какаши открыл рот, чтобы отрицать это, и не смог. Химура наблюдал, как он борется с собой. — Месть не обязательно должна означать насилие, — в конце концов выдавил он. — Передача убийцы АНБУ была бы достаточной местью. — А что, если бы Умино-сэнсэй умер? Перед ним возник образ истекающего кровью Ируки на кровати, бледного, неподвижного, связанного. Отпечатки рук, темнеющие на окровавленных простынях. Он думал, что Ирука мертв, и часть его отключилась. Он понял, что молчал слишком долго, и, подняв глаза, увидел, что Химура смотрит на него с чем-то вроде сочувствия. — Кто бы ни убил Нару-сэнсэй, он оказал услугу нам обоим. Какаши не мог найти в себе сил не согласиться.***
В поисках места убийства Мацуоки предстояло прочесать немалую территорию, поэтому Тензо предложил начать со святилища и продвигаться в противоположных направлениях. Тензо двигался по улице, направляясь к старой больнице, а Кавагучи шел по старым магазинам и домам в другую сторону. — Вот, — Кавагучи вручил Тензо печать вызова. Она была проще по дизайну, чем печати, которые они нашли в святилище, и Тензо узнал в ней те, что АНБУ держали в комнате с оборудованием. — Позови меня, если что-нибудь найдешь, и мы встретимся перед святилищем. — Конечно. Скоро увидимся. Очень быстро стало ясно, что вся улица пуста. Тензо мог понять почему. Здания были очень старыми, деревянные балки прогнившими, а кирпичная кладка грязной и изношенной. Большинство из них были с магазинами на первом этаже и маленькими квартирами наверху. Там были разбитые окна, заколоченные двери, граффити, оставленные городскими исследователями, и настоящая армия пауков. В заброшенном книжном магазине Тензо обнаружил колонию летучих мышей, устроившихся на ночлег в пустых книжных шкафах. Полтора часа спустя он оказался у входа в старую больницу. Она была меньше похожего на лабиринт комплекса новой больницы, но все еще достаточно велика, чтобы устрашать. Тензо вздохнул, смиряясь с предстоящей задачей. Пока что он не нашел ничего, похожего на место убийства. Хотя он не был уверен, что именно ищет, но для начала решил искать очевидное: кровь или следы борьбы. Когда пятьдесят лет назад больница переехала, до нового места добралось не все. Все медицинское оборудование исчезло, но в палатах все еще стояли кровати со снятыми простынями, некоторые матрасы оставили тихонько гнить, некоторые унесли, оставив только металлические каркасы, похожие на пыльные скелеты. Окна были покрыты толстым слоем грязи, и света, который проникал внутрь, было едва достаточно, чтобы видеть хоть что-то. Тензо включил фонарик, погрузив углы комнат в более глубокую тень. Тараканы шарахались от света или хрустели под ногами. Тензо потерял представление о том, в каком отделении он находился, когда нашел операционную. Дверь захлопнулась за ним, отрезав слабые остатки естественного освещения и оставив его в полной темноте, если не считать луча фонаря, которым Тензо медленно двигал по комнате. Сначала он прошел через подготовительную комнату с двумя большими треснувшими раковинами, встроенными в стену, а затем прошел через другую дверь в саму операционную. Операционный стол все еще был здесь, и над ним висели регулируемые лампы, которые можно было двигать, чтобы светить под разными углами. Вдоль одной из стен стояли шкафы со стеклянными дверцами, которые выглядели пустыми, и стояла подставка, на которой, должно быть, когда-то хранились хирургические инструменты. Остальная часть комнаты была пуста, и Тензо потребовалось мгновение, чтобы понять, что с ней не так. Пыли не было. Или, скорее, она была, но таким тонким слоем, что это было не сразу заметно, особенно по сравнению с остальной частью здания. Тензо сунул руку в карман и активировал печать вызова, затем снова начал осматривать комнату, но более подробно. Шкафы были пусты, и хотя одна из стеклянных дверок была разбита, ни в шкафу, ни на полу не было осколков битого стекла. На самом деле, на полу не было мусора. Тензо вернулся в подготовительную комнату, которая не была чистой, но пыль на полу была потревожена. В раковинах были кучи пыли и битого стекла, что, Тензо был готов поспорить, было результатом уборки операционной. Он тщательно перебрал весь этот беспорядок, но не смог найти ничего более отвратительного, чем грязь. Он все еще шарил по комнате, когда печать вызова обожгла его ногу. Точно, он согласился встретиться с Кавагучи в святилище. Он так отвлекся, что забыл, что Кавагучи не будет знать, где его найти. Тензо вышел обратно в коридор. Он понятия не имел, в какой части больницы он находится, что станет проблемой, когда он попытается найти дорогу обратно. Вытирая пыль с табличке рядом с дверью, он обнаружил, что находится во второй операционной, что было не особенно полезно. Оглядевшись, Тензо не увидел поблизости никаких вывесок, поэтому подошел к ближайшему окну и обмотал руку одной из обмоток с ноги. Он использовал рукоять куная, чтобы разбить стекло и выбить осколки по краям рамы, которые остались после удара. Уйти этим путем было бы легче, чем заблудиться в лабиринте коридоров, и у него было бы больше шансов снова найти разбитое окно, чем пытаться запомнить маршрут обратно в операционную. Он запрыгнул на подоконник и собирался вылезти на стену, когда услышал тихие шаги позади себя в коридоре. Тензо проскользнул обратно в комнату и, обернувшись, увидел фигуру, пробирающуюся к нему в тусклом свете. Он поднял свой фонарик, и свет блеснул на доспехах и белой маске АНБУ. Кавагучи поднял руку, чтобы прикрыть глаза, его собственный фонарик был направлен в пол. — Ты должен был встретиться со мной в святилище. Тензо опустил фонарик. — Прости, я отвлекся. Как ты меня нашел? — Если бы ты до сих пор не добрался до больницы, я был бы разочарован твоими способностями. И как только я оказался внутри, мне просто нужно было идти по следу. — Он указал на пол, где в пыли виднелась цепочка следов. Тензо задавался вопросом, почему он не нашел никаких других следов, от того, кто убирал операционную. Уборщик замел свои следы или они были естественным образом стерты временем? — Я кое-что нашел, но не знаю, то ли это, что мы ищем, — сказал он. Он провел Кавагучи в операционную, а затем отступил в сторону и позволил ему прийти к собственному заключению. Кавагучи медленно пересек комнату, освещая фонариком пол и шкафы, очень похоже на то, как это делал Тензо. — Кто-то вычистил комнату, — сказал он. — Возможно, недавно, но трудно сказать. В закрытом помещении образуется не так много пыли. Могли пройти месяцы с тех пор, как здесь кто-то был. — Возможно, — согласился Тензо. — А возможно, здесь все вылизали три недели назад, чтобы убрать кровь и улики. Кавагучи согласно промычал. — Это удобное место для убийства, тем более что Мацуока был первым. Возможно, в тот момент им и в голову не пришло использовать печати подавления чакры или звукоизоляционные печати, и в этом случае это действительно хорошее место. Здания больницы находятся достаточно далеко от жилых районов, и есть очевидное преимущество в использовании комнаты без окон и только с одной дверью. Плюс, есть приятная драматическая ирония в том, что Нара решила убить своего соперника-медика в больнице. — Однако можно было найти место поближе Лесу смерти. Зачем выбирать свалку на другом конце города? — Есть много способов перевезти тело незамеченным. Может быть, они не могли придумать ничего лучшего? Но ты прав, им пришлось бы везти тело через всю деревню. Это рискованнее, чем прятать его где-то здесь. Черт возьми, они могли оставить его в этой комнате, и мы, вероятно, никогда бы его не нашли. Тензо подумал о мусоре в раковинах в подготовительной комнате. — Единственная серьезная проблема, с которой я столкнулся, заключается в том, что кто-то прибрался здесь и перенес всю пыль и мусор в другую комнату. Если они убирали забрызганное кровью место убийства, почему там вообще нет крови? И зачем утруждать себя уборкой возможных улик, а затем оставлять их на месте преступления? — Ты прав, в этом нет особого смысла. Но зачем еще кому-то убираться в этой комнате? — Розыгрыш? Дети, вероятно, подбивают друг друга зайти сюда, хотя это немного дальше вглубь здания, чем отважилось бы большинство детей. Или это могло быть использовано как тайное место для встреч. Кавагучи посветил фонариком на операционный стол. — Что, как пара, у которой тайный роман, которая приходит потрахаться в жуткой заброшенной больнице? Нет, спасибо. Это придало бы новый смысл игре в доктора. — Случались вещи и похуже. — Может быть, в твоей сексуальной жизни. Хотя ты прав — нам здесь не за что зацепиться. Буквально нет никаких доказательств того, что здесь кто-то когда-либо умирал. Ты проверил остальные здания? — Я даже не успел все обойти. Но не поздновато ли уже? Может быть, мы сможем отложить остальную часть погони за ветром в поле на другой день. Кавагучи взглянул на часы. — Ты просто не хочешь оставаться здесь после захода солнца на случай, если призраки доберутся до тебя. — Ты видишь меня насквозь. Продолжай, если хочешь, но я возвращаюсь в офис. Он вышел обратно в коридор, и через мгновение Кавагучи поспешил за ним. — Эй, не оставляй меня здесь одного! Я не шутил насчет призраков.***
Какаши знал, что это было не лучшее время для посещения комплекса Нара, менее чем через сорок восемь часов после убийства Каэдэ, но ему нужно было кое-что проверить, прежде чем он поговорит с Тензо. Покинув дом Химуры, он был более чем убежден, что именно Химура убил Каэдэ, но пока отложил это в сторону. То, что сказал Химура, подействовало на него неожиданным образом, поэтому он вернулся к следу, который, как он надеялся, приведет к личности Трехчасового. Он не верил в теорию Химуры о том, что Каэдэ была убийцей, но Химура не знал о связи с АНБУ, поэтому Какаши не мог винить его за то, что он не видел общей картины. Но кое-что, сказанное Химурой, застряло в голове Какаши. Теневое дзюцу Каэдэ определенно могло быть использовано для выведения из строя жертв, и Какаши втайне надеялся, что она не была в команде с Трехчасовым для совершения убийств. Если они перепутали теневое дзюцу Нара с гендзюцу, то профиль, который использовали АНБУ, был бесполезен. Поэтому Какаши хотел это проверить. Он хотел выяснить, возможно ли управлять кем-то с помощью теневого дзюцу, пока они спят, и, возможно, опровергнуть теорию Химуры. Его провели в додзе за главным зданием, где Шикаку выполнял ката. Какаши терпеливо ждал, пока он закончит. — Извини, что прерываю, — сказал он, когда Шикаку принял свою последнюю стойку. — Все в порядке. Я могу сделать перерыв. Чем я могу тебе помочь, Какаши? Какаши колебался. Он ладил с Шикаку и не хотел ему лгать. — Это довольно деликатный вопрос, и я, возможно, перегибаю палку, но я здесь по поводу Каэдэ-сэнсэй. Шикаку вздохнул и заправил выбившуюся прядь волос за ухо. — Когда АНБУ пришли, чтобы сообщить мне о ее смерти, они сказали, что Каэдэ была фигурантом дела Трехчасового убийцы. Я так понимаю, это связано с тем, почему ты здесь? Какаши кивнул. — Мне жаль, что я заговорил об этом так скоро после ее смерти. Шикаку отмахнулся от его извинений. — Я уже подозревал это, с тех пор как появился АНБУ, задававший вопросы о ней, но мне все еще трудно в это поверить. Какой у тебя интерес к этому делу? — Ирука-сэнсэй — мой близкий друг. Я провожу частное расследование, хотя намерен сообщать АНБУ обо всем, что найду. — Понятно. Ирука-сэнсэй — хороший человек, я рад, что он выжил. Шикамару навещал его в больнице пару дней назад. Он сказал, что твоя команда генинов выбыла из экзаменов на чунина из-за этого. — Как десятая команда справилась с первым экзаменом сегодня утром? — Они сдали. Второй этап уже должен был начаться, так что они все будут в Лесу, — Шикаку снова надел сандалии. — Почему бы нам не пойти и не устроиться в доме, чтобы поговорить? — На самом деле, я надеялся, что ты согласишься принять участие в небольшом эксперименте. Я хочу узнать, насколько эффективно теневое дзюцу твоего клана действует на спящую цель. Шикаку одарил его долгим взглядом. Какаши знал, что последствия его заявления не ускользнули от него. — Хорошо, — сказал Шикаку. — Хотя я и так могу сказать тебе, что это сработало бы просто отлично. Ты ищешь что-то конкретное? — Я хочу знать, насколько осознанным чувствует себя пострадавший человек и насколько его можно передвинуть, прежде чем он проснется. — Ты хочешь, чтобы я проверил это на тебе? — Конечно. У меня нет проблем с тем, чтобы побыть подопытным кроликом. Шикаку поманил его за собой. — Тогда давай найдем место поудобнее, и ты сможешь вздремнуть. Он повел Какаши обратно в главное здание и в спальню, которая, как предположил Какаши, принадлежала Шикаку и его жене. У окна стоял стул, на который сел Шикаку, жестом указав Какаши на кровать. — Ты сможешь заснуть? — Проблем не должно возникнуть. В последнее время я плохо спал, а мне всегда удавалось задремать в разных местах. — Какаши присел на край кровати. Он чувствовал себя немного странно из-за того, что планировал заснуть на чужой кровати, пока ее хозяин смотрел, и надеялся, что не будет слишком напряжен из-за этого. — Так что именно ты от меня хочешь? Какаши попытался придумать деликатный способ сформулировать свою просьбу, а затем сдался и решил, что лучше говорить прямо, а не ходить вокруг да около и рисковать дать неясные инструкции. — Хочу проверить, сможешь ли ты переместить меня в положение, в котором были найдены жертвы. Вот так. — Он лег и протянул руку к столбику кровати. — На спине, ноги вместе, рука там, где можно зафиксировать запястье. Твоя кровать похожа на кровать Ируки – слишком большая, чтобы удерживать обе руки, так что подойдет только одна. — Он снова сел и посмотрел на Шикаку, который просто кивнул. — Для протокола, я здесь, потому что пытаюсь опровергнуть теорию о том, что именно так управляли жертвами. — Тебе не нужно оправдываться, — сказал Шикаку. — Мне не сказали, почему в этом замешана Каэдэ, но я верю, что АНБУ не упомянул бы об этом при мне, если бы не было веских причин подозревать ее. Я только надеюсь, что они отдадут тело для захоронения до того, как закроют дело. Я хотел бы иметь хоть какую-то надежду на то, что ее невиновность будет доказана, когда я буду присутствовать на ее похоронах. Какаши знал, что на это не было никаких шансов, но если Шикаку предпочел не знать правды прямо сейчас, то кто такой Какаши, чтобы говорить ему, что вина Каэдэ уже доказана? — Спасибо, что согласился на это, — сказал он вместо этого. — Я знаю, что это совершенно неуместно с моей стороны, но, честно говоря, у меня заканчиваются идеи. — Я не против, — покачал головой Шикаку. — Она либо виновна, либо нет, и что бы ты ни делал, это не изменится. Я бы предпочел неприятную правду удобной лжи. — Он выглядел усталым, и Какаши задумался, был ли он близок с Каэдэ. Он не был уверен точно, как они связаны. — Как думаешь, тебе понадобится много времени, чтобы заснуть? — Понятия не имею, — честно ответил Какаши. — Надеюсь, что нет. Он лег на кровать, отвернувшись от Шикаку в попытке обмануть себя, заставив поверить, что он один. Кровать была мягкой, и через пару минут Какаши почувствовал, что расслабляется. Шикаку не двигался и не издавал ни звука у него за спиной. Позволить разуму отключиться было не так сложно, как он думал. Он привык спать в незнакомых местах, часто гораздо более неудобных, когда ему приходилось спать в поле на заданиях, и по сравнению с этим было легко просто закрыть глаза и отдаться тягучему сну... Какаши проснулся и обнаружил, что лежит на спине, ноги вместе, а одна рука опирается на столбик кровати, и его сердце упало. — Это сработало, — сказал он. — Едва ли, — отозвался Шикаку. Он стоял в изножье кровати, подняв руку в воздух, которую теперь опустил, освобождая Какаши от дзюцу. — Ты проснулся, как только твое запястье коснулось столбика. Какаши сел. — Я чутко сплю. Но все жертвы были чунинами, которые работали полный рабочий день в деревне. Они могли бы проспать дольше. — Если бы они проснулись, это уже не имело бы значения, — отметил Шикаку. — Когда кто-то пойман в ловушку дзюцу, он не может убежать. Какаши спустил ноги с края кровати и встал. — Но Ирука-сэнсэй действительно проспал все это. И он сказал, что почувствовал, что что-то происходит, еще до того, как проснулся. — Он нахмурился, вспоминая, что чувствовал до того, как проснулся. — Я думаю, на каком-то уровне я осознавал, что со мной что-то происходит, но я не уверен, что это было то же самое, что описал Ирука-сэнсэй. — Уровень осознанности, вероятно, будет отличаться в зависимости от стадии цикла сна, — отметил Шикаку. — Но для меня то, что ты описываешь, больше похоже на гендзюцу. То, что уже третий человек независимо пришел к тому же выводу, заставило Какаши почувствовать себя лучше. Они ничего не доказали этим экспериментом. Профиль подтвердился. — Каэдэ-сэнсэй была хороша в гендзюцу? — Я никогда не видел, чтобы она использовала гендзюцу, и она не из тех, кто скрывает таланты. — Он сделал паузу. — То есть, она была не из тех. Кажется, в сотый раз Какаши почувствовал прилив благодарности за то, что ему не пришлось учиться говорить об Ируке в прошедшем времени. — Еще раз спасибо, что помогли с этим, — сказал он. — Извини, что прервал твой день. — Я рад оказать любую помощь в этом, тебе или АНБУ, — отозвался Шикаку. — Ради всех нас, я надеюсь, что кто-нибудь скоро поймает убийцу. Я думаю, мы все сможем спать немного спокойнее, зная, что он за решеткой. Какаши кивнул. Аминь.***
Тензо шел через площадь к Башне вместе с Кавагучи, когда заметил Какаши, намеренно направляющегося к ним. — Иди вперед, — сказал он Кавагучи, махнув в сторону Башни. Кавагучи не двигался, уставившись на Какаши. — Тебе действительно стоит проводить с ним так много времени сейчас? — Ты не заслужил права диктовать, что мне делать с моей социальной жизнью, — резко сказал Тензо. Кавагучи пристально посмотрел на него. — Пока это просто твоя социальная жизнь. У Какаши больше нет допуска к АНБУ, помни об этом. Он повернулся и продолжил путь к Башне как раз в тот момент, когда Какаши поравнялся с Тензо. — Что ему не так? — спросил Какаши. — Он все еще думает, что я убил Нару, несмотря на мое санкционированное АНБУ алиби? — Он не думает, что ты кого-то убил, — поправил Тензо. — Но ты очень близок к тому, чтобы стать фигурантом, представляющим интерес в этом деле, и ты это знаешь, так что не испытывай удачу. — Я знаю, знаю. Послушай, мы можем немного поговорить? Тензо хотел бы, чтобы Какаши мог видеть его раздраженное выражение лица. — Только не говори мне, что ты уже доставил еще больше проблем. — Я не доставлял никаких неприятностей! Я выполнял кое-какую приятную юридическую детективную работу и теперь держу тебя в курсе, как ты меня и просил. Он практически надулся. Тензо подавил желание закатить глаза. — Извини, если я хочу выслушать тебя, прежде чем принять какое-то решение. Давай пойдем и поговорим в Башне. Мы можем найти пустую комнату для совещаний. — Это нормально? — Какаши выглядел нерешительно. — Кавагучи не был неправ, ты знаешь. Возможно, будет лучше, если тебя не будут видеть со мной слишком часто, пока я враг АНБУ номер один. — Ты не враг АНБУ, — твердо сказал Тензо. — Кроме того, было бы гораздо подозрительнее, если бы кто-то увидел, как мы тайком уходим куда-нибудь, чтобы поговорить наедине. — Хорошее замечание. Значит, в Башню. Найти свободную комнату было сложнее, чем обычно, из-за экзаменов на чунина, без сомнения. Но самая маленькая комната в конце коридора была пуста, и когда они вошли, Какаши поменял табличку за дверью со «свободно» на «занято». — Я говорил с Химурой, — сказал он, как только дверь за ними закрылась. — Я все еще думаю, что он убил Нару. Он полностью одержим ею, у него есть целая теория, что она — Трехчасовой. Он мне все уши об этом прожужжал. — Доказательства? — Их нет, но на самом деле я здесь не по этому поводу. Большая часть того, что он говорил о Наре, была беспочвенной, поскольку он не знал о профиле убийцы, но он сделал комментарий, который заставил меня задуматься. Он говорил о теневом дзюцу ее клана и о том, как она, возможно, использовала его для контроля над жертвами. И это заставило меня забеспокоиться о профиле убийцы, поэтому я отправился в комплекс Нара, и Шикаку опробовал его на мне. — Пробовал на тебе что? Дзюцу? — Я заснул, и мы протестировали его. Он уложил меня в позу до того, как я проснулся. Ощущения были не совсем такими, как описывал Ирука-сэнсэй, но это меня немного обеспокоило. Тензо не был впечатлен. Он уже рассматривал этот аспект и отклонил его по простой причине, которую Какаши полностью упустил из виду. — Возможно, это сработало бы с жертвами, которых он намеревался убить, но ты забываешь, что был еще один случай применения гендзюцу. Он заставил АНБУ зайти в офис и украсть маску и форму. Нара-сэнсэй никак не смогла бы достичь этого своим дзюцу — по крайней мере, если бы жертва не проснулась и не предупредила кого-нибудь о происходящем. И это без учета того, что она должна была бы уметь использовать его на расстоянии и знать планировку офисов АНБУ. Какаши глубоко вздохнул и откинул голову назад. — Конечно. Как я мог забыть об этом? Я был так поглощен убийствами, что это совершенно вылетело у меня из головы, — он снова поднял взгляд. — Не может быть, чтобы вор был Трехчасовым, верно? Ты оправдал его? Конечно, Какаши понятия не имел, что он говорил о Кавагучи. — Не соответствует профилю и имеет алиби на ночь убийства Эри-сан. — Точно, круто. Итак, я сходил с ума из-за пустяков. Чудно. Тензо внимательно наблюдал за ним. — Какаши, с тобой все в порядке? Это на тебя не похоже — упускать такую важную деталь. — Человек, который мне дорог, чуть не умер, мне запретили видеться с ним, допрашивали как подозреваемого и заперли в камере... Учитывая все это, я не думаю, что у меня все так уж плохо. Возможно, я пропустил несколько часов сна, но я не настолько выбит из колеи, чтобы доставлять тебе неприятности, если это то, о чем ты беспокоишься. — Это беспокоюсь не об этом. Я беспокоюсь о тебе. Какаши искоса посмотрел на него. — Ну, а как насчет тебя, Тензо? Я не помню, когда в последний раз видел тебя, когда ты не на работе. Как долго ты работаешь в две смены? Если подумать, Тензо не мог вспомнить, когда в последний раз он делал что-то еще, кроме работы над делом и сна. — По крайней мере, мне платят за то, чтобы я вкалывал до упаду. Какаши рассмеялся. — Только не переусердствуй, иначе мы оба в конечном итоге будем слишком измотаны, чтобы поймать этого парня. — Не сглазь нас, — серьезно сказал Тензо, и Какаши снова рассмеялся. Тензо мгновение наблюдал за ним. — Хорошо, покончим с этим. Спрашивай. — Что? — Ты никогда не приходишь, чтобы поделиться со мной информацией, не попросив чего-то взамен. Что ты хочешь узнать на этот раз? Какаши присел на край стола для совещаний. — Вообще-то, я собирался уважать твои границы и не спрашивать ни о чем по делу. — Тензо незаметно недоверчиво поднял бровь. — Но раз уж ты предлагаешь, я чувствую, что упускаю некоторые подробности о смерти Нары. Ты сказал мне представить тебе улики против Химуры, если я хочу, чтобы ты поверил, что это сделал он, но я упускаю слишком много фактов. Итак, у меня есть два варианта: я могу пойти пооколачиваться в комнате миссий и попытаться оценить, какие слухи ближе всего к правде, или же я могу очень вежливо попросить тебя, и, может быть, ты будешь достаточно любезен, чтобы рассказать мне о той ночи, когда ее убили. Тензо подумывал сказать «нет». Он действительно раздумывал. Но Какаши был прав. — Больше рассказывать особо нечего. — Просто расскажи мне об этом. Кто ее нашел? — Кавагучи. Мы все искали ее после того, как она пропала, и он оказался достаточно близко, чтобы почувствовать вспышку ее чакры. Он добрался туда так быстро, что она была еще жива, когда он нашел ее. Какаши нахмурился. — У нее ведь была перерезана сонная артерия? — Тензо кивнул. — Она умерла бы через пять минут, если бы ей повезло, но этот чертов Улитка не смог увидеть, кто это сделал? — Должно быть, убийца ушел сразу после того, как убил ее. Вероятно, он услышал приближение Кавагучи, иначе остался бы, чтобы навести порядок. В святилище было слишком много улик. — Если только ее не убил Химура, — возразил Какаши. — Он бы не заботился о доказательствах, относящихся к Трехчасовому, потому что, с его точки зрения, он только что убил Трехчасового. Но если оставить это в стороне, почему Кавагучи не пошел за ним сразу после смерти Нары? Тензо уставился на него. — Он не мог бросить ее тело там! Он был один, пока я не появился пару минут спустя. — Тогда почему ты не пошел за убийцей? — Он сказал мне пойти, но я не мог оставить его одного. Он был… не в порядке. Когда Нара-сэнсэй ушла из отдела дознания, он не приставил за ней слежку, поэтому я думаю, что он чувствует ответственность за ее смерть. — Что ж, он несет ответственность. Это была огромная оплошность. Разве Кавагучи не один из наших гениев? Почему он в последнее время сам на себя не похож? Тензо смог удержать комментарий по поводу игры Какаши. — Ты все еще злишься на него за то, что он допрашивал тебя. — Речь не об этом. Следить за потенциальной подозреваемой — это здравый смысл. Разве не было очевидно, что она может привести тебя прямо к Трехчасовому? — Какаши в отчаянии всплеснул руками. — Итак, Кавагучи прибывает на место происшествия в первые пару минут, а ты, возможно, отстаешь еще на две-три минуты. И никто не бросается в погоню. Скажи мне, что вы хотя бы проверили прилегающую территорию. Сроки настолько малы, что убийца, возможно, даже не успел уйти. Он мог прятаться где-нибудь на месте преступления. — Я не совсем некомпетентен, — огрызнулся Тензо. — Конечно, я проверил место происшествия. Больше там никого не было. Какаши провел рукой по волосам. — Извини, я не хотел тебя злить. Конечно, ты знаешь, как делать свою работу. Я это знаю. Просто вы были так чертовски близки. Какаши не нужно было говорить ему это. Мысль о том, что они могли бы покончить с этим, если бы появились на пять минут раньше, преследовала Тензо с той ночи. — Согласно твоей теории, мы бы все равно не застали Трехчасового. Мы бы нашли Химуру. — По крайней мере, убрали бы с улиц хоть одного убийцу. И если бы вы спасли Нару… — Не надо, — прервал его Тензо. — С меня хватит «если бы» на всю оставшуюся жизнь. — Могу представить. — Какаши потянулся и встал из-за стола. — Я лучше позволю тебе вернуться к работе, пока Кавагучи не начал думать, что я убил еще и тебя. Тензо фыркнул. — Ты когда-нибудь собираешься смириться с этим? Я думал, тебе нравится Кавагучи. — Нравился, пока он не обвинил меня в убийстве! — Ты такой ребенок. — Они вышли из комнаты, и Тензо проигнорировал взгляд, которым наградил их проходящий мимо АНБУ. — Я думаю, ты сделал достаточно на сегодня. Иди прямо домой и не создавай проблем. Какаши бросил на него веселый взгляд. — Да, мамочка. Разве ты не собираешься напомнить мне, чтобы я ел овощи? Тензо проводил его до главного входа, и они расстались у двери. — Увидимся завтра, — сказал Какаши, уходя. — Не забудь поесть и поспать. Тензо улыбнулся под маской. — Да, мамочка.***
После того, как Какаши ушел, Тензо провел остаток дня, закрывшись в частном кабинете, просматривая свои записи и файлы в мельчайших деталях, пытаясь собрать кусочки воедино так, чтобы получить еще одного подозреваемого. Снова и снова он думал, что нашел что-то, что могло бы нарушить общую картину. Все жертвы могли быть перемещены с помощью дзюцу Каэдэ, за исключением Кавагучи. Все тела были оставлены на местах убийств, за исключением Мацуоки. Всех жертв пронзили насквозь, за исключением Каэдэ. Это сводило с ума. Тензо был уверен, что есть еще один кусочек головоломки, одна вещь, которая свяжет все остальное воедино. Что ему действительно было нужно, так это понять, как убийца был связан с Каэдэ. Как только у него это будет, он сможет вычислить мотив Трехчасового, и тогда он поймает ублюдка. В порыве надежды он показал Кавагучи список АНБУ, которые соответствовали профилю, и спросил его, затаил ли кто-нибудь из них на него обиду. То, как Трехчасовой заставил Кавагучи войти на склад на виду у камеры, не могло быть ничем иным, кроме плохо спланированной попыткой его подставить. Кавагучи хмыкнул, ахнул и немного беспомощно пожал плечами. — Я хорошо лажу с большинством людей, — сказал он. — Я регулярно говорю Харуки, чтобы он сгорел в адском пламени, но, кроме него, я не помню, чтобы когда-либо сцеплялся с кем-либо из списка. В любом случае, это не та ссора, которую нельзя разрешить, угостив их выпивкой и поцеловав чью-нибудь задницу. Это было почти два часа назад, и у Тензо начала болеть спина от того, что он сгорбился над бумагами, разложенными на столе. Может быть, он пошел бы прогуляться по офисам, размять ноги и посмотреть, чем занимался Кавагучи после их прогулки по городу-призраку. Может быть, помогло бы, если бы они немного все обсудили. Несомненно, один из них был способен родить какую-нибудь блестящую идею, которая раскрыла бы дело. Тензо открыл дверь и вышел обратно в общий офис как раз вовремя, чтобы услышать конец тирады сердитого вида женщины в адрес Кавагути. — …не могу поверить, что ты пытаешься обвинить меня! Я оказала тебе услугу и поменялась сменами в последнюю минуту, а ты даже не удосужился заполнить документы.. Кавагучи сидел в своем кресле, откинувшись назад от возвышающейся над ним фигуры, его руки были подняты, как будто защищаясь от нее. — Мне жаль, ладно? Я думал, ты сказала, что собираешься сделать это. Она обвиняюще ткнула пальцем в лицо Кавагучи. — Не пытайся свалить это дерьмо на меня, ты чертовски хорошо знаешь, что обещал это сделать. Я разобралась с этим в тюрьме, и ты должен был заполнить форму здесь. У тебя была целая неделя до конца месяца, чтобы сделать это. У тебя все зашибись — тебе заплатили за смену, которую ты не отработал! Это я в проигрыше. Тебе лучше сегодня поговорить с Тадаоми и разобраться с этим. — Это всего лишь одна смена, — успокаивающе сказал Кавагучи. — Я мог бы просто вернуть тебе деньги, избавив нас обоих от необходимости заполнять ками знает сколько бланков и получать нагоняй за то, что не сделали этого раньше. Я могу отдать тебе деньги завтра, если хочешь. Женщина обдумала это. — Да, хорошо. Но я точно знаю, сколько ты мне должен. И тебе лучше иметь это в виду, когда ты говоришь «завтра», иначе, Кавагучи… — она угрожающе замолчала, и Кавагучи откинулся назад еще на пару сантиметров. Тензо осмелился подойти, только когда разгневанная АНБУ вылетела из офиса. — Что, черт возьми, это было? Кавагучи поморщился. — Я поменялся с ней тюремной сменой пару недель назад и забыл поменять имена в системе, поэтому мне заплатили за это вместо нее. На самом деле это не так важно; она слишком остро отреагировала. Кто вообще проверяет свою зарплату каждый месяц? Мне могли недоплачивать с тех пор, как я начал здесь работать, и я бы ничего не узнал. — Я готов поверить, что это была твоя вина. Ты известен тем, что уклоняешься от оформления документов, знаешь ли. Кавагучи бросил на него оскорбленный взгляд. — Такой суровый. А я как раз собирался прийти и рассказать тебе замечательные новости. Это звучало гораздо интереснее, чем бумажные хлопоты Кавагучи. — Какие новости? Кавагучи указал на свой компьютер. — Я нашел связь. — Какую связь? Кавагучи ухмыльнулся. — Связь между Нарой и Харуки.