nivis corda

Согревающим душу элементом может оказаться и лёд. В буквальном значении. Мороз сердца охлаждает голову, но только сильнее будоражит чувства, заставляя кровь приливать отовсюду. Порой, тепло – это острое лезвие. Вспышки ледяной крошки, остающейся после коньков. А иногда, тепло заключается в явно не рекомендованной сигарете прямо перед выступлением. Она вишневая, но Чуя отчётливо ощущает на губах вкус азарта и непокорства. Едкий запах окутывает юношу, превращая аристократичную фигуру в сгорбленного подростка с подрагивающими пальцами. Медленные глубокие вдохи – и вот он совсем не знает, как это скажется на его предстоящей программе. В случае чего, будет проще винить сигарету в проигрыше, чем себя. Его губы немеют и он чувствует такое медленное, тянущееся сквозь всё тело, расслабление. Если бы не фигурное катание – он уверен, что умер бы от рака лёгких ещё пару лет назад. Накахара не позволял пагубной привычке брать над ним верх весь этап подготовки к соревнованиям, но сейчас это показалось чем-то настолько необходимым, что он не смог воздержаться. Если сейчас его увидит Мори – Чуе достанется за безответственность и резкую вольность. Но как же приятно обжигать свои почти идеальные лёгкие дымом, когда до выступления остается всего пару участников. Парень небрежно снимает защитный механизм с правого конька, бросает истлевший табак себе под ноги и тушит, перерезая лезвием. Он плотнее прислоняется к холодному бетону позади и ждёт пока произведенный эффект пройдет. Мечтательная улыбка окрашивает его губы при мысли о победе. Чуя – любитель экстрима, у него повышенная требовательность к себе и завышенная планка этих требований, постоянная зацикленность в голове, непонятная для других. Возможно, подобное свойственно каждому фигуристу, но он привык преуспевать во всем, включая это. Накахара уже давно перестал быть "одним из" бессчисленного количества фигуристов. Совсем недавно ему удалось взять планку выше, чем ненавистные двузначные места. Чемпионат Японии по фигурному катанию в этом году проводится в Йокогаме, в его родном городе. Это как отборочный тур лучших фигуристов страны, достойных покорить не один каток в ней и за её пределами. Сильные участники, с высоким рейтингом, оказываются ближе к концу соревновательной программы. И Чуя занимает предпоследнее место, чем несомненно доволен, но не гордится. В прошлом сезоне, ему удалось взять свое первое и единственное золото и он уверен, что сейчас снова должен повторить свой успех. Парень направляется к ледовой арене, внимательно слушая, о чем вещают громкоговорители. Он присаживается на скамью у бортика и одаривает выступающего участника равнодушным взглядом. Все фигуристы сейчас исполняют короткую программу, и только трое медалистов будут достойны откатать произвольную на Чемпионате мира. Спортсмены пытаются выполнить максимально разрешенный набор элементов, поскольку за каждый из них начисляются баллы. Короткая программа состоит из строго фиксированного набора обязательных к показу элементов, а произвольная имеет менее ограниченные условия и более объемную продолжительность. Чуя безразлично смотрит на падение фигуриста с тройного флипа и опускает голову так, словно испытывает стыд за него. Сталкиваться со льдом после неудачного прыжка – дело привычное, но на выступлениях максимально отвратительное. Зрители хлопают в независимости от исхода элемента, выражая восхищенное одобрение или расстроенную поддержку. Эмоции Чуи достигают пика самоуверенности при первом и всеобъемлющего гнева при втором. Это всегда крайности чувств, никогда нет определенной золотой середины. Парень клянется себе, что сделает всё, чтобы не упасть и не услышать этих сочувственно‐ободряющих хлопков из зала. Соревновательный сезон у всех фигуристов наступает осенью, причем интенсивность соревнований возрастает с каждым годом: меняются правила оценивания, усложняются обязательные приёмы короткой программы. В этом году предстоит важный сезон, ведь от успеха Чуи сейчас, зависит его успех в дальнейшем. Бессчисленные чемпионаты и соревнования, постоянные взлёты и падения. Всё ради одного – ради цели стать участником Олимпийских игр, которые будут проводиться в феврале следующего сезона. Фигурное катание дает ему тусклое освещение, без которого он вряд ли бы справился. Если бы не лёд, Чуя уверен – он был бы дизориентирован в жизни. Скитался бы в поисках чего-нибудь, за что можно зацепиться. Каток стал пристанищем его сущности и заключением всех целей, его амбиции и стремления смешаны со льдом. До тех пор, пока он не растает, Накахара будет вырисовывать на нем острые полосы своих эмоций и вкладывать в каждое движение никогда не потухающее внутри пламя. Пока у него есть спорт – он понимает для чего он в этом мире. — Волнуешься? — чужой голос резко вырывает из мыслей. Фигурист с тёмно-рыжими волосами обращается к нему так, словно они давние знакомые, хотя Накахара даже не знает его имени. — Нет. Чуя редко обращает внимание на своих соперников. Он не пытается развить диалог, продолжая напряженно наблюдать за одним из фигуристов на льду. — Глаза у тебя красивые. Это называется гомо..? — Ага, гетерохромия. — кратко бросает парень и встает с намерением уйти подальше. Его раздражает, что все только и акцентируют внимание на глазах. Считают своим долгом напомнить Чуе, что его правая радужка насыщенного синего цвета, а левая – тёмно-карего. Будто это – его единственная отличительная черта. В который раз подходя к зеркалу, Накахара смотрит на свое отражение, предвзято оценивая внешний вид. Он очень скрупулезно относится к выбору костюмов, каждая деталь должна взаимосвязываться с остальными составляющими выступления. Облегающая чёрная куртка-косуха с обшивкой мелкими золотистыми стразами и шипами в сочетании со слегка свободными кожаными штанами такого же цвета. Парень поправляет митенки, позволяющие защитить ладони от холода, кивает своему отражению и уверенно идет ко входу на каток. Когда выступление одного из участников подходит к концу и вот-вот должно быть оглашение следующего, Чуя глотает и нервно прикусывает ноготь большого пальца. Пусть он и чувствует себя на льду как дома, даже немного комфортнее, каждый раз исход является неизвестным. Это как подкидывание монетки. Если элемент безупречно получался на тренировках, это совсем не свидетельствует о том, что на выступлении всё пройдет так же. Неизвестность и азарт манят, смешиваются в крови в одно целое. И Чуя любит это, ведь нигде, кроме льда, не может ощутить что-то схожее. Лёд коварный. Отталкивает от себя, подбрасывает и не всегда мягко ловит. Но лёд привычный. Уже не обжигает холодом, позволяет обрести временные крылья и находиться в самом центре внимания. — Перетерпи, перебори этот аксель. — иногда Накахаре кажется, что Мори волнуется за выступление сильнее, чем сам исполнитель. Тренер пристально смотрит в глаза, убеждая запомнить свои слова. — На дорожках выдыхай, на вращениях за центровкой следи. Вперёд, ты справишься. Пора. Суеверия по типу "с какой ноги выйти/какой конёк первым завязать" фигуристу абсолютно безразличны. Всё зависит от его умений и, может самую малость, от удачи. Чуя прикасается к подвеске с рубином на своей шее, неосознанным жестом перебирая камень между пальцами. Ему было четырнадцать, когда он выиграл какой-то местный турнир и смог заработать на своем достижении. Большой суммой было легко распоряжаться, совсем не думая о важности купленных вещей, и именно так он попал в какой-то сомнительный магазин магической атрибутики и драгоценных камней. Женщина, так упорно желавшая продать свой товар хоть кому-то, сказала Чуе, что рубин способен сделать человека эгоистичным, жестоким и беспощадным. Она ещё говорила про счастье в любви и укрепление иммунной системы, но Накахару заинтересовали исключительно первые пункты. И не суть, настоящий этот камень или нет, если его свойства прекрасно проявляются на владельце. Украшение уже давно стало его талисманом, приносящим везение или хотя бы его видимость. Он слышит свое имя и встряхивает головой, уверенно ступая на лёд. Будто одна Вселенная заканчивается у его ног, а вторая моментально начинается. Колкая гладь встречает звуком скрежета коньков, а трибуны – аплодисментами. Его имя разносится эхом по всему стадиону и Накахара лучезарно улыбается залу. Парень крепко сжимает кулаки, неосознанно скрещивает пальцы и останавливается в центре катка, ожидая когда зал начнет вести себя тише. Во время нагнетающей паузы перед началом программы, Чуя складывает руки на груди, смотрит в одну из камер и самодовольно ухмыляется. Эфемерная плавность завладевает им и он позволяет музыке впитаться в свое тело. Это — чистое выплескивание избытка эмоций. Изумительно, утонченно, зрелищно, артистично. Совмещение стылой технической и пылающей артистичной составляющих. Он знает, что ему не нужны вычурные костюмы, чтобы быть заметным на катке. У него ярко-рыжие волосы, разноцветные глаза и врожденный артистизм. Чуя достигает апогея своей невероятности именно на льду, добавляя к вышеперечисленному совершенность отточенных движений. Тонкое чувство каждой ноты и возможностей своего тела. Мерило его творчества – специфичность. Он будто показывает, что всё это ледяное пространство – его собственность. Вся техническая часть программы заключена в механичной памяти мышц, а последовательность элементов выцарапана на его костях путем длительных тренировок. Накахара скользит на левой ноге, правой делает мах вокруг своей оси и подстраивается под течение музыки, отрываясь ото льда точно в момент начала припева. В эти моменты всё словно замедляется: открытые глаза пытаются поймать хоть кусочек не вращающейся реальности, пока тело двигается по отточенной траектории. Резким движением, он приземляется после четверного сальхова на правую ногу и самую малость не удерживает равновесия, дотрагиваясь рукой ко льду. Чуя чертыхается, но сразу же исправляет центровку. Штраф будет небольшим, но сам его факт заставляет парня начать кататься ещё с большей отдачей и энтузиазмом. Как правило, он всегда лучше исполняет свои программы благодаря ярким эмоциям. А гнев это, сияющая радость или всепоглощающая грусть, – уже вторично. Простым зрителям невозможно уследить за каждым особенным приёмом, который он делает. Для жюри это важный элемент, начисляющий дополнительные баллы, а для зала – неуловимые маневры, украшающие выступление. Когда его взгляд успевает фокусироваться на окружении, то он надменно улыбается случайным людям, стоящим по ту сторону катка. Возможность использовать свое тело на льду так, как это невозможно в обычной жизни. Он любит ощущать движение воздуха и легкого ветра во время исполнения подобных элеметов. Чуя беспрерывно повторяет двойную серию прыжков и чётко, на обоих элементах, приземляется на правую ногу, назад на наружное ребро. Прыжок относительно прост, так как выполняется со сменой ноги и Накахара ликует аплодисментам, что смешиваются со звучанием дерзкой и стремительной музыки. Он совершает переход с отведенной в сторону левой ноги на правую и выполняет серию вращений: заклон – один из самых неприятных, ведь с глубоким прогибом тела назад, голова начинает кружится сильнее обычного, и либела, что исполняется завораживающим движением в позиции ласточки. Фигурист продолжает до тех пор, пока перед глазами всё окончательно не помутнеет. Не теряя ни секунды драгоценного времени, Накахара тут же выполняет сложное вхождение в следующий элемент и держит центровку рефлекторно, его тело уверенно в каждом движении. Чуя проговаривает слова песни в моменты простого скольжения на льду и победно улыбается самому себе. Последний коварный прыжок – и он сможет быть уверен в своем заслуженном золоте. Накахаре даже не приходится притворяться, что ему нравится эта программа, ведь она в точности передает яркие аспекты его личности. Накахара плавно выдыхает и заходит во вращение в воздухе настолько элегантным движением, что сам успевает поразиться этому. Мир вокруг исчезает на секунду, ведь под ногами нет опоры, а дыхание томится в грудной клетке. Тонкой линией разрезая лёд под собой, фигурист знает, что выступил более совершенно и потрясающе, чем от него ожидали. В эти моменты парень действительно наслаждается собой и своим мастерством. Подводит свое выступление к концу и выполняет самые сложные вариации элементов так самоотверженно, словно окончательно поверил в свою силу. В финале, прямо в такт завершения музыки, Чуя эксцентрично становится на оба колена с откинутой назад головой. После очередного длительного вращения высокий потолок двоится, а дыхание безнадежно сбивается. Он разводит руки в стороны и кланяется, благодаря скорее свою удачу за доброжелательность, чем зрителей за внимание. Накахара смотрит в камеры и довольно улыбается, словно ни капли и не волновался, что что-то может пойти не так. Цветы и подарки из зала сыпятся на каток, пока дети радостно собирают их. В свойственной Чуе эффектной манере, он покидает лёд, а восхищенные аплодисменты продолжают тянуться за ним неутихающим шлейфом. Фигурное катание — субъективное искусство. Невозможно объективно оценить его, учитывается человеческий фактор. Но при этом, условия оценивания отрегулированы ровно настолько, чтобы могли называться справедливыми. Система оценок короткой программы такая же, как и произвольной: первая часть оценки за технику исполнения, вторая – за артистизм и красоту. Накахара, на ходу к уголку "слёз и поцелуев", крепко пожимает руку Огаю, слушая его одобрение. Присаживаясь напротив камер, тренер и ученик ждут выставления оценок и надеятся на лучший исход. Чуя отвлекается на мысли о том, что сейчас уже выступает кто-то, кто сильнее его. Кто-то, кто посмел отобрать у него последнее место по порядку программы, и пусть только посмеет отобрать первое по оценкам. Высвечивающиеся цифры набранных баллов рядом с его именем на экране гласят: 85.60. Улыбка быстро меркнет, а глаза Чуи расширяются, словно его со всей силы ударили в живот. Из ста баллов ему выделили жалкие восемьдесят пять. — Я.. — Накахара обращается к Мори, будто тот сейчас повысит его оценку. — Почему так мало? Огай даже не успевает поздравить фигуриста с неплохой оценкой и с меркнущей улыбкой отводит взгляд от экрана, молча заставляя его прекратить. — Они, чёрт их побери, завидуют! — Чуя чувствует всепоглощающую злобу и не отдавая себе отчёта в следующих действиях, резко поднимается и вновь идет на лёд. — Не дают желаемого, унижая меня несправедливо низкими оценками. Он выходит на каток именно в тот момент, когда последний участник наслаждается финальными аплодисментами. Чуя равнодушно проезжает мимо него, смотря прямо на судей и слушая как зрительское одобрение стихает. Он разводит руки в немом вопросе, поочередно одаривая взглядом каждого из тех, кто явно недолюбливает его. — Я когда-нибудь дождусь справедливых оценок? Женщина перед ним переглядывается со своими коллегами и хмуро направляет взгляд на Накахару. — Вы ставите под сомнение систему оценивания? — Да я не вылезаю отсюда, я работаю так, как никто из вас и представить себе не может! — судьи снисходительно прячут улыбки, поднимая брови в ироническом жесте. — А может ты просто недостаточно старался? Не завышай планку собственных ожиданий. Чуя крепко сжимает челюсть, насмешливо прожигая взглядом женщину перед собой. Ярость прячется под напускным спокойствием и он никогда не знает как её подавить. Парень набирает воздуха, чтобы зло возразить в ответ, но его прерывает прикосновение чужой руки к плечу. — Вы его извините, трудно с поражением смириться, должно быть. Накахара резко оборачивается, смотря на того фигуриста, выступление которого он только что прервал. Небрежно ленивая, элегантная поза. Худощавое телосложение и слегка растрепанные темные волосы, смягчающие угловатые черты лица. Смертельный холод, который, казалось, исходит не ото льда под ногами, а от него. — Да ничего не поражение, а просто чертовски необоснованное количество баллов! — на пару мгновений растерявшись, возражает Чуя. — Может ещё мои результаты выше твоих, никакое это не поражение. — Ну так и почему ты сюда вышел? — выражение его лица было спокойным, но Накахара находил там насмешливость. Собственный необдуманный поступок кажется ему ещё более нелепым, когда он буквально сам обесценил его своим ответом. — Пойдем. Чужие бледные глаза скользили по нему, будто замечая каждую деталь. Что-то мелькнуло в них, когда Чуя резко оттолкнул его руку от себя, но оно быстро растворилось в хладном и непоколебимом равнодушии. Огай никак не комментирует произошедшее, укоризненно смотря на ученика. Подобные резкие случаи не впервые, но сейчас фигуристу удалость превзойти свою хаотичность как никогда ранее. Накахара даже не пытается извиниться, до сих пор чувствуя свою злость в подрагивающих кончиках пальцев. Это чувство достигает своего пика, раскаленным ядом затапливая все внутренности, когда оглашают оценку его главного сегодняшнего соперника: 96.05 У конкурентов Чуи никогда не было лица и имени. Он просто не считал нужным уделять внимание их личностям, ведь знал, что превосходит их. Но сейчас, конкретно в эту секунду, он знает имя того, кто смог действительно завоевать в его глазах звание самого ненавистного противника. Дазай Осаму. Серебро не затмевает звёзд на ночном небе и не разрушает последовательности времен года, но Чуя всегда ставит спорт на первое место, чтобы тот ставил его на второе. Парень крепко сжимает в кулаке всё свое негодование и обещает себе ещё отвоевать честное количество баллов на произвольной программе. Медаль ощущается на шее ненужным грузом и он еле сдерживается, чтобы не сорвать её с себя. А Дазай будто никогда в своей жизни не видел искренних улыбок и просто слышал о том, что нужно поднимать уголки своих губ. Именно с такой мимикой он кивает в камеры и пожимает руку президенту японской общины фигурного катания. Накахара старается не акцентировать внимание на чужой реакции и изобразить свою крайнюю радость вторым местом, но получается отвратительно. Он никогда не будет смотреть на только что сделанные памятные фотографии трёх медалистов. Когда послеконцертная торжественная часть завершена, Чуя точно знает в чем нуждается. Они ведь до сих пор на пристанище льда, значит есть то, что следует подавать исключительно холодным. Зная себя, оставаться безразличным и отстраненным у него точно не выйдет, но попробовать стоит. Он убеждается, что никто ему не помешает и ожидает в закрытом коридоре для учасников сегодняшнего победителя. Глаза Накахары горят в очередном неординарном порыве, когда Осаму одиноко выходит из своей гримёрной и Чуя тут же сталкивает его спину со стеной, внимательно следя за результатом своих действий. Он наслаждается секундным ступором, мелькающим в глазах Дазая, когда всё идет не по ожидаемому им сценарию. Это мгновение перед началом размышлений о том, как бы вернуть свою зону комфорта. Но его взгляд быстро успевает перемениться на равнодушный. — Что ты себе позволяешь? Заставил меня выглядеть идиотом на своем фоне. — громко произносит Накахара, с нескрываемым отвращением смотря на Осаму. — Будто посмотрите, этот глупый ребёнок снова несёт чушь! Поэтому тебе оценку и завысили. — Ты сорвал финал моего выступления. — вся чужая сущность приняла отрешенный вид, словно его мысли находились где-то далеко отсюда. Словно он снова пытается объяснить элементарные вещи несмышленному организму. — Я вывел всё в нейтральный лад, пытаясь спасти твое уже усугубленное положение. Ты сам себя опозорил. — Не смей так говорить. — отрывисто чеканит парень, по новой сталкивая спину Дазая со стеной. — Откуда ты вообще взялся? — Я такой же фигурист, как и ты. Не помнишь? Мы встречались однажды. — Я тебя не знаю. — даже не пытаясь вглядеться в черты чужого лица, сквозь стиснутые зубы медленно говорит Чуя. — Надеюсь, мы больше никогда не пересечемся. — У нас идентичная программа теперь, Огай тебе не сказал? Ну, за редкими исключениями. — ухмыляется Осаму, намекая на проигрыши Чуи. Он ещё и чужого тренера смеет по имени называть. Теперь он будто занял не только второе место на соревнованиях, но ещё и последнее в этом диалоге. Накахара выражает всё свое негодование взглядом, не зная как на это ответить, а Дазай продолжает пристально наблюдать за чужой реакцией. Спустя пару мгновений, Чуя разворачивается и уходит, так ничего не добившись. Он привык начинать взаимоотношения с общей неприязни. Приходится уверять себя, что он – редкий пазл, иначе придется снова начать тонуть в мыслях про свою бессмысленность буквально везде. Не уведомляя никого о своем уходе, стараясь просто выбраться со стадиона, Накахара наскоро переодевается и избегает всех назойливых журналистов, так и норовящих спросить о его резкой вольности. Когда с ним не обращаются как с хрупкой вазой, позволяя передвигаться исключительно в автомобиле с личным водителем, Чуя предпочитает нарушать правила дорожного движения и не знать станет ли последней эта поездка. Не по договоренности, не по правилам, но ему всё равно, когда он кое-как успевает завести алый байк и уехать как можно дальше. Режущий холодными порывами ветер, абсолютный шум в ушах и чувство мнимой свободы. Чуе нравится рисковать собой, он смело признается себе в том, что не волнуется, если разобьется насмерть. Создает ли он сейчас новый скандал или усугубляет предыдущий – не столь важно. Стабильная нестабильность и пропорция абсолютного хаоса. Он смеется, когда различает сквозь ветер звуки автомобильных сигналов. Плевать, ему совершенно плевать. Попадется полиции – откупится деньгами; умрёт – будет не против; покалечится – настоит на эвтаназии. В прошлом году, его уже задерживали за вождение мотоцикла в состоянии алкогольного опьянения. Федерация фигурного катания Японии приняла решение на пять месяцев отлучить Чую от соревнований и всех предстоящих программ. Но ничего страшного не произошло: принудили к общественным работам и заставили выплатить штраф. Было унизительно и скандально, но ведь сейчас он не пьян, просто немного превышает допустимую скорость, не так ли? Адреналин заставляет забыть о неудачном выступлении и всех его последствиях. Накахаре всё равно до тех пор, пока безумное маневрирование в городе и на его окраинах резко не надоедает. Быстро добравшись домой, парень сразу же раздевается и идет в душ, пытаясь стряхнуть с себя каждое пережитое событие за сегодня. На самом деле, избавиться от бесконечного прокручивания отдельных моментов его жизни, но в подобном признаться себе тяжелее. В каком-то внезапном порыве, Чуя резко выкручивает кран на максимально горячую температуру воды, чувствуя как его тело почти согревается. На деле, кожа горит, а давление поднимается, но этого всё равно не достаточно. Внутри по-прежнему холодно, липко и это чувствуется заслуженным. Он жёстко трёт кожу мочалкой, словно стараясь стереть любое воспоминание о прикосновениях этого дня. Вода в душе обжигающе горячая, но он не может заставить себя выключить её. Он долго стоит под душем, впустую растрачивая время, которого у него и так нет. Когда Чуя ощущает, что может потерять сознание от резкого перепада температуры, то вынуждает себя выключить воду и опереться на влажный кафель. В глазах стремительно темнеет, пульс отбивает быстрый ритм по всему телу, но Накахара терпит и не поддается. Открывая двери ванной комнаты, он пытается сфокусировать взгляд и делает рваные вдохи. Не полегчало, но отвлекло. Возвращаясь к зеркалу, фигурист вновь видит свое изнеможденное отражение: два острых лезвия вместо ключиц, хладный мрамор вместо кожи. Без единого внешнего изъяна, но сейчас он уверен – он один сплошной изъян. Самоуверенность вдруг рушится и разлетается на режущие осколки льда, которые впиваются в мысли. Чуя смотрит на себя и не узнает собственного отражения. Если спросить у него кто он такой, он растеряется, пытаясь подобрать корректный ответ. Скажет ненавистное имя и добавит: "Победитель прошлогоднего чемпионата Японии по фигурному катанию." Ему нечего сказать о себе, кроме небольшой горстки достижений в спорте. Медали и награды, укращающие полки, – единственное материальное доказательство того, что он жив и пытается заявить о себе. Парень учащенно дышит и неторопливо выходит из ванной, чтобы повесить серебряную медаль возле остальных. Пока его ровестники праздновали выпускной – он добился бронзы на международных соревнованиях. Пока они развлекались на вечеринках – он пытался выполнить тройной аксель для программы одного из турниров. Всю свою жизнь он потратил на спорт. Отказался от традиционного образования, пытаясь учиться дома. Выходил на улицу только чтобы пойти на каток и провести там всё свое время. Рухнув на кровать, Чуя сжался от холода, неожиданно парализовавшего всё его тело и идущего откуда-то изнутри. Сердце бешено стучало в грудной клетке, так глупо и безнадежно мечтая забыться хоть в чем-то. Он переживает беспрерывный поток сознания как квантовую физику, находясь в суперпозиции. Пытаясь понять одну мысль – наводит миллиарды других. Луна откидывает продолговатые тени на пол, но не желает пролить хоть немного света на мысли Чуи. Он напоминает самому себе звездочёта. Беспрерывно считает количество видимых небесных тел, наблюдает за их слабым далеким мерцанием и упорно связывает цифры арифметикой в мыслях. Но стоит только на секунду отвлечься и все старания оказываются пустыми и кажутся изначально бесполезными. Чуя отчаянно пытается не думать о предстоящих последствиях своих решений, забыть обо всем, что сегодня сделал, и вспомнить о какой встрече говорил тот, кто занял сегодня первое место. Казалось, это было важной деталью. Воспоминание скользило по льду за пределами его досягаемости и никак не хотело полноценно проявиться. Но что-то было, он будто точно знает, что должно было быть. "Ты сам себя опозорил." Накахара резко распахивает глаза, не зная как избавить себя от этой фразы, произнесенную таким хладно-уверенным тоном. Чуя бы его запомнил, раз он умеет отпечаться в памяти всего парой слов. Они не встречались, Дазай просто ему соврал, чтобы отвлечь внимание. Или просто пересекались на одном из чемпионатов, это незначительно. Парень плотнее кутается в сбитое одеяло, пытаясь найти хоть чуточку недостающего тепла. Лёд бодрит, но истощает. Тело болит от длительного напряжения, а мышцы сводит обществом одиночества. В такие моменты в груди разрастается пустота, в которую, кажется, он когда-нибудь провалится. Чуя постепенно засыпает с мыслью о том, что имея над своим поведением власть, он будет до скончания времен измываться над собой ради своих регулярно сменяющихся идеалов. Но наверное, связывая себя с гладью льда, не стоит удивляться холоду в остальных сферах жизни.