Гонец Олимпа

Порой Гермес забывал, что половина богов Олимпа — его родные братья и сёстры, так сильно различались все они характерами. И неудивительно — разве могут быть как две капли воды похожи сыновья даже от законной жены, не говоря уже о детях от многих других женщин? И если с братьями Гермес пересекался регулярно — даже многие герои Эллады, которым он покровительствовал, были ему близкими родственниками — то сестёр видел не так часто. Конечно, каждый раз прилетая на божественный пир, он с улыбкой приветствовал Гебу, вечно юную дочь Геры, скромно подающую богам нектар и амброзию. Она пребывала в тени Ганимеда, любимца Зевса, который для всех оставался диковинкой — нечасто на Олимпе можно увидеть тех, кто был когда-то смертным. Но Геба не была против — и немного краснела, когда слышала похвалу в свой адрес. Гермесу нравился этот лёгкий румянец, и он не скупился на красивые слова. Разительно отличалась от Гебы другая сестра, Артемида. Не всегда можно было увидеть её на пирах, но если и случалось такое, то держалась она подле Аполлона. Гораздо чаще неутомимая лучница пропадала в лесах вместе со своей свитой, отдаваясь любимому делу — охоте. Их с Гермесом пути редко пересекались, и потому он даже не мог сказать, какие между ними отношения. Лучше всего было признать, что никаких отношений — ни братских, ни враждебных — между ними нет вовсе. Но есть одна сестра, что близка сердцу Гермеса, как никто другой. Величественная и могущественная, из-за неё когда-то юный бог решил, что не уступит ей ни в чём, что и ему будут поклоняться все жители Эллады. Афина, старшая из детей Зевса, неприступна, лик её словно высечен из мрамора — так грозен и монументален. И, повзрослев, Гермес воспринял её холодность как вызов. Но нет, он не будет, как Гефест, преследовать её, ища волю низменным желаниям, это лишь оскорбило бы Афину. И не нужна была Гермесу ни её любовь, ни близость; самый ценный дар, что мог получить он от воинственной богини — уважение. Афина была мудра, и вслед за ней Гермес научился остроте ума, развившейся из природной смекалки. Она благословением своим защищала города, а он — путников, что странствовали меж ними. Пока Афина наставляла и вдохновляла воинов, Гермес учил людей дипломатии — а это всё равно что войны без оружий. «У нас с ней одинаковый вкус на мужчин», — шутя, говорил он, и речь шла вовсе не о любовниках. Они оба благоволили героям, что готовы биться с чудовищами и защищать слабых. Невозможно было стать такой же, как сестра, но у Гермеса получалось дополнять её. И, когда даже смертные начали восхвалять их не порознь, а вместе, Афина наконец признала в брате равного.