Тайна созвездий Амита Таккара

      Они переместились по каминной сети в северную башню, прошли по винтовой лестнице до четвёртого этажа и встали перед извечной каменной горгульей.       — «Крылья златоглазки», — произнёс директор Биренс и статуя сдвинулась с основания, пропуская Гермиону вперёд.       Роуди остался в коридоре, убеждая себя, что тем самым уважает право Хранителя замка на тайны, даже от директора. На самом же деле он понимал, что пойди он с Гермионой, портрет Дамблдора вряд ли сказал бы хоть слово в присутствии «чужака», если бы вообще появился на месте.       Грейнджер поднялась в кабинет, наложила на него мощные заглушающие чары и подошла к нужной раме. Дамблдора не было на месте.       — Альбус! — она громко позвала его и некоторые спящие картины стали тихо возмущаться наглости девчонки.       — Альбус! Это важно! — она теряла терпение.       — Он болтает с Квинси на своём портрете возле крипты, профессор, — ровным тоном произнёс Армандо Диппет, предшественник Дамблдора на посту директора.       — Мисс Грейнджер, — льющийся бархатный голос заставил её непроизвольно вздрогнуть. — Что произошло?       У ведьмы сбилось дыхание. Гермиона не видела его на портрете долгих пять лет. Хотя, порой, бывала тут в поисках своего мрачного преподавателя, чтобы задать какой-то вопрос по его наработкам и дневникам, которые ей отдали, как новому зельевару, спустя несколько лет тщательной проверки, но, на самом же деле, она искала его просто для того, чтобы увидеть. Он не любил общество людей и даже после смерти остался верен себе в этом. Северус Снейп пал предателем для всех и лишь Гермиона, единственная во всём мире, знала его тайну, которую Гарри и Рон, к тому моменту, уже унесли в могилу.       Ведьма вернулась к визжащей хижине, когда всё было кончено. Она легла у его охладевшего тела и пролила своё порядком скопившееся горе. Она была не в силах видеть павших друзей сейчас, она сошла бы с ума, но Северус Снейп… его оплакать Грейнджер могла. Его смерть была вписывающейся в логику её разума на тот момент. Он сам будто бы толкал себя к этому моменту каждый день своего болезненного существования и Гермиона приняла его кончину, вдоволь нарыдавшись, намочив своими слезами его антрацитовый сюртук. Ей было стыдно за это, но даже после смерти Северус Снейп стал чьим-то инструментом. Для Гермионы это был повод выпустить немного боли и не слететь с катушек и профессор, не по своей воле, помог ей в этом. Волшебница утёрла слёзы, поднялась на ноги и отлевитировала его к павшим героям, на внутренний двор колокольной башни, куда стекались все выжившие и раненые в той чудовищной схватке. Она опустила его тело на сырую землю и заговорила. Гермиона слово в слово помнила свою речь до сих пор. Она лилась минут десять, пока ведьма не притихла, а затем Симус Финниган поднял свою палочку вверх и зажёг «Люмос». Каждый волшебник по цепочке передавал друг другу эстафету, пока, наконец, всё поле не озарилось ослепляющим заревом, напоминавшим звёздное небо. Это был тот самый момент единения, когда души живых на мгновение словно бы коснулись душ мёртвых, оплакивая последних. Гермиона отвлеклась от накативших воспоминаний и нашлась с ответом:       — Беда, профессор.       Тот понимающе кивнул. Она прождала еще минут десять. Другие портреты перемещались по замку в поисках Альбуса, пока, наконец, сереброволосый старец не замаячил на своём законном месте. Он запыхался.       — Гермиона, что случилось? — портрет пытался отдышаться после внезапной пробежки.       — Началось, Альбус, — горько произнесла она. — Мы знали, что это может случиться. Трещина в замке не починилась. Магия Исидоры Морганак пробивается. Господа директора Хогвартса, вы даёте мне разрешение распечатать зал Картографии?       По кабинету пронёсся недовольный гомон десятка портретов.       — В этом совершенно нет необходимости, юная леди, — Финеас Блэк сочился желчью. — Как Хранитель, если Вы внимательно слушали историю ордена, когда давали присягу десять лет назад, ваша предшественница Лилит Барлоу победила Ранрока, сдержала тёмную силу Морганак и запечатала зал. То же самое сделали и Вы с вашими друзьями в прошлый раз. Так было и так будет, зал заперли не для того, чтобы распечатывать его всякий раз, когда замок начинает нуждаться в капитальном ремонте. Вы помните, чего стоило его запечатать в прошлый раз.       — Мы должны убедиться, Финеас, — возразил Дамблдор. — Если всё так, как говорит Гермиона, то ситуация намного серьёзнее, чем мы думали.       — Эта грязнокровка не справится в одиночку! — вскрикнул возбуждённый от гнева Финеас.       — Закрой свой поганый рот, Блэк, — сталью прозвучал Снейп. — И больше никогда не произноси это слово при мне.       Все портреты обернулись в сторону мрачного профессора. Его присутствие было не просто редкостью, нонсенсом.       — Мисс Грейнджер, как Вы планируете запечатать вход вновь? — он ровным тоном обратился к девушке, переминавшейся с ноги на ногу во время дискуссии.       — У меня нет плана, — она чуть поникла. — Однако! Смею возразить. Если мы не откроем его сейчас, потом может быть уже поздно. Я не люблю действовать сгоряча, но, в данном случае, господа, решать, как запечатывать зал мы будем после того, как решим проблему с силой Исидоры, а эта проблема явно назрела. Глупо было бы отрицать очевидное.       — Я согласен с Гермионой, — поддержал ведьму Дамблдор. — Я даю согласие на распечатывание зала Картографии. Aperi ostium, Custos       — Aperi ostium, Custos, — вторил ему Снейп.       — Aperi ostium, Custos, — по цепочке поддержали остальные.       Последним был Блэк. Он зло покосился в сторону Снейпа и Дамблдора, но под всеобщим давлением, всё же, сдался, тяжело вздохнув:       — Aperi ostium, Custos.       Перед Гермионой материализовалась ниша в стене, которая открывалась кирпичик за кирпичиком, а затем оттуда вылетела продолговатая серебристая палочка, древко которой огибали витиеватые узоры Древней магии. Палочка Хранителя. Девушка обхватила её правой рукой и уверенно кивнула, подходя к камину и бросая летучий порох себе под ноги.       — Подземелья, — уверенно произнесла ведьма и исчезла в зелёной дымке.