Тайна созвездий Амита Таккара

      Они вышли из огромного шатра Манд’алор и направились за женщиной в золотом шлеме, зайдя в соседний, поменьше, с небольшой доменной печью. Это была походная кузница.       Гермиона не знала статуса этой воительницы, но подозревала, что та была кем-то вроде духовного наставника мандалорцев. Судя по тому, что она не снимала свой шлем, женщина, вероятно, относилась к племени Дина. Она завела их в свой шатёр и встала перед печью.       — Дин Джарин, ты когда-нибудь снимал свой шлем? — от её тона у Гермионы пробежали мурашки по коже.       — Да, — Дин сделал шаг вперёд, слегка склонив голову.       — Кто-нибудь из живых существ видел твоё лицо? — уточнила она, понимая, что в его ответе есть подвох.       — Нет, — твёрдо ответил воин.       — Хорошо, — удовлетворённо кивнула воительница. — Гермиона Грейнджер, тебе нужен наставник, чтобы подготовиться к Верд’готен.       — Если Дин согласен… — она кусала губы. — …то мог бы он стать моим наставником?       Мужчина утвердительно кивнул.       — Отныне, ты, Гермиона Грейнджер — подмастерье Дина Джарина, — произнесла воительница. — Выбери оружие и тренируйся. У тебя есть три дня на подготовку. На турнире тебе предстоит сразиться с тремя противниками. Если ты победишь их всех, то станешь одной из нас, если проиграешь — тебя изгонят навеки.       Гермиона молча кивнула.       — Можете идти, — произнесла воительница, а после добавила им вслед: — Не подведи своего наставника, волшебница с Земли.

***

      Дин и Грогу разместились в походном шатре, лежавшем на складе «Лезвия» как раз на такой случай.       Гермиона достала из своей чудо-сумки крошечную палатку с наложенными на неё чарами «Капациус экстремис»* *(«заклятье незримого расширения»). Волшебница была безмерно благодарна своей главной в жизни наставнице и почти что второй матери, профессору МакГонагалл, за то, что та научила её этому заклинанию. Оно спасло их с Гарри и Роном, когда они были в бегах, оно поможет ей перенести бескар, если всё получится.       Минерва всегда была для Гермионы особенным человеком в жизни, как и сама мисс Грейнджер — для профессора МакГонагалл. У них была прочная незримая связь, которой обе трепетно дорожили.       Для Гермионы профессор была человеком, который познакомил её с удивительным миром магии, деканом факультета и одной из сильнейших волшебниц, которых она знала.       Для Минервы же мисс Грейнджер была кем-то вроде дочери, которой у той никогда не было, от того ей было так невыносимо больно просить свою любимую ученицу ломать себе жизнь, принимая бремя Хранителя. Возможно, совершая худшую ошибку в жизни, обрекая себя на то, чтобы быть привязанной к Хогвартсу, без возможности поведать об этом кому-то ещё. Минерва даже не сомневалась, что именно Гермиона будет той достойной, что сможет увидеть следы Древней магии.       По правде говоря, профессор МакГонагалл никогда бы в этом не призналась, но она считала, что Гарри незаслуженно отдают все лавры первенства в то время, как Гермиона спасала их трио буквально всё время. Не будь её, не факт, что парни смогли бы совершить все те удивительные подвиги, которые ей, Минерве, удалось наблюдать ещё с первого курса их обучения. Поэтому, когда профессор спросила свою девочку о том, видит ли та что-нибудь в комнате, которую создала Лилит Барлоу для проверки волшебников и Гермиона ответила однозначно, сначала Минерва ощутила облегчение, а затем ей захотелось взвыть. Ей пришлось обречь её на это, а потом заставить стереть память себе и всем, кто знал этот секрет. Однако, Гермиона не злилась на любимого декана. Она была поистине достойным Хранителем, потому что всегда принимала эти невыносимо сложные решения ради Хогвартса. Она всегда выбирала Хогвартс в итоге. «Таков Путь», как сказал бы Дин.       Именно поэтому девушка не могла понять, почему остановила себя, когда могла просто заставить Бо-Катан дать ей слово, а не идти на бессмысленный риск, сражаясь за возможность принять чужую веру. Она давно подавила в себе юношеское стремление к излишнему идеализированию чего-либо и в вопросах применения тёмной магии и даже «непростительных» стала намного расчётливее и практичнее. Чем больше Гермиона углублялась в дневники Снейпа, тем отчётливее понимала, что мир не чёрно-белый и иногда, чтобы достичь света, нужно окунуться во тьму.       Мрачный профессор зельеварения был ярчайшим примером этого. За все десять лет его жизни после присяги Дамблдору он творил немыслимые вещи во благо и только благодаря Снейпу и его грязным поступкам они одержали победу в итоге. Гермиона, понимая всё это, ещё два с половиной месяца назад, без зазрения совести забрала бы бескар и смылась бы из этой Галактики в свою, но не теперь… Теперь всё иначе. Дин так старался ради неё. Она не могла даже думать о том, чтобы предать этого человека. Он вновь напомнил ей то забытое чудесное чувство, когда те, кто тобой дорожит, сражаются за тебя до конца. Гермиона не думала, что он дорожит ею, нет, но он единственный из всех, за десять долгих пустых лет её жизни, сражался за то, что ей важно и это было бесценно. Это стоило любого риска и даже если вдруг она погибнет на этом турнире, то умрёт, зная, что есть человек, который сможет её оплакать.       — Научи меня обращаться с этим, наставник, — Гермиона подошла к воину и протянула ему лазерное копьё, которое торчало из её спины, когда они бежали с поля боя против того преторианского гвардейца. Они оставили копьё в оружейной и не вспоминали о нём до сегодня.       — Зачем тебе это? — он сложил руки на груди. — Ты эффективнее будешь сражаться своей палочкой.       — Да, но мне предстоит сражение с главным противником, — загадочно произнесла она. — Бескаром. Без него любой, кто выйдет против меня, не представлял бы угрозы, но я не смогу заставить их снять свою броню, так что…       — Лазерное копьё не пробьёт бескар, — верно подметил Джарин.       — Зато пробьёт одёжду и мягкие ткани их тел в местах, незащищённых бронёй. Это мой единственный шанс нанести урон. Иного выхода я не вижу.       — Хорошо, — выдохнул воин с сомнением. — Начнём после ужина.       — Спасибо, Дин, — проникновенно произнесла Гермиона и воин кивнул. — За всё. Я в долгу перед тобой.       — Пустяки, — отмахнулся мужчина и отвернулся к палатке, делая вид, что занят проверкой надёжности конструкции. — Буду ждать тебя через полчаса на тренировочном поле.