Тайна созвездий Амита Таккара

      Гермиона шла по развалинам виадука, прилегавшего ко внутреннему двору, в сторону лодочного сарая. Было темно и холодно. Битва была в самом разгаре. Она только что потеряла Гарри и они узнали, что Волдеморт прорывается к самому сердцу Хогвартса. Мыслей не было, как и эмоций. Она растворилась в боли, ведомая и потерянная. Профессор МакГонагалл приказала ей идти сюда и Гермиона бездумно подчинилась. Ей было всё равно, куда идти или зачем. Гарри погиб. Гарри Поттер, мальчик-который-выжил, её лучший друг, погиб от руки монстра. Волшебница поклялась себе, что отомстит змею, чего бы ей это ни стоило.       Рона отправили за клыком Василиска. Он что-то нежно шептал ей, успокаивая, обещая, что всё будет хорошо. Ох, Рон, больше не будет, не теперь, когда их нерушимое трио расколось. Когда Гарри мёртв! Она не могла в это поверить. Отказывалась. До боли царапая кожу ладоней ногтями, пытаясь себя разбудить, но было тщетно: сон не отступал. Это всё наяву.       «Гарри Поттер… Мёртв!», — злорадное шипение монстра повторялось в её голове раз за разом и девушка схватилась за виски, закрывая уши кровавыми ладонями, чтобы не слышать больше этот мерзкий шелест подонка, которого она поклялась убить. «Гарри Поттер… Мёртв!», — он шептал это снова и снова и снова.       Гермиона сорвалась с места и побежала к сараю, спотыкаясь об обломки виадука, почти срываясь вниз, к скалам, в пропасть. Пусть она упадёт, пусть! Пусть это закончится! Всё закончится! Она больше не могла, не хотела сражаться! «Гарри Поттер… Мёртв!».       Она упала на колени, разрывая джинсы об обломки разбитого камня, создавшие кровавые росчерки на мягкой коже. «Гарри Поттер… Мёртв!», — она не могла прогнать этот голос из своей головы! Не могла! Стеклянные глаза Гарри вспышкой промелькнули в сознании. Его красивое посеревшее вмиг лицо громко ударилось о вымокшую от слёз скорбящих сегодня землю. Тело обмякло и безвольно распласталось у ног торжествующего змея. «Гарри Поттер… Мёртв!».       — А-а-а-а-а! — нестерпимый, душераздирающий крик вырвался из горла, не щадя её связки.       Она рухнула на мост, заливаясь слезами, чувствуя терпкую горечь во рту. Поднявшаяся пыль от развалин набила собой её глотку и Гермиона закашляла. Тяжело и с хрипом, задыхаясь. Её лицо покраснело, глаза были усыпаны кровавой сетью лопнувших капилляров. Она всё кричала и кричала и кричала, пока голос не сорвался. Тогда она перешла на хрип, давясь булькающими звуками, издаваемыми её гортанью. Голова раскалывалась от нестерпимой мигрени, но ведьме нужно было чувствовать хоть что-то, чтобы не потеряться в пустоте. Она лежала одна, посреди разбитого виадука, вся в пыли, на обломках каменных плит и давилась слезами, пока кто-то не схватил её за плечи, вырывая из глубокого сна.       — Гермиона! — послышалось где-то над её ухом. — Всё хорошо, тише. Всё хорошо.       Она распахнула глаза. Её тело тряслось, а достигнувшая апогея паника не давала мыслить ясно. Кто-то крепко держал её за плечи. Нет, обнимал. Холодная пластина давила на её лицо, а горячие руки прижимали к себе сжавшуюся в комок, трясущуюся фигуру волшебницы. Он слегка поглаживал её по спине и от этих почти медитативных движений становилось чуть легче. Гермиона понемногу отходила от шока, возвращаясь в реальность.       Холодный бескар контрастировал с теплыми нежными прикосновениями его ладоней. Девушка позволила себе утонуть в этом чувстве безопасности ещё на несколько мгновений. Она завела руки куда-то за его спину, сцепляя в замок и вдохнула запах: металл, едва различимый шлейф пота, мускус и что-то ещё. Что-то непохожее на другие запахи. Гермиона могла поклясться, что именно так пахла бы её «Амортенция», понюхай она её прямо сейчас. Девушка глубоко вдохнула этот прекрасный запах, заполняя им свои лёгкие и её плечи немного расслабились, а слёзы прекратили вытекать из глаз бесконтрольно. Она шёлком льнула к холодной пластине нагрудника, тая в безопасных объятиях посреди непроглядной ночи до той самой секунды, пока не очнулась от наваждения и резко не отпрянула в сторону, сообразив, что происходит.       — Прости, пожалуйста, о, Мерлин, мне так стыдно, — она запаниковала ещё хлеще, чем минуту назад. — Дин, я не знаю, что на меня нашло. Это не повторится. Мне снился кошмар, а потом… У меня закончились запасы зелья «Сна без сновидений». Я не хотела никого потревожить, я…       — Всё в порядке, Гермиона, — он мягко прервал бессмысленный поток её речи. — Поспи ещё немного, если сможешь.       — Не смогу, — она отрицательно покачала головой.       Мужчина слегка раздосадованно кивнул. Он сидел на её кровати, совсем рядом, а затем вдруг встал и приблизился к выходу. Он бросил мимолётный взгляд в её сторону, но так и не решился произнести хоть что-то, а затем просто вышел, оставляя Гермиону наедине с её демонами и с глубокой дырой в душе, которую, кажется, мог закрыть собой только он один.       Она посмотрела на свои ладони, они слегка саднили и Гермиона заметила кровавые вмятины на мягкой коже. Девушка тяжело вздохнула, а затем заплакала. Очень тихо, чтобы больше никого не потревожить. Но она не знала, что за шатром, на остывшем песке, сидел потерянный и разбитый мандалорец, чьё сердце разрывалось от боли при каждом едва различимом в ночи всхлипе волшебницы.