Тайна созвездий Амита Таккара

      Дину не спалось. Он лежал рядом с Грогу и Гермионой и размышлял о том, как кардинально изменилась его жизнь одним днём. Мандо не рассчитывал на то, что этот брак станет настоящим. Он не преследовал эту цель, когда предлагал Гермионе выйти за него, хотя где-то глубоко внутри, лишь на пару мгновений, в его беспокойном от буйных чувств разуме мелькнула запретная фантазия о том, каково ему было бы, обернись обстоятельства таким образом, но рассчитывать на то, что так и случится, он вовсе не смел. Поэтому воин всё ещё не верил, что это не сон.       Дин мягко касался волос Гермионы, слушая её мерное дыхание и замирал на каждом её вдохе. Вот она, лежит рядом с ним, абсолютно умиротворённая и, кажется, что счастливая… Да, абсолютно точно. Мандо сомневался во многом, относительно этой женщины, но только не в том, что её глаза сегодня ярко светились счастьем и шаткая мысль, что именно он — причина этих чувств, приносила воину неописуемый восторг.       Мужчина знал, что их близость краткосрочна. Она сама прямо сказала ему об этом и обозначила срок — две недели. Дин пошёл на эту сделку, ясно осознавая, что всё это точно стоит тех мук расставания, что ждали его впереди. Сердце неприятно кололо от тревоги всякий раз, когда Мандо думал об этом, поэтому он старался запихнуть эти мысли куда-нибудь поглубже, на задворки разума и не омрачать то прекрасное время, что отведено им, чтобы быть друг с другом.       Дин впервые с малых лет почувствовал, что у него есть семья. Настоящая. Где не нужно скрывать своё лицо или казаться кем-то, кого хотят видеть в нём: мандалорца, воина, последователя Кредо, наёмника, убийцу или кого бы-то ни было ещё. Рядом с Грогу и Гермионой ему позволено быть самим собой. Хоть Мандо до сих пор так и не понял, кем точно он был, однако, мужчина чётко осознавал, что именно рядом с этими двумя он ощущал себя целым.       Его сын тихо посапывал во сне, а Гермиона перевернулась на бок, лицом к мужчине. Они лежали в прогретом от них же троих шатре и отдалённое стрекотание насекомых немного успокаивало тревогу мандалорца. Он не мог уснуть сегодня, не мог позволить себе не смотреть на умиротворённую Гермиону, пока это ещё возможно, потому что, вероятнее всего, такой шанс представился ему только этой ночью. Завтра они улетят на Мандалор и никто не знает наверняка, чем обернётся эта экспедиция и как долго продлится, поэтому Дин Джарин упорно отгонял сон, чтобы насладиться спокойствием, смотря на свою спящую семью и понимая, что воспоминания об этом насыщенном событиями дне — всё, что у него останется, когда Гермиона уйдёт…       Девушка стала дышать тяжелее, её красивое лицо исказилось гримасой боли, а брови свелись к переносице. На лбу проступил пот. Она тревожно залепетала:       — Грегори, зачем ты так со мной? Прекрати, — слёзы потекли по щекам волшебницы. Сердце Мандо вдруг полоснуло лезвием. Он аккуратно переложил Грогу повыше на подушки и притянул Гермиону к себе, заключая в объятия. Мужчина стал гладить её по волосам и целовать в макушку, пытаясь хоть как-то унять боль девушки, но слёзы продолжали стекать по лицу его жены и это разрывало его душу в клочья. — Я виновата, ты прав. Во всём прав. Пожалуйста, не нужно… Я буду стараться сильнее… Прошу, не поступай так со мной…       Она прижалась к телу мужчины теснее, вдыхая аромат мандалорца и её плечи слегка расслабились, но через мгновение девушка натянулась струной и заплакала ещё сильнее.       — Дин, не бросай меня. Я исправлюсь. Я была не права, прости меня…       Мужчина сглотнул. Ей явно снилось что-то ненормальное. Он никогда и ни к чему её не принуждал и уж тем более не обвинял хоть в чём-то. Мужчина прижал её ещё теснее и поцеловал в лоб, ощутив на губах солоноватый вкус. Её кожа была горячей, а тело — дрожащим. Тихий плач понемногу перерастал в рыдание.       — Гермиона, — он погладил её по плечам, нежно и вкрадчиво шепча на ухо жене: — Проснись. Всё хорошо, я рядом, я никуда не уйду.       — Ты обещаешь? — она прильнула мокрым прохладным носом к его шее.       — Обещаю, — произнёс воин и прижал её к своему стучавшему набатом сердцу ещё теснее. — Я буду рядом до тех пор, пока это будет возможно…       — А потом? — она всё ещё бормотала во сне, а зрачки спешно перемещались под веками. — Не бросай меня… Я люблю тебя.       Дин не ответил. Все слова свалялись плотным комом и застряли в горле. Мысли в голове путались. Дыхание сбилось настолько, что мужчине потребовалось выйти на воздух. Он аккуратно отстранился от объятий жены, надел шлем и вышел из шатра в чём спал. Он рвано дышал и не мог прийти в себя. Что она только что сказала? Невозможно. Ей что-то приснилось, поэтому она не понимала, что говорит. Может она и вовсе говорила не с ним. Да, наверное. Речь о том Грегори.       Жгучая ревность резко и больно дала под дых и он тяжело вздохнул. Бесконечный поток мыслей мужчины прервался в тот самый момент, когда его жена вышла из шатра шаткой походкой. Её глаза были слегка покрасневшими, но слезы она вытерла раньше.       — Я снова разбудила тебя? — её измученный виноватый вид заставлял его страдать. — Прости, мне не стоило оставаться в твоём шатре… Мои кошмары всегда будут мешать вам с Грогу спать… Я что-то говорила во сне?       Он потянул её за руку и Гермиона повиновалась, почти падая в объятия мужа. Он крепко обвил её фигуру обеими руками и прижал к себе, прислоняясь холодным шлемом к груди девушки.       — Ты никогда мне не помешаешь, Гермиона, — тихо возразил он, а затем задал мучивший его до зуда под кожей вопрос: — Кто такой Грегори?       Тело девушки напряглось и Мандо поднял голову, чтобы рассмотреть её эмоции. Во взгляде жены Дин увидел страх и панику.       — Я назвала его имя? — она кусала губы.       Мандо молча кивнул. Плечи Гермионы поникли. Она тяжело вздохнула и увела взгляд куда-то в сторону.       — Это мой бывший, — пояснила девушка. — Он принёс мне много боли, поэтому иногда монстры в моих кошмарах принимают его облик. Наверное, на этот раз мне снилось что-то из прошлого. Я не помню… Прости, что разбудила. Мне всё же стоит вернуться к себе.       Она уже собиралась встать в тот самый момент, когда Дин мягко, но властно вновь потянул её на себя. Девушка едва слышно вздохнула от неожиданности и осталась на месте — в его крепких объятиях. Дин погладил её по щеке пальцем и она прикрыла глаза, утопая в нежности и любви к своему мужу.       Мандо долго думал, что ей сказать, как успокоить, но не нашёл решения лучше, чем приподнять свой шлем и оставить мягкий влажный поцелуй на её покрасневших искусанных губах.       Гермиона ответила с нежностью, обхватывая его лицо руками. Она аккуратно отстранилась и прильнула к его груди, вслушиваясь в сбивчивое сердцебиение мужчины. Волшебница невесомо коснулась губами его горячей кожи где-то в районе ключицы и, наконец, широко улыбнулась.       — Идём в шатёр, — произнесла она тихо. — Не хочу, чтобы ты замёрз.

***

      Дин проснулся с рассветом и не нашёл жену рядом. На подушках сладко посапывал только Грогу. Мандо погладил малыша по спинке и принялся надевать броню. Мышцы воина были до того расслабленными, что экипироваться вовсе не хотелось. «Нежный пудинг», так она назвала его вчера. Гермиона права. Он слишком размяк. Мужчина собрался с мыслями и принялся одеваться, а когда вышел из шатра — застал свою ридуур у их костра. Гермиона уже вовсю порхала над котлом, приятный аромат из которого разносился по округе.       — Ты проснулся? — её лицо сияло от радости. — Буди Грогу. Позавтракаем в спокойствии, пока не пришлось собираться в дорогу.       Дин молча кивнул и вернулся обратно. Он подошёл к сыну и сел на корточки, опустив руку в перчатке на его спинку.       — Эй, мелкий, — он слегка потряс малыша. — Вставай. Завтрак ждёт.       Грогу недовольно запыхтел, не открывая глаз и отмахнулся от назойливого отца.       — Грогу, вставай, — настаивал Дин, чуть усерднее касаясь ребёнка, накрывая его живот своей широкой ладонью.       Кроха засопел и фыркнул, а затем попытался столкнуть с себя раздражающую ладонь, которая мешала ему спать. Дин усмехнулся и продолжил поглаживать Грогу, слегка покачивая в стороны, в надежде «растолкать». В какой-то момент ребёнок всё же проснулся и сел на подушку, очень недовольно смотря на Дина. Мандо рассмеялся, не сдерживаясь. Малыш протёр глазки руками и сладко зевнул, пытаясь лечь снова, но Дин поднял его на руки, не давая этого сделать.       — Нет уж, мелкий, — он усмехнулся в который раз за это утро. — Подъём.       Грогу безвольно повис на его руках и тяжело вздохнул. Мандо вынес его из шатра. Яркие лучи рассветного солнца окончательно пробудили дитя и тот, ещё раз сладко зевнув, спрыгнул с рук отца, приземлившись на бревно у костра. Он принюхался и в животе ребёнка заурчало. Малыш терпеливо сел, придвинувшись к котлу и Гермиона подала его порцию. Сегодня на завтрак было мясо и какая-то белая крупа. Грогу такую никогда не видел.       — Это рис, — пояснила девушка, когда увидела замешательство в глазах малыша. — Такую крупу едят на Земле.       Грогу недоверчиво зачерпнул ложкой немного того блюда, что было в его тарелке, а затем положил в рот, прожевал и удовлетворённо кивнул. Гермиона усмехнулась и перевела взгляд на мужа, а затем взмахнула палочкой, накладывая на их пристанище какую-то защиту. Когда она закончила, то повернулась к Дину и внимательно посмотрела прямо на мужчину.       — Ты можешь снять шлем, — произнесла она тихо. — Я наложила дезиллюминационные чары на периметр. Тебя никто не увидит, кроме нас с Грогу. Даю слово. Мне хочется, чтобы мы поели все вместе…       Дин какое-то время сомневался, озираясь по сторонам. Они хоть и жили вдалеке ото всех, но, всё же, мандалорцы уже понемногу просыпались и сними воин шлем, они точно увидят его лицо, но Гермиона никогда не врала ему и он с трудом, но, всё же, доверился и потянулся к голове, освобождая себя от душной корки бескара. Мужчина тревожно посмотрел в сторону Визслы, который говорил с Оружейницей вдалеке. Его взгляд был направлен в их сторону, но тот явно не замечал ничего, что могло бы его смутить и Мандо расслабился, осознав, что магия и правда работает. Чувство было очень необычное, но яркое. Гермиона протянула ему тарелку и Дин вдохнул приятный аромат тёплой пищи. Живот скрутило от голода и воин позволил себе положить ложку в рот. На вкус рис не напоминал ему ни одну из тех культур, что мужчина пробовал за свою жизнь, но мандалорцу понравилось. Он прожевал и посмотрел на Гермиону, которая всё это время ожидала его вердикта.       — Ну как? — она кусала губы.       — Необычно, — ответил мужчина, раздумывая. — Вкусно.       Гермиона расплылась в улыбке и душа Дина вмиг наполнилась уже привычным теплом.       Они закончили с трапезой в тот момент, когда к их шатру стала приближаться леди Крайз. Дин спешно надел шлем и ведьма развеяла чары.       — Доброе утро, — произнесла Бо-Катан, когда подошла ближе.       — Присаживайся, леди Крайз, — ответил мужчина, откладывая свою посуду в сторону.       Манд’алор кивнула и присела на край бревна, пристально наблюдая за Гермионой.       — Завтрак? — волшебница протянула ей тарелку и леди Крайз обдумывала предложение какое-то время прежде, чем согласиться. Она кивнула и приняла тарелку из рук девушки.       Бо-Катан попробовала угощение и в глазах вождя мандалорцев Гермиона заметила искреннее удивление.       — Что это? Никогда такого не ела, — произнесла Бо.       — Крупа с Земли, — пояснила Гермиона. — Называется «рис», леди Крайз.       — Можешь звать меня по имени, Гермиона, — серьёзно отозвалась Манд’алор. — Возможно, наше знакомство не задалось сначала, но я бы хотела, чтобы ты не чувствовала себя чужой тут. Теперь ты — одна из нас.       Гермиона задумалась, а затем кивнула.       — А что насчёт брони? — очень кстати заметил Дин, буквально озвучивая мысли волшебницы.       — Я говорила с Оружейницей об этом вчера, — спокойно произнесла Бо-Катан, с удовольствием доедая свою порцию и отставив посуду в сторону. — Сейчас у нас нет достаточного запаса бескара, доспех можно выковать только из дюростали с примесью, а Гермионе нужен чистый металл, поэтому она сможет получить его лишь после того, как мы обоснуемся на Мандалоре и запустим Великую Кузницу. Я думаю, это вполне честная сделка, учитывая обстоятельства.       — Согласна, — кивнула Гермиона. — Спасибо за всё… Бо-Катан.       Манд’алор сдержанно улыбнулась и встала.       — Общий сбор через час, — произнесла она напоследок. — Встречаемся возле флота и выдвигаемся сразу же.

***

      Флот мандалорцев состоял из нескольких типов звездолетов. Гермиона разбиралась в классификации многих из них, потому как к Пелли на починку так или иначе залетали почти все. Флагманом был командный крейсер класса 546 «Аркитенс», который ранее принадлежал Моффу Гидеону, как пояснил Гермионе Дин, пока они ждали общего сбора возле взлётной площадки. Легкий крейсер сопровождали пять штурмовых авианосцев класса «Гозанти», один из которых был также украден у Гидеона Крайз и ее командой на Траске, не без помощи Дина Джарина. Флот также включал восемь транспортных истребителей класса «Мандалорский Ком’рк», которые ранее ведьма никогда не встречала, а их бытовое название «Перчатка» слышала вообще впервые и около тридцати истребителей класса «Клык». Один такой тоже как-то залетал в доки Мото.       Гермиона отметила про себя, что леди Крайз отлично постаралась, чтобы собрать такой внушительный флот, который ныне сформировал основу мандалорского гарнизона и в будущем вполне сможет действовать в качестве сил обороны планеты.       Когда оба племени были у своих кораблей, Манд’алор пригласила Кузнеца, Дина и Гермиону с Грогу на борт своей «Перчатки». «Лезвие бритвы» загнали на флагман в качестве резервного судна. Шлюз «Ком’рка» закрылся и все они тронулись в путь.

***

      — Разведгруппа спускается вниз, — сообщила по рации Манд’алор, когда они достигли родной планеты. — Скоро пропадет связь.       Дин вышел из командного отсека, а когда вернулся снова, сообщил:       — Они готовы.       Грогу спокойно сидел на руках у Гермионы, а когда девушка встала, готовясь к высадке, малыш залез в каркас IG-12 и стал готовиться к приземлению.       — Зачистить зону посадки, — приказала леди Крайз и добровольцы по одному спустились на поверхность Мандалора на реактивных ранцах. Когда периметр был осмотрен, из рубки послышался голос Акса:       — «Перчатка», можно садиться.       Бо-Катан посадила корабль и они, наконец-то, ступили на выженную пустынную землю. Мандалор был очень мрачной, пропитанной тоской и одиночеством планетой. Самой гнетущей по атмосфере из всех в Галактике, где доводилось побывать Гермионе. Повсюду ощущался стойкий запах гари с примесью металла. Воздух был сухим и свежим. Прохладные ветра сновали из стороны в сторону. Близился вечер. Солнце почти скрылось за горизонтом.       — Где-то под нами лежит древняя столица, — леди Крайз прошла вперёд и встала перед отрядом. — Будем наблюдать, пока не найдём кузню и не наладим охрану. Только тогда будем впускать поселенцев. Начнём поиски в той стороне. Построиться.       Воины встали в ряд. Где-то вдалеке Гермиона заметила движение. Нечто приближалось к ним очень стремительно.       — Гляньте! На горизонте. — Дин встал перед Грогу и Гермионой, слегка закрывая их собой.       — Ночные совы, — дала привычную команду своему клану Бо-Катан.       — На левый фланг, — крикнул Акс и все сгруппировались за несколько мгновений, принимая позиции.       К ним приблизилось нечто, похожее на корабль, но только не космический, а мореходный. Он был самодельным и создан из металлических кусков обшивки, дерева и всего, что попадалось под руку. Плыло это своеобразное «нечто» по воздуху в отрыве от земли примерно на полметра, а его немного рваные по краям грязные тканевые паруса дребезжали от сильных порывов ветра.       — У вас есть еда? — послышалось с мачты парусника.       — Есть, — леди Крайз вышла вперёд.       — Вы носите герб «Ночных сов»? — с сомнением отозвался её собеседник.       — Да вроде бы, — спустя недолгую паузу ответила Манд’алор.       — Это мандалорцы — произнесла Кузнец и по отряду пронесся тревожный шёпот.       — Это голос леди Бо-Катан Крайз? — послышалось из уст капитана странного судна.       — Верно, — со сталью в голосе произнесла Манд’алор.       Трое человек взлетели, оторвавшись от мачты своего корабля на реактивных ранцах, приземлившись рядом с Бо-Катан. Они были одеты в лохмотья, лица были грязными, а причёски — неухоженными, но сомнений в том, что это — мандалорцы, не было.       — Мы знали, Вы нас не бросите, леди Крайз, — произнёс капитан и каждый по очереди встал на одно колено, а затем они прижали предплечья к своим сердцам. — Мы Вас подвели, но наши бластеры готовы служить Вам.

***

      — Они перехватывали все взлетающие корабли. Пленных не брали. Проутюжили всю планету дважды. Они наказали нас. В назидание всей Галактике. Потому что мы отказались сдаться. — капитан парусника виновато опустил голову. Они все сидели за большим обеденным столом посреди судна, разделив ужин, который взяли с собой люди леди Крайз.       Стояла глубокая ночь. Грогу, привыкший к режиму сна, уже привычно клевал носом.       — Это не правда. Я ведь сдалась. — возразила Манд’алор и Гермиона заметила, как резко её лицо сменило улыбку на грусть. Бо-Катан посмотрела на Коску и та одобрительно кивнула. — Когда наши силы были уничтожены в «ночь 1000 слёз» и поражение стало неизбежным, я встретилась с моффом Гидеоном. ИСБ предложило обсудить перемирие в обмен на подчинение империи и разоружение. Остатки городов и население должны были пощадить. Вот, как мофф Гидеон получил Тёмный меч. Я ему не доверяла, но это был единственный шанс спасти наш народ. Но он меня предал и… Мы не смогли противостоять чистке.       — А эти, другие, как выжили? — спросил капитан, смотря на Паза Визслу.       — Мы скрывались на луне Конкордии, — ответила за воина Кузнец, стоило тому лишь набрать воздуха в лёгкие.       — Вы — «Дозор Смерти»? — капитан спросил с недоверием.       — «Дозора Смерти» больше не существует, — спокойно пояснила Оружейница. — Он раскололся на враждующие группировки.       — Наши люди столько раз страдали от раздоров и дрязг между группировками, — горько произнесла леди Крайз. — Мандалор всегда был слишком могуч, чтобы его победили враги. Каждый раз нас уничтожают именно внутренние разногласия.       Все умолкли после этих слов. Каждый размышлял о своём.       Когда ужин был окончен, Гермиона взяла Грогу на руки и ушла в сторону кают, чтобы уложить малыша спать, кивнув Дину, который остался за столом.

***

      Мандо проводил взглядом жену и встал из-за стола, направившись прямиком за своей Манд’алор. Он был раздосадован и не ожидал услышать такую правду от леди Крайз. Хотелось её поддержать…       — Я понятия не имел, — произнёс он тихо, приблизившись к самому краю парусника, остановившись в паре метров от Бо-Катан. Она стояла к нему спиной и её плечи слегка дрогнули от звука его голоса, внезапно прорезавшего тишину. — Нам говорили, что все, кроме нас, сошли с Пути. Что вы эгоистичны и равнодушны. Теперь я понимаю.       — Это правда, — произнесла она и повернулась к мандалорцу лицом. Оно было очень печальным. Казалось, что с ресниц леди Крайз вот-вот сорвётся слеза. — Я была эгоисткой. И вот, к чему всё привело.       — Мы всё отстроим, — возразил Дин и сделал шаг вперёд. — Как и много раз в прошлом. Мы тысячи лет были на грани уничтожения и тысячи лет выживали.       — Не знаю, смогу ли я удержать всех вместе. Слишком много враждебности. — она коснулась рукой меча на поясе. — Этот клинок — всё, что у меня есть для объединения людей.       — Я узнал об этом оружии только от тебя, — Дин сделал ещё один шаг навстречу своей Манд’алор. — Ни для меня, ни для наших оно ничего не значит, как и положение и родословная. Для меня больше значит честь, верность и сила духа. Вот, почему я служу тебе, леди Крайз. Твоя Песнь ещё не спета. Я буду верен тебе, до конца.       Воин положил руку на сердце и покорно склонил голову перед своей Манд’алор. Бо-Катан тяжело вздохнула, а затем преодолела оставшееся между ними расстояние и застыла в сомнении. Она мягко коснулась рукой его нагрудника и в глазах женщины Дин увидел слёзы. Ему хотелось приобнять свою подругу, чтобы хоть как-то утешить, но леди Крайз вдруг посмотрела ему за плечи и сразу же отстранилась, отворачиваясь куда-то в сторону пустынных видов родной планеты.       Дин не стал продолжать разговор. Он тихо покинул корму парусника, оставляя леди Крайз наедине со своими мыслями. Джарин вернулся в каюту, выделенную для Грогу и застал там лишь малыша, крепко спящего на подушках. Дин вернулся на мачту и стал глазами искать свою ридуур, но её нигде не было.

***

      Гермиона уложила малыша и прикрыла мягким одеяльцем, которое они взяли с собой с «Лезвия». Чувство было странное, но приятное. У волшебницы никогда не было детей. Грогу был для неё единственной надеждой хотя бы ненадолго ощутить радость материнства, потому как своих у неё никогда больше не будет… Девушка перевела взгляд с зелёного крохи на левое предплечье и тяжело вздохнула. Она никогда и никому не показывала этот мерзкий так и не затянувшийся до конца шрам. Сегодня он саднил сильнее прежнего. Девушка задрала рукав, чтобы осмотреть ноющую от глухой боли надпись «грязнокровка» на нежной коже. В воспоминаниях вспыхнула сцена из далёкого прошлого:       — Миона, сколько можно собираться? Долго тебя ещё ждать!? — мужчина в дорогом тёмно-синем костюме настойчиво стучал в двери туалетной комнаты.       Гермиона скривилась от недовольства. Она тысячу раз просила его так её не называть, но, видимо, Грегори плевать на её просьбы. Девушка отмахнулась от нахлынувшего чувства обиды и прикусила нижнюю губу. Она ждала, когда сработает зелье. Было страшно и немного волнительно и Гермиона не могла разобраться, какое из ощущений преобладало в данный момент. Руки тряслись от тревоги. Она встряхнула флакон ещё раз и тот, наконец, засветился. Сначала цвет был неясным, но вскоре яркий алый оттенок проявился на поверхности магической жидкости. Волшебница задохнулась от неожиданности.       — Грейнджер! Я с кем говорю! Ты что, оглохла? Если из-за тебя мы опоздаем на этот ужин…       Девушка вышла из туалета и он умолк. Она была раздосадованной. В руках ведьма сжимала тот самый флакон и не знала, как начать разговор. Мужчина немного грубо вырвал его из рук волшебницы и осмотрел.       — Грегори, кажется, я…       — Я знаю, что это значит, Миона, — зашипел тот и встряхнул флакон, а затем задумался и резко изменился в лице. Он часто так делал и это сбивало с толка. — Душа моя, я стану отцом! Это же просто прекрасно! Отличный повод объявить о нашей помолвке сегодня перед журналистами!       Мужчина легко подхватил её и закружил. Гермиона была в смятении, но, кажется, что её возлюбленный рад… Это же хорошо, правда? Наверное… Внезапная боль пронзила всё тело, а левое предплечье жгло раскалённым металлом. Она упала на пол, задыхаясь.       — Эй, Миона! Что с тобой? — Грегори был напуган. Он схватил её за руку и они трансгрессировали.       Воспоминания резко сменились. Она лежала в палате лечебницы Святого Мунго. Зрение с трудом удавалось держать в фокусе. Полки рядом с её кроватью были усыпаны цветами и подарками от поклонников героини войны. В палату вошёл мужчина в белом халате. Ведьма присмотрелась и с трудом различила надпись на бейдже — «целитель Т. Карсон».       — Мисс Грейнджер, как вы себя чувствуете? — поинтересовался тот спокойным тоном и присел на стул рядом с ней.       — Хорошо, спасибо, — ответила девушка, а затем добавила: — Немного кружится голова и в глазах двоится.       — Это побочные эффекты зелий, которые мы Вам ввели, всё в пределах нормы, — пояснил целитель. — Но если будет беспокоить что-то ещё, то обязательно дайте знать.       — Доктор, что со мной? — она задала мучивший её вопрос прямо.       — Боюсь, Вас прокляли, мисс Грейнджер, — вздохнул тот и посмотрел на левое предплечье Гермионы. Ведьма машинально прикрыла старую позорную метку, скрывая надпись от глаз мужчины. — Мне очень жаль, но эта метка как-то влияет на Ваши репродуктивные функции. Она спровоцировала выкидыш…       Воспоминания сменились. Гермиона шла по длинному коридору «Отдела Тайн» Министерства Магии. Девушка остановилась перед аркой, зачарованной заклятьем «Гибели воров». Такой же пост автоматической охраны находился в хранилищах «Гринготса» и вообще был любим многими магическими ведомствами. Девушка сделала шаг вперёд и её мгновенно окатило ледяной волной. Вода стекала по одежде, волосам и лицу Гермионы. Волшебница взмахнула палочкой и просушила себя, а затем подошла к крайней двери слева и тихо вошла. Она была не заперта. Гермиона хотела сделать сюрприз своему возлюбленному, у которого сегодня был День Рождения. Она вошла в кабинет.       — Я ждал тебя, моя душа! — пролепетал Грегори и обернулся с улыбкой на лице, но когда заметил Гермиону, то его эмоции мгновенно изменились. — Миона?       — Откуда ты знал, что я приду? — она улыбнулась и заключила мужчину в объятия, потянувшись за поцелуем.       — Я же знаю свою девочку, — подхватил тот и оставил невесомый поцелуй на губах девушки, а после — сразу же отстранился.       Что-то было не так. Он нервничал и это было заметно. Девушка достала из своей поясной сумки небольшой конверт, перевязанный красной лентой и протянула возлюбленному.       — Открой, — она просияла в предвкушении.       Грегори вскрыл конверт и бегло прочёл несколько строчек. Его лицо менялось на глазах: с тревоги на полнейший восторг.       — Да ладно! Повышение? Как у тебя получилось? — он подхватил её на руки и закружил, как делал всякий раз, когда Гермиона угождала ему.       — Попросила Кингсли поговорить насчёт тебя с советом, — её плечи немного поникли. Гермиона терпеть не могла использовать своё положение героини, но он ведь так хотел эту должность… — Поздравляю с повышением, господин Грегори Хикман, новый глава «Отдела Тайн» при Министерстве Магии!       Она расплылась в улыбке и Грегори властно притянул Гермиону к себе, почти причиняя боль стальной хваткой и оставляя жесткий поцелуй на её губах. Он периодически так делал и ей не всегда нравился такой напор, потому что Грегори не умел быть нежным, но девушка стерпела это, как и всегда. Всё-таки, он любил её, как умел и это стоит учитывать…       Внезапно в комнату ворвался чей-то «Патронус» в виде крохотной синицы. Грегори напрягся и Гермиона заметила это отчётливо. Синица остановилась в метре от них, присев на рабочий стол мужчины и заговорила томным женским голосом:       — Мой лев, я не успеваю заскочить до обеда: жди меня сразу после. Буду просить прощения на коленях, как ты любишь… Думаю о тебе каждый миг и пылаю от страсти. С Днём Рождения! Подарок будет чуть позже…       Плечи Гермионы затряслись от злости и обиды и она что было сил врезала ублюдку по лицу, а затем вышла из отдела не оборачиваясь. Он что-то кричал ей вслед и пытался остановить, но когда Гермиона, вся мокрая насквозь, достигла камина, то вошла в него и перенеслась в Хогсмид, а оттуда добралась до Хогвартса и с того дня решила раз и навсегда запереть своё сердце на замок.       Воспоминание оборвалось в тот миг, когда Грогу залепетал во сне. Гермиона нежно погладила малыша по спинке и вышла из каюты, чтобы глотнуть свежего воздуха, которого теперь не хватало в лёгких. Она заметила Дина и Бо-Катан, стоявших на корме в неприличной близости друг к другу. Она не слышала о чём они говорят. Леди Крайз коснулась ладонью нагрудника воина и сердце Гермионы вмиг разлетелось на крохотные осколки. Боль от этой картины так сильно ранила девушку, что та бросилась прочь, задыхаясь от слёз. Гермиона бежала по мачте в надежде найти укромный уголок и забиться туда до утра, а после помочь им с экспедицией, забрать треклятый бескар и навсегда покинуть эту Галактику! Предательство Грегори было ничем по сравнению с болью, которую ей принёс простой жест, что ведьма лицезрела пару минут назад. Она понимала, что не имеет права претендовать на Дина и что он и так сделал для неё слишком много, а ещё, что чувства к Бо-Катан, вероятно, теплились в нём уже давно, ещё до встречи с Гермионой, но она никак не могла сопоставить его трепетное, нежное отношение к ней с этим… Если он не испытывал к Гермионе хоть каких-то чувств, то какая выгода ему от того, чтобы морочить ей голову? Немыслимо. Она вновь переживает это! Она снова попалась в эту ловушку! Идиотка! Было так больно. Невыносимо, нечеловечески. Она почти скулила, сидя под лестницей где-то за каютами. В жуткой пыли и с пауками по соседству. Девушка резко дёрнулась от неожиданности в тот самый момент, когда её плеча нежно коснулась чья-то рука.       — Гермиона, что случилось? — Дин присел рядом с ней и в голосе мужчины были слышны ноты тревоги. Вот, опять! Зачем он это делает?       Она сбросила его руку со своего плеча. Было гадко от того, как её уже дважды в жизни обвели вокруг пальца.       — Всё в порядке, Дин, — она ответила так холодно, как только могла, учитывая обстоятельства. — Не беспокойся обо мне. Возвращайся к своим делам.       — Ка’рта, я не понимаю, — он внимательно всматривался в её лицо, но не смел притронуться к девушке, раз она не желала этого. — Я чем-то огорчил тебя? Скажи мне…       — Дин, — она резко повернулась и тяжело вздохнула. Её раскрасневшиеся глаза были полны слёз, которые она стойко сдерживала. — Я совершила ошибку, когда предложила тебе быть со мной до моего отбытия. Я думала, что твоё сердце свободно и… Мне было хорошо с тобой и так хотелось заполнить пустоту в душе этой близостью, но ты ничего мне не должен. Знай, если между вами с леди Крайз есть какие-то чувства, то я не стану препятствием на пути к вашему счастью. Я уйду сразу же, как только помогу твоему племени и заберу обещанный бескар и ты больше меня не увидишь, я даю слово… Я не хочу быть помехой в твоей жизни. Я и так отняла у тебя слишком много… Прости меня.       Дин размышлял какое-то время, а после произнёс:       — Наложи защиту, Гермиона, — попросил он. — Такую же, как утром. Пожалуйста.       Девушка не знала, зачем ему это, но не смогла отказать. Она взмахнула палочкой и периметр в радиусе пары метров замерцал сначала белым, а потом жёлтым цветом. Она кивнула и воин сразу же потянулся к шлему, снимая его и откладывая в сторону. Глаза мандалорца отражали ужасную тревогу. Он тяжело дышал.       — Гермиона, — начал он, прорезав тишину вокруг них. Ни единый звук не попадал внутрь купола и не пробился бы наружу. — Ты — моя ридуур и я никогда не нарушу клятву, данную тебе.       — Я не прошу этого от тебя, — возразила девушка.       — Послушай меня, — настоял Дин и позволил себе аккуратно коснуться её руки. Очень осторожно, наблюдая за реакцией своей визави. — У нас с Бо-Катан ничего не было и никогда не будет. Она — моя Манд’алор и друг, я верен ей, как воин и уважаю её, как своего вождя, но на этом — всё. Ты же, ка’рта — моя ридуур. Я даю слово, что верен тебе и телом и мыслями и я никогда его не нарушу. Таков Путь.       Он закончил на выдохе. Гермиона пристально смотрела на своего мужа, позабыв, как дышать. Он не врал ей. На мгновение девушка едва не влезла в его голову, чтобы убедиться наверняка, но это было табу. Слишком подло и недостойно, а Дин не заслужил этого. Он был прекрасен, во всём и Гермиона почувствовала себя гадко от того, что усомнилась в своём муже.       — Прости… — выдохнула она с сожалением.       — Тебе не за что извиняться, — он положил ладони на её лицо, слегка приподнимая подбородок Гермионы. — Если я дал тебе повод для расстройства, то это я должен просить у тебя прощения. Прости меня, ка’рта.       Гермиона едва не разрыдалась и на этот раз Дин рискнул, притягивая её к себе и накрывая нежные губы поцелуем. Она ответила сразу же, растекаясь в его объятиях. Мужчина осмелел и стал блуждать руками по стройной фигуре жены. Гермиона сдавленно простонала ему в губы, нетерпеливо потянувшись к штанам мужчины. Их поцелуй стал более напористым, влажным, возбуждающим. Дин помог ей встать на ноги и развернул спиной к себе, нежно прикусывая и зацеловывая чувствительные места на шее ридуур. Он ласкал её тело руками, а Гермиона нежно касалась его волос, заведя руки за спину. Спустя какое-то время, когда оба были на грани, девушка стянула с себя джинсы примерно до середины и подалась бёдрами назад, упираясь в каменное возбуждение своего ридуур. Дин не медлил. Он освободил себя от душного плена ткани и резко вошёл, срывая с губ жены громкий стон наслаждения. Он держал её за плечи и за талию, крепко прижимая к себе и наращивая дикий темп. Она извивалась под ним, прижатая к лестнице и громко стонала от удовольствия, а Дин любил её и утопал в блаженстве, что дарила ему его прекрасная жена. Они закончили резко и почти одновременно, не в силах отстраниться друг от друга даже после дикого фейерверка, что настиг их поочерёдно. Лишь когда в их сторону направился кто-то из мандалорцев, оба оделись и ведьма прижалась теснее к мужу, резко трансгрессируя в их каюту. Она улыбалась теперь и Дин расслабился, улыбнувшись в ответ. Сегодня ночью он снова не спал, вызвавшись на дежурство. Беспокойные мысли не отпускали его разум до самого утра.