Тайна созвездий Амита Таккара

      Они появились возле кухни. Грогу сидел рядом с большим котлом, где варилась похлёбка на всех и с наслаждением жевал зажаренную до хруста мясную ножку. Он крепко держал её обеими руками, а жир от сочного мяса стекал по пальцам малыша и капал на одежду, но Грогу было всё равно. Он обгладывал толстую кость, срывая зубами нежное ароматное мясо и дёргал ножкой, свисавшей с высокого стола, на котором сидел. Завидев отца и Гермиону он отвлёкся и радостно залепетал на языке, состоявшем из нечленораздельных звуков, понятном лишь ему одному.       — Эй, мелкий, ты как? — Дин подошёл к сыну и погладил того по голове. Грогу улыбнулся и поджал ушки, а затем сразу же вернулся к трапезе.       Мандо принял из рук повара порцию похлёбки и услужливо протянул Гермионе, но она вежливо отказалась, улыбнувшись своему ридуур. Есть совсем не хотелось. Тело ведьмы всё ещё немного потряхивало от всплеска гормонов после недавней близости, а раскрасневшиеся губы пылали от лёгкого раздражения. Запах мандалорца стойким шлейфом витал где-то рядом и она прикрыла глаза, наслаждаясь этим чудесным ароматом. Гермиона уже много лет не ощущала себя так. Она, словно очень юная, влюбившаяся по уши девчонка, не находила себе места. Ведьма горела от страсти, словно тонкая дрожащая нить вольфрама в хрупкой лампочке и сходила с ума от безумного желания касаться мужчины, который стоял рядом с ней. Ей не хотелось быть тут, среди всех этих мандалорцев, у Гермионы зудело под кожей яростное желание увести мужа в свой шатёр и продолжить там всё то, чем они занимались совсем недавно, а затем повторить это ещё раз и ещё, чтобы утонуть и раствориться в этом безмятежном чувстве абсолютного счастья, которое дарил ей Дин Джарин.       Воин заставил душу Гермионы изнывать от страсти, а разум — потерять покой и броситься в тёмные воды неизвестности, что ждала их впереди. Гермиона точно знала, что эта любовь оборвётся в итоге, прибьёт её гробовой плитой расставания, из-под которой будет не выбраться и это произойдёт очень скоро, когда ей придётся покинуть эту Галактику и вернуться домой, но её сердце ныне изнывало от бури чувств и она рискнула позволить себе эту слабость. Волшебница не жалела ни секунды о своём решении: её муж дарил ей то самое, давно позабытое в горестях ощущение окрылённости и пусть оно продлится всего пару недель — она будет хранить это время в сердце всю оставшуюся жизнь, зная, что испытала это хотя бы ещё один раз. Впервые за десять долгих мучительных лет её монотонного существования лишь по инерции, Гермионе сейчас по-настоящему захотелось жить. Совсем, как тогда, в далёкой юности. Эта жажда захватила тёмную пустую душу несчастной потерянной девушки, наполнила теплом и светом и это шаткое чувство теперь было ценнее всего в её жизни.       Дин убрал посуду в сторону. Он тоже не притронулся к еде. Грогу доел ножку и бросил кость в ведро, а сам отряхнулся и взмахнул рукой. Весь жир и сок от пищи с его лица, рук и распашонки в одно мгновение исчез. Знак грязерога на одежде ребёнка вновь приобрёл опрятный вид, а большие жирные пятна на ткани рассеялись. Он кивнул Гермионе и та улыбнулась. Всё-таки, её уроки и какое-никакое воспитание не прошли мимо крохи.       Когда вечерняя трапеза была окончена, все мандалорцы стянулись к костру. На улице стояла глубокая ночь. Облака затянули собой небосвод и ни одна звезда не силилась пробиться сквозь непроглядное тёмно-серое полотно над их головами. Силуэт Манд’алор отбрасывал тень на шатёр позади от невысокого пламени по центру, которое требовалось сейчас только для освещения и тепла.       Мандалорцы тихо переговаривались и передавали друг друг бутылку кри’джи — единственную вещь в Галактике, жгучая любовь к которой, кроме самого Мандалора, объединяла оба племени. Гермиона не могла взять в толк, что же такого они нашли в этом гадком эле, напоминавшем ей жёванную троллем полынь в тандеме с яркими острыми пряностями. Ей был бы больше по душе хотя бы тот же хоть и крепкий, но мягкий по вкусу ягодный абракс, но не это кривое подобие «Бодроперцового», смешанное с «Настойкой полыни», которые Гермиона ненавидела также сильно, как этот треклятый кри’джи, но ей протянули бутылку и она покорно глотнула. Кривясь, не сдерживая эмоций, а после — измученно улыбнувшись и отдав пойло Дину, который без каких-либо проблем слегка приподнял свой шлем и сделал большой глоток. Гортань мужчины плавно задвигалась и Гермиона вновь вспыхнула от возбуждения. Может это крепкий эль ударил в голову, а может играли гормоны, но ведьма изнывала от вожделения и не могла противиться этому. Дин передал бутылку дальше и заметил её слегка стеклянные от желания глаза, смотрящие прямо на него.       — Всё в порядке? — спросил воин заботливо. Так, как умеет только он один во всех мирах и Гермиона растеклась, словно таявшее на асфальте мороженое в жаркий день.       Она не успела ответить, вперёд вышла Бо-Катан, сделав последний глоток гадкого эля и бросив бутылку в костёр. Та ярко вспыхнула и столб огня поднялся выше на мгновение, приковывая внимание присутствующих к своей Манд’алор.       — Мандалорцы! — заговорила она и все умолкли. — Пора вернуть родную планету! Хотя она и не проклята — там все равно опасно. Бомбардировки пробудили спящие виды. Остаточные магнитные помехи делают невозможным сканирование сверху. Поэтому я предлагаю покинуть Неварро и расположить флот на орбите над Мандалором. Пошлём вниз небольшую разведгруппу. Обследуем поверхность, посмотрим, что осталось от Великой Кузни и наладим оборону. И только после этого впустим остальных. Мне нужны добровольцы. От обоих племён.       Она замолчала и гнетущая тишина накрыла их уютное минутой ранее пристанище. Глава мандалорцев держалась стойко, гордо выпрямив спину и покорно ожидала реакции подданных. Гермиона знала, что «Дети Дозора» не доверяют ей и поэтому сочувствовала Бо-Катан, зная наверняка, как тяжело ей сейчас.       — Я пойду, — вдруг прервал всеобщее молчание Дин и Гермиона вздрогнула от неожиданности. — Грогу — тоже.       Леди Крайз кивнула ему и улыбнулась. Волшебница бросила мимолётный взгляд на своего мужа и поддержала его:       — Я тоже пойду, — она поджала губы и уверенно кивнула Манд’алор, получив такой же сдержанный кивок в ответ.       Гермиона вдруг почувствовала, как её ладонь накрыла рука в кожаной перчатке, переплетая их пальцы. Она едва сдержала томный вздох. Тело пробило током и она повернула голову в сторону своего ридуур, который кратко кивнул ей.       — Я пойду, — наконец прорезала тишину Коска Ривз, а за ней — Акс Воувз.       — Я пойду, — пророкотал Паз Визла, нервно подорвавшись, стоило Аксу произнести хоть слово.       Мандалорцы поднимались один за одним, до тех самых пор, пока не набралась группа из двадцати воинов — достаточного для экспедиции количества.       — Я тоже пойду, — последней произнесла Оружейница, выйдя вперёд. Она встала рядом с Манд’алор, лицом к лицу, тем самым символизируя единение обоих кланов. Бо-Катан кивнула и ей. Собрание было окончено. Завтра их ждал долгий путь домой.

***

      Они вернулись к своим шатрам через полчаса. Грогу уже клевал носом и сладко зевал, от чего у Гермионы защемило сердце и та не сдержалась, погладив кроху по голове. Она собралась идти к себе, как вдруг почувствовала, что Дин легко коснулся её руки, останавливая. Он ничего не сказал, но пристально смотрел на неё и ведьма всё поняла. Она кивнула и вошла в их с малышом шатёр. Он был менее просторным, чем у волшебницы и вместо кровати там располагался лишь один спальник. Дин уложил сына в колыбель, которая находилась чуть поодаль и разделяла помещение на две части небольшим тканевым балдахином. Он ушёл куда-то к ящику, откуда достал матрас и большое одеяло. Воин доработал их импровизированную постель и снял свой шлем.       Гермиона всё ещё не привыкла к тому, что теперь Дин мог не скрывать своё лицо перед ней и слегка дёрнулась от неожиданности, когда он сделал это вновь. Мандо принялся снимать свою тяжёлую броню и девушка молча подошла ближе, чтобы помочь мужу. Застёжка за застёжкой она освобождала его тело от толстой корки бескара и чувствовала, как мышцы мужчины понемногу расслабляются от напряжения за долгий день. Когда доспех был убран — Гермиона позволила себе обойти Дина со спины. Она убрала плащ и положила руки на плечи мужчины. Девушка жутко нервничала, но всё же рискнула и умело надавила на каменные мышцы, вызывая сдержанный вздох мандалорца. Гермиона улыбнулась и продолжила.       Ведьма ещё в далёком 2006-м вместе со своей соседкой по квартире записалась на курсы массажа. Это была безумная идея Оливии, которая время от времени организовывала для них обеих какие-то сомнительные авантюры. На этот раз она решила, что было бы неплохо походить на парные курсы, мотивируя тем, что этим можно подзаработать, если когда-нибудь станет совсем туго с деньгами. Честно говоря, Гермионе эта идея действительно понравилась. Это был отличный навык. Тем более, что больная спина её подруги мучила её чуть ли ни каждый вечер и Гермиона подозревала, что на курсы они пошли не просто так, но волшебница не жаловалась. Ей было лишь в радость избавлять от боли подругу, а в купе с «Релаксантом», который она подмешивала той в чай, Оливия и вовсе перестала мучиться от последствий своего недуга, чему Гермиона была непременно рада.       Вот и сейчас волшебница разминала каменные мышцы своего мужа, сбивая напряжение с его волевых плеч и принося ему, судя по сдавленным вздохам мужчины, наслаждение. Девушка позволила себе стянуть с него тунику, оголяя торс и воин подчинился, наблюдая за умелыми движениями своей визави. Она потянула его за собой и подвела к матрасу.       — Ляг, пожалуйста, — Гермиона улыбнулась уголком губ и заметила смущение на лице своего мужа. Её дико подстегнула эта эмоция и когда он принял удобное положение, ведьма принялась за сеанс.       Девушка входила в подобие транса всякий раз, когда занималась массажем. Она была хороша во всём, за что бы ни бралась и этот аспект её жизни не стал исключением. Гермиона прошлась вдоль позвоночника мужчины и нашла узел напряжения, надавливая на него и вызывая очередной приглушённый стон из уст любимого. Это немного возбуждало, но сейчас она думала лишь о том, как расслабить его спину и принести облегчение крепким плечам воина, ежедневно держащим на себе огромный вес. Дерзкие мысли о жарком соитии ушли на второй план, особенно, учитывая ребёнка в паре метров от них, уступая место тёплой заботе о том, кто отдал ей почти всё, что у него было, ради её миссии. Гермионе хотелось отплатить Дину хоть чем-то и она решила начать с малого.       Тонкие ловкие пальцы прошлись вдоль поясницы, очертили контур нескольких шрамов. Она надавила там, размяла здесь и почувствовала, как воин расплылся по матрасу, словно мягкое желе. Она удовлетворённо улыбнулась и позволила себе оставить нежный поцелуй на его затылке, а затем убрала руки и протянула Дину его нательную рубашку. Он оделся и Гермиона прилегла рядом, пристально изучая его мягкий тёплый взгляд. Дин снова лёг на матрас и положил ладонь на её лицо, нежно касаясь фалангой большого пальца скулы девушки.       — Спасибо, — произнёс мужчина и слегка смутился. — Я давно не чувствовал себя так…       — Словно ты — нежный пудинг? Я знаю, — она усмехнулась и оставила лёгкий поцелуй на его ладони, от чего его рука слегка задрожала. — Я ходила на курсы массажа дома. Не зря, как видишь. Я рада, что тебе понравилось…       Мужчина тепло улыбнулся. Он неотрывно смотрел на свою жену и ей хотелось утонуть в его притягательных шоколадных глазах.       — Это тебе спасибо, Дин, — она произнесла это серьёзно и даже изменилась в лице. — Я в неоплатном долгу перед тобой. За всё, что ты сделал для меня.       Мандо долго думал над её словами, прежде, чем открыть рот, но в этот самый момент послышался тревожный плач Грогу. Малышу, видимо, приснилось что-то плохое. Мужчина подорвался с постели и зашёл в ту часть, где спал его сын. Дина не было около пары минут, а когда он вернулся, то лёг рядом с Гермионой и позволил себе заключить её в нежные объятия, поглаживая по волосам и она вновь утонула в бесконечном чувстве безопасности рядом со свом мужем. Она вдохнула его запах где-то рядом с венкой на шее и улыбнулась, оставляя там влажный поцелуй. Их объятия прервал Грогу. Крошка выбрался из колыбели и сонно протопал к ним, ложась куда-то посередине и свернувшись калачиком на подушках. Дин погладил сына по спине.       — Добрых снов, ридуур, — она прошептала это и лёгкая улыбка тронула губы мандалорца. Дин кивнул и оставил мягкий поцелуй на лбу Гермионы. Сегодня ночью их никто не потревожил.