***
Косая аллея сегодня, как никогда, была оживлённой. Вероятно потому, что была суббота, а может и потому, что приближалось Рождество и каждый норовил выбрать подарки «пораньше», тем самым создавая ажиотаж ещё за две с половиной недели до праздника. Так или иначе, Гермиона была не единственной, кто жаждал сегодня прибарахлиться, поэтому первым делом она направилась туда, куда ей нужно было больше всего — к мистеру Олливандеру. Тихий звон колокольчика оповестил владельца лавки о прибывшей гостье и тот вышел из мастерской, отряхивая фартук. — Мисс Грейнджер! — он улыбнулся во весь рот. — Я так Вам рад! Не поверите, но только вчера я о Вас вспоминал! Можно сказать, в какой-то степени, даже ждал. — Здравствуйте, мистер Олливандер, — кивнула девушка в приветствии и сняла тёплую мантию, вешая у входа, намереваясь задержаться тут, чтобы выбрать самый подходящий инструмент из всех, что есть в наличии у искусного мастера волшебных палочек. — Почему же, позвольте узнать? — О, моя дорогая! — начал он и зашёл на склад, а затем почти сразу вернулся. — Вот почему. Он выложил перед ней чёрную бархатную коробочку и раскрыл. Внутри лежала тонкая изящная палочка с серебряной окантовкой, которая оплетала какой-то разноцветный камень, очень похожий на… — Я наткнулся на неё совершенно случайно, — начал он, обрывая поток мыслей девушки. — Она упала на мне на голову вчера вечером, когда я уходил из мастерской и, судя по тому, что сегодня Вы пришли, она словно сама ждала Вас! Олливандер прихлопнул в ладоши от радости и продолжил: — Двадцать пять лет назад, когда я создавал Вашу палочку, сердечная жила дракона, которую я хотел слегка подрезать, чтобы она идеально вошла в древко, разделилась надвое из-за того, что моя рука предательски дрогнула! Я тогда ещё подумал, что испортил материал и хотел было уже выбросить, но, всё же, проверил потенциал обеих половинок. Жила оказалась такой крепкой, что я не стал их выбрасывать и создал обе палочки. Тут тоже виноградная лоза, как и в Вашей прежней, а ещё — турмалиновый камень и серебряная окантовка. 11 дюймов, жёсткая. — Почему Вы сказали «прежней»? — удивилась Гермиона, которая ничего не говорила мастеру о том, что потеряла свою палочку. — Потому что эти палочки, находись Ваша сейчас тут, светились бы рядом. Но я чувствую, что она, всё же, не уничтожена. — он прикрыл глаза на мгновение, словно бы медитировал. — Да, определённо, она не сломана. — Она очень далеко и я никогда больше не смогу взять её в руки, — печально подтвердила слова мастера девушка. — Тогда возьмите её сестру! — произнёс Олливандер с благоговенным трепетом. — Ну же, скорее! Я хочу знать, что не ошибся! Гермиона протянула руку и коснулась древка, обхватывая пальцами и вкладывая в ладонь. Мягкое, приятное тепло разлилось по руке девушки, пронизывая каждую клеточку, распространяясь по телу и достигая самого сердца. Она не думала, что когда-то ещё сможет ощутить то несравнимое ни с чем больше чувство, когда в свои одиннадцать взяла ту самую палочку в руки. Сейчас всё повторилось практически в точности, заливая лавку мастера ярким тёплым светом и оба волшебника, и Олливандер и Гермиона, ни секунды не сомневались в том, что пробовать что-то ещё им не понадобится.***
Волшебница заскочила ещё в пару мест и, набрав покупок, скорее трансгрессировала в Хогсмид, а оттуда, проходя пешком мимо хижины Хагрида, заметила свет из окон. Она постучала в дверь, но никто не ответил и тогда девушка позволила себе войти. Вдалеке были слышны знакомые голоса. — Ого! — Хагрид отозвался тревожно и девушка прислушалась, направляясь в спальню полувеликана. — Ну и ну! «Пророк» совсем меры не знает! Тебе надо Гермионе всё рассказать, пусть она им устроит! — Что рассказать? — она открыла дверь и решительно вошла. Увидев мужа, лежащего на постели Хагрида в залитой кровью одежде и броне она бросилась к нему, роняя из рук все свои вещи. — Что с тобой, ка’рта? — Ну мы это… — замялся Хагрид, забирая Грогу на руки. — Чай пойдём пить. С печеньем! Лесничий оставил их наедине и девушка взяла мужа за руку, присаживаясь рядом, ожидая скорейших объяснений. Он сел на кровать и Гермиона вынула из кармана мантии палочку, взмахивая ею. Послышался щелчок двери и Дин позволил себе снять шлем. Выглядел он так, словно бы говорить сейчас ему вовсе не хотелось, но он знал, что она не отстанет, поэтому взял себя в руки и стал рассказывать: — Пушишка Хагрида начала рожать и мы полетели в тот город, где была лечебница для зверей, — начал он, усмехнувшись от того, как комично всё это звучало из его уст. — Мы ждали приёма и Грогу сфотографировал какой-то урод. Я погнался за ним и попал в тупик. Из переулка вышли троё и завязалась потасовка. Я их не убивал, хотя и хотелось, но потрепал. Они сбежали и Хагрид с Грогу пришли по моим следам. Наверное, я не уверен. Вот и вся история, обсуждать тут нечего. — Как это нечего? — глаза девушки округлились от возмущения. — А чего они от тебя хотели, эти трое? Они хоть объяснили или ты сразу начал их бить, не разобравшись? Она лукаво ухмыльнулась и Дин усмехнулся в ответ, едва сдерживая смех. — Чтобы я снял шлем, — довольно серьёзно произнёс Мандо и лицо Гермионы помрачнело, а затем вдруг стало наливаться яростью. — Тот репортёр или кто он там, он сделал снимок, когда я стоял с ножом над одним из них. — Покажи мне, — процедила Гермиона. Её голос показался мужчине не просто холодным, а ледяным. — Гермиона… — начал было Мандо, но она покачала головой. — Пожалуйста, Дин, покажи, — она чеканила каждое слово. Дыхание сбилось, а лицо девушки непроизвольно подрагивало от злости. Он развел руками, жестом приглашая девушку себе в голову. Гермиона прокручивала каждый миг того эпизода в его сознании и мужчине показалось, будто бы он вовсе не владеет собой, будто бы она контролирует его голову, а не он сам. В какой-то момент мандалорец вовсе запаниковал и вытолкал её из сознания, очень резко и грубо, хватаясь за виски от внезапно накатившей мигрени. — Прости, я не хотела, — она коснулась его лица ладонью и поцеловала в лоб, а затем отстранилась и дала волю эмоциям, расхаживая по комнате и не сдерживая себя в выражениях: — Я сотру их в порошок! Твари! Что они себе позволяют? Совсем озверели! — Гермиона, остынь, — Дин пытался вразумить жену, но она его вовсе не слушала. Её ноздри раздувались от гнева, а кулаки были сжаты добела. Он подошёл ближе и накрыл её руки своими. — Нер кьяр’ика, успокойся. — Хаар’чак! — выругалась она на мэндо’а и Дин с трудом сдержал улыбку умиления. Он понимал, что если посмеётся над ней сейчас, она его проклянёт. — Я этого так не оставлю! — она почти кричала. — Я найду каждого ублюдка и заставлю пожалеть, что они появились на свет! Поцелуй дементора покажется им лучшей участью на свете! — Воительница, — Дин коснулся её щеки ладонью и погладил большим пальцем. Она прильнула к его руке и поцеловала открытую ладонь, а затем вновь посерьёзнела и произнесла: — Будьте тут. Гермиона в мгновение ока сорвалась с места и взметнулась в воздух, плотным серым дымом вылетая в открытое на проветривание широкое окно.***
Девушка почти с ноги влетела в кабинет министра, не удосужившись даже постучать. — Гермиона? — озадаченный таким эффектным появлением подруги Бруствер поднялся со своего кресла и встал перед девушкой. — Прости, что так врываюсь, но это уже ни в какие рамки, Кингсли! — начала она сходу. — Сначала некто, представившийся репортёром «Пророка» убедил Лидию Хилл, семикурсницу, подлить моему мужу это. — Она с силой опустила на стол министра флакон с концентрированной «Амортенцией». — Гермиона, — он пытался поумерить её пыл, но она не слушала, возбуждённая гневом. — Затем нам прислали проклятое кольцо совой и едва не убили мою помощницу-домовушку. — она повторила движение и на столе появилась коробка с проклятым украшением. — А теперь эти твари подослали каких-то головорезов к моему мужу и пытались снять с него шлем ради фото и по итогу едва не убили! Если бы не Грогу, вовремя исцеливший его, он бы истёк кровью! Девушка стукнула по столу флаконом с воспоминаниями для омута памяти. — Гермиона, я… Разберусь, — произнёс он сухо и девушка, удивившись такой холодности, принялась шарить глазами по кабинету министра, наткнувшись на Элмора, едва сдерживавшего ухмылку на своём мерзком лице. — Право, признаться, мисс Грейнджер, я ожидал, что Вы наживете себе врагов, но даже я не мог подумать, что найдутся неравнодушные люди, способные на такое, лишь бы предотвратить тот балаган, что Вы устроили в стране! — он оскалился и Гермиона ринулась на него с палочкой. Чарльз поднялся на ноги и Кингсли встал между ними. — Прекратите это, — пророкотал он и оба поумерили пыл. — Мистер Элмор, мы продолжим встречу позже. Он произнёс это безапелляционно жёстко. Чарльз поджал губы и спешно вышел. Кингсли закрыл дверь на замок и присел, призывая девушку сделать то же самое. — Я больше так не могу, Кингсли! — она снова плакала, второй раз за сегодня в этом кабинете. — Когда я шла на этот риск, то надеялась принять весь удар на себя, но страдают мои близкие и я не знаю, что делать! Мне нельзя отступать, но если с ними что-то случится… Я не переживу этого. Ты не хуже меня знаешь, что своей жизнью я мало дорожу, но они… Пожалуйста, помоги мне… — Возможно, все эти покушения как-то связаны, — министр задумчиво произнёс вслух то, что вовсе не собирался. — Я проверю. Ребята из аврората сегодня же займутся этим, не волнуйся, Гермиона. Ступай домой, к своей семье. Она утёрла слёзы рукавом и кивнула, а затем покинула кабинет Кингсли и трансгрессировала в Хогсмид, добравшись оттуда до хижины Хагрида.***
Гермиона взмыла под потолок и вылетела в окно. Дин уже очень давно не видел, как она летает именно таким способом. Мужчина проводил её взглядом и тяжело вздохнул, натягивая шлем на голову. Он знал, что она не угомонится, поэтому, как Грогу верно подметил, не хотел даже говорить ей о произошедшем инциденте, чтобы не давать лишнего повода для переживаний, которые его своенравная вспыльчивая жена превращала в ядерную смесь из гнева, ярости и, чаще всего, насилия над кем-нибудь. Джарин усмехнулся. Признаться честно, именно эта её черта, её необузданный дикий нрав, больше всего полюбилась мандалорцу в его ридуур. Это, в какой-то мере, даже возбуждало. Дин никогда не проявлял интереса к кисейным барышням, которых неприменно нужно спасать. Нет, конечно же, попади Гермиона в беду, он разорвёт любого, кто посмеет даже дышать в её сторону но, всё же, взрощенный на Конкордии, Мандо видел в своём окружении лишь сильных и духом и телом женщин и именно такую воительницу мандалорец желал видеть рядом. Такой была Гермиона и он благодарил всех богов, имена которых знал, за то, что Пелли Мотто отправила её за свечами зажигания в канун Бунты на Татуине. Мужчина собрался с мыслями и вышел в гостиную Хагрида. Тот сновал из стороны в сторону, выискивая что-то, а когда нашёл, то поставил перед мандалорцем деверянную резную коробочку. — Вот! — торжественно указал своей широченной ладонью на коробку лесничий, а затем достал из кармана бластер Мандо и положил рядом. Оружие воина было в плачевном состоянии: баллон со сжатым газом, заряда которого и без того оставалось совсем немного, сейчас был раскурочен, а дуло бластера было слегка изогнуто. Было очевидно, что он был потерян безвозвратно и на душе мужчины стало очень тоскливо. Он поднял свой бластер со стола и медленно опустил в корубу, оставляя на память, а сам молча присел на стул и уставился куда-то в стену. — Ты это, не расстраивайся, — попытался поддержать его Рубеус, как мог и подтолкнул резную коробку поближе. — Открой. Мандо тяжело вздохнул и откинул крышку исключительно из вежливости, в душе проклиная весь мир. Его взгляд упал на… Какое-то оружие. Мандо взял его в руку: увесистый, идеальный баланс, очень похоже на то, что было у него, но и не похоже вовсе. Рядом с ложей для оружия располагались какие-то металлические штуковины, по десять штук в два ряда. — Это «Маузер» называется, вот, — застенчиво начал лесничий. — Он старый, конечно, но и новый тоже, получается. Я ж его не использовал никогда! Значит — новый! Мне друг подарил, когда мне палочку сломали и сам-зна… — было видно, как Хагрид набирался моральных сил прежде, чем произнести это имя. — Когда Волдеморт, в общем, ещё самую первую войну развязал! Я так и не решился пользоваться, я насилие не люблю, да и против волшебников эти пули… Сам знаешь, «Протего» сотворил и посыпались. В общем, забирай. Тебе нужнее будет. Лесничий улыбался во весь рот, а у Дина от удивления все слова по пути свалялись плотным комом и застряли где-то в горле. — Спасибо, Рубеус, — произнёс он с большой благодарностью и Хагрид кивнул. — Как этим пользоваться? — Ой, ну это я тебя научу завтра! — воодушевился великан. — Сегодня уж поздно, совсем стемнело! Вы это, голодны? Я ж тебе суп варил! Вот дырявая бошка! Хагрид засуетился, подогревая небольшой котелок над огнём в камине, а Дин смотрел на него неотрывно, думая о том, как же, всё-таки, прекрасны люди, которых его жена называет своими друзьями.