Змей, которого не существует

В лесах на Самарской Луке был посёлок Дэрэдэ. Лесная дорога совсем безлюдна, а часть её похожа больше на небольшое болото, чем на проезжую грунтовку: в разгар лета в самую жару по всей дороге стоят в жидкой грязи сырые травы, между ними — колдобины, в колдобинах — вода по колено и лягушки квакают. Но ещё сто лет назад это был знаменитый ямской тракт, соединяющий Европу и Азию — он был частью известной Сибирки — по этой дороге шли в Сибирь этапы каторжников, ссыльных — перед Аскулами в овраге есть даже место под названием Этап. Во все стороны от дороги — тихие тёмные леса, лесистые холмы и овраги. Стояла страшная жара. Вокруг было чисто: ни бурелома, ни засохших деревьев. Идти легко. Шуршат под ногами опавшие иголки, куковала где-то кукушка и солнце мягко просвечивало сквозь высоченные кроны деревьев, которяе неожиданно расступаются в открытое место с небольшим озером, всего-то метров сто в диаметре. Вода приятная — прохладная, но не ледяная, чистая. Прямо среди стволов, в густой тени — кладбище. Оно из лесу выступало краем на дорогу, за кустами просвечивали свежие оградки, стояли крепкие восьмиконечные кресты. Это было явно не заброшенное, жилое кладбище. Рядом с ним уходила в сторону от дороги просека. Там за высокой травой виднелись какие-то развалины. Вся жизнь лесхоза вращалась вокруг досок и дров, так и пропахла древесиной, все жители были лесные люди — лесорубы и плотники. На Самарской Луке в самые давние времена было совершенно особое уважительно-боязливое отношение местных жителей к змеям. Змей считали вполне разумными, хитрыми и опасными существами, у которых своя — сложная, неведомая и безмолвная подземная жизнь; которым лучше уступать дорогу, если придётся столкнуться. Отголоски этого отношения до сих пор сохраняются в сознании коренных жителей. Официально тема исследований Илоны называется «Влияние традиционной религиозной и магической мифологии но особенности сознания современного человека» и, следовательно — «Описание мифологического пространства современной Самарской Луки». Сейчас они в командировке в Америке, продолжительностью один год. Именно поэтому она смогла уговорить их разрешить ей пожить здесь. Реакция родителей была резкой и сердитой, когда она попросила своего отца. Здесь было удивительно красиво, вокруг было множество деревьев и тропинка, казалось она ведёт неизвестно куда, а шелест листьев деревьев и пение птиц успокаивали девушку, но навевали некоторые мысли. Илона думала о сестре и своих родителях. С сестрой Илона никогда особо не ладила, она никогда не была с ней ласковой, и почему-то так хорошо придерживалась этих дурацким правилам, как и их родители, возможно потому что не хочет разочаровывать родителей и быть послушной дочерью, но Илоны это не касалось, она всегда была против этих правил. Илона сильно не старалась перечить родителям, так как знала, что хорошим это точно не кончится, но ни за что не принимала эти правила, в отличии от сестры. Девушки часто спорили из-за этого, Илоне не нравилось противиться ей, ты хотела жить дружно с ней, делиться секретами и переживаниями, вместе весело проводить время, как все сёстры. А всё же за любое отклонение от привычного им «благородного» поведения она получала наказание или выговор. Чтобы избегать лишних проблем с родителями, Илона никогда и не нарушала предписанных ими правил. Илоне всегда нравились змеи. Наблюдения над поведением этих мудрых тварей вызывали уважение, а затем и поклонение им. Люди научились использовать опасное соседство во благо себе. Возможно когда-то здесь, как и на месте сельца Шатур, располагалось капище и стоял деревянный идол, посвященный змеиному богу, поклонялись не только языческим богам, но и Змею, которому приносили человеческие жертвы, думала девушка, шагая по заросшим тропинкам полянок. Здесь тоже могли жить волхвы и колдуны, заклинатели стихийных сил змеиного царства. Они совершали жертвоприношения, исцеляли больных, хоронили умерших. Она стояла в поле, но его со всех сторон окружал лес: тëмные верхушки сосен, изумрудные ели, меж них мелькали ярко-зелёные берёзы и сероватые осины. И запах. По бокам вдалеке шумели леса.

***

Илона села на свою кровать, открыла прикроватную тумбочку, достала альбом и начала рисовать увиденную перед отъездом змею. У неё довольно хорошо получился рисунок, очень похожий на настоящий вид. Рядом с тумбой на полу стояла корзинка с найденными змеиными яйцами. — Что ты делаешь? — сердито спросила позвонившая сестра, повернув голову и нахмурив брови. Илона не смела говорить ей об увлечении, которое они считали глупостью, стоящей сравнительно недорого и не нарушавшей заведённого порядка жизни: деньги, деньги и деньги. Она лишь издала череду неразборчивых звуков на вопрос сестры, что бывало в детстве, она когда сама очень хорошо таскала, выкидывала, тырила из других гнёзд, у семьи прежде чем сесть, яйца, — Ты же не собираешься… — Ничего не бойся, — сказала Илона, — я сама позабочусь о них. — Плевала я на твои интересы! — с ненавистью выдохнула Виолетта, — И лучше держись от меня подальше! Чёрта с два я тебе позволю издеваться над собой! — Это неправда, — прошептала Илона. Это как вылупиться из яйца — назад не влупишься. Илона чуть не покраснела и незаметно дрожала, — Ну, ты этого мне не говори. — М-м? И как же ты мне не позволишь? — Виолетта широко улыбнулась, — Давай, удиви меня, бродяжка. И это стало последней каплей. — Да пожалуйста! — рявкнула Илона. Виолетта, обычно критически настроенная по отношению к сестре, удержалась от комментариев. — Не смей! — повторила она и ударила кулаком по постели, хотя Виолетта не сказала ни слова. Что-то подсказывало Илоне, что сестра ещё долго будет подвержена кошмарам. Девушка закончила с рисунком нескоро, зато была уверена, что ничего не забыла. Тëмно-синее, с россыпью мерцающих звëзд и дорожкой Млечного Пути, оно было широким, простирающимся от одного края до другого, его не закрывали крыши домов и трубы заводов. Днëм было жарко, и над землëй стоял дурманящий аромат полевых цветов, но его развеял ветерок, потом перемешиваясь с ночной прохладой. На столе стояла миска с водой, и лежало полотенце, чтобы чистыми руками брать хлеб, овощи и фрукты. Вскоре на стол опустились две тарелки с мясными закусками и странными мягкими сероватыми лепёшками. Илона ловко расставила глубокие глиняные миски. Сестра Илоны Виолетта, приехавшая по настоянию родителей, переставила принесённые банки с фруктами, законсервированными в меду, оглядела их и туески с рыбой, коробки с кашами. Ополоснула руки из кувшина со свежей и очень тёплой водой, которая к тому моменту благополучно остыла. Илона поставила на порог миску тёплого молока с мёдом. — Всё интересуешься змеями? — спросила сестра и хмыкнула, — Они не будут приносить тебе тапочки. «Мне и не нужно», — подумала Илона. Эти мягкие, гладкие, тёплые, тактильно очень приятные создания могут узнавать хозяина, быть лояльными к контактам, ползать по рукам и не убегать, проявлять любопытство и исследовать человека. Хорошо, что некоторые говорят, что змеи вовсе не умны, как принято считать, но это благо. Умных животных надо развлекать, заниматься с ними, учить чему-то. Со змеями всё намного проще, но от этого они не глупее. Даже не такое сложное устройство мозга не показывает, что они не могут скучать или грустить. Илона восхищалась рептилиями, её поражали их движения и повадки, для неё это было максимально эстетично и прекрасно. Приближался змеиный праздник, двенадцатое июня. В этот день запрещали ходить в лес, так как верили в смертельность укусов именно в этот период — змеиный яд в этот день у гадов ползучих особенно сильный, и спасти укушенного человека не сможет ни один целитель или знахарь, но посвящали время высаживанию бобовых культур, перед посадкой по традиции змеиного дня вымачивания в талой воде, собрав снег в марте в глубоких ямах и оврагах. Есть ещё слова, которые шепчут для хорошего урожая. Соседи уже начали пересаживать или делить плодово-ягодные кустарники, дополнительно удобрить все плодовые деревья, чтобы к этому дню завершить все уходовые мероприятия, удалить сухие и больные ветви, обрезать кроны, обработать листья от насекомых, удалить лишний сорняк. Илона окинула взглядом яблони и груши, вишню и сливу, кусты ежевики, росшие на участке. После праздника собирали шкуры змей, растапливали сало, просили удачи в сборе яда. Заготавливали и травы-обереги, чтоб змея не могла напасть, ибо убивать змей в этот день опасно — любому человеку, кто навредит змее в этот праздник, родственники её будут всячески мстить до самой осени, и никто ему не поможет. Ночью в своей комнате, освобождённая от ремней сапог и жёсткого лифчика, Илона хотела отдохнуть и забыться, но злой и насмешливый голос, который послышался ей, вновь заставил вспомнить подробности вечера и прогнал сон. Девушка чувствовала себя неловко. Конечно, и над её поведением славно потрудились родители, но трудно было уложить густые непослушные волосы так, чтобы нигде не выбивался какой-нибудь жест. Особенно если ребёнок - дочка и подчёркнуто никакая. Её мировоззрение вроде как даёт оценить "толпу этих странных отаку" её глазами, но прожившая большую часть жизни в маленьком городке она не привыкла к заграничным церемониальным встречам и не умела держаться так уверенно, как её сестра. Илона долго плакала, уткнувшись в подушку, а потом уснула. Через несколько часов за окном послышались предрассветное пенье птиц, шелест листьев на ветру. Конечно, при сестре Илона вела себя непринуждённо, слушала музыку, но ей стоило больших усилий удержаться от слёз. На коже ощущались насмешливые поглядывания, и несколько раз ей вспоминалось слышавшееся как-то: «Неловкая… блондинка… лохиня».