***
Он не то чтобы особо любил такие заведения, но за компанию можно было всё и даже больше. Владу, вон, можно было нагло трогать его за бедро и радостно хохотать над душой. Костю же алкоголь больше размазывал, чем пьянил, а вот Коноплёв нужной кондиции, в которой его по классике жанра начинало тянуть на какие-нибудь приключения или подвиги, достиг очень быстро. И с каждой новой песней распалялся всё сильнее. Это почему-то напомнило тот самый вечер с агрессивно быкующим на Влада мужиком. Забавно, конечно, вышло. И бежать, радостным и счастливым, вдвоём по набережной, удаляясь от бара, в котором случилась стычка, тоже было очень забавно. Поэтому Костя и позволял Владу весь вечер хвататься за его микрофон, гундеть песню за песней, толкаться то рядом с ним, то с Котковым. Коноплёв был такой красивый и сияющий в своём веселье, что на очередной композиции Плотников дико залип, и вместо слов, вслед за идущими на экране строчками, с его губ сорвались только непонятные, мямлящие звуки. Когда Влад это заметил, то в его глазах сразу же заплясали странные и очень хитрые огоньки.***
— О чём конюх говорил, они не по-о-онимали! — голосил и скакал Коноплёв прямо перед ним. Сбоку встал Рома, записал очередной кружок и пропал. Плотников не поспевал за событиями вечера, да и свойственное ему разморенное хмельное настроение с наложенной на него усталостью от целого дня фестиваля давало о себе знать. Он по-идиотски закрутил головой из стороны в сторону, не понимая, что ему делать, куда смотреть в первую очередь, петь или не петь. Только ноги лениво дрыгались в такт бьющим по ушам битам. Влад, подметив его потерянный вид, рассмеялся и резко напрыгнул на Плотникова, обхватывая всего мужчину руками и ногами. Костя, кажется, только чудом не разлил пиво, обхватывая Коноплёва за пояс. — Пьянь, — пробормотал он, пытаясь отлепить Влада от себя. Тот воспротивился и крепче сжал Плотникова в своём захвате. Костя снисходительно улыбнулся и лениво похлопал Влада свободной ладонью по пояснице. Светловолосый снова засмеялся и всё-таки слез, хотя, пожалуй, просто сполз вниз, вдоль по Косте и, склонив голову, заговорщически зашептал прямо в ухо: — Я хочу… — пьяный голос утонул в звучном галдеже, что окатил их обоих, как только заиграла следующая песня. Кто-то дёрнул Костю за плечо, развернул лицом к экрану, выхватил банку с пивом из рук и ловко заменил жестянку на микрофон. Влад что-то разочарованно выдохнул ему всё в то же ухо, но быстро переключился и прильнул уже сзади. Плотников закатил глаза, понимая, что от душного Коноплёва в этот вечер ему, ну, никак не отвертеться. Что ж, сам виноват, надо было напиваться первым, тогда они зависали бы сейчас не в караоке, а в каком-нибудь стрипушнике или байк баре. Хрен, правда, знает, что из этого было лучше. Костя усмехнулся своим мыслям и начал подвывать первые строчки «Прыгну со скалы». Толпа на танцполе стала как будто бы гуще. Это расслабляло и даже отвлекало от мыслей о том, как они, наверное, странно смотрелись со стороны. Два разморенных алкоголем и весельем друга, просто подпевающие за остальными в один микрофон, да? Ну да. Вот только Коноплёв вместе с ним не запел. Коноплёв, сложив голову ему на плечо, горячо задышал прямо в шею. Костя вздрогнул, но не сбился. Ладно, пусть так. Может никто и не заметит… Пронырливая рука скользнула под плотную кофту и чёрную футболку, обвила пояс. Кожа мгновенно вспыхнула в тех местах, где его стали наглаживать и наминать чужие пальцы. — Разбежавшись прыгну со скалы… — продолжая петь на автомате, Плотников попытался осторожно отнять ладонь Влада от себя, но тот, игнорируя чужие попытки навести порядок, продолжал смело его лапать. А потом вдруг, плотнее прижав всю пятерню к телу Кости, резко опустил руку вниз и сжал пах. — Вот я был, и вот… Владос, убери руку, блять! Выкрикнул недовольно Плотников, не успев отнять микрофон ото рта. Раздался громкий смех, кто-то что-то звонко спросил, а Костя просто замер на месте, как вкопанный, понимая, что только что произошло. Обернулся, чтобы по всей справедливости закона и ради самых честных правил предъявить за это Коноплёву, но Влад уже висел на плече у Коткова, который каким-то магическим образом материализовался рядом. Господи, он же не видел… ? — Чё, Костян микрофон не даёт? — тонко вякнул Рома. — Не даёт, — с улыбкой ответил Влад и захихикал. Плотников сощурил взгляд. Перехватил ответный. Коноплёв вскинул голову, посмотрел с наглым вызовом и так многообещающе, что тугой узел возбуждения тут же скрутился где-то внизу живота. Засранец, конечно, но вот как ему такому можно отказать? Он же не успокоится, пока не добьётся своего. Придётся обойтись малой кровью, но прямо здесь и сейчас. Поэтому, прежде чем Котков успел протянуть Коноплёву майк, предлагая продолжить исполнение песни, Костя отдал свой, что всё ещё сжимал в руке, кому-то по соседству и схватил Влада за шкирку. — Щас вернёмся, — бросил он мужчине в очках и потащил Коноплёва за собой в сторону туалета. Туалетная комната была маленькая и узкая, запихнуть в неё своё, а ещё и чужое тело, было не так-то просто. Но Костя с нездоровым азартом действовал очень отточенно и ладно. Показалось, что этот микс ощущений даже выветрил из его головы те скромные остатки алкоголя, что плескались внутри. Что ж, это в тему. — Малолетняя пьянь, — с восторженным смешком выпалил Костя и одёрнул руки Влада, который уже схватился за завязки на его штанах. — Да похуй, — выдохнул Коноплёв и следом недовольно заворчал. — Ну куда… — Щас-щас, — забормотал Плотников, не смея больше медлить. — Разворачивайся. Влад мгновенно исполнил чужую команду, расстегнул собственные джинсы, приспуская их с бедёр вместе с бельем, и схватился за выступающий бортик раковины, пытаясь развести ноги шире. Джинсовая ткань была хуже и непослушнее мягких спортивок Кости, поэтому мужчине пришлось ему помочь, стаскивая одежду до самых колен. — Может тебя отшлёпать за такое безобразное поведение? — жарко забормотал он, наваливаясь на Влада сзади. А тот только призывно прогнулся и нетерпеливо закивал головой. — Давай! Плотников усмехнулся. Кто бы сомневался. Когда Коноплёв был в таком состоянии, то был согласен и готов абсолютно на всё, лишь бы добиться-получить-ощутить желаемое. Костя это знал лучше всех. Костя был буквально амбассадором этого знания. И определённо точно собирался им воспользоваться, даже несмотря на то, что в этот раз хотелки Влада на опасную долю процента приблизили их к практически ничем не прикрытому палеву. Коноплёв ведь тоже кое-что знал и умел. Например, как легко можно раззадорить Костю, подбивая на очередную, безумную хрень, которой тридцатитрёхлетнему мужику вроде как, по статусу, страдать не положено. А Плотников и не страдал. Вместе с Владом он занимался более приятными и кайфовыми штуками. — Не, долго. Потом, — отбросив идею с поркой, Костя принялся искать что-то взглядом. Рядом с диспансером с мылом был ещё один, но уже с кремом для рук. Пойдёт. — И ноги обратно сведи. — А ты кепку сними, — Коноплёв взглянул на Плотникова в отражении зеркала перед своим носом и сам стащил головной убор с чужой головы, роняя его на пол. Когда Костя выдавил на ладонь густую массу, Влад покорно соединил бёдра снова вместе и юркнул одной ладонью вниз, обхватывая пальцами собственный, давно сочащийся смазкой член. — Ко-о-ость, — протянул чужое имя, поглаживая себя у головки. — Вла-а-ад, — в такт отозвался Костя, тихо посмеиваясь и принимаясь размазывать косметическое средство по внутренней стороне чужих бёдер. Колени задрожали в ту же секунду, и Коноплёв почти уже был готов рухнуть на белую раковину, за которую теперь держался только одной рукой, но Плотников закончил с подготовкой и надёжно обхватил его за пояс. Стащил свои штаны, прижался ближе, мазнул языком за ухом с серёжкой. И с низким стоном, полным удовольствия, толкнулся между скользких, прижатых друг к другу бёдер. Коноплёв облегчённо выдохнул и откинул голову на чужое плечо, чувствуя острый укус в шею и новый, более резкий толчок. Удивительно, как в таком состоянии и столь маленьком пространстве они смогли найти нужный темп, двигаясь чётко, быстро и правильно. Влад работал рукой, поддавался навстречу Косте и тихо постанывал, пока Плотников трахал его между ног, зафиксировав в одном положении, и беспорядочно целовал то в шею, то в щёку. Оргазм накатывал волнами, но никак не наступал, сказывалась крепкая примесь алкашки в крови. Было хорошо, но хотелось, чтобы стало ещё лучше. Влад взялся за руку Кости, что лежала на его животе, и, перехватывая в зеркале тёмный взгляд, скулящим тоном попросил: — Потрогай. Это был единственный раз, когда Плотников сбился с ритма. А затем, послушно обхватывая ладонью чужой член, он задвигался с новой, немыслимой скоростью. Большой палец коснулся головки, обвёл по кругу, собирая влагу, и Коноплёв затрясся всем телом. Пара капель осталась на полосатой кофте, а затем и между бёдер стало горячо, мокро и липко. — Отличное завершение вечера, — устало привалившись к стене, выдохнул Костя и расплылся в блаженной улыбке. Опустил взгляд на кепку, что всё еще валялась на грязном полу, лениво подцепил её носком кеда. — Окончание, — фыркнул Влад, когда дыхание немного пришло в норму. — А вообще не конец. Нас там Котков в кафешку потом звал… Плотников закатил глаза и, качая головой, принялся помогать Коноплёву приводить себя в порядок.***
Едва они вывалились на улицу покурить, смешиваясь с толпой, тусующей у входа в клуб, на них тут же налетел Рома, обхватывая обоих парней за плечи. — Вот вы где! А я думал, буду до самого закрытия вас искать, — радостным возгласом заискрил между ними чужой энтузиазм. Влад выхватил из пальцев Кости только что прикуренную сигарету и глубоко затянулся. Если Плотникова после быстрой разрядки отпустило окончательно, стало просто сонно и лениво, то Коноплёва мазало ещё сильнее, и до этого просто пьяные глаза стали абсолютно пьянющими и поплывшими. — Что дальше? — спросил Плотников, вставая напротив Коткова. — Завтрак, — ответил мужчина, доставая из кармана телефон. Видимо, собирался записать новый кружок для канала. — А на завтраке наливают? — влез Коноплёв, задавая вопрос заплетающимся языком. Костя собирался что-то добавить по этому поводу, но тут же отвлёкся на подошедших людей, которые хотели сделать фото. — Попросим – нальют, — кивнул Котков и врубил запись. — Главное, что в Архангельске всегда светло. Светло… светло… Кость. Кость. Кость! Плотников обхватил за плечи своего собеседника и повернул голову, застывшим взглядом вглядываясь в камеру. — Утренний рассвет… — запел знакомые строчки Рома, и Костю на секунду выключило, а на лице зависла нелепая улыбка. Коноплёв прыснул за кадром, Котков продолжил петь, и пришлось включаться обратно. — Солнце поднималось над землёй! — запрокинув голову немного назад, подвыл в такт Плотников, и улыбка стала шире, искренне. Посмотрел на Влада, тот больше не смеялся, только пьяно-влюблённо глядел в ответ и курил. — Прям все треки из сериала спели, — продолжал болтовню Котков, убирая телефон обратно. — Князь бы гордился. Чем ещё мог или не мог гордиться за них Андрей, Плотников старался не думать. — Не все, — подал голос Коноплёв. Икнул, выкинул сигарету себе под ноги. — «Воспоминания о былой любви» не было. Рома глянул на часы. — Ну, у нас ещё есть время на одну песню. И на завтрак! — бросил он и первый шмыгнул обратно в здание клуба. Плотников тяжело вздохнул и, сделав фото, о котором его просили, вернулся к Владу. Тот немного шатался на месте и, чтобы избежать неплавных качаний собственного тела, поторопился схватиться за рукав чужой кофты. Были мысли немного тормознуть эту вечеринку, дать себе и другим передохнуть, сразу направиться дальше, а оттуда – домой, но Коноплёв вдруг тихо спросил: — Идём? И опустил ладонь, задевая пальцы мужчины своими и легонько их сжимая. Сердце дрогнуло. Костя, конечно же, пошёл.