Hogwarts: Mind the GAP

Наутро у Бекки болело просто все, что только возможно. Толком девушка не спала. Жесткий пол, без подушки, отдавался спазмами в мышцах, побаливал затылок. Поэтому слизеринка проснулась рано, начиная разминать затекшее и окаменелое тело. Фрин спала. Так же безмятежно, что и вчера вечером. Странно, все тело болело, но это были только мышцы. А на душе было так хорошо. На бинте когтевранки не было и капли крови. Бекки слышала от отца, что однажды слезы феникса вмиг заживили его укус от василиска, где был смертельный яд, но даже от этого пару волшебных капель из глаз перерождающейся бессмертной птицы помогли. А тут, наверное, заживление прошло совсем в миг. Правда Фрин потеряла много крови. Выглядела она бледновато по сравнению с обычным своим состоянием. Но главное, что она дышит спокойно и размеренно. Скорее всего, нужно будет полечиться специальными отварами пару дней и поесть насыщающую еду, чтобы устранить малокровие. Но это уже было не критично. Бекки сходила на кухню чтобы принести стакан воды в гостиную. Сэйнт так и сидел там всю ночь, сейчас только повернув голову, посмотрел, что делает слизеринка. Девушка чуть подняла стакан с водой вверх, как бы показывая, зачем она пришла. Инфернал встал и подошел вплотную к Бекки. Перед девушкой он показал руками накрест сведенные руки, потом начал бить пальцем в грудную клетку Бекки, и затем быстро-быстро защелкал выключателем. Свет от люстры то загорался, то погасал. Сэйнт затем протянул ладонь девушке. Это было очень странно. Но слизеринка пожала его руку, которую он смял сильнее, чем было нужно. И все. Этот Сэйнт просто сел обратно на стул, показав то, что хотел. Бекки закачала ладонью в воздухе, показывая не особое понимание такой интерпретации. С полной кружкой воды девушка ушла в гостиную. Она поставила воду на небольшой столик, а сама села в кресло. Первый знак означал «нет», это без вариантов. Второй… Сердце? Однозначно да. А свет при чем? Слизеринка думала над этим. Нет. Сердце. Свет. Нельзя сердцу выключить свет? Ох. Слизеринка осознала, что показывал Сэйнт, значение слова «гаснуть». Не дай сердцу погаснуть… А это было сильно. Он и вправду не просто разлагающийся труп. В его мозгу кроются мысли и чувства. Он протянул ладонь Бекки, только так имея возможность извиниться за все, что совершил в другом времени. Он убил ее, находясь под заклятьем империус, а Гарри воскресил его уже без действия этих чар. Бекки откинула голову на спинку кресла и тихо, но протяжно выдохнула. Какого было ему умирать под пытками человека потерявшего семью, но находясь под подчиняющим разум заклятьем. Гарри говорил, что потом слышал в воспоминаниях как кричит его душа от боли и сожаления. И именно сейчас он искуплял свою вину, по сути, ни в чем не повинной души, ведь она была заключена в клетку заклятья. Гарри отнял у него первый шанс, смертью подарив ему второй. Глаза Бекки начали наполняться влагой. Если бы Гарри не убил тогда Сэйнта, то и не смог бы взглянуть на воспоминания, потому что из-за очень мощного империуса Сэйнт не давал вытащить свою память, и старший Поттер бы не пришел сюда, и будущее бы не изменилось. Можно ли оправдать убийство благой целью? Да, Гарри тогда не знал, что это будет знаковая смерть для всего мира. Но она стала таковой. А у Фрин. Сначала Бекки, после чьей смерти она не могла бороться, она была выбита из сил, была подавлена, была сломлена. Но восприятие жизни осталось, и она начала идти вперед за память о Бекки. А потом узнала, что Ноей и Билли были убиты. Узнала, что Хайди и Хенг тоже были стерты, как будто и не было их никогда, там, в запретном лесу. Затем и самих пуффендуйцев лишили жизни прямо на глазах у Фрин. И кто это сделал. Сэйнт и Нам, под заклятьем подчинения, хладнокровно пустили смертельное проклятье в упор. Но Нам не сдалась. Она боролась до конца, и защитила другую Фрин, отдав свою жизнь. И другая Фрин смогла передать послание, и исчезла навсегда, чтобы дать этой Фрин силы и знания для защиты Бекки в этой реальности. Капельки стекали с уголков глаз Бекки, запрокинутой головой, теряясь где-то на висках. Неужели слизеринка такая жестокая, что не смогла понять это все сразу? Опровергая, отрицая, вставая в штыки и действуя только со стороны своего эгоистичного чувства, что ее все предали. - Ты что плачешь? – Фрин сонным голосом резко вывела Бекки из раздумий. Девушка тут же начала улыбаться, быстро подтирая глаза. - Нет-нет, совсем нет. – Слизеринка подскочила, вставая на колени перед диваном. – Хочешь попить? Я принесла воды. – Девушка взяла стакан в руку, поднося к когтевранке. Фрин закивала. Аккуратно Бекки придерживала голову любимой на весу, чуть наклоняя стакан, который прижала к губам девушки. Фрин помогала себе здоровой рукой. Выпила половину и голова свалилась обратно. - Как ты себя чувствуешь? Еще рано чтобы просыпаться. – Голос Бекки был тих и нежен. - Так ты же проснулась, несмотря на то, что рано. – Фрин выдвинула свой аргумент. - Ну, я бы еще поспала на самом деле. – Бекки чуть улыбнулась. – Пол просто жестковат для сна. - Так иди сюда. – Фрин позвала слизеринку к себе. - Но… Рука… - Бекки недоуменно посмотрела на когтевранку. – Тебе нужно отдохнуть хорошо. - Мне хорошо, когда ты рядом. – Слабый голос девушки звал Бекки к себе. Слизеринка аккуратно прилегла на диван, здоровая рука Фрин была как раз с краю. Когтевранка чуть ближе притянула ее, укладывая Бекки на свое плечо. Оборачивая девушку в свою хватку. Показывая, что ей комфортно и Бекки может не беспокоиться о ней так сильно. Девушка улеглась на плечо, делая так, что может уткнуться в шею Фрин, и дышать, просто вдыхать свою любимую. Тихонько положив ладонь на живот, а ногой чуть накрывая бедро. Линия подбородка касалась носа Бекки. Это то, что и было нужно. Спокойствие. Фрин уснула заново, но это уже был не магический сон, а настоящий. Как по мановению волшебной палочки. Мне хорошо, когда ты рядом. Эти слова заставили слизеринку таять, да может и внешне она не показала этого, просто легла рядом. Но в душе все растапливалось, как воск от горячего пламени. И этим огнем была Фрин. Бекки всегда была холодной, сдержанной, но под теплом девушки была как лед под палящим солнцем. Бекки чуть потянулась вперед. Легкий поцелуй в подбородок, но суть трепета и ласки был на ином уровне. Это и был тот поцелуй, который называют любовью. Заботливый и мягкий, невесомый и легкий. Поцелуй просто от чувства внутри, а не для того чтобы другой человек его почувствовал. Ведь Фрин уже спала. Но Бекки нужно было подарить эту безмятежность дугой девушке в этом сне. Засыпая на плече любимой, Бекки думала, что нужно поговорить с Фрин, извинится за свой эгоизм, за свое непонимание, на свои горы выплеснутых желчных слов в адрес когтевранки. Она же любит ее. Любит её… Любит её! Любит ЕЁ! Сон стал волшебством, окутывающим два тела, прижатых друг к другу. Две девушки спали, сохраняя дыхание вместе, размеренно, в унисон. Спокойствие давало силу. Просто быть рядом. Спать рядом. Любовь простирается за рамки сознания, это великая сила, которая может ввергать человеческие судьбы во мрак и открывать двери к свету. Дыра от потерянной любви, от нехватки именно этого чувства, может согнуть человека, даже если все остальное в жизни движется хорошо. И Бекки именно этого не хватало. Не хватало только ее…