***
Весь оставшийся день Арсений откровенно пинает хуи и ему это чертовски нравится. Он ещё валяется, залипает в телефон, смотрит какие-то сериалы и время проводит бездумно и спокойно. Периодически ест, думая, что можно и доставку заказать, если подъест всё к вечеру, но можно и выпендриться, сходя в магазин. Время семь — и это довольно-таки рано, так что можно залезть на нетфликс и поискать ещё один сериальчик или фильм на худой конец, однако, уже на десятой минуте поиска на ноутбуке, парню звонят и он тянется к телефону, что бы ответить. — Арсений, привет. Не отвлекаю? — Привет, Антон, конечно не отвлекаешь, — ноутбук откладывается на стол и крышка от него захлопывается — больше Арсений не хочет смотреть фильмы и сериалы. — Как у тебя дела? — Дела хорошо. Я весь день провалялся тюленем. Такой, знаешь, ленивый день. Ещё было бы неплохо сходить в магазин, но с другой стороны, ленивый день будет испорчен. — И ты думаешь над тем испортить его или нет? — Нет, мне не сложно сходить в магазин, к тому же на улице понемногу теплеет, в любом случае это не так важно. Как твой день? В трубке слышится усталый вздох, который явно пытались скрыть за усмешкой. — Ты сам-то где сейчас? — Я дома, приехал недавно, разгребал кучу дел… Тебе правда интересно? — неожиданно интересуется Антон, который, в отличии от Арсения, считает не очень правильным нагружать других своими «проблемами». — Да! У тебя же день прошёл явно насыщеннее моего. Рассказывай. — Арсений ложится на кровати поудобней. Не исключено, что рука к концу разговора затечёт, но так плевать, когда ему хотят что-то рассказать. — Ничего, если в красках? — устало вздыхает, но интересуется вполне серьёзно. — Ты знаешь, я только в красках и умею, — хмыкает Арсений. — Давай. — Ну это пиздец конкретный, — с ходу начинает начальник. — Я с ними два месяца, блять, работаю, а они мне «У нас профиль работы не тот». Профиль работы, блять, не тот, — писклявым голосом передразнивает Шастун, — представляешь? Я ещё красный сидел там, как помидор! У Арсения глаза на лоб лезут, но лишь первые мата два. Он быстро привыкает. И да, весь их ресторан знает, что мужчина матерится, и это не новость. Но так приятно греет душу, когда парень осознаёт, что так Антон матерится только при нём. Директор продолжает рассказ во всех красках, как и обещал. Тут в ход идут, кажется, все актёрские навыки мужчины. Как он смешно пародирует тех людей, как описывает себя и что он чувствовал в этот момент, как желал всех послать, но лишь стоял с вежливым лицом и молча кивал. Арсению его голос — как мёд для ушей, его рассказ — как сказка на ночь. Он даже сам себе усмехается. Ну ты и неженка, Попов. А за словами Шастун начинает следить почти сразу, подуспокоившись. Всё-таки работа серьёзная у его начальника, требующая вежливость, и он меняет речь как-то на автомате. — В общем, остался я без контракта, — заключает мужчина, и голос у него снова спокойный, как раньше, он выпустил пар. Господи, стоило хоть кому-то выговориться, как сразу стало легче, потому что до того, как позвонить Арсению, он конкретно на иголках был от нервов. — Найдешь других, — пожимает плечами Арсений. — Я считаю, что с тобой должны сотрудничать самые лучшие, хоть и прости, не знаю всех нюансов и особенностей твоей работы. — Да, мне уже даже позвонили одни… Спасибо тебе, что дал выговориться, мне, оказывается, это нужно было. — Да пожалуйста, Антон, у тебя сюжеты всё равно покруче сериалов на нетфлексе будут, — со знанием дела заверяет брюнет. Оба смеются друг с друга. Нет, ну они правда невероятные! Как нашлись-то только? Ещё и успели друг другу понравиться. Антон через пару секунд прокашливается и очень серьёзно спрашивает: — Так что там с начальником? Арсений округляет глаза. Не забыл? Ещё и тон такой, но Арсений уже развеселился, так что смеяться не перестаёт, а ещё он целый день какой-то странный, настроение, видите ли, на высоте — завёлся. Антон слышит в трубке смешки, и у него они отдаются теплотой в груди, он такого чувства ни разу в жизни не испытывал. Приятно, очень. — С начальником… — Попов думает пару секунд. — Очень хороший у нас начальник, самый лучший. — Да? А что же тогда за «но»? Он и это не забыл, чертёныш. — Но переживает за сотрудников сильно, — а потом прислоняет трубку ко рту и говорит тихо, шёпотом, будто по секрету. — А ещё нравится мне очень. Сильно. Секунды молчания, а потом хриплый смех по ту сторону звонка. — Арсюша, блин, — Антон прокашливается и что-то падает у него, возможно, это он сам упал телом на кровать, — А я уж думал… Тебя бы за это… — с какой-то теплотой протянул он, рассматривая белый потолок. — Что? Что мне за это, Антон Андреевич? — теперь Арсений развеселился в край. У него сил просто много за сегодня накопилось, а потом он как Антона представит такого же домашнего, валяющегося на кровати, так вообще. Тем более, он на правильном для себя пути. — Расцеловать, — снова хрипло рассмеялся Шастун. Этот Арсений… Просто, блин, невероятный! — Всего лишь? — после такого тона только губки поджать, ну, Арсений так и хотел. — Расцеловать так, что бы снова услышать твой стон, — да, и этого он хотел тоже. — И не один. — И когда же вы собираетесь это сделать, Антон? — с надеждой, пусть и скрытой. — Когда ты мне это позволишь, мой хороший, — честно отвечает Шастун. — Я даже не думал, что ты захочешь так скоро… — признается он. — Это плохо? — Арсений сразу теряет свой пыл, думая, что поторопился, сделал что-то не так и вообще… — Конечно нет, — разрывает поток заплетающихся мыслей голос. — Просто нам нужно будет об этом поговорить, не так ли? — Да. Да, Антон, ты прав, — парень кивает сам себе, соглашаясь. — Но это будет позже, — серьёзный тон. Попов вздыхает. — Я тебя понял, но с темы не соскакивай. А сейчас лучше ложись спать, а то голос такой, будто сам уснёшь. Арсений попал в точку своей догадкой. Ну тут, кстати, Вангой можно и не быть — правда слышно. — Я думал, это я должен говорить, но ты прав, Арсюш, я высплюсь. Спокойной ночи? — Спокойной ночи, Антон. Арсений трубку кладёт первым, не хватало им ещё, как подросткам, играть в ту самую игру «Нет ты клади», ага. Они же не настолько дети оба, правда? Хватает румяных щёк и глупой улыбки у обоих. Вот же Антон жук, конечно. Такой серьёзный в этой теме, щекотливый. «Нам нужно будет об этом поговорить». А что говорить-то? Об этом ведь не разговаривают, в этом практикуются. Так можно всю жизнь на теории прожить и ничего не попробовать. Уже скоро будет казаться, что это молодой официант подкатывает к богатому начальнику, жуть. Нет. Арсений слабо мотает головой. Антон — прекрасный человек и свидания у него прекрасные, и голос у него прекрасный, и тело. Так что, наверное, он всё же прав, Арсений погорячился (как всегда) — им лучше об этом поговорить.***
Второй выходной проходит так же, правда, приходится с самого утра прогуляться до продуктового возле дома, потому что вчера в магазин Арсений так и не сходил. Этот легендарный ленивый день окончен, а так жаль. Попов даже немного привык к нему за двенадцать часов. Да, к хорошему быстро привыкаешь. Зато еды с самого утра теперь хоть отбавляй — холодильник заполнен на половину и пару коробок с соком разного вкуса стоят на столе — просто брюнету так захотелось, а позволить он себе и может. Антон не звонит и не пишет — не трогает. У них в отношениях штиль. Так гладко всё, ровно, постепенно. Никто никуда не спешит, не торопит события, но и равнодушием при этом не пахнет совсем. Хотя с «не торопит события» Арсений бы поспорил. Трудно сказать, когда у него последний раз был секс, и гораздо проще сказать, как он его уже хочет, пускай и не в том плане, в котором занимался им раньше. Главное — с Антоном. Теперь он хочет только с ним.***
В ресторане сегодня особенно тихо — оно и не мудрено — Попов умудрился приехать сегодня раньше всех, но уже через пять минут, когда он переодевался в рабочую форму, к нему подошёл Серёжа. — Привет, а ты чё так рано сегодня? — они пожимают друг другу руки в знак приветствия. — Привет. Да сам не знаю, лёг пораньше, встал и спать не хотелось. — Да?.. — глаза шеф-повара заблестели и он улыбнулся. — А как там у вас с Шастуном? А то как на свидание, так сразу Серёга, а как рассказать, то молчок. Понравилось? — Понравилось. — Арсений сел на лавку, пока друг переодевался, и расплылся в широкой улыбке. — Он решил меня по ночному городу покатать. — Блин, крутяк, на своей тачке? — Серёжа поглазел завистливо на друга. — У него же машина — огонь. — Да, классная, — согласился официант, вспоминая, как сам охренел, стоило ему сесть в белый кожаный салон Aurus Senat первый раз. Матвиенко взглянул на друга, будто его сейчас публично оскорбили. — Просто классная? Да, избаловал тебя начальник, Арс, — с горьким вздохом вынес свой вердикт шеф-повар. — Она же охрененная просто! Была б у меня такая… — Да перестань. Ну, хочешь, он тебя тоже в ней прокатит? — вполне реально предлагает он. — Ага, боюсь, я ему потом не расплачусь, натурой не подойду, — смеётся Матвиенко, уходя на кухню, другие повара группами приходили на работу, так что Арсений поплелся за ним. Блин, а ведь и правда, Попов, что-то тебя совсем разбаловали. Арсений вспоминает их последнее свидание и даже представить боится, сколько средств ушло у Антона на этот план. Он ведь ещё в Москве-Сити понял, что очень, очень много. Становится как-то стыдно и неудобно. Его добиваются так, будто он самая настоящая принцесса из средневековья: родители богатые до хрена, а у жениха, соответственно, должно быть в два раза больше, чем у их семьи, вот он и доказывает, на сколько больше. Но ведь Арсений не принцесса и не деньгами его добиться можно. Стоит на Антона только взглянуть, как взгляд сразу притягивает стройное тело, высокий рост, русые, светлые волосы и зелёные глаза. Какие тут деньги вообще? Да, становится жутко неудобно. Сегодня будний день и посетители есть лишь с утра (откуда — не понятно). В остальное же время их наблюдаются единицы, но и эти единицы будут всегда, так как ресторан для обеспеченных, а обеспеченные часов не наблюдают. Как и работы. Или это про счастливых? Раздумья прерывает открывшаяся дверь. Арсений стоял между кондитерской стойкой Ильи и духовкой, когда повернул голову и увидел директора ресторана, проходящего внутрь. Тот диким зверьком оглянулся, что выглядело мило, — кухня была пуста, все повара либо на перекуре, либо на обеде в каком-нибудь кафе. Да, Антон Андреевич разрешал им такие хотелки. Директор увидел единственного сотрудника и, улыбнувшись, направился к нему. — Привет, — Арсений улыбнулся в ответ, — я сегодня не видел тебя в зале. — Да? Странно, я же там был, — с его этим лисьим прищуром и широкой улыбкой. Голубые глаза такие красивые, а нос смешно сморщен и его хочется поцеловать. — Как? Не заметил? А, может быть, поздно приехал, — машет в голове на это Шастун, а потом медленно вытаскивает руку из-за спины с листочком — Арсений тут же понимает, что это. — Нет, нет, ты что, — убирая чужие руки, что хотели передать третье приглашение на свидание, сумбурно возражает брюнет. Ещё одного дорогого свидания он не выдержит — слишком смущён. — Почему? Это же приглашение на… — Да-не-нужны-мне-уже-твои-приглашения-я-же-тебе-могу-дать-прямо-сейчас-на-этом-столе-ты-чего-блин-не-надо-убери-пожалуйста. — тихо, скороговоркой тараторит Арсений, всё ещё убирая чужую руку, а потом понимает, что только что ляпнул в порыве смущения. — Ой. — он виновато смотрит в зелёные глаза. Антон, поняв, что открытку всё же не примут, прижимает её к своей груди, но такого же взгляда, правда с очень большими, круглыми глазами, не отводит. Арсений же говорил себе, что ему не нужны ещё свидания, на него деньги тратить не нужно и, если ему что и нужно, точнее, кто, так это Антон, его внимание и слова, а не Aurus Senat и банковская карта. Мужчина продолжает смотреть большими, больше даже испуганными глазами. Арсений старается дышать. — Чёрт, прости. Я опять всё испортил. Он же это на эмоциях сказал, а от смущения такого неприятного внутри так вообще крышу сносит. А с другой стороны, о чём больше думаешь, то первым делом и говоришь. Тогда, кстати, правда. Антон смягчает взгляд, видя поникшее лицо, и тянется к чужой руке, что бы нежно её коснуться только пальцами, для обращения внимания на себя. Арсений поднимает заинтересованный светло-голубой взгляд, и Шастун снова тонет в нём, как Титаник. — Арсюш, а тебе не кажется, что это слишком важный шаг? — А тебе не кажется, что ты слишком много ставил меня на ровне с дорогущими вещами? Личный автомобиль, 101 роза, аренда целого ресторана и этажа в Москве-Сити?! — резко спрашивает официант, не сильно сжимая руками край стола, на который опирался, от нервов. Его можно не покупать, ему можно понравиться просто так. — Ты прав, — неожиданно серьёзно заявляет Антон. — Ты совершенно бесценен, — Арсений вздыхает. Нет, ну этому человеку совершенно не объяснить! — Нет, я серьёзно, Арсений, — смешно подумать, но именно полное имя из уст начальника звучит так редко и непривычно. — Ты же прекрасно знаешь, как сильно мне нравишься и я дорожу тобой… — Так в чём проблема? Шастун поджимает губы, опускает голову, но только лишь для того что бы отогнуть вжатые в стол пальцы. Арсений наконец-то включает голову и думает, а потом до него доходит, в чëм. — Ты правда… Не хочешь причинить мне боль? — с сомнением, но в ответ лишь слабый кивок. Арсения аж пробирает. — Серьёзно, Антон? — Ты кажешься мне очень хрупким, я не могу… — Да перестань, — у Арсения, того самого, у которого эмоций через край, сейчас не понятно, что внутри. А как реагировать-то? — Я же не хрустальный, не разобьюсь, не резиновый, да, но разве ты не сможешь всё сделать аккуратно и правильно? В ответ тишина, серьёзный взгляд и поджатые губы. — Или ты не хочешь сделать этот «важный шаг», тем более, когда я тоже этого хочу? Глаза мужчины округлились, он посмотрел на Арсения, но в этот момент на кухню начали заходить повара, которых Попов не сочтел нужным запоминать, а уж тем более знакомиться с ними. Раздражения и негодования (ну хоть с эмоциями разобрались) столько, что он даже не думает их скрывать. Не теперь. — Мы не закончили, — говорит он, хватает директора ресторана за запястье и ведёт в зал. Те парни обсуждали что-то между собой и эту парочку вряд ли заметили, ну да похуй. Попов весь сейчас такой смелый, раздражённый, сам про себя бы даже сказал злой, насупившийся, лохматый воробушек или чёрный воронёнок. Шастун вовремя видит эту опасную перемену младшего, а поэтому не даёт пройти им в зал до конца, резко заводя в мужской туалет для посетителей, где сейчас им никто не посмеет помешать. Стоит только тёмной двери закрыться, как не ожидавшего такого манёвра парня прижимают спиной к дорогой плитке и между их лицами остаются сантиметры. — Арсюш, тише, — нежно шепчет Шастун на ухо, аккуратно поправляя взъерошенные волосы на его голове. — Ты чего тут устроил, мой хороший? — говорит шёпотом в самое ухо, охлаждая дыханием шею, смотрит ласково, гладит по плечам успокаивая, и Арсений правда успокаивается, прямо чувствует эти мурашки по телу, которые забирают с собой всю раннюю злость и раздражённость. Он словно выдыхает эту накопившуюся дрожь вместе с воздухом и его отпускает, пока Антон, видя результат своих действий, продолжает: — Я хочу сделать этот шаг, и я рад, что ты хочешь этого тоже, но я очень переживаю за тебя. Я не прощу себя, если причиню тебе боль. — Антон, я всё понимаю, но ты не причинишь мне боль в том смысле, о котором говоришь сейчас. Тебе не о чем беспокоиться, другой вопрос — действительно ли ты этого хочешь. — Хочу, конечно хочу, — тонкие губы касаются шеи, едва целуя её, доказывая правоту своих слов и намерений, а затем Антон отстраняется, решив, что не стоит заводить дальше — всё-таки они на работе, в мужском туалете и сюда мог зайти любой. Он вновь поправляет одну из мешавшихся прядей на арсеньевском лице и подходит к большому зеркалу, что бы привести себя в порядок. Попов повторят действие, подходя к раковине. — Антон, прости за то что вспылил, снова. — Арсений думает, что его такого не вытерпят, что его такого не простят, но вдруг чувствует, как его прижимают к себе, заключая в крепкие объятия. — Ничего, Арсюш, всё нормально. Просто я не думал, что мы об этом заговорим так скоро, — его гладят по волосам и спине, что до жути приятно и кажется очень важным сейчас, правильным. — Ты ведь даже не думал о том, что можешь понравиться мне, так? — парень немного отстраняется, заглядывая в зелёные глаза. — Ты хотел со мной ходить на свидания, да? И сколько ты их планировал? Только честно. Арсению правда интересно. Он своими словами бьёт прямо в точку. Бьёт прямо в те самые постоянные разговоры с Пашей о том, какие свидания будут следующими, как удивить Арсения, как доставить ему радость, удовольствие, улыбку. Там действительно лежит огромный и долгий план. План, подобный созданию пятизвездочного ресторана Москвы, не меньше. Такой масштабный, стоящий своих стараний (по мнению Антона) и тоже сроком выполнения в минимум пять лет. Шастун только хочет оправдаться, как дверь в туалет открывается, и Арсений чудом успевает отскочить от мужчины на метр-полтора, держа дистанцию, так что посетитель не заметил в них ничего подозрительного и молча удалился в одну из кабинок. Парень выдохнул, включил кран для маскировки, но стоило повернуть голову на прикрывающего рот Шастуна, как он тоже начал тихо смеяться. Чуть не попались. Как мальчишки. Они выходят из туалета молча и, не сговариваясь, садятся за четвёртый столик — посетителей не прибавилось за время их отсутствия, так что можно ещё посидеть. И поговорить о важном. — Антон, — начинает Арсений, — я правда считаю, что ты красивый, добрый, смешной, заботливый, а не чокнутый, — он пропускает смешок, да бы разрядить обстановку. А так ведь и правда говорить проще, когда видишь такую же понимающую улыбку напротив. — Ты мне нравишься не из-за денег и крутых свиданий, а просто потому что ты, это, блин, ты, и я не понимаю, как другие не могли ничего чувствовать к тебе. — Арсений, может быть и откровенничает, но он решает прямо сейчас разобраться в своих чувствах вслух и пускай это слышит Антон — ему нужно это слышать, парень уверен. — Мы же взрослые люди, если нравимся друг другу, почему бы уже не попробовать, — он только сейчас осмеливается поднять взгляд на мужчину и тут же сталкивается с такими блестящими (надеюсь, не от слёз) счастливыми глазами, что на секунду пугается. Это точно его слова довели начальника до такого? — Я хочу тебя расцеловать, — звучит искреннее, и теперь Арсений облегченно выдыхает, улыбаясь. — Я тоже, но мне нужно идти, Серёжа устанет смотреть пытливым взглядом, — лёгкая улыбка. — А воображение и так играет с ним злую шутку. — Я не хочу тебя отпускать, — вполне серьёзно. Интересно, на что бы пошёл директор ресторана, лишь бы добиться своего? Практика показывает, что на многое. — Антон, мне нужно работать, тебе тоже, — Арсений подмигивает. — Подожди окончания моей смены, если хочешь, и мы можем поехать ко мне, — он просто предлагает, не замечая, как уже на подсознательном уровне хочет пригласить шатена в гости. Тот ведь вечно отмазывается. — Приглашаешь меня к себе? — удивлённо. — Откажешься? — Конечно нет! — кажется, слишком радостно, но Арсений лишь улыбается. — Я заеду за тобой. — Хорошо, — официант видит новых посетителей и встаёт. — Тогда до встречи, — говорит он, ретируясь на кухню. В нём, как всегда — поток сплошных эмоций. Он так хотел просто побыть с Антоном вдвоём, у него дома, лежа на кровати, можно даже в обнимку. Так много в груди радости и нежности, что хочется оставить это всё внутри, сохранить, а вечером подарить это тепло человеку, из-за которого так легко и хорошо сейчас. Ответ был очень важен для него, Антон же всегда вежливо отказывался от его предложения. Арсению хорошо. Приятно так, что колени дрожат, а в животе какая-то пустота и щекотка. Хочется догнать и обнять Антона прямо сейчас, зарыться в его светлые волосы, и что бы теплые руки обнимали его в ответ, но пока нельзя, Шастун даже не догадывается об этой нежности, которой парень хочет поделиться сполна. Попов и сам не знает, что за волной его кроет. У него много разного в жизни было, но такого, как сейчас, никогда. — Арсений, ты выглядишь как влюбленный дурак, ты знал? — раздаётся совсем рядом. — Это ещё почему? — официант отмирает, и перед ним нависает Серёжа, хотя, с его ростом так трудно сказать, скорее, просто пугает своим видом. — Стоишь, лыбишься стене минут десять, пока вокруг тебя люди ходят. Ты ещё прямо на проходе так встал, тебя Илья подвинул, не? Не заметил? — хвостатый прищуривается, стараясь разглядеть у официанта сердечки вместо глаз, потому что бабочек в животе явно уже увидел. — Не заметил, — зато честно. — Серёг, сильно палюсь? — Арсений улыбается шире, заранее зная ответ, и краснеет. — Сильно, — поддакивает друг, — но я думаю все привыкли, хотя улыбку спрячь, а то ещё обзавидуются. — шеф-повар несильно хлопает друга по плечу, и Арсений хихикает, идя наконец относить заказы, всё ещё держа это тепло внутри себя, потому что оно приятное и предвкушающее. Он честно не знает, что с ним происходит, но, помнится, он и сначала не мог разобраться, как к Антону относится, а сейчас просто хочется дождаться вечера и побыть с ним. У него смена до семи. Выйдя из кухни, парень замечает пустой четвёртый столик и выдыхает, сосредотачиваясь на работе. Приятное, будоражащее чувство он сохраняет, а сейчас нужно немного поработать. Интересно, а куда уехал Антон? У него всё-таки были дела, которые он откладывал ради Попова, а теперь поехал, раз тот разрешил? Жук.***
Арсений работает и зарабатывает неплохие чаевые, клиентов вечером становится больше, но это только на руку — он полностью забывается в работе, которая приносила ему какое-никакое удовольствие. Он пару раз цепляет взглядом состоятельных дамочек и думает, что в дешевом сериале мог бы и альфонсом стать на попечительстве богатой особы. Но, Господи, это было бы низшей степенью самолюбия и собственного достоинства. Денег Арсению хватает, а своё сердце он привык слушать, а не посылать куда подальше вместе с жизненными принципами. Тем более, он вроде как живет в хорошей комедии, которая с недавних пор начала всё больше и больше походить на мелодраму. Но какую-то теплую, не грустную. По крайней мере, его всё устраивает. И жизнь — кино, и он любит в нём сниматься. Под конец смены парень успевает обслужить ещё два столика, после чего с чистой совестью выходит из ресторана, где уже видит знакомого мужчину, и от знания того, куда они сейчас с ним поедут, внутри снова становится тепло и Попов без задней мысли обнимает начальника со спины, так как он его ещё не заметил, только потом понимая, что их могли видеть все, кому очень надо и все, кому пофиг. — Теперь мы поедем ко мне? — спрашивает младший и отстраняется, немного краснея. Ладно он, влюбленный дурак, но вот Антону статус портить никак не хочется. Однако тот поворачивается и улыбается ярко. — Я просто не смогу тебе отказать. Они садится в машину и вот теперь можно чувствовать себя более безопасно, что Арсений и делает. — Тогда получается, я насильно тащу взрослого мужчину к себе домой? — Не переживай, этот мужчина ничуть не против, — заверяет Шастун, и у парня нет ни одного повода ему не верить, он просто знает, что они оба этого хотят. Дорога до дома Арсения кажется уже такой привычной и обыденной, что они доезжают и паркуются без всяких проблем, о чём-то болтая. Когда оба заходят в подъезд, парень не упускает возможности быстро чмокнуть мужчину в губы и на ухо прошептать: — Здесь камер нет, — и по-лисьи улыбается, сверкая голубыми глазами. — В лифте тоже? — кладя руку на талию, буднично интересуется Антон. — Тоже. — Какой ужасный микрорайон, — фыркает начальник, но вопреки словам нежно целует, стараясь не перебарщивать с моментом сейчас. Им бы до квартиры дойти по человечески, а там посмотрим. Однако вот, у самой квартиры Антон тушуется, не решаясь войти. Арсений усмехается. — Проходи и чувствуй себя, как дома. Ты есть не хочешь? Я могу доставку заказать, — проходя в ванну говорит Арсений, пока шатен оглядывается. Квартира небольшая, простенькая, но со вкусом. Помыв руки, Антон прошёл на кухню, где на столе стояли коробки с соком, некоторые даже не открытые. — Ого, не знал, что ты фанат сока, — беря в руки грейпфрут, говорит Антон. — Да мне просто вчера захотелось, я купил. Хочешь, пей, — из-за угла показался и сам Арсений с ноутбуком в руках. — Посмотрим фильм? — Да, конечно. — Антон улыбается, ставя коробку с соком на место. Маленькая мечта Арсения наконец-то сбылась, когда Антон, заведомо зная, что поедет в гости, лёг на его кровать в оранжевой футболке и джинсах, а сам Попов, включив им фильм, пристроился рядом, очень близко, а когда на его талию легла рука и прижала сильнее, то голова сама опустилась на чужую грудь и стало втройне хорошо. Лежать без дела он не собирался, смотреть фильм не собирался тоже, он даже не взглянул на рейтинги и обложку — включил первый попавшийся, так как в его планы входило другое, а именно притираться к чужому телу и просить уже не столько даже ласки, сколько более активных действий. Антон — талантливый актёр, делал вид, что смотрит фильм, лежал спокойный, аккурат до того момента, пока парень рядом не начал поглаживать его по груди — тогда он сжал руку на чужой талии крепче, прижался бедром к бедру и стал поглаживать большим пальцем кожу сквозь ткань футболки. Он сжимает ладони крепче, носом проводит по хрупкой шее и скуле, не увидев сопротивления к своим действиям. Арсений поднял голову, секундой увидел туманный зелёный взгляд и прижался к губам, начиная тягуче целовать. Мужчина положил руку ему на шею, а вторую спустил к бедру, Арсения пробрало дрожью, и мурашки забегали по телу, он резко закидывает одну ногу через ноги начальника и оказывается сверху на чужом животе. Так приятно. — Мы можем остановиться… — предлагает Антон хрипло. Но как тут остановишься? — Ты все мои стадии доверия прошёл, ещё когда меня с закрытыми глазами по Москве-Сити вёл, знал? — брюнет проводит по груди, неотрывно смотря в глаза. Фильма уже не слышно, все посторонние звуки будто за кадром, только свет попадает на начальника, ну, может, на парня тоже, но этого он не видит. — К тому же, ты же хотел услышать мой стон? — Арсений берет на понт, Арсений помнит это, Арсений снова с прищуром лисьим смотрит, и нос у него от этого морщится. На этот раз Антон не сдерживается — целует его, а затем целует и губы. Попов лезет под футболку, но быстро теряет всю хватку, когда его переворачивают. Антон сверху, контролирующий все действия и полностью забравший всего парня под себя — что-то невероятное, невъебенное, такое, что все слова теряют смысл, а новый приобретается сразу, стоит открыть глаза. Арсений открывает, когда от него отстраняются. — У меня смазка и презервативы в кармане пальто, — шепчет Шастун скорее из-за нехватки воздуха, но так атмосфера ещё интимней. — Ты готовился? — с восхищением. — Я думал, но не стал бы настаивать, — признаётся шатен, поднимаясь и уходя в прихожую. Попов за это время встаёт и убирает ноутбук с кровати, предварительно выключив его, включает прикроватный свет, что бы было видно обоих, а иначе им придётся не заниматься сексом, как они планировали (ведь хотели точно оба), а играть в слепых котят. Хотя, если это про нежность, то Арсений готов. Его вообще на нежность в последнее время распирает. Но только после секса. Антон возвращается, кидает смазку и фольгированный пакетик рядом, снова нависает над лежавшим на кровати парнем, что покорно ждал его и улыбался. — Какой ты красивый… — Шастун в который раз тонет в голубых глазах, в этой яркой, тёплой улыбке, в этом парне, тонет и не может остановиться. Он ведёт носом по щеке, по линии скулы, возвращая ту слабую щекотку и интимную атмосферу. — Ты тоже, — мягкие волосы тянут вверх, хотя голова Антона уже спускалась к краям футболки, и нежно целуют. Попов просто не мог не подарить этот поцелуй. Он хотел этого и считал нужным. Целует нежно, пропуская язык, оглаживая ровные зубы, чувствует, как отвечают с той же отдачей, а руки продолжают спускаться ниже и поддевают футболку, намереваясь снять её. Арсений привстает, помогая. Его и чужая футболки летят на пол, как ненужное, Арсений хочет так же быстро стянуть с себя шорты, но ему не дают, кладут обратно на кровать и продолжают восхищаться видом. Антон буквально смотрит на Арсения, как на картину в музее, сидит сейчас в районе его колен и наблюдает, как поднимается вверх-вниз грудная клетка, как чуть выпирают рёбра, как кожу натягивают, как хорошо выделяются грудные мышцы — просто восхитительно. — Антон, — недовольно мычит Арсений. Ему тоже нравится смотреть на такого Антона, возвышающегося над ним, но его ласки, касания и поцелуи нравились ему больше, он и нуждается в них сейчас сильнее, потому что у него отобрали это тепло. Мужчина отмирает, возвращаясь к прерванным действиям. Целует нежно, но глубоко, пропускает свой язык, хозяйничает в чужом рту, ложась на парня, согревая его своей горячей грудью, пока Арсений кладёт свои руки ему на лопатки, обнимает, гладит и чувствует нарастающее возбуждение в своих штанах. Антон спускается ниже, давая воздуха, не прекращая ласкать. Он сейчас может потрогать всего официанта, он наконец то его и это, чёрт возьми, взаимно. Широкий Антоновский язык лижет грудь, сначала рядом, нежно, а потом, не видя преград, а получая лишь поощрение в виде тихих стонов, проходится по соску, накрывая шершавым языком его полностью. Арсений издаёт громкий стон. — Господи… — выдыхает он, не ожидая такой реакции от своего тела на чужие касания. — У тебя очень широкий язык. — Не переживай, мы найдём ему применение, — и это «мы» звучит как новый шаг к чему-то большему. Кажется, даже больше, чем первый раз в постели. Антон проходится по второму соску точно так же, и Арсений ещё раз стонет, после чего начиная тихо скулить и двигать бёдрами вперёд, потому что становится неудобно в шортах и боксерах. Интересно, а у Антона встал? Шастун выцеловывает желанную столько времени кожу, плоский живот и спускается к резинке штанов. Арсений внутренне ликует и предвкушает сладкую истому, а внешне покрывается румянцем, потому что становится немного неловко. Как подросток, блин. — Ты уже возбудился? — улыбается старший, снова садясь на кровать и медленно стягивая с парня шорты вместе с боксёрами. — Не смущайся, я тоже, — заметив таки этот румянец, произносит Антон спокойно. Он вот вообще не стесняется. — Блять… — заводится он, — Ты когда смущаешься просто пиздец. Попов лыбится, как придурок, и ему, оказывается, пиздец как приятно слышать маты из уст начальника. Начальника, Боже. Сняв одежду с партнёра, сам шатен не особо церемонится, скидывая свою с себя. Теперь они оба голые, но в комнате от чего-то жарко и Антон наклоняется к Арсению, беря подушку над его головой и чмокая восхитительного парня в нос. — Ты же знаешь, что делать? — спрашивает Арсений, видя, как мужчина берёт в руки смазку. — Да, я же готовился, — как само собой полагающееся отвечает Шастун и снова улыбается. — Хочешь? — Конечно хочу! — у Арсения от предвкушения всё внутри скручивается, он и боится, и хочет, и Антона рядом хочет, и его действий боится, а адреналин с возбуждением — нереальное сочетание. Мужчина ещё раз целует, а затем подкладывает подушку под поясницу и выдавливает смазку себе на пальцы. — Я буду аккуратным, — шепчет он, наклонившись, — если что-то пойдёт не так, тебе будет больно и не понравится, то скажи, хорошо? — парень кивает. Ему снова тепло и больше не страшно. Он целует Антона с минуту, пока тот греет смазку в своих пальцах и отпускает, что бы сильные руки наконец взяли его, а потом… А потом посмотрим, как он себя поведёт. Мужчина обильно смазывает анус, раздвинув ноги парня максимально, что бы протиснуться ближе, приставляет палец ко входу и начинает массировать его, не входя внутрь. — Ты сам не пробовал ещё? — спрашивает он, глядя на привыкающего к пока что приятным ощущениям брюнета. — Нет, только дрочил, — уже менее смущённо, прогресс. Антон выгибает бровь, и до Арсения доходит, он начинает смеяться. — На тебя, на тебя. Я даже когда первый раз гей-порно смотрел, тебя представлял, — вполне честно, интересный опыт тогда был. Арсений продолжает хихикать, забывая в какой блин они позе и чем они занимаются. Он ойкает, когда чувствует, что палец около его задницы надавил на вход. — Не ревнуй, — и снова улыбается. Ну что за человек! Антон не может терпеть, он двигает ноги парня шире и наклоняется низко, втягивая в грубый поцелуй, такой, что Попов забывает элементарно, как дышать, он растворяется в чувствах и ему совсем не до смеха сейчас. Он старается отвечать, но бессмысленно — инициатива вновь перехвачена мужчиной, как и его тело под ним. Его грубо целуют и Арсений мычит, чувствуя палец в себе. Ощущения неприятные, но мокрые губы берут половину боли на себя. — Тише, тише, мой хороший, — отстраняясь, шепчет Антон, покрывая поцелуями шею, кусая её, отвлекая он действий снизу. Арсений вовремя расслабляется и на удивление легко принимает палец в себя. Это может быть не очень приятно, но хотя бы не больно, ради Антона можно и потерпеть. Спустя минуту быстрых движений, когда палец выходил и входил снова, а Попов уже привык к нему, становится мало. Хочется ещё, будто дозы для получения кайфа теперь не достаточно и нужно удвоить удовольствие. — Ах.м… Антон. Ещё один… — постанывает младший, чувствуя, как член снова начал подниматься и крепнуть. — Еще, — напоминает он, дыша через раз. — Мне четвёртый в тебя пихать? — не понимает Шастун. Он сам удивляется своему официанту. Какой тот быстрый всегда: и понравился он ему сразу, и секс у них не через пять лет, как мужчина планировал, а вот сейчас, даже поверить трудно. — Бляять… — Антон трахает интенсивнее, и Арсения конкретно ведёт. Он задыхается, ему, блять, мало. Он начинает злиться. — Антон. Я хочу тебя, ну… Аан… Пальцы вынимаются и ощущается лёгкая боль. Шастун облегченно стонет, когда проводит по своему уже давно вставшему члену. Можно было даже смазку не добавлять — его собственной достаточно, а вид разгорячённого Арсения вообще сводит с ума, так что презерватив натягивается быстро. — Я так долго не продержусь, — смущённо признаётся Антон, и его моська под тусклым светом лампы выглядит очень мило. Арсений смеётся сквозь пелену возбуждения. — Первый раз прощается, я сам пока не пойму, насколько меня хватит. Только давай не грубо пока, ладно? — осмотрев половой орган сквозь латекс, просит Арсений, сглотнув вдруг подступившую слюну. Странно, ну ладно. — Всё, как ты скажешь, — парня чуть приподнимают для удобства и Шастун рычит, подставляя член ко входу. Воздержание даёт о себе знать. Он слишком долго любил этого парня, что бы спать с кем-то ещё, а дрочить совсем не то. Арсений на удивление лишь шумно выдыхает, когда в него входят. Воздух закончился — это да, теперь всё место занимает большой половой орган, что, кстати не беда — Арсений давно этого хотел, как бы сам не отмахивался от этой мысли. Антон входит на треть и останавливается, будто ждёт команды. Да, сегодня всё под его контролем, но и мнение партнёра учитывать нужно, ради его же безопасности. Попов прикрывает глаза, ему всё нравится. Толстый член с небольшой головкой — он рассмотрел его плохо, но, думает, у них ещё будет время — неплохо так растягивал тугие стенки. Его собственный член уступает в габаритах, но сейчас это не проблема, наоборот, он тоже стоит, и в этой позе Антон наверно насмотрелся на него вдоволь. — Хочешь в коленно-локтевой? — будто прочитав мысли, спрашивает мужчина. — А тебе удобно будет? Это Шастуна умиляет. Арсений, что лежит сейчас с его членом в жопе первый раз, весь такой красивый и невинный, заботится об удовольствии Антона, что бы Антону было удобно трахать его. Как же его сердце было право в выборе, надо же. Возможно, это стоило всех страданий, что перенёс мужчина на себе. — Нет, мой сладкий, мне будет удобно с тобой всегда и во всех позах, где бы мы ни были и чем бы мы не занимались, — на ухо шепчет Шастун, ополяя горячим дыханием ушную раковину парня. Шатену пришлось нагнуться ради такого действия и Арсений чувствует, как стало внутри хорошо. — Тогда двигайся, — тем же шёпотом говорит младший, смотря в тёмно-зелёные глаза, и Антон решает не выпрямляться — начать двигаться медленно так, близко к любимому лицу, что бы как сейчас — глаза в глаза и дыхание одно на двоих. Теперь Арсений может лицезреть эмоции на чужом лице. Как Антон сдерживается, закусывает губу, сладко выдыхает и прикрывает глаза. Ему приятно. Ему безумно приятно находиться в парне, а Арсению нравится это ощущение наполненности внутри. — Арсюша… — хрипит Антон, бессвязно пытаясь донести просьбу. Попов лишь убирает лезущую на глаза светлую прядку и произносит: — Добивай. Шастун выпрямляется, укладывает свои руки на идеальную талию и крепко сжимает еë, приподнимая тело, начиная ускоряться. Арсений чувствует, как в него вбиваются, как головка несильно задевает простату, но ему так хорошо, что глаза закатываются и стоны вылетают сами собой. Он начинает растворяться в этих ощущениях, но сквозь пелену наслаждения чувствует, как его член обхватывают скользкой рукой и начинают надрачивать, одновременно трахая. — Да! — руки цепляются за подголовник кровати позади себя. Арсений не выдерживает и кончает, выстреливая спермой в чужую руку, инстинктивно сжимая член в себе и чувствует, как через пару толчков в него кончают тоже. Оба тяжело дышат и Антон падает на кровать рядом с Поповым, на ходу стягивая с себя презерватив и кидая его на пол со своей стороны. — Арсений, ты в порядке? — выровняв кое-как своё дыхание, спрашивает старший. Арсений чувствует в его голосе нотки беспокойства лишь потому что знает его, а так у того даже нет сил переживать, что несомненно приятно. Арсений молчит. Он ещё находится в этом непривычном и его грудная клетка двигается вверх-вниз слишком часто, он дышит через рот и не отвечает. Антон, не успев начать паниковать, чувствует, как его руку берут и переплетают пальцы. Шатен сжимает сильнее, будто держит, а потом слышит: — Поцелуй меня. Шастун просьбу выполняет, привстаёт, тянется к любимым губам и целует нежно, обхватывая каждую поочерёдно, водя по ним языком, чувствуя отдачу. — Я бы поцеловал тебя сам, но боюсь вставать, а так мне даже описать трудно, как было ахуенно, — шепчет он, улыбаясь уголком губ, и в голубых глазах мужчина видит дымку. Такую же голубую, немного светлую, но манящую, красивую. — Ответ принимается. — Антон улыбается широко и целует в кончик этого прекрасного носа, как хотел, мечтал и снова хотел. Арсений лежит, чувствует пустоту в теле и легкость. Отголоски такого секса ещё долго будут преследовать его, ведь он до сих пор ощущает явное различие состояний, когда член был в тебе и эту пустоту, но при этом расстраханную дырку. Кайф, но завтра должно быть больно. — Я знаю, что нам нужно принять душ, но мне очень сильно лень, — разрывает тишину Арсений и водит указательным пальцем по ладони, которую минутой ранее держал в руках. — Устал? — Да. — Я могу тебя отнести, — вполне серьёзно предложил Шастун и у Арсения, верите, нет, — нет ни малейшего желания отказываться. — Если хочешь, — просто говорит он. — Хорошо, только полежим ещё чуть-чуть. Они лежат с переплетёнными пальцами, пока дыхание не выравнивается у обоих до нормальных вздохов и выдохов. Да, определенно, это было шикарно. Арсения правда неожиданно подхватывают на руки и несут в ванную, заботливо ставя на холодный металл, после чего партнёр забирается к нему и встаёт рядом. Попов думает, что имеет право и облокачивается на мужчину — он уже чувствует боль в заднице, а ещё секс и эмоции его умотали. Так сильно, что горячая грудь становится лучшей опорой. Антон не сопротивляется и не противится. Аккуратно берет душ и настраивает воду. — Я надеюсь, ты останешься ночевать, а не уедешь, так ведь? — спрашивает Арсений сквозь шум воды. Антон усмехается. — Нет. Прости, но я не хочу оставлять тебя одного, — честно, поглаживая острые лопатки. — Прощаю, — фыркает младший с довольной улыбкой, прикрыв глаза. Он только постарается здесь не уснуть, а вот всё остальное он не обещает. Мужчина ополаскивает их обоих, не удерживается, целуя шею — лицо Арсения сейчас где-то в его груди и оно не доступно — вытаскивает и вытирает их полотенцем. До кровати доходят вместе, Арсений идёт сам, очень аккуратно ложиться на живот, понимая, что сегодня он уже не боец, поэтому даже попытки одеться предпринимать не станет — уснёт так, ему простительно. Сзади слышится умилённый вздох — это Антон любуется красивым парнем. Буквально его состояние он понять не сможет, но представляет, как может быть непривычно сейчас, а поэтому решает расслабить. Брюнет чувствует, как слева от него проминается кровать, а затем слышит шепот на ухо: — Ты самый восхитительный. До Попова долго доходит, он даже не разбирает фразы, но затем ощущает лёгкие касания губ на загривке. Мужчина целует лопатки, оглаживает расслабленные плечи, мажет губами по позвонку и Арсений мычит от удовольствия. Ему правда становится легче, эти касания его успокаивают, но вряд ли он заснёт под ними. Антон повторяет действия ещё пару раз и накрывает парня одеялом, что бы ему не было холодно, он же голым спать лёг. — Можешь мою одежду в шкафу взять, любую, которая подойдёт, — как можно чётче, но заспано говорит брюнет, вспоминая про то, что Антон тоже голый. У Антона улыбка до ушей. Подумать только — Арсений разрешает ласкать себя, трогать, целовать, (трахать, но это звучит менее романтично), называть милыми именами, успокаивать, а теперь ещё и предлагает любую одежду из своего гардероба — бери, не хочу. Шастуна влюблённая девчонка перебарывает внутри, но он лишь надевает чужие боксеры на себя и футболку, а затем ложиться рядом с Арсением на кровать и пишет Паше всего одну смс, засыпая после этого сразу. Шаст 22:58 Кажется, у меня получилось.