Извилистой тропой

— Михаил! Ты не поверишь… За плечом с тихим шелестом моментально материализовалось второе присутствие. — Что случилось? Адам даже не сразу нашёл, что ответить, неверяще разглядывая простой белый прямоугольник плотной бумаги. Чёрная паста, выверенный, почти армейский почерк, никаких изысков. Их имена, лаконичная формулировка, дата, место и время. — Ты тоже это видишь? Михаил шагнул ближе, практически касаясь грудью его лопаток, и заглянул через правое плечо. — Приглашение, — в обычно размеренном голосе архангела тоже промелькнуло изумление. Адам повернул голову, встретившись с ним глазами, затем вновь уставился на листок. — Не знаю, чему я больше удивлён. Тому, что нас позвали, или тому, что эти балбесы спустя столько лет наконец-то решились. Прямо-таки официально? Как думаешь-… — Адам прервался, и у обоих одновременно проскочила единая мысль. «Ловушка?» Михаил протянул правую руку вдоль его плеча, коснувшись открытки двумя пальцами. Пасмурно-голубые глаза на мгновение вспыхнули неземным ангельским свечением. — Написано и лично отправлено рукой Роберта Сингера. — Бобби? — Адам приподнял брови. — Тогда понятно. Не удивлюсь, если пригласить нас только ему в голову и пришло. Михаил отнял пальцы от карточки и, чуть подумав, поместил ему на живот, пока просто обозначая прикосновение и наблюдая за реакцией боковым зрением и внутренним самоощущением. Проявления близости всё ещё были чем-то… что всегда оставалось для него под вопросом. Позволено ли?.. Адам либо перехватил эту мысль, либо почувствовал заминку, но в любом случае не дал её развить, прислонившись к нему спиной и откинув голову на плечо. Лишь тогда Михаил дозволил себе более уверенное объятие. Адам глубоко вздохнул — как показалось, довольно — опустил руку с приглашением вдоль тела, кистью свободной руки накрыв чужое предплечье, и какое-то время они постояли в тишине, пока Адам не заговорил вновь: — Что думаешь? Михаил моргнул, исподволь рассматривая его профиль. — Думаю, что последнее слово за тобой. — Нас ведь двое, — терпеливо напомнил Адам, на три четверти поворачивая к нему голову. — Я хочу услышать и твоё мнение. Михаил слегка повёл свободным плечом. — Они твоя семья… то есть твоя родня в первую очередь. — А Кастиил — твой брат. — Только лишь по происхождению. Мы никогда не были близки, а в тёплых отношениях так тем более… тебе это и так известно. — То же самое я могу сказать о Дине и Сэме. Мы толком и не общались ни разу, не говоря уже про обстоятельства, которые нас вообще свели… — Адам запнулся, непроизвольно сбившись с дыхания, и Михаил обнял его крепче. Делясь теплом, поддержкой и успокоением. «Всё хорошо. Это в прошлом. Я с тобой». Двое личностей, два разума, но тело одно и сознание тоже общее. Что испытывал один — неизбежно улавливал и другой. Можно было возвести ментальные барьеры, разграничиться, как когда-то, но обоих теперь пугала даже мысль о полной изоляции. Хотя это не означало абсолютной ассимиляции, у каждого всё ещё оставался уголок приватности в сознании, где можно полностью оставить свои мысли личными, а чужие получать только в одностороннем порядке, но в моменты эмоциональной нестабильности рамки мыслей и переживаний зачастую не выдерживали. Михаилу самоконтроль давался гораздо лучше. На сей раз всё обошлось. Буря улеглась, толком не начавшись. — Только лишь общая кровь по отцу не делает нас семьёй, — медленно проговорил Адам. — И если бы приглашение прислал кто угодно другой, я бы решил, что это дурацкая шутка или чистая формальность. — И всё же? — Всё же, — Адам вздохнул. — Полагаю, Бобби пытается скрепить семейные узы, это можно понять. А виновники торжества, надо думать, поддержали эту идею, — Адам зашевелился, разворачиваясь к нему всем телом. Михаил переместил руки ему на середину спины, чуть поглаживая сквозь домашнюю футболку. — Ты хочешь пойти? — После всего… я даже не знаю. А ты? Михаил медленно скользил взглядом по его лицу, задержавшись на созвездии чуть заметных веснушек над верхней губой. Затем возобновил зрительный контакт. — Я хочу быть там, где ты.