Я тоже человек

Ты становишься все более настойчивым, и я чувствую вину после каждого твоего вопроса. Почему? Мне не нравится, что ты грустный, и еще больше не нравится то, как это на меня влияет. Стоит тебе понурить голову, и я уже готов исправлять ситуацию. Если бы я был собакой, то вилял бы хвостом от каждой твоей улыбки. Ты делаешь меня слабым. Я связан с мафией, ты знаешь это со школы, и я честно без понятия, как можно с этим порвать. Точнее знаю – никак. Просто тут такое дело, можно интересоваться делами теневого мира и не сильно участвовать в движе. Совсем не участвовать нельзя, но не отсвечивать слишком ярко – вполне себе. Поверь, я как раз на этом минимуме, потому что даже могу похвастаться отсутствием татуировок. И все равно я связан с криминалом. Я могу порвать все связи, перестать торговать и добывать информацию. Исключить этот мир из своего поля. Я могу думать, что вышел из огнестрельного мира, но на деле просто закрою глаза. Если ты завязал, это еще ничего не значит. Потому что он не забывает, что в нем плавал. И меня найдут, если понадоблюсь. А скорее всего просто скинут вину за что-нибудь, а я даже не буду знать. Если ты невидим для мафии, тебя не тронут. Если хоть раз засветился, будь готов к последствиям. И чем сильнее светился, тем меньше шансов стать для этой системы прозрачным. Ты знаешь, в школе я и не думал об этом. Точнее считал, что думал, и эта осторожность сохранила мне жизнь, но я все равно лез в самую гущу событий и не замечал этого. А потом оказалось, что если ты был замешан в определенных историях и знаком с некоторыми главами кланов, то ты уже очень сильно выделился. Меня не любят, Шизу-чан. За возраст, поступки, просто манеру поведения, а еще из зависти или страха, или непонимания. Я это заслужил, признаю. Но я не могу просто выпасть из инфополя и остаться в живых. И собирать информацию, ни с кем не торгуя, тоже. Праздное любопытство в том, где крутятся деньги, мягко говоря, не приветствуется. Короче, я слишком приметный, и это надолго. Возможно, это значит – навсегда. Ты тоже приметный и тоже засветился. Да кто тебя не знает? Ты даже общался с малышкой Акане-чан по моей милости. Я правда о многом не думал тогда. Но ты сам никогда не лез к мафии, и в целом оказался намного мудрее меня: ты мастерски избегаешь не только конфликтов, но и любых связей с этим преступным миром. Все твои белобрысые грехи – это курение в общественных местах, мелочи вроде угроз смерти и громких криков и все, что мы прекрасно знаем – разгром города, стонущие банды. Ты злишься, что я выхожу сухим из воды, оставляя после догонялок тебя одного в свете софитов. Но вот ирония, ты намного менее заметен, чем я. Потому что прошлого не вернуть. Если коротко, все твое плохое поведение заканчивается штрафами и полицейскими участками, а мое кончилось бы пулей в лоб при лучшем раскладе. Но если мафия к тебе полезет сама, тебе будет плевать, кто там тебе угрожает. И особенно, если твоим близким. Скажи, Шизу-чан, что ты сделаешь, если я вляпаюсь в какое-нибудь дерьмо, из которого не смогу выбраться? Правильнее будет сказать «когда». Поэтому нет, я очень надеюсь, что мы не встречаемся. Но это патовая ситуация, потому что все и так очевидно, а я не делаю ни одной попытки для того, чтобы это исправить. Я боюсь утянуть тебя с собой. Но не находиться рядом тоже. И под ложечкой сосет предчувствие, что это моя очередная наивная ошибка. Я не потерял еще никого из близких, если не считать русского интернет-друга из школьных времен. И, ну, это даже как-то некрасиво. Но я не хочу больше ничьей смерти. Но лишь туже затягиваю удавку на твоей шее, просыпаясь рядом. Сколько это уже продолжается? Год? Если ты подаришь что-то на годовщину, я застрелюсь. 7:44. Тебе к девяти, поэтому ты наверняка еще не ушел, но уже почти. У меня камеры в офисе, ты знал? Я даже пару раз просматривал в твои первые появления. Я знаю, во сколько ты встаешь, каким маршрутом едешь и во сколько закончишь, просто делая прогноз. Это можно назвать профессиональной привычкой, но я думаю, что это было со мной всегда. Просто профессия подошла под характер. У тебя сегодня будет не самый долгий день, потому что я пробил ваших должников, и предполагаю, что проблемы могут возникнуть только с одним. Возможно, двумя. Человеческий фактор таков, что это может стать худшим из твоих дней, и я даже не удивлюсь. Люди умеют удивлять. За это я их и люблю. 7:48. Прибытие поезда через две минуты, на месте я буду как раз… Тело будто окатывает ледяной водой. Я забыл флешку. Бегу, еще в лифте доставая ключи. Придется вызывать такси. Я должен успеть, все хорошо. И Шизу-чан уже мог уйти. Он кажется таким грустным в последнее время, что я могу пропустить эту встречу, если мы заговорим. Потому что я всегда пытаюсь его утешить, и это заканчивается сексом. Флешка должна быть на столе. Яркое пятно у двери. Шарф Шизуо. Его обувь тоже на месте, значит, он еще не ушел. Еще в ванной? Тишина. Я нахожу тебя на кухне, и ты куришь, словно только что встал с кровати. Но стоишь спиной, не поворачиваясь на звук. И отворачиваешь голову сильнее, когда я подхожу. Ты слишком напряженный, чтобы играть в безэмоциональность. Если серьезно, это вообще не про тебя. Тушу сигарету, и ты так и не смотришь на меня, не реагируя на посягательство. Ноль эмоций. Только глаза красные. Слова крутятся на языке, но весь вид Шизуо вызывает такое беспокойство, что шутки не идут. Только... – Что случилось, Шизу-чан? – Зачем пришел? – Соскучился. – Пойдем прогуляемся? – Наконец смотришь прямо в глаза, заставляя стушеваться. – Так что случилось? – Ничего. – Мне узнать самому? – Валяй. – Я говорил, что безэмоциональность – это не твое?! – Вот сейчас и узнаю́ – Достаешь из пачки следующую сигарету. – А, а мне казалось, ты иначе работаешь. – Это что, мое влияние? Все внутри бьет тревогу, но я злюсь не меньше. – Что произошло за те 20 минут, что меня не было? – Ладно, меньше. Я вообще не злюсь. Просто расскажи мне, и мы разберемся. Шизуо устало вздыхает. – Ничего. – Возможно, ты сейчас раздражаешь. Самую малость. – И поэтому ты сейчас плачешь и злишься. – Я злюсь? – Да. – Странно, ничего не сломано. – Шизуо. – Это страшно. Все твое непривычное состояние. Что я не заметил? – Хватит ломаться, расскажи мне. Даже если ты не хочешь, чтобы я что-то делал, я могу выслушать. С тобой всегда срабатывал доверительный тон. Большой парень с горячим сердцем любит ласку и очень чуток к.. к атмосфере. Давай, златовласка. Но... – Это тебя не касается. – Сухо. – Серьезно, Изая. Бери, что забыл, и уходи. – Шизу-чан... – Это. Не твое. Собачье. Дело. Оставь меня в покое! Я привык к твоим крикам, но впервые в жизни просто разворачиваюсь и ухожу.