Desperate Measures

      Че просыпается от стука в дверь. Ему требуется несколько сонных, дезориентированных мгновений, чтобы осознать, что стучат не в его собственную дверь, а в дверь Кима.       Че смотрит на лепной венец над своей кроватью, темный в предрассветных тенях, и прислушивается.       Раздается приглушенный обмен репликами, затем дверь Кима снова со щелчком закрывается.       Че считает приглушенные шаги, когда знакомая походка Кима неторопливо идет к лифту, за ним следуют еще одни звуки шагов, которые, по мнению Че, могут принадлежать Бигу.       Приглушенный шепот тянется за ними по пятам.       Похоже, Ким уже давно не спал.       Че задается вопросом, спит ли Ким вообще когда-нибудь.       Какое-то время спустя Че все еще смотрит в потолок, задаваясь вопросом, куда Ким ушел так рано, когда слышит отдаленный звон лифта. Шаги снова приближаются, и на этот раз они стучат в его собственную дверь.       Че садится и смотрит на свой телефон.       6:14 утра.       Стук раздается снова.       Че с трудом выбирается из постели, тело отяжелело от недосыпания. Прошлой ночью Че засиделся допоздна, играя ту песню. Кончики его пальцев чувствуются нежными и слегка онемевшими.       Че открывает дверь и видит Бига, ожидающего его с другой стороны.       — Что? — устало бормочет Че.       — Твой брат зовет тебя.       Че моргает, глядя на него.       Че отвечает почти шепотом, чувствуя странное нежелание говорить во весь голос, когда рассвет еще только-только забрезжил.       — Зовет меня? Только шесть утра. С каких это пор меня вызывают куда-то?       Биг поджимает губы, явно размышляя, стоит ли ему отвечать. Че выжидающе поднимает брови.       — Его и Кхун Кинна прошлой ночью немного подожгли, — отвечает Биг. Затем, увидев широко раскрытые глаза Че, выражающие панику, он быстро добавляет:       — С ним все в порядке! Его уже выписали из больницы. Он сказал, что хочет, чтобы тебя немедленно привели к нему.       — Хорошо, — хрипит Че, — ладно. Дай мне несколько минут, чтобы одеться. Я пойду.       Че снова закрывает дверь и ускоряет выполнение утренней рутины, вслепую хватая из шкафа какую-то смутно презентабельную одежду.       Несколько нервных мгновений Че задается вопросом, не для этого ли Кима тоже позвали.       Че надеется, что с Кинном все в порядке.       Подъем на лифте в офис занимает целую вечность. Че подозревает, что это может быть сделано намеренно, чтобы дать соперникам и подчиненным, которые приходят на встречу с главами семей, достаточно времени, чтобы побыть на их месте.       Это определенно действует на Че, который проводит всю мучительную поездку, гадая, что он увидит в конце.       — Ты сказал, с ним все в порядке? — нервно спрашивает Че.       Выражение лица Бига смягчается.       — Да, — подтверждает Биг, — с ним все в порядке. Везучий засранец.       Это ворчливое оскорбление, наконец, заставляет Че расслабиться.       Звон.       Биг остается в лифте, отступая назад, чтобы сначала пропустить Че.       Двери скользят, закрываясь.       Тишина.       Общий офис Порша и Кинна занимает половину этажа, окна выходят на три стороны. Когда Че входит, он внезапно осознает, насколько высоко они находятся на горизонте Бангкока.       Это головокружительно.       Порш стоит слева, перед стеклянной стеной от пола до потолка. Он смотрит на город, наблюдая, как золотистый утренний солнечный свет пробивается сквозь прохладную флуоресценцию уличных фонарей и вывесок магазинов.       Порш выглядит так, словно стоит на краю света.       На кофейном столике в центре комнаты лежит телефон.       Из разбитого экрана торчит одиночная раздавленная пуля.       Когда Че удается оторвать взгляд от крошечного металлического трупика, он видит, что Порш наблюдает за ним.       — Я в порядке, — говорит Порш, — я хотел убедиться, что сначала ты услышишь это от меня. Я только что приехал из больницы и не был уверен, стоит ли мне тебя будить…       Взгляд Че возвращается к пуле, прижатой к телефону.       Где был телефон, когда стреляли в Порша? В кармане? В нагрудном кармане?       — Всегда буди меня, — говорит Че, у него пересыхает в горле.       Порш кивает с легкой улыбкой. Вокруг него рассвет, яркий солнечный свет, наконец, полностью освещает горизонт позади Порша.       — Я так и сделаю. Обещаю.       Че бросается вперед и обнимает брата. Порш вздрагивает от этого.       — Извини, — говорит Че.       Че ослабляет хватку, отступая назад, чтобы осмотреть Порша с серьезным беспокойством.       Из-под расстегнутых пуговиц белой рубашки Порша выглядывает наклонный чернильно-черный прямоугольник, поднимающийся по его коже. Прямоугольник настолько темный, что, как только Че замечает это, он видит его даже сквозь саму рубашку, его края потрясающе четкие и имеют форму телефона.       Че думает, что через несколько лет ему это может показаться забавным.       Прямо сейчас это не так.       — Это… синяк? — слабо спрашивает Че.       Порш кивает.       Тогда в нагрудном кармане.       Че делает мысленную пометку отправить Арму подарочную корзину. Или подарочную корзину Вегасу.       — Мне повезло, — говорит Порш, — в основном просто очень больно.       — Это ужасно, Хиа.       Порш мгновение наблюдает за ним, затем протягивает правую руку и осторожно снова заключает Че в объятия, на этот раз деликатно избегая синяка на его груди.       — Да, — соглашается Порш, — так и есть.       Некоторое время они стоят молча. Че видит, что Порш зациклился на чем-то, прокручивая это в голове, изо всех сил пытаясь придумать, как это сказать.       Он ждет.       — Они знали твое имя, Че, — наконец тихо произносит Порш, — они угрожали тебе.       Че делает глубокий, сосредоточенный вдох.       Че не уверен, чего ожидал услышать от Порша, но это определенно не то.       Че полагает, что опасно жить в мафиозной семье. Че жалеет, что у него нет выпивки, чтобы смыть с языка воспоминание о хлороформе.       — Кто? — спрашивает Че.       Порш сильнее прижимает его к себе.       — Мы не знаем. Мы расследуем, что кто-то пытался проникнуть на маршруты второй семьи, так что это может быть кто угодно. Я не сомневаюсь, что они хотят добраться до меня. Семья сейчас не совсем соответствует образу организованной власти.       — Хорошо, — говорит Че, потому что он не уверен, что еще может сказать.       Это не имеет значения. С Поршем все в порядке.       В конце концов, Порш отходит в сторону. Порш подходит к барной стойке из золота и стекла в противоположном углу комнаты и наливает в два бокала из хрустального графина то, что, по предположению Че, является виски.       Порш несет бокалы обратно к Че, протягивая один в качестве подношения.       Че смотрит на него сверху вниз.       Че никогда раньше не пил в присутствии Порша.       — Еще нет и семи утра, — тупо произносит Че.       — Сегодня я обманул смерть, — отвечает Порш, — я бы хотел выпить со своим братом. В любом случае, я знаю, чем ты занимаешься, так что не ври мне и не утверждай, что ты не пьешь.       Че принимает стакан. Он на самом деле не уверен, что с ним делать — сделать глоток в присутствии своего брата кажется гораздо более незаконным, чем любая выпивка, которую он употреблял с Макао.       Порш смотрит на него, и усталая улыбка наконец-то появляется на его лице. Он протягивает руку и гладит себя по голове, затем морщится, когда кажется, что это движение причиняет ему боль.       — Я не часто говорю это, но я думаю, что Кинн и его братья правы, — размышляет Порш, — я не защищаю тебя, держа в неведении. Теперь ты мишень, независимо от того, как сильно я не хочу этого признавать.       — Хиа…       — Я хочу привлечь тебя к делу, Че, — быстро говорит Порш, будто он в полсекунды от того, чтобы забрать эти слова обратно, — убедись, что ты знаешь, как защитить себя, хотя я надеюсь, что тебе это никогда не понадобится. Тебе было бы удобно учиться обращаться с огнестрельным оружием?       Че моргает, глядя на Порша.       — О, — отвечает Че, на мгновение ошеломленный, — да. Конечно.       — Да? — слабо спрашивает Порш, — и, может быть, время от времени приходить на семейные ужины?       Че кивает.       — Хорошо, — выдыхает Порш, — хорошо.       Порш делает глоток своего напитка, и Че следует его примеру.       Это шотландское виски. Оно оставляет странное пепельное послевкусие во рту Че.       Солнце яркое и ослепляющее там, где оно поднялось над горизонтом из стекла и стали. Над ними с тихим жужжанием опускаются гладкие белые жалюзи, блокирующие яркий свет.       — Где Пи’Кинн? — спрашивает Че, — с ним все в порядке?       Порш фыркает.       — С ним все в порядке. В него даже не попали. Кинн вернулся, когда я все еще был в медицинском. Ким с ним, и именно поэтому ты знаешь, что он жаждет крови.       У Че пересыхает в горле.       — Ким? — слабым голосом спрашивает Че.       — Да, — подтверждает Порш, — его даже не нужно просить дважды. Первый за все, я думаю. Он терпеть не может, когда его втягивают в семейный бизнес.       — Хм, — признает Че, изо всех сил стараясь изобразить слегка заинтересованный нейтралитет.       Че не доверяет себе, чтобы сказать что-нибудь еще.       — Должно быть, это месть, — заключает Порш.       Они знали твое имя, Че. Они угрожали тебе.       — Почему ты так говоришь? — спрашивает Че.       Порш пожимает плечами.       — Гордость в этой семье не имеет себе равных. В Кинна стреляют, Ким подбегает. Я думаю, в этом есть смысл.       Верно, говорит себе Че. В этом есть смысл.       Дело не в нем. Это из-за Кинна. Кинн — брат Кима, и кто-то стрелял в него. Конечно, Ким хотел бы убедиться, что с нападавшими разберутся.       Че действительно слишком много об этом думает. Он думает, что, возможно, у него начинает расти самомнение, несмотря на то, что в настоящее время он недоучка без видимых жизненных целей.       Че не может поверить, что его брат только что чуть не умер, и все равно он стоит здесь, снова думая о Киме.       Ким просто защищает свою семью.       — Ты уверен? — тихо спрашивает Че.       — Насчет Кима? — растерянно спрашивает Порш.       — Нет, — краснеет Че, — я имею в виду насчет того, чтобы привлечь меня к делу. Я не знаю, что я делаю. Такая жизнь неестественна для меня, это путь для тебя и Кинна, и для…       Че замолкает и подыскивает слова, которые на самом деле хочет сказать. Он не может найти их, не покопавшись в целой куче других слов, к которым он еще не готов прикоснуться.       — О, Че, — бормочет Порш, — такая жизнь ни для кого неестественна.       — Для них, — отвечает Че.       Порш качает головой, подавляя горький смешок.       — Нет, — говорит Порш, — это не так. Они родились для этого не более естественно, чем ты или я. Они сломлены, Че. У них не было выбора. Если тебе когда-нибудь понадобится сбежать от всего этого, скажи мне. Ты понимаешь?       Че думает о Киме во дворе, окровавленном и холодном, единственное тепло вокруг него исходит от погасшей зажигалки, зажатой в кончиках его пальцев.       — Я понимаю.

~*~

      Порш крепко спит на диване. Че сидит у изголовья и нежно гладит брата по волосам.       Они в таком состоянии уже несколько часов. Че не может заставить себя уйти, не желая позволять Поршу проснуться в одиночестве после того, как он был явно потрясен.       Вместо этого, бодрствуя рядом со своим спящим братом, Че открывает игру, которую Макао установил на его телефон.       Теперь Че подозревает, что единственная причина, по которой Макао установил эту игру на телефон Че, в первую очередь заключается в том, что Макао был слишком смущен, чтобы рисковать тем, что кто-нибудь увидит эту игру на его собственном телефоне.       Это игра в переодевания. Из тех, где нужно заработать на различные виды одежды, чтобы пройти конкурсы моды, и каждая кнопка на экране издает очень приятный искрящийся звук, если нажать на нее.       На самом деле это невероятно успокаивает.       Че до сих пор не понял, как играть, кроме того факта, что разные предметы одежды имеют разную ценность, и что он явно не имеет понятия, что означает слово «сексуальный» в контексте моды.       Че потратил на игру два часа, просто небрежно постукивая по телефону и просматривая инвентарь Макао, когда услышал отдаленный звук лифта, возвещающий о чьем-то прибытии.       Че сворачивает игру с экрана, когда к нему приближаются две пары шагов, и полностью выпрямляется, чтобы скрыть Порша из виду. Че уверен, что телохранители не впустили бы никого, кого быть не должно, но все равно Че не чувствует себя глубоко защищенным.       Че расслабляется, когда входит Кинн. Напряженное выражение лица Кинна тоже расслабляется, когда он видит Че рядом с Поршем.       Че убирает свой телефон в карман.       — Ты в порядке? — спрашивает Че.       — Да, — отвечает Кинн, — у нас все в порядке.       Кинн оглядывается назад — источник второй пары шагов следует за ним в комнату.       Ким.       У Че сжимается горло.       Че не видел Кима с момента их ссоры.       С тех пор, как Че вернул гитару.       С тех пор, как Че недвусмысленно сказал Киму, чтобы он твердо и безоговорочно держался подальше от его жизни.       Ким смотрит в пол.       Че наклоняется и делает глоток виски, который оставил на кофейном столике, хотя он ему не очень нравится. Виски обжигающий, горький и дымный.       К кожаным брюкам Кима прикреплена набедренная кобура с тактическим ножом. Че мельком замечает полуавтоматический пистолет, прижатый к его пояснице.       Как и остальная часть одежды, рубашка черного цвета — без рукавов и приталенная. Волосы Кима зачесаны назад, а одна непокорная прядь упрямо вьется по центру его лица.       Да, думает про себя Че, наполовину в бреду. Его определение сексуальности точно искажено.       Что с ним не так?       В глубине души Че слышит звуки игры Макао, проигрываемой на повторе.       Че думает, что это, должно быть, из-за усталости. Он почти не спал прошлой ночью.       — Мы обо всем позаботились, — мягко говорит Кинн, — теперь вы оба можете немного поспать.       Последние несколько слов он адресует Киму.       Че кивает, позволяя заверениям впитаться в себя.       Тот, кто стрелял в его брата, мертв.       — Хорошо, — устало произносит он, — это хорошо.       Че ставит ненужный стакан на кофейный столик. Че чувствует, как взгляд Кима поднимается, чтобы проследить за его движением, в тот момент, когда он отводит взгляд, волосы встают дыбом у него на руках и затылке.       Че протягивает руку и снова гладит Порша по волосам, еще раз. Затем встает и оставляет его в гораздо более умелых руках Кинна.       Ким идет за ним, будучи в равной степени отвергнутым мягко произнесенными словами своего брата.       Они молча ждут лифт.       Че чувствует, что должен что-то сказать, что-то сделать, что угодно, лишь бы снять напряжение, повисшее в воздухе между ними. Че просто… Не уверен, что хочет этого прямо сейчас.       Звон.       Двери лифта раздвигаются.       Че почти вздрагивает.       Че заходит внутрь, ощущая покалывание, угнетающе осознавая тихие шаги Кима, следующие за ним.       Ким останавливается. Он поворачивается и, оглянувшись, видит Кинна, стоящего в дверях и наблюдающего за их уходом.       Ким вздыхает и заходит в лифт.       Они смотрят вперед, и двери скользят, закрываясь.       Обратный спуск занимает столько же времени, сколько и подъем. Это в десять раз мучительнее.       Справа от Че Ким поразительно неподвижен. Че едва слышит, как он дышит.       Че старается смотреть прямо перед собой. Че выдерживает шесть медленных, мучительных этажей, прежде чем украдкой бросает взгляд на Кима.       Голова Кима слегка наклонена вперед, выбившаяся прядь темных волос завивается и касается его губ. Ким — идеальная картинка человека, погруженного в непринужденную задумчивость, уставившегося на свои ботинки с пустым выражением лица.       Ким слегка наклоняет голову в сторону Че, его взгляд поднимается вверх, чтобы встретиться с пристальным взглядом Че.       Застигнутый врасплох, Че тут же опускает взгляд обратно в пол. Че чувствует, как к его щекам приливает румянец, вызванный его собственной внезапной внутренней паникой из-за того, что его поймали.       Че тихо прочищает горло, чтобы скрыть сбившееся дыхание.       Че снова смотрит вперед, стараясь не запоминать мысленно каждый крошечный вдох и перемещение Кима рядом с собой. Че не может остановиться, его разум полностью сосредоточен на каждом отдельном звуке и движении.       Конечно, в итоге они снова оказались бы в лифте.       Неужели это было всего две ночи назад?       Че делает глубокий, медленный вдох.       Че пытается забыть пьянящий, насыщенный адреналином порыв Кима, загнавшего его в угол, — низкое рычание его голоса. Че пытается забыть о том, как между ними вспыхивает живая энергия.       Че следовало бы беспокоиться о своем брате, а не прокручивать в голове мелкие романтические ссоры.       Че снова поднимает взгляд на Кима.       Ким уже смотрит на него.       Напряжение расцветает в животе Че, расползаясь по его внутренностям теплыми ветвящимися корнями.       Лифт замедляет ход и останавливается.       Звон.       Ни один из них не двигается.       В тишине Че слышит биение собственного сердца.       — Ты в порядке? — наконец спрашивает Ким.       — В порядке, — отвечает Че, слишком поспешно.       Че ждет. Чего-нибудь — чего угодно.       Язвительный комментарий. Закатывание глаз. Требование взять себя в руки.       Ким молчит, наблюдая за Че из-за своей мраморной маски.       Кожа Че излучает тепло везде, где на нее падает взгляд Кима. Че хочет, чтобы Ким что-нибудь сказал.       Что ты сделал? хочет спросить Че. Ты плакал? Ты вообще что-нибудь почувствовал?       Ты сломлен?       Двери лифта начинают закрываться.       Ким протягивает руку, заставляя их снова открыться. Ким смотрит вниз, на шов в полу.       — Это хорошо, — говорит Ким.       После этого он уходит.       Че остается там, как вкопанный, до тех пор, пока двери не угрожают закрыться за ним во второй раз.