Desperate Measures

      Че просыпается, когда Ким прижимается спиной к его груди.       Ким умудрился подтянуть колени почти до самой груди, несмотря на то, что подобные позы заставляли его морщиться от боли во время бодрствования. Тихое, едва уловимое дыхание Кима на долгие секунды прижимает их ближе, прежде чем они отдаляются.       Он дышит так медленно.       Че пытается подстраиваться под него, но не может. Он делает почти два вдоха на каждый Кима.       Он никогда не видел Кима таким.       Че никогда не доводилось видеть Кима таким; Ким всегда засыпал позже Че и просыпался раньше него. Если бы не одно туманное пьяное воспоминание о Киме, дремлющим на его кровати, Че задумался, спит ли Ким вообще без помощи ранения и тяжелых наркотиков.       Но теперь он здесь. Крепко спит.       Че хочет остаться вот так навсегда.       У него болят странные места. Его правая рука под повязкой болит, но не так сильно, как думал Че. Боль между ног стала сильнее, ее пульсация приятна и вызывает румянец от воспоминаний, которые она несет с собой. У него болят руки и запястья, а также бедра.       Отчасти это из-за драки в переулке, отчасти из-за того, что произошло после. В памяти Че это уже смесь удовольствия, боли и адреналина.       Но с ним все хорошо.       И с Кимом тоже.       Лучше, чем хорошо.       Волосы Кима падают ему на лицо. Одна прядь прилипла к нижней губе, пересекая неглубокий желто-зеленый синяк, расплывающийся на скуле. Он слегка надул губы, что, как предполагает Че, вызвано тем, что он так долго оставался в такой крошечной, сжатой позе.       Че хочет отвести волосы в сторону. Он хочет целовать мягкие губы Кима до тех пор, пока тот снова не улыбнется.       Ким всегда улыбается, когда Че прикасается к нему.       Че не хочет прекращать прикасаться к нему.       Че знает, что Ким проснется в ту же секунду, как он пошевелится. Желание прикоснуться к нему по-прежнему переполняет, хотя бы для того, чтобы напомнить себе, что Ким правда здесь, по-настоящему прижимается к нему в постели.       По-настоящему его.       Че приподнимает ноги, чтобы крепче обхватить Кима, затем утыкается носом в место между шеей и плечом Кима. Он вдыхает.       Ким пахнет собой. Отдаленный запах кожи, дыма и бурбона, скрытый за пряно-чистым ароматом геля для душа с древесным оттенком.       Ким шевелится. Он вытягивает ноги, пока они не оказываются на одном уровне с ногами Че, и тыльная сторона его бедер не касается бедер Че спереди.       — М-м-м, — вздыхает Че.       Он протягивает руку вперед, чтобы обхватить его.       Ким внезапно просыпается.       Крепкая хватка сжимает запястье Че. Тело Кима прижимается к Че, отмечая все места, где они соприкасаются. Он застывает, на мгновение потеряв ориентацию в пространстве.       На секунду он немного напоминает Че кота, завернутого в свитер, замерзшего и не знающего, как выбраться.       — Доброе утро, — шепчет Че Киму в шею. Он слышит улыбку в своем голосе. — Ты такой красивый, когда спишь.       — Че, — шепчет Ким. Его голос такой низкий и рокочущий со сна, что Че едва понимает его. Он расслабляется, прижимаясь всем телом к Че.       — А кто еще? — бормочет Че. — А у такого ревнивого мужчины, как ты, есть что-то еще, о чем мне нужно знать?       Он кусает Кима за плечо. В животе у него вспыхивает огонь, когда Ким прижимается к нему и удовлетворенно вздыхает.       «Мой». «Мой». «Мой». По-настоящему, по-настоящему мой.       Кожа Кима такая горячая и нежная.       — Ничего, — отвечает Ким. Кажется, он немного пришел в себя. В его голосе слышится затаенное дыхание и любопытство.       Он очень спокоен.       Че покусывает ухо Кима.       — Это хорошо, — говорит Че. — Потому что я тоже могу начать ревновать.       Он покрывает поцелуями шею Кима и прижимается к ней, посасывая глубокую темную отметину, такую же, как и его собственная.       Ким издает хриплый звук. Он прижимается к нему, а член Че упирается ему в бедра.       — Скажи, что у тебя есть еще презервативы.       — В моей комнате.       Ким откидывает одеяло.       Звон.       Оба замирают.       Шаги раздаются из лифта и удаляются по коридору.       Ким и Че обмениваются взглядами, они оба голые и наполовину завернутые в простыни.       Че узнает шаги.       — Хиа, — шепчет он, и надежда, и облегчение, и радость, и ужас, и паника смешиваются у него внутри в одну непреодолимую, сбивающую с толку массу.       Раздается приглушенный стук в дверь спальни Че.       Дверь его спальни — та, что напротив по коридору.       — Че? — раздается далекий неуверенный голос из коридора. — Ты не спишь?       Че выбирается из кровати и вырывается из восхитительно ворчливых объятий Кима. В конце концов он натягивает на себя серую пижаму в клетку и белую майку, которые липнут к нему почти так же, как к Киму.       Ким издает тихий звук. Че с тревогой поднимает глаза и видит, что он смотрит на него с неприкрытым желанием.       Че прикусывает губу, чтобы скрыть улыбку, расцветающую на его губах.       Все, о чем он думает, когда вспоминает прошлую ночь — это Ким. Жар их тел, нежное прикосновение рук Кима к его коже, все еще ноющее эхо Кима внутри него.       Че хочется снова забраться под одеяло и забыть обо всем на свете.       На прикроватной тумбочке Кима включается телефон Че. Его любимая песня «Wik’а» разносится по комнате, когда его телефон ударяется о полированную поверхность.       — Черт! — шипит Че. Он пытается заглушить его.       Через несколько секунд раздается неуверенный стук в дверь Кима.       — Алло? — зовет Порш. — Ким? — затем, секундой позже, — ты не видел Че?       Ким выскальзывает из кровати позади него. Он исчезает в ванной, а Че бросается к двери.       Че распахивает ее. Порш замирает с поднятой для стука рукой.       Его взгляд опускается на шею и обнаженные плечи Че.       Порш открывает рот. Он снова закрывает его.       — Хиа, — застенчиво здоровается Че. — Эм. Привет.       Его тут же заключают в крепкие, всеобъемлющие объятия.       — Ты в порядке, — выдыхает Порш.       — Но не могу дышать, — пищит Че.       Порш прижимает его к себе еще крепче.       — Да, — также пищит Че. — Я в порядке.       Порш резко отстраняется. Он осматривает Че, оценивая его руку, а затем синяки на шее и плечах       — Что случилось? Почему ты здесь?       Его глаза сужаются, когда он говорит. Предложение начинается с озабоченности, но каждое слово звучит подозрительно размеренно, пока не заканчивается выражением нарастающего экзистенциального ужаса.       — Кхм, — произносит Че.       Секундой позже чья-то властная рука скользит по животу Че. Жар от его щек распространяется на уши.       Порш переводит взгляд с одного на другого с болезненным выражением лица.       — Че? — спрашивает он.       — Мы с Пи’Кимом встречаемся, — подтверждает Че.       — Но ты же сказал… — Порш замолкает. Он бросает на Кима недоверчивый взгляд.       Рука Че находит руку Кима и сжимает ее.       — Ким — это тот парень, о котором я тебе рассказывал. Затем, полуобернувшись, добавил:       — Ким, перестань пытаться запугать моего Хиа.       — Я не запугиваю, — лжет Ким, в то же время Порш восклицает:       — Неправда!       — А что ты делал, когда на моего младшего брата напали, а? — огрызается Порш.       Че закатывает глаза. Он сжимает руку Кима, а затем осторожно высвобождается из его объятий.       — Пи’Ким спас меня, — перебивает он. — Без него я был бы мертв или лежал бы где-нибудь на другом складе. Где ты был, Хиа?       Это попадает в точку.       — Извини, — бормочет Че.       Он чувствует, как кончики пальцев Кима касаются его поясницы.       Порш потирает виски. Его плечи опускаются. Он внезапно выглядит очень, очень усталым.       — Нет, справедливо, — вздыхает он. — Прости. Я рад, что с тобой все хорошо.       Осторожно, словно опасаясь, что на этот раз Че может отстраниться, Порш снова заключает его в объятия.       — Прости, — повторяет он.       Сделав глубокий прерывистый вдох, чтобы прийти в себя, Порш протягивает руку, чтобы обнять Кима, и тоже притягивает его к себе.       Ким застывает от неожиданности. Его руки сжимаются в кулаки в попытке защититься.       — Что ты делаешь?       — Просто прими это, — говорит Порш.       Ким неловко поеживается. После, судя по его реакции, самых мучительных моментов в его жизни, он, наконец, подводит черту и освобождается.       — Нам нужно поговорить, — говорит он, поправляя рубашку.       Порш отходит в сторону. Он кладет руку на плечо Че, чтобы защитить его, и сжимает его.       — Да, — вздыхает Порш. — Ты прав. Есть то, что вам нужно знать       Ким и Че молча обмениваются взглядами.

~*~

      Че лежит на пушистом белом одеяле своей кровати.       Комната выглядит почти так же, как в тот день, когда он сюда переехал. Пустая и стерильная, с чистыми белыми простынями и скромной стопкой коробок у двери.       Половина из них даже не была распакована.       Перстень на пальце Че поблескивает в свете, падающем из окна. Он поворачивает его туда-сюда, любуясь блеском.       — Я чувствую, что должен вернуть его тебе, — размышляет Че. — Я не знаю, что мне с ним делать, если собираюсь сбежать.       Матрас проминается. Макао ложится на спину рядом с Че и поднимает руку. Выступы на его перстне потемнели, металл потемнел от времени и оружейного дыма.       Макао задумчиво хмурится, сравнивая их.       — Я думаю, тебе нужно просто беречь его, ладно?       Че убирает руку.       — Хорошо, — тихо говорит он.       — Кроме того, — добавляет Макао. — Я думаю, что переезд к третьему сыну главной семьи считается не столько побегом, сколько бегством навстречу.       — Только до тех пор, пока не начнутся занятия в колледже, — оправдывается Че. — А там мы останемся с Омом.       — Точно. Будто Ким так легко позволит тебе сбежать, когда ты окажешься в его лапах.       Че садится.       — Ом уже установил правило, что он не может оставаться больше, чем на три ночи в неделю, — настаивает он.       — Когда это его останавливал запрет на вход куда-либо?       Че бросает на Макао лукавый взгляд.       — Хорошо. Я сказал ему, что Ким будет следовать этому правилу до тех пор, пока оно распространяется и на тебя.       — Что? — Макао визжит. — Почему?!       Че изучает свои ногти. Он застенчиво улыбается.       — Просто.       — Че.       Че ухмыляется.       Он занят тем, что пытается выглядеть беззаботным, и не замечает, как Макао готовится к прыжку. Он с глухим стуком падает на матрас, у него перехватывает дыхание.       Че визжит. Он брыкается, но не может добиться достаточной тяги, чтобы избежать натиска.       Макао набрасывается на него с подушкой.       — Ом. И… Я… не… встречаемся! — кричит он между шлепками.       — Пока что! — Че вскрикивает и прикрывается руками, когда Макао пытается полностью задушить его.       Они замирают, услышав, как кто-то прочищает горло.       Ким стоит в дверном проеме. В одной руке он держит черный футляр для гитары, а в другой — кофейник, в котором два совершенно разных напитка.       Он переводит взгляд с одного на другого.       — Ким, — кашляет Макао поднимаясь с кровати. — Это не… я имею в виду, мы просто разговаривали.       Внимание Кима приковано к Макао. Он молча подходит к тумбочке и ставит на нее стаканы с кофе.       Когда Макао не двигается с места, он приподнимает бровь.       — Я как раз собирался уходить, — замечает Макао. — Увидимся позже, Че! Я напишу тебе!       Он хватает свой телефон и ключи и проносится мимо Кима к двери.       Затем в комнате воцаряется тишина.       Ким кладет футляр с гитарой на покрывало, где сидел Макао.       — Ты специально выгнал его, — обвиняет Че.       Ким этого не отрицает.       — Как твоя рука? — вместо этого спрашивает он.       Взгляд Че падает на гитару. Его сердцебиение учащается.       — Ах. Хорошо, — бормочет он.       Его охватывает нервное возбуждение. Он подтягивает к себе футляр с гитарой, догадываясь о намерениях Кима.       Они оказываются на полу за кроватью. Кажется, что прячутся от всего мира, устроившись у окна так, что их ноги почти соприкасаются.       Рядом с ними раскинулся весь Бангкок. Это тот же самый вид, с которым Че просыпался почти каждое утро в течение нескольких месяцев, сверкающий в лучах заходящего солнца.       Он с горько-сладкой грустью осознает, что, возможно, видит его в последний раз.       Солнечный свет падает на лицо Кима, отражаясь от застекленного горизонта между ними.       От Че, когда он прислоняется спиной к стене, не ускользает, что в последний раз, когда он сидел на этом самом месте, с этой самой гитарой, он впервые услышал эту самую песню из уст Кима.       На этот раз Ким прямо здесь, рядом с ним.       Он настраивается.       Это занимает всего несколько секунд. Он практикуется почти каждый день, и гитара лежит в его руках так, словно ей там самое место.       Эта гитара действительно подходит ему больше.       — Все хорошо? — тихо спрашивает Ким.       Че инстинктивно начинает отвечать «я в порядке». Но останавливает себя.       — Не знаю, — говорит он вместо этого. — Я чувствую, что мне должно быть грустно. Но это не так.       — Все хорошо, — бормочет Ким. Его пальцы соприкасаются с пальцами Че.       — Хиа не нравится, что я переезжаю к тебе, — признается Че, хотя это и не секрет. — Я сумасшедший, что делаю это?       — Нет, — немедленно отвечает Ким. Затем:       — Может быть. Я не знаю. Но твой брат не прав, что держит тебя здесь, и он это знает. Тебе нужно выйти из-под его контроля.       Ким спотыкается о «его». Они оба знают, что это не относится к Поршу.       — У тебя будет много работы на неполный рабочий день, и у меня тоже. Даже Макао знает, как защитить себя, когда это необходимо. Ты будешь в большей безопасности там, где…       Под каблуком у Корна.       Ему неприятно слышать, что Ким не согласен с Поршем, несмотря на то, что его охватывает облегчение.       Он больше не хочет здесь находиться. Он хочет двигаться дальше.       Че берет несколько тихих нот.       — Он в ужасе, — тихо добавляет Ким. — Он хочет защитить тебя. Он просто не знает как.       Странное тревожное чувство постепенно проходит.       — Я не уверен, что знаю, как уйти, если это означает оставить его здесь, — говорит он. — Я не хочу его терять.       — Не потеряешь. Он любит тебя.       — М-м-м, — Че наклоняется и прячет улыбку за корпусом гитары. — Вы теперь друзья? Объятия тебя подкупили?       Ким усмехается.       — Перестань спрашивать, дружу ли я с людьми.       — Почему? — невинно спрашивает Че.       Он снова касается пальцами ног Кима. Ким обхватывает ноги Че своими.       — Я знаю, каково это — быть младшим в этом доме, — говорит он. Затем добавляет более мягко:       — И я знаю, каково это — любить тебя.       От этих слов по телу Че пробегают тихие волны радости.       — Ох, — это все, что он может выдавить из себя.       Он чувствует, как румянец заливает его щеки.       — Я люблю тебя, — снова шепчет Ким, наблюдая за выражением лица Че с тихой радостью в глазах. Он опускает лицо ниже, чтобы поймать взгляд Че.       Ким произносит эти слова, как что-то незнакомое — на языке, в котором он только начинает осваиваться. Че думает, что, возможно, Ким нечасто слышал или произносил эти слова раньше.       Он задается вопросом, не поэтому ли Киму нравится быть Wik’ом больше, чем быть самим собой.       — Я тоже тебя люблю, — шепчет Че в ответ и не может удержаться от улыбки еще шире, потому что, хотя он говорил эти слова миллион раз, они кажутся волнующими и новыми, когда он произносит их Киму.       — Ты уверен, что хочешь это услышать? — спрашивает Че. Его пальцы нервно постукивают по струнам.       Ким кивает. Он отпускает Че, садится, скрестив ноги, и подпирает подбородок руками. Золотистый солнечный свет переливается в его волосах и на скулах.       Он такой красивый.       И Че любит его.       Че принимает более удобную позу и берет вступительный аккорд глубоким сосредоточенным вдохом.       Затем он начинает играть их песню с самого начала, еще раз.       C… G… D… каждая нота звучит в позолоченной тишине одинокими отчаянными аккордами.       И Че поет.

~*~

      Поздними ночами я гоняюсь за призраками,       Просыпаюсь в одиночестве...       пытаюсь подобрать слова,       сомневаюсь во всем, что я знал.       И тут появляешься ты,       пожалуйста, попроси меня остаться,       скажи, что если я попытаюсь,       все будет хорошо.       Как ты можешь говорить…       что у нас все будет хорошо?       Посмотри мне в глаза       и посчитай, сколько слез я выплакал.       Ты здесь сегодня вечером.       Я снова останусь один, когда рассветет.       Но я хочу остаться рядом с тобой       даже если мой мир рухнет сегодня ночью.       Со мной все будет хорошо.       Обними меня крепче, и мы просто оставим все позади.       Почему бы тебе не остаться?       Когда-то я прижимал тебя к себе…       сердце было пришито к моему рукаву.       Я думал, что у меня есть все,       а потом я увидел, как все мое уходит.       Трещит по швам,       просишь меня остаться,       как будто это был не ты       всегда отстраняюсь.       Я потерялся в твоих глазах,       Я вижу боль, которую ты скрываешь.       Оставь ложь       и впусти меня в свои мысли.       Сегодня ты здесь.       Я так боюсь, что ты уйдешь, когда рассветет.       Потому что я хочу остаться с тобой,       даже если мир рухнет сегодня ночью.       У нас все будет хорошо.       Обними меня крепче, и мы просто оставим все позади.       Почему бы тебе не остаться?       Прямо здесь.       Со мной.       Я просто хочу остаться.       Ты останешься со мной?       Со мной все будет хорошо.       Мы могли бы быть вместе, если бы ты только остался.