Цитадель пустынных псов

Едва оказавшись в стенах родного дома, аль-Хайтам облегчённо выдохнул. Дорога не далась тяжело благодаря временному телепорту, заранее установленному для легчайшей транспортировки. Назвать этот процесс иначе было нельзя: Сайно едва ли мог одолеть больше половины мили на своих двух, да и тащить нестабильного подростка через весь город было не лучшей затеей. Сумерки давно опустились на Сумеру, и оба явно находились в крайне измотанном состоянии. Аль-Хайтам убил на подготовку к появлению Сайно добрую половину дня: носился с документами, разговаривал с целителями и спецами (последних хотелось видеть меньше всего), консультировался у ведущего дело Сайно медика и даже основательно перебрал все вещи в доме, заранее спрятав кухонные ножи и боевой инвентарь. Сайно же пришлось ещё хуже: напичканный седативными препаратами организм сдавал, а нервное напряжение длиною в несколько суток отняло последние силы. На Сайно было откровенно больно смотреть. К счастью, новых проблем не добавилось. Мальчишка вёл себя не просто тихо, а практически незаметно. Пройдя в дом следом за аль-Хайтамом, он остановился посреди прихожей и не осмеливался сделать и шагу далее. Аль-Хайтам затворил дверь и, окинув Сайно быстрым взглядом, решил дать ему немного времени покоя. Однако тот так и не прошёл вовнутрь ни когда аль-Хайтам удалился в одну из комнат, дабы перепрятать ключ-контроль в тайник, ни когда вернулся обратно, полагая, что подопечный давно шатался по дому, осматриваясь. — В чём дело? — аль-Хайтам нахмурился, глядя на стоящего столбом Сайно. — Здесь мерзко пахнет, — мрачно отозвался тот, глядя исподлобья. — Чем? — Тобой. — Славно, — усмехнулся аль-Хайтам. — Твои собачьи повадки не идут тебе на пользу. — Я не пёс! — тут же огрызнулся Сайно. — Правда? А я думал, зубы скалят только псы… — театрально покачав головой, аль-Хайтам решил, что с него хватит, и сухо добавил: — Пройди в дом. Иначе постелю тебе под дверью. — Ублюдок… — прошипел Сайно своё любимое ругательство, но всё же послушался. — Это — твоё местопребывание на ближайшие несколько недель, — начал аль-Хайтам, едва оба оказались в просторной гостиной. — Жить будешь со мной. Пробовать сбежать не советую. Убедившись, что его слушают, он продолжил уже на ходу, поочерёдно указывая на двери: — Там — ванная. Чуть дальше кухня. Вещи первой необходимости здесь есть. Можешь выходить без меня на задний двор, но не более того, иначе сработает контроль за нарушением дистанции. На мансарду не суйся. Не устраивай беспорядка, не шуми и, ради всего святого, не пытайся отыскать ключ-контроль, иначе я запру тебя в кладовой. Проще говоря, не создавай проблем — и я не буду играть по-плохому. Сайно слушал внимательно. Выглядел он так, будто вот-вот собирался сигануть в раскрытую створку, ведущую на дворовую территорию. Его глаза блуждали от одного предмета к другому, периодически цепляясь за отдельные мелочи вроде трепещущего на ветру китайского колокольчика (ну точно как зверь, увидевший мелкую дичь) или догорающего сэнко. Закончив с изучением интерьера, Сайно вдруг недобро прищурился. — А где я буду спать? — В спальне, — аль-Хайтам издевательски повёл бровью. Решив не тянуть с главным, он всё-таки уточнил: — Вместе со мной. На ночной побег можешь не рассчитывать. Возражений, как ни странно, не последовало. Сайно лишь тихо выругался, однако прямых нападок не совершил. Аль-Хайтам подвис на мгновение, удивлённый таким поворотом, но быстро взял себя в руки и, махнув рукой, повёл подопечного в вышеуказанную спальню. Впрочем, показывать там было нечего: просторная двуспальная кровать занимала большую часть небольшого помещения; помимо неё здесь были лишь платяной шкаф, стеклянный стеллаж с мини-коллекцией алкоголя (навряд ли Сайно полезет его воровать), чайный столик и кресло, стоящие аккурат возле окошка, скрытого за светло-зелёным тюлем. — Я видел ещё одну дверь. Что за ней? — спросил Сайно, оглядываясь едва ли не с брезгливостью. — Очевидно, ещё одна комната, — аль-Хайтам небрежно пожал плечами, жалея, что всё-таки не оборудовал кладовую под нужды этого зарвавшегося щенка. — Можешь даже не пытаться, — пресёк он, едва уловил подозрительный блеск в чужих глазах, — я не стану селить тебя отдельно. — Херня! Я ведь и так никуда не сбегу, пока этот чёртов браслет на мне! — Разговор окончен. Аль-Хайтам демонстративно повернулся спиной и, покопавшись в шкафу, вызволил оттуда свежее постельное бельё. Пока Сайно продолжал ругаться, он также вытащил на свет чистое полотенце и (не без сожаления) кое-что из своих домашних вещей. Пацан не мог и дальше разгуливать в больничной робе. Да и аль-Хайтам предпочёл бы скрыть его пугающую худобу за чем-то более внушительным, нежели пара полупрозрачных лоскутов ткани. Правда, Сайно казался настолько мелким, — серьёзно, иных слов было попросту не подобрать — что аль-Хайтам всерьёз сомневался, подойдёт ли ему хоть что-нибудь. Благо, в залежах тряпья отыскались укороченные бриджи, некогда оставленные Кавехом (они были малы даже ему, хотя Кавех рьяно утверждал, что виной тому служила севшая при стирке ткань), и собственная кофта, которая взаправду когда-то села при стирке. Глядишь, что-то Сайно всё-таки придётся по размеру… Тащиться в торговые лавки за шмотками для этой злобной пигалицы совершенно не хотелось. — Закрой рот, — велел аль-Хайтам, пресекая поток чужих возмущений одним ловким броском наволочки прямиком в лицо. — Постелено на одного. Второе одеяло заправишь сам. — Одна кровать на двоих? — поморщился Сайно. — Как видишь, — кивнул аль-Хайтам, — впрочем, можешь спать на полу. Я только за. Не став дожидаться ответной реакции, аль-Хайтам вышел прочь. Пускай эта противная мелочь побудет одна — глядишь, уснёт до того, как силы терпеть её закончатся. Аль-Хайтам мимоходом зашёл в кухню, дабы поставить остатки вчерашнего ужина на разогрев, после чего направился в ванную, подавляя желание подглядеть за дивным подростком из-за приоткрытой двери. Усталость, скопившаяся за день, сошла с плеч вместе с потоком воды. Аль-Хайтам облегчённо откинул голову, подставляя лицо под горячие струи. Назойливо жужжащие мысли наконец-то затихли. Мышцы, что прежде были скованы в напряжении, расслабились. Его кураторство оказалось чертовски изнурительным… Минул лишь первый день. Дальше будет только хуже. Честное слово, этот пацан выпил из него все соки за какой-то час-полтора. Аль-Хайтам с трудом представлял дальнейший ход дела. Примерно через неделю к ним нагрянут целители. Вместе с ними придёт психолог, чтобы оценить продвижение работы. Аль-Хайтам понятия не имел, как эта кучка учёных собралась контактировать с Сайно. То, что тот подпустил к себе аль-Хайтама, уже было огромным чудом, хотя как такового прогресса вовсе не было: мальчишка непременно перегрыз бы своему куратору глотку, будь у него такая возможность. В общем и целом, ситуация складывалась ни много ни мало паршиво. Ещё и щенок этот! Если они его не найдут, Сайно наверняка скатится в истерику. Ежели найдут, истерика начнётся уже у аль-Хайтама… Сплошные сложности. Спустя десяток минут, полных смутной тревоги и дурного предчувствия, аль-Хайтам таки заставил себя выйти из душа. Переодевался он уже впопыхах, ибо выключив воду, обнаружил, что за дверью было подозрительно тихо. Слышимость в доме была отличная, а потому отсутствие каких-либо звуков вызвало едва ли не панику. Впрочем, Сайно не мог сбежать. Во-первых, на нём был браслет, который ни снять, ни отключить без ключ-контроля нельзя. Во-вторых, в доме стояла охранная система, которая оповестила бы о побеге как аль-Хайтама, так и добрую половину соседей. Уже на подходе к спальне аль-Хайтам понял, что худшие опасения были беспочвенны: из комнаты доносилось характерное шуршание постельного белья, а значит, Сайно был в целости и сохранности и никуда не делся. Таки учила жизнь чему-то… Однако совсем без неожиданностей не обошлось. Аль-Хайтам застыл на пороге, едва взглянул в сторону кровати. Сайно, заметив постороннее присутствие, застыл вместе с ним, оставшись сидеть посреди вороха бесформенного нечто, состоявшего из одеяла, подушки и наволочки. — Что ты делаешь? — моргнув, спросил аль-Хайтам. — Гнездо, — последовал невозмутимый ответ. Твою-то мать… Аль-Хайтаму захотелось хорошенько врезать себе по лбу. Ну каким нужно быть идиотом, чтобы поручить наполовину дикому мальчишке застелить постель? Тот ведь в жизни дел с подобным не имел! Хорош куратор… Ещё бы велел ему разжечь камин, давно ведь в Сумеру пожаров не бывало! Совладав с собой, аль-Хайтам подошёл к кровати и, оглядев отскочившего на её край Сайно, махнул рукой. — Бросай это. Бери одежду и ступай в душ. От тебя за версту несёт лекарствами. Сайно не сдвинулся с места, продолжив недоверчиво и злобно сверкать глазами. Аль-Хайтам стиснул зубы, терпеливо добавляя: — Возникнут проблемы — зови. И не убейся на мокром полу. Я заметил, что ты слишком размашисто двигаешься. Здесь замкнутое пространство, а не голое поле, так что будь аккуратнее. Лишь после этого Сайно всё-таки решился ползком направиться на выход, огибая комнату по периметру, дабы сохранить дистанцию. Дикарь, чтоб его! Нужен он аль-Хайтаму, как же… У аль-Хайтама поважнее дела найдутся: к примеру, перестелить в край развороченную постель. С ужином также возникли трудности: аль-Хайтам не знал, как питался Сайно прежде (судя по его внешнему виду, никак), а потому понятия не имел, чем того кормить. Надо думать, мясное рагу — то, что должно было прийтись по вкусу такому зверёнышу. Правда, зверёныш голодал по меньшей мере последние трое суток, проведённых в госпитале, а потому последствия подобной трапезы могли оказаться печальными. И вновь вездесущие сложности… Сайно был проблемным даже в самых простых вопросах. Уже сняв блюдо с огня и приготовив чай, аль-Хайтам спохватился. Сайно не мог не быть проблемным: это же, чёрт возьми, живший в лесу подросток, не знающий о нормальном человеческом бытье ровным счётом ничего. И сейчас он находился в душе… Наедине с водой и скользкой кафельной плиткой… Вот же гадство! — Сайно, — позвал аль-Хайтам ещё до того, как стремительно пересёк порог ванной комнаты. Слава Архонтам, мальчишка оказался невредим. Он лишь резко обернулся на шум, но, увидев аль-Хайтама, будто разом потерял интерес. Что самое удивительное, полная нагота его не смущала, равно как очевидная озабоченность с чужой стороны. — Вижу, ты разобрался с лейкой, — заметил аль-Хайтам, чувствуя себя неловко. Запаниковал из-за такой глупости, а теперь ещё и не знал, что сказать… — Я не пещерный человек, — тихо огрызнулся Сайно, отворачиваясь к стене. Взгляд аль-Хайтама невольно зацепился за его оголённые лопатки. Боги, ну до чего же всё-таки худой… Кости буквально торчали наружу. Тело Сайно было практически безволосым, что указывало на значительный недостаток витаминов и каких-то микроэлементов. Удивительно, как с таким состоянием здоровья он отрастил столь внушительную гриву… Вдобавок Сайно весь был в синяках и ссадинах, точно его хорошенько избили накануне. Были и застаревшие следы: к примеру, глубокие порезы на лодыжках уже успели затянуться и начать заживать, хотя пара особенно размашистых всё-таки открылась, и теперь вниз по тощим голеням стекали мелкие капли крови вперемешку с водой. Одно странно, почему не было пара?.. — Твою же мать! — чертыхнулся аль-Хайтам, едва до него дошло. Оказавшись рядом с Сайно в мгновение ока, он вытащил того из-под ледяной воды, толком не успев обдумать свои действия. — Отпусти! — тут же начал брыкаться Сайно. Но аль-Хайтам не отпустил — напротив, притянул под бок, вместе с тем силясь переключить краник. Рука едва не онемела от холода. И как Сайно умудрялся мыться при такой температуре? — Ты совсем без мозгов? — укоризненно спросил аль-Хайтам, засунув того обратно, теперь уже греться. — Я же сказал, возникнут проблемы — зови! — У меня нет проблем, — понуро отозвался Сайно, прикрывая лицо ладонью. Казалось, будто тёплая вода лишь раздражала его. — Стоило сперва показать тебе, как регулировать температуру… — Я знаю, как, — послышалось раздражённо. — Мне доводилось бывать в общественных купальнях. Там такие же краны и душевые. Просто мне не холодно. — Ты ходил в общественные купальни? — Я воровал оттуда мыло и одежду, когда доводилось наткнуться на мелкие селения, — нехотя пояснил Сайно, тут же ядовито добавляя: — Ваш скотский городок я обходил за десяток миль. Можешь не переживать по поводу чьих-то украденных тряпок. Аль-Хайтам закатил глаза. Стоило догадаться. Сайно жил в таких условиях, каких многим и не снилось. Ему неоткуда было брать горячую воду, равно как и другие предметы комфорта. Речная вода была ледяной даже в Сумеру, а уж о холодных ночах и говорить нечего… Однако это не означало, что теперь тот мог продолжать изводить себя в том же духе и здесь. Аль-Хайтаму здорово прилетит, если этот идиот заработает воспаление лёгких и умрёт. Увы, отныне его благополучие напрямую зависело от Сайно, а потому придётся беречь того как зеницу ока. — Впредь добавляй горячую воду. Мы не в лесу, так что бросай свои старые привычки. — Ладно, — скривившись, кивнул Сайно. — Теперь-то ты уйдёшь? — Вздумал выгнать меня из моей же ванной? — А ты предпочёл бы наблюдать? Аль-Хайтам повёл челюстью, сдерживая гнев. Ну что за хрень! Этот пацан плевался ядом даже тогда, когда ему пытались помочь. И ведь ничего не сделаешь… Аль-Хайтам не смог бы даже замахнуться на него: сам себе не простит рукоприкладства по отношению к ослабленному подростку. Выйдя прочь, аль-Хайтам направился прямиком на веранду, где впервые за пару недель закурил. И ведь божился бросить… Однако табак отлично успокаивал нервы. Пожалуй, стоило запастись хорошими сигарами на последующие несколько недель. Помнится, когда-то Тигнари хвастался добротной настойкой с успокаивающим эффектом… Одолжить пару-тройку бутылок тоже не помешает. И всё-таки этот мальчишка был дурным. И речь шла не о повадках дикого зверя. Скажем, нормальные люди хотя бы прикрываются, когда их ненароком застают нагишом. Что же сделал Сайно? А вот именно, что ничего. Чувство смущения в нём попросту отсутствовало, тогда как понятие личных границ, напротив, было возведено в абсурдный абсолют. Он не терпел даже вынужденных прикосновений, кидался в сторону от любого резкого взмаха рукой и прерывал зрительный контакт, если тот длился дольше трёх-четырёх секунд. Ко всему прочему Сайно оказался мелким воришкой. Само собой, аль-Хайтам всё понимал: хочешь выжить — вертись, как можешь. И всё же сам факт заставлял насторожиться. Опасно прятать ключ-контроль в доме, где обитал карманник. С другой стороны, кодовый тайник и открытая для всех желающих купальня — не одно и то же. Сайно же очевидно был далёк от понятия гения, а потому повод для беспокойства был не слишком серьёзным. По крайней мере на данный момент. Тревожило и другое: почему Сайно не остался с людьми, когда была возможность? Он же ясно дал понять, что не раз натыкался на них. Более того, он нарочно обходил стороной Сумеру. Что же такого крылось за его ненавистью ко всему человеческому? Что заставляло жить, подобно оставленному стаей волчонку? И ведь знал же язык, знал многие бытовые мелочи… Значит, был кто-то, кто показал и рассказал ему об этом; кто учил и, быть может, даже растил его какое-то время. Как бы разузнать-то?.. Ещё и эта странная история с щенком… Ну вот откуда у Сайно щенок? Приручил, что ли? Пф… Его самого бы приручить. Впрочем, зверь зверю не рознь. Судя по тем его судорожным восклицаниям, у щенка и мамаша была, да только погибла от рук охотников или ещё кого из людей. Вдруг подопечный и вовсе считал себя частью чьей-то стаи? Аль-Хайтам знал о случаях, когда дети-Маугли — настоящие, а не странные индивиды вроде Сайно — выживали благодаря тому, что смогли прибиться к семейству диких зверей. Вполне вероятно, и здесь имело место быть чему-то подобному. Среди всех этих вопросов и загадок крылись и реальные опасения. Вдруг странность Сайно заключалась лишь в том, что весь его образ был тщательно продуманной ложью? Шпионы — это в первую очередь первоклассные притворщики. Сайно же казался достаточно неоднозначным для того, чтобы заподозрить неладное. А главное, узнать наверняка было невозможно. Чем дольше Сайно находился среди них, тем выше были риски угодить в ловушку. В то же время у них не было иных вариантов, кроме как держать Сайно как можно ближе и не сводить с него глаз. Так кто же всё-таки являлся реальным злом?.. Аль-Хайтаму тяжело давались эти рассуждения. Дело в том, что он терпеть не мог самосуда. Беспристрастность — спутник справедливости. Справедливость же — ключ к истине. А потому, как бы муторно и странно ни было, Сайно всё же оставался жертвой в глазах аль-Хайтама. И так будет до тех пор, пока тому не предоставят хоть какие-то доказательства обратного. Сайно объявился аккурат к последней затяжке, сделанной с довольством и сожалением. Аль-Хайтам обернулся на звук тихих шагов, заранее готовясь к нападению со спины, однако его так и не последовало. Сайно остановился на приличном расстоянии и замер, напряжённо глядя из-под спадающих на глаза влажных прядей. С серебристых кончиков на пол капала вода: похоже, кое-кто принципиально игнорировал полотенце. А ещё одежду… Н-да. Аль-Хайтам от души чертыхнулся при виде голых, худосочных бёдер, скрытых под подолом свободной кофты чуть больше, чем наполовину. Ворот был не по размеру широк, из-за чего частично открывал вид на хрупкие, исцарапанные плечи. Даже рукава, что приходились аль-Хайтаму «на три четверти», достигали аж середины мальчишеских ладоней. — Ты всегда ходишь, крадучись? — протянул аль-Хайтам, отведя взгляд. — Не знаю, — глухо отозвался Сайно. — Почему раздетый? В стопке с бельём были бриджи. — Спадают. И обуви мне не надо. Я хожу босиком. — Почему? — аль-Хайтам поймал себя на мысли о том, что даже не удивился. Скорее, было бы странно, окажись Сайно нормальным хоть в чём-то. — Чтобы чувствовать землю, — всерьёз ответил тот. Ну точно же ненормальный. Аль-Хайтам бы посмотрел на то, как этот пришибленный ступает босыми ногами по раскалённым пескам пустыни. То-то у него все ступни в ссадинах… — Бельё-то хоть надел? Или тоже не носишь? — нервный смешок затерялся за щебетом ночной птицы. Сайно лишь молча кивнул, проводив взглядом стайку улетающих птах. Пёс с ним. Пускай таскается, как хочет. Аль-Хайтам растратил последние силы на пререкания ещё в ванной. Уж как-нибудь он переживёт тесное соседство с полуголым пацаном. Глядишь, за снисхождением последует прогресс. Если всё пойдёт по наиболее удачному сценарию, то уже через пару недель Сайно освоится, и выход в город перестанет казаться для него убийственной перспективой. Тогда аль-Хайтам, так и быть, отведёт его в торговый ряд за одеждой. — Идём, — затворив створки, он направился в кухню. Осталось всего ничего — накормить эту тощую мелочь. — Я не хочу есть, — заартачился Сайно, едва понял, куда и зачем его ведут. — Я думал, ты дашь мне лечь. — Поешь и ляжешь, — отрезал аль-Хайтам. Боги, ну пусть хоть с этим они справятся без проблем… — Ты провёл без еды несколько дней. Не хочу иметь дело с голодным обмороком. — Меня тошнит, — продолжил упрямиться Сайно. — Ваши чёртовы медики накачали меня чем-то. — С момента введения последней дозы седативного прошло более двенадцати часов. В твоей медицинской карте стоит пометка с точной датой и временем. — Я же сказал, мне плохо. Архонты, да что ж такое! Не зря аль-Хайтам избегал любого рода контакта с детьми. Его терпение вот-вот исчерпает себя, и тогда он попросту сорвётся. Академия навряд ли рассчитывала на то, что один из лучших её работников, прославленный за ум, смекалку и сдержанность, сдаст позиции в первые же часы, проведённые рядом с каким-то юнцом. Но ведь это и вправду было тяжело! Аль-Хайтам не мог вколоть Сайно очередной шприц успокоительного и забыть о нём до лучших времён, как это делали в госпитале. Ему обещали асоциального ребёнка, а подсунули взрослого, неуравновешенного юношу, изменить которого навряд ли уже получится. И сейчас этот самый юноша рисковал таки нарваться. Аль-Хайтам забывался в гневе лишь пару раз в своей жизни, и зрелище это было… внушительное. — Без еды станет хуже, — сквозь зубы процедил он, стараясь говорить спокойно. — Тебе плохо от нехватки сахара в крови. Твой мозг нуждается в пище. Я ничем не смогу помочь, если у тебя сдадут почки или печень. Поэтому пожалуйста… — Нет! — воскликнул Сайно. И его крик стал последней каплей. Аль-Хайтам мысленно посчитал до пяти, прикрыв глаза, а когда открыл их, усмехнулся, медленно шагнув навстречу: — Ладно. Не хочешь — не надо. Полагаю, раз уж ты можешь обходиться без еды сутками, то и твой четвероногий собрат спокойно проживёт в одиночестве. — Ты же обещал забрать его! — А вот и нет, — аль-Хайтаму становилось дурно от своих же слов, но иных вариантов попросту не оставалось. На Сайно нужно было найти управу, пока тот не почувствовал себя всесильным. — Я лишь допустил такую возможность. Но как сейчас погляжу, в ней нет никакой необходимости. Ты не желаешь действовать на моих условиях, а значит, и мне ни к чему прислушиваться к тебе. Всё по-честному. — Ублюдок… — Сайно сверкнул глазами и отшатнулся. Постояв так с десяток секунд, он, по всей видимости, понял, что с ним не шутили, а потому смиренно опустил голову и заключил вполголоса: — Хорошо. Я буду делать то, что ты скажешь. — Славно, — кивнул аль-Хайтам, ощущая смутное чувство удовлетворения наряду с острым отторжением от всего, что прежде наговорил. Как ни погляди, а на мальчишку он всё-таки давил… Ели они в тишине. В какой-то момент А аль-Хайтам даже пожалел о том, что настоял на этом. Сайно демонстративно выковыривал мясо и овощи, неловко стучал вилкой о тарелку (надо думать, он попросту не привык ею пользоваться) и с самым обречённым видом тянулся к кружке с чаем. С последним глотком Сайно едва не подавился, и тогда аль-Хайтам лишь отстранённо подумал, что лучше бы он всё-таки позволил мальчишке зачахнуть от голода, чем если того всё-таки стошнит. Благо, обошлось. — Ступай в спальню, — смиренно кивнул аль-Хайтам. Сайно тут же исчез за дверью. Едок, конечно, тот ещё… Но теперь аль-Хайтам был спокоен за его состояние, ибо с последствиями длительной голодовки был знаком. Худоба Сайно также вызывала опасения: как бы тот не заработал рахит за всем стрессом и сменой обстановки… Впрочем, то было на совести целителей. Аль-Хайтам добросовестно делал всё, что от него зависело. Спальня встретила его свежестью и ночной прохладой. Вообще-то, аль-Хайтам любил оставлять окошко распахнутым и днём, и ночью, однако Сайно, зарытый с головой в одеяло, навряд ли разделял его предпочтения. Закрыв створки, аль-Хайтам осторожно приблизился к кровати и прислушался. Дыхания Сайно совсем не было слышно. Он опасно устроился на самом краю кровати, будто искал способ дистанцироваться даже во сне. — Уже спишь? — шёпотом спросил аль-Хайтам. Из-под одеяла на него нацелились два сверкающих глаза. Алые блики таили в себе самую искреннюю злобу. — Сплю. — Смотри, не упади, — предупредил аль-Хайтам, устраиваясь на своей половине. Сайно ожидаемо отпрянул в сторону (куда ещё дальше-то?..), ощутив, как матрас прогнулся под чужим весом. — Будет плохо — буди. В ответ — тишина. Вот и славно. Аль-Хайтам почувствовал себя лучше, едва коснулся головой подушки. Неужели этот паршивый денёк подошёл к концу… Сон моментально взял над ним верх. А снилась какого-то лешего глухая чаща. Кромешная тьма поглощала всё пространство меж нависших крон деревьев. В воздухе повис удушливый запах палёной травы. Аль-Хайтам шагал по мокрой земле и с трудом передвигал ногами. Казалось, его засасывало вглубь, куда-то вниз. А потому он не смог побежать, когда сзади — оттуда, где стоял беспросветный мрак — послышался стремительно приближающийся стук чьих-то лап. Кажется, где-то вдалеке ударил гром… И тут же за ним последовал пронзительный визг, подобный волчьему вою. Аль-Хайтам открыл глаза и принял сидячее положение в один рывок. На полу, прямо перед ним распластался Сайно, пригнувшись к самым коленям. Его рука, обвитая браслетом, была тесно прижата к груди, прямо как тогда в палате госпиталя. Отчётливый запах озона сразу дал понять, в чём дело. Аль-Хайтам мрачно усмехнулся. — Придушить меня пытался? Или всё-таки сбежать, а? На этот раз Сайно было ничуть не жаль. Сам виноват, паршивец. Его ведь предупреждали. Однако отвернуться и продолжить преспокойно спать не получилось: мальчишка всё не унимался, стеная и изредка всхлипывая, точно раненый пёс. Аль-Хайтам всё же начал волноваться. Мало ли, каким сильным мог оказаться разряд?.. Присев, аль-Хайтам практически мягко попросил: — Дай руку. Я посмотрю, что можно сделать. — Катись к дьяволу, ублюдок! — воскликнул Сайно, не позволив приблизиться к себе. Вот как. Что ж… Аль-Хайтам, опять-таки, пытался быть хорошим. На нет, как говорится, и суда нет. — Будешь скулить и мешать мне спать — выкину на задний двор, — отчеканил он, укладываясь. К удивлению, после этого шум затих. Сайно просидел на полу ещё с пару минут, прежде чем вернуться на своё место и, полностью накрывшись одеялом, замереть. Надо думать, этой ночью он исчерпал свой лимит безрассудства. Совсем скоро аль-Хайтам вновь заснул, не обращая внимания на редкие, сдавленные всхлипывания, доносящиеся сбоку. На этот раз уже без сновидений.