Волчья стая

Здравствуй! Мелькнули чёрные перья где-то у входа в зал. Вижу, испуган, вижу, растерян – знать, ты меня не ждал! Вот и учись без истерик и позы вызов бросать судьбе: Я называю – «Кровь» или «Слёзы», но выбирать тебе! В спину удар, может, и проще… Мне ли тебя учить? Лживый угар – это же, в общем, твой безотказный щит. Я разливаю боль без угрозы – выпей со мной до дна! Что ж ты боишься? «Кровь» или «Слёзы» – это лишь сорт вина. «Слёзы» и «Кровь» – всё, как обычно. Будем сжигать мосты! Честно сказать, мне безразлично, чем захлебнёшься ты. Но не привык раздавать я пощаду для ядовитых змей… Мне ничего объяснять и не надо. Пей, отравитель, пей! Канцлер Ги, «"Слёзы" и "Кровь"». Вторая встреча тоже прошла благополучно, и Вольф, аккуратно прозондировав намерения Бартемиуса-младшего как на словах, так и легилименцией, решился всё же порекомендовать его братьям. Новый кандидат в Пожиратели оказался очень перспективным. Проверку Волдеморта он тоже выдержал с лёгкостью, а принесённое им «приданое» оказалось ещё ценнее, чем на первый взгляд предположил Вольф. К тому же Бартемиус-младший выказал невероятную преданность – такую, что даже Беллатриса смогла спокойно одобрить, хотя сама славилась как самая преданная Волдеморту. И теперь Вольф мог с огромным удовольствием при встречах в коридоре улыбаться и кивать Краучу-старшему. Знание того, кто теперь его сын – и благодаря кому, поселяло в душе невыразимо сладкое чувство тайного превосходства. Но преимущества от сделанного этим не ограничились. Не говоря уже о благодарности, которую испытывал к Вольфу Барти-младший, оказавшийся сам по себе совсем неплохим человеком, просто действительно затюканным собственным отцом донельзя, именно протекция, оказанная ему Лестрейнджем, вывела того из-под обвинения в измене, о чём с огромным облегчением сообщил брату Рабастан. Оказалось, что в Ордене Феникса завелся шпион – судя по всему, очень важный. Именно с его помощью удалось ликвидировать несколько фениксовцев, и именно он слил Волдеморту информацию и о том, что Вольф в Орден наведывается, а не просто там друзей имеет. Только представленные Рудольфусом воспоминания, демонстрирующие его спасение Вольфом от обнаружения фениксовцами, да личная информация самого Волдеморта о том, кто привёл к нему нового преданного приспешника, спасли Вольфа от того, чтобы на него была объявлена охота. Тёмный Лорд счёл, что младший Лестрейндж, хотя и не желает присоединяться к нему сам, всё же действует в его интересах. Известие было шокирующим. Вольф немедленно связался с Дамблдором и предупредил его о наличии «крота». Директор, в свою очередь, срочно собрал всех тех, в ком мог быть полностью уверен, и сообщил печальную новость, настоятельно порекомендовав не откровенничать ни с кем, в ком нет полной уверенности. А вскоре добавилась ещё одна новость – страшная и несущая надежду одновременно. Собрав у себя в кабинете Джеймса и Фрэнка с супругами, а также Сириуса и Вольфа, Дамблдор рассказал, что буквально несколько часов назад встретился с новой кандидаткой на преподавание Прорицаний. И что в ходе встречи она неожиданно изрекла пророчество – настоящее пророчество. Директор заверил всех собравшихся, что подделать такое просто невозможно. Просмотрев, как и остальные, в Омуте Памяти воспоминания Дамблдора об этой встрече, Вольф вынужден был согласиться. Судорожные, ломаные движения, абсолютно другой голос, искреннее непонимание произошедшего затем – Сивилла Трелони даже не помнила, что с ней было в эту минуту! – не могли иметь другого объяснения. Обманывать напрямую подобными представлениями такого легилимента, как Дамблдор, вряд ли рискнул – и вряд ли смог бы – даже Северус. Значит, транс был настоящим – и пророчество тоже. - Рождённый на исходе седьмого месяца… – проговорил Сириус, как только они закончили просматривать воспоминание. – Теперь ясно, почему вы Лили с Алисой позвали. - Да, ты прав, Сириус, – кивнул директор. – Под указанный срок подпадают два ребёнка: Гарри и Невилл. - Ужасно, – пробормотала Лили и переглянулась с Алисой, чей вид выражал полнейшее согласие. – Я надеялась, что моему сыну не придётся вообще расти на войне, а уж подавно – сражаться с Волдемортом! - И тем не менее, Лили, закрыть глаза на пророчество не удастся, – печально ответил Дамблдор. – Всё дело в том, что, боюсь… нас подслушивали. - Что?! – в ужасе вскрикнула молодая мать. - Увы, – Дамблдор был мрачным, как никогда. – К счастью, полностью подслушать шпиону не удалось. Но и поймать его – тоже. Волдеморт узнает, если уже не узнал, пророчество о ребёнке, способном победить его. О том, кто рождён на исходе седьмого месяца, у родителей, трижды встречавшихся в бою с Волдемортом – и выходившим из этой схватки живыми. - И готов поспорить, что он немедленно выяснит, кто именно является этими родителями, и бросит все свои силы на то, чтобы уничтожить обе семьи вообще. Для гарантии, – мгновенно произнёс Вольф. - Верно, – тяжело ответил директор, вызвав судорожный вздох у Лили и Алисы. – А это значит, что нам надо вас обезопасить. Наилучшим будет применение заклятия Хранителя. Вы все знаете, что это такое. Тайна будет запечатана в сердце того, кого вы выберете, и, пока он сам, добровольно, не раскроет её – Волдеморт не сможет найти ваши убежища, даже если в прямом смысле слова натолкнётся на них. - Хорошо, директор, – проговорил побледневший Джеймс, обнимая Лили и привлекая её поближе к себе. – Мы согласны. - Мы тоже, – подтвердил Фрэнк. – Кто будет Хранителем? - Если вы не против, я бы предложил себя самого, – ответил Дамблдор. – Во мне вы можете быть уверены, а вырвать секрет силой у меня, согласитесь, не так-то просто. - Но это может быть опасно, – вмешался Сириус. – Я имею в виду – не то чтобы я вам не доверял, профессор, но ведь не зря говорят – не клади все яйца в одну корзину. Мало ли что. Стопроцентной гарантии ведь дать всё равно невозможно, верно? Я хочу быть Хранителем Джеймса и Лили. А вы возьмите на себя Фрэнка и Алису. - Что ж, если никто не против… – Дамблдор посмотрел на Поттеров. Встретив его взгляд, Джеймс уверенно кивнул. - Да, профессор. Я полностью доверяю Сириусу. Пусть он будет Хранителем. Он прав насчёт корзины. - Хорошо, будь по-вашему, – согласился директор. – Тогда вы можете идти – о том, как накладывается это заклятие, вы знаете. Но наложите его немедленно, вы меня поняли? Чтобы через час даже я не смог бы вас найти. Удачи вам… Поттеры дружно кивнули, поднялись и, поблагодарив Дамблдора, вышли вместе с Сириусом. Как только это произошло, директор перевёл взгляд на Вольфа. - Прежде чем я займусь заклятием Хранителя, я бы хотел кое-что поручить и тебе. Это очень важно, Вольф. Жизненно важно. - Я вас слушаю. - Ты уже помог нам, предупредив о предателе, и теперь я прошу помочь снова. Мне известно, что ты имеешь большой опыт в, скажем так, тайных операциях ещё по Хогвартсу – и опыт этот победоносен. Скажи, ты мог бы помочь с вычислением этого предателя? От этого могут зависеть жизни твоих друзей… - Это не проблема, – ответил Вольф. – Существует на такой случай методика… Надо организовать некую операцию – неважно какую, но достаточно значимую, чтобы Волдеморт захотел её сорвать. Скажем, важная встреча с кем-то. Затем определить возможный круг, в который входит предатель, и каждому кандидату сбросить информацию об этой встрече, подчеркнув её важность. Но данные должны различаться – каждый должен быть уверен, что только он знает эту тайну, но на самом деле сведения будут разбросаны всем и так, что двух одинаковых не будет. Лучше всего изменить место. Скажем, одному указать Манчестер, другому – Ливерпуль, третьему – Дувр, четвёртому – Лондон, пятому – Эдинбург, и так далее. И посадить везде разведчиков. Они должны только зафиксировать появление Пожирателей – и дать незаметный сигнал. Скажем, при помощи Протеевых чар – сломать в кармане веточку, и точно такая же сломается у вас в кабинете. И мы сразу узнаем, кто слил информацию. При этом сам Волдеморт об этой операции не узнает – при условии, что шпион один. И мы своевременно сможем его обезвредить. - Впечатляющий план, – признала Алиса. – Ты и правда спец в таких вещах. - Ты молодец, Вольф, – улыбнулся и Дамблдор. – Так и поступим. Возьмёшь на себя курирование операцией? - Кто везёт, на того и грузят, – вздохнул Вольф. – Да возьму, конечно, куда же я денусь… Задуманное было выполнено. Согласовав с Дамблдором подозреваемых и «тайную встречу», Вольф лично зачаровал группу помеченных палочек, которыми затем директор снабдил доверенных лиц. И вечером тридцать первого октября Вольф сидел в своём кабинете в Доме Весёлой Стражи, нетерпеливо посматривая на выложенный перед ним ряд палочек. К каждой была привязана записка с именем подозреваемого. Назначенное время уже успело настать, но Вольф не беспокоился. Пожиратели тоже ведь должны были явиться не слишком открыто – разведчик должен сначала засечь гостей, затем удостовериться, что это именно они, затем незаметно и бесшумно сломать… Раздался слабый хруст. Вольф вздохнул, глядя на переломившуюся палочку. - Вот, любуйтесь, – обратился он к сидевшим здесь же Даале и Ремусу. - Питер? – ахнул оборотень. – Не может быть! - Да как раз может, – хмуро буркнула девушка, буравя взглядом записку с именем Петтигрю. – Это же он нам сдал на пятом курсе тайну вашей Карты. Филч её нам отдал, и Вольф решил: чем мучаться подбором пароля, проще сам пароль узнать… Нам почти и давить не пришлось. Петтигрю сдал вас с готовностью. - Но почему же вы раньше молчали? – потрясённо воскликнул Ремус. - Потому что доказательств не было, – вздохнул Вольф. – А вы бы мне поверили без них? Что ваш друг – предатель? Мало ли что было в школе… Я подозревал, что он снова может что-то такое выкинуть. Но без доказательств… Сам понимаешь. - Надо срочно сообщить Дамблдору! – вскочил на ноги Ремус. – И остальным! - Сейчас, сообщу, – кивнул Вольф, доставая Сквозное зеркало. – Альбус Дамблдор!… Здравствуйте, профессор. Мы вычислили «крота». Это Питер Петтигрю. - ЧТО?! – раздался истошный вопль с той стороны зеркала. Чьи-то пальцы схватили то, что было в руках у директора, и резко развернули в сторону, показывая полусумасшедшее лицо Джеймса. – Ты уверен? - Абсолютно, – напряжённо ответил Вольф, демонстрируя переломанную палочку с именем Петтигрю. Джеймс издал такой мучительный стон, словно его пытали Круциатусом. - Он же Хранитель Тайны! - Что?! – поразился Вольф. – А Сириус? - Это его идея была! Чтобы все думали, что Хранитель – он! И охотились за ним! А на самом деле он предложил Питера, сказал, что его точно никто не заподозрит! - Проклятье! – Вольф ударил кулаком по столу. – Что ты делаешь у Дамблдора? - Да так… обсуждаем… – по лицу Джеймса начал расползаться окончательный ужас. – Ты думаешь, что… - Где Питер? – резко спросил Вольф. – Знаешь? - Нет… – помертвевшими губами прошептал Джеймс. - Срочно в Годрикову Впадину! – властно вмешался Дамблдор. – И вы – тоже! Лили закончила с ужином и поднялась на второй этаж, в комнату Гарри. Говорить он ещё не умел, но уже стоял в своей кроватке и радостно лепетал, приветствуя маму. Лили с улыбкой подошла к нему, но, не успела она протянуть к сыну руки, как внизу скрипнула входная дверь. Молодая мать обернулась, замирая в страхе. Джеймс должен был вернуться через каминную сеть. А больше она никого сегодня не ждала… и, что самое страшное, снизу не доносилось никакого знакомого голоса. Только чьи-то спокойные шаги. Лили выскочила на лестничную площадку – и замерла в ужасе, глядя на высокого, худого мужчину с лицом белее снега и красными глазами. - Лили Поттер, – безгубый, змеиный рот Волдеморта растянулся в подобие улыбки, – какая встреча… Рад тебя видеть. Я пришёл за мальчиком из пророчества. - УБИРАЙСЯ! – в ужасе завопила Лили. Палочки под рукой не было, и она швырнула в незваного гостя первое, что попалось под руку – цветочный горшок. Волдеморт раздробил его на полпути одним взмахом палочки и засмеялся – пронизывающим, ледяным смехом. Лили развернулась и бросилась в спальню Гарри. Захлопнув дверь, она принялась баррикадировать её чем попало, одновременно с ужасом понимая, что против Волдеморта это не поможет ни на йоту. Бежать не было возможности – вокруг уже наверняка стоял антиаппарационный купол, а камина в этой комнате не было. На портключ времени не оставалось – страшные шаги уже доносились с лестницы… Внезапно взгляд Лили упал на небольшой металлический шкаф. Она сморгнула, борясь со страхом. В этом шкафу лежала её последняя надежда. Когда Петунья всё же вышла замуж за своего Фрэнсиса, окончательно тем самым войдя в Магический мир, отношения между сёстрами полностью восстановились. Хотя волшебницей Петунья, естественно, так и не стала, но смогла освоить кое-что, не требующее использования волшебной палочки – то же зельеварение, например. Зависть старшая сестра задушила в себе окончательно, тем более что не так давно у неё тоже родился сын – и, к величайшей радости Петуньи, Дадли явно унаследовал волшебные способности отца, уже успев проявить первый выплеск стихийной магии. Семейное счастье Вармстоунов омрачало одно: война, развязанная Волдемортом. Полукровка Фрэнсис, женатый на маггле Петунье – такая семья была идеальной целью для Пожирателей Смерти. Наличие ребёнка только отягчало «преступление» обоих в глазах тех. Фрэнсис готов был сражаться за жену и сына до последнего, и оградил свой дом всеми защитными чарами, какие знал – но Петунья тоже не собиралась сидеть, сложа руки. Она не могла выполнить ни единого, даже самого простого заклинания – но зато могла кое-что другое. И уговорила мужа помочь ей. - Давай, Лили! – чуть ли не силой впихивала она потом в руки сестре «Итаку-37». – Хватит дрожать! Пошли на задний двор, покажу, как с этим обращаться. Знаю, что ты волшебница, но мало ли что. Раз у нас война, лишним не будет. Благословляя про себя сестру, Лили кинулась к шкафу, торопливо набирая кодовый замок. Щёлкнув, дверь открылась. Ругая себя за то, что решила хранить «Итаку» незаряженной, молодая женщина спешно схватила несколько патронов, засовывая картечные боеприпасы в вырез ствольной коробки. Баррикада, сооружённая наспех, разлетелась во все стороны. Волдеморт шагнул в распахнувшуюся дверь. Лили еле успела передёрнуть цевьё и, повинуясь какому-то инстинкту, сунула дробовик под отлетевшую к ней коробку. Интуиция подсказала, что вскинуть оружие она не успеет – Волдеморт ударит первым. А вот если отвлечь… Лили прекрасно осознавала, что это смертельный риск для Гарри. Но его можно смягчить… да, это единственный шанс. Оставив «Итаку» на полу, она кинулась к кроватке, загораживая собой сына. - Умоляю, не трогайте Гарри! Он ничего плохого вам не сделал! - Сделает, – холодно улыбнулся Волдеморт, кажется, наслаждавшийся моментом. – Ты наверняка тоже знаешь это пророчество. Так что отойди, глупая женщина. Мне нужен он. - Пожалуйста, умоляю, я сделаю всё, что угодно… - Отойди! – рявкнул Волдеморт, угрожающе блеснув глазами. – Или я убью и тебя. Лили, дрожа с ног до головы, на негнущихся ногах отступила в сторону. Испуг был неподдельным – но боялась она не за себя. К счастью, Волдеморт, судя по всему, был вполне удовлетворён и наслаждался моментом. Конечно, её он тоже отпускать вряд ли собирался – но первым делом явно хотел расправиться с главной угрозой. Он даже не удостоил взглядом отступающую вдоль стены Лили. Но она стремилась вовсе не к выходу. Внимание Волдеморта сосредоточилось на ребёнке, а не на испуганной грязнокровке – и это дало возможность Лили бесшумно отвалить коробку и подхватить «Итаку-37». - И это могло меня победить, – с презрением процедил Волдеморт, разглядывая Гарри. – Старая дура… Но не буду рисковать. Ава… Договорить он не успел. Гром выстрела ударил по ушам всех, кто находился в комнате – но по затылку Волдеморта ударили ещё и девять картечин. Вольф как раз перемахивал через забор, прямо в волчьем обличье – заклятие Хранителя спало ещё в пути, и Лестрейндж, чтобы скорей оказаться на месте, решил проделать оставшиеся сотни ярдов на четырёх лапах, уже оказавшись в Годриковой Впадине. Гром и вспышка выстрела заставили его изумлённо замереть, едва приземлившись во дворе – прямо на слякоти, образованной шедшим весь день ледяным дождём. Мысли стремительно крутились в мозгу: выстрел из маггловского оружия никак не мог принадлежать Волдеморту или Пожирателям. Значит, это Лили! Но почему молчание? Волк сделал несколько шагов, прислушиваясь и принюхиваясь. Рядом никого не было. В окнах не сверкнули ответные вспышки заклятий. Боясь поверить себе, Вольф превратился обратно в человека, тут же выхватывая свою волшебную палочку. Дверь была отперта. Он взбежал по лестнице, обратив внимание на разбитый горшок. Заглянул в спальню, откуда раздался выстрел – и увидел плачущую Лили, которую утешал Джеймс. В кроватке неуверенно похныкивал Гарри, не понимающий, что происходит, но чувствующий напряжение. А на полу, недалеко друг от друга, валялись Волдеморт и дробовик. От головы «Того-Кого-Нельзя-Называть» осталась лишь нижняя половина. Вольф не мог поверить своим глазам. Он поморгал, протёр их, подошёл поближе… Но ничего не изменилось. Ужас всей Магической Британии был мёртв. Нет. Не мёртв! Картина произошедшего мгновенно сложилась в голове Лестрейнджа. Система Меток на руках Пожирателей была завязана на Волдеморта. А значит, все они тоже, как минимум, поняли, что с хозяином случилось что-то неладное… А значит – настало время. Он повернулся и бросился обратно, вниз по лестнице, успокаивающе маша рукой ворвавшемуся в дом Ремусу. Подскочив к камину, Вольф швырнул туда горсть Летучего Пороха – и чётко произнёс «Малфой-Манор!», входя в необжигающее изумрудное пламя. Он боялся одного – что Люциус как раз будет отправлен на перехват ложной цели. Но то ли это было не так, то ли Малфой уже успел вернуться, но Вольф повстречал его прямо в коридоре, на пути в кабинет. Лицо Люциуса было потрясённым, он держался за левое запястье – как раз там, где была Метка. - Не надейся, больше не вспыхнет, – сообщил Вольф. – Хотя это зависит от тебя. - Что ты имеешь в виду? – растерянно пробормотал Люциус. Видеть всегда собранного и внимательного аристократа таким было совершенно непривычно. - Волдеморт мёртв. Я только что видел его труп, – коротко сообщил Вольф. Люциус недоверчиво охнул. - Быть того не может… - А с Меткой у тебя что? - Сам посмотри, – Люциус задрал рукав. – Поблёкла. В один момент. Еле видна. - Один вопрос, Люциус. Времени почти нет. Тебе, лично тебе – нужен Волдеморт? - Что значит «нужен»? – глаза Малфоя подозревающе метнулись по гостю. – Я служу ему, и ты это прекрасно знаешь. И что значит «нужен», если он действительно мёртв? - Ты знаешь, что такое хоркрукс? – помедлив несколько секунд, спросил Вольф. Судя по расширившимся глазам Люциуса, он не только знал, но и всё прекрасно понял. - Покажи мне тот дневник, что отдал тебе Лорд. - Откуда ты знаешь? – насторожился Малфой. - Не так важно. Не только Белла языком трепать любит. Ты понимаешь, что у тебя сейчас в руках? Малфой коротко, судорожно вздохнул, развернулся и, приглашающе махнув рукой, бегом отправился в свой кабинет. Вольф последовал за ним. Подскочив к столу, Люциус торопливо снял несколько сторожевых заклятий и вытащил дневник из одного из ящиков – именно такой, как описывала Андромеда. Простой с виду ежедневник, в простом кожаном переплёте. Бросив его на стол, Малфой принялся немедленно накладывать одни диагностические чары за другими. Вольф терпеливо ждал. В кабинет тихо вошла Нарцисса, видимо, привлечённая шумом, и встала рядом. - Ты прав… – выдохнул наконец Малфой, отирая пот со лба. – Это хоркрукс. - И сейчас у тебя есть уникальная возможность покончить со всем этим раз и навсегда. Волдеморт мёртв, но может возродиться. Тебе он нужен? Люциус медленно поднял глаза на Вольфа и помедлил, прежде чем дать ответ. - Всё виделось иначе, когда я вступал в ряды Пожирателей, чем сейчас, – наконец дипломатично сообщил он. - Ты не получил от него ничего, кроме смертельной опасности и финансовых потерь. В случае победы он не стал бы делиться властью ни с кем – забрал бы всё себе. Вы для него все на положении даже не слуг – рабов были. Неужели ты хотел бы такой судьбы для жены и сына? Губы Малфоя дрогнули. Он посмотрел на Нарциссу, и та, кивнув, сделала отрицательный жест руками. - Кто ещё знает о том, что хоркрукс у меня? - Дамблдор. Глаза Люциуса полыхнули ужасом и ненавистью. - Но если ты отдашь его мне – я обещаю, что сделаю всё, чтобы ты даже под суд не попал, – быстро добавил Вольф. – Это в моих же интересах. Разве наши рода не были союзниками вот уже много столетий? Этот вопрос они с директором успели обсудить не раз. Аргумент отсутствия судебного преследования должен был стать одним из важнейших в уговаривании Малфоя. - Клянёшься? – медленно спросил Люциус. - Непреложный Обет? - Да. - Пожалуйста. Нарцисса, скрепишь? Кивнув, та достала волшебную палочку. Люциус подошёл к Вольфу, и они крепко взяли друг друга за запястье правыми руками. Нарцисса уперла кончик палочки в место соединения. - Клянёшься ли ты, что сделаешь всё, что в твоих силах, не вредя твоей семье, друзьям и любимым, чтобы отвратить от меня любое судебное преследование Министерства Магии? - Клянусь. Из волшебной палочки Нарциссы выстрелила огненная лента и обвилась вокруг сцепленных рук. - Клянёшься ли ты, что не выдашь никому из Пожирателей Смерти, бывших, действующих или будущих, что это я отдал тебе хоркрукс Волдеморта? - Клянусь. Вторая огненная лента обвилась вокруг первой. - А если я всё же попаду под подозрение и окажусь под судом Визенгамота, – медленно проговорил Люциус, – клянёшься ли ты, что будешь свидетельствовать в мою пользу и приложишь все усилия, чтобы помочь мне, которые не повредят твоей семье, друзьям и любимым? - Клянусь, – подтвердил Вольф. Третья огненная лента выстрелила из палочки и обвилась вокруг первых двух. - Хорошо, – выдохнул Люциус и разжал свою ладонь. Ленты, вспыхнув напоследок, исчезли, но магическая связь между Малфоем и Лестрейнджем осталась, и они оба это чувствовали. Люциус подошёл к столу, взял дневник и протянул его Вольфу. - Давно ты с Дамблдором? - Я не с Дамблдором и не с Волдемортом, – честно ответил Вольф, принимая хоркрукс с глубоким торжеством и волнением, которые, однако, не выдавал. – Я не доверяю ни тому, ни другому, но, выбирая между ними, я всё же выберу Дамблдора. Волдеморт слишком опасен. Всё это время я делал всё, что мог, чтобы оградить от беды свою семью – с любой стороны. - Понимаю, – кивнул Люциус, переглянувшись с Нарциссой. – Что ты намерен сделать с хоркруксом? - Уничтожить, и немедленно. - Ты можешь сделать это прямо здесь, – предложил Малфой. – Я знаю, чем они уничтожаются. Проще всего сейчас сделать это чарами Проклятого Пламени. - Да, я тоже знаю, – согласился Вольф. – Но мне надо сделать это и при Дамблдоре. - Тогда я с тобой, – решился Малфой. – Цисси, ты остаёшься здесь. Присмотри за Драко. Уничтожь то, что нам больше не нужно – ну, ты догадаешься. А мне надо засвидетельствовать своё почтение директору и подтвердить отсутствие претензий с его стороны.

* * *

Такого празднества Магическая Британия не знала уже давно. Буйное торжество захватило всю страну. Совы летали между домами волшебников безостановочно, магические фейерверки запускались средь бела дня, а Министерство сбилось с ног, придумывая объяснения для магглов и маскируя проявления волшебства. Пожиратели спешно прятались, кто куда. Волдеморт цементировал их ещё сильнее, чем предполагал Вольф. Большинство при этом он явно достал донельзя, судя по тому, какое количество принялось сдаваться добровольно, ссылаясь при этом на заклятие Империус. Кто-то пытался просто отмазаться полной непричастностью, кто-то пустился в бега за пределы страны. Лишь немногие пытались продолжать войну – и в числе этих немногих, к ужасу Вольфа, оказались и Рудольфус с Рабастаном. Не столько по своей воле, впрочем, сколько по воле Беллатрисы и примкнувшего к ней Крауча-младшего – эти двое без устали мотали всем нервы, требуя предпринять что-то для розысков Волдеморта. В его смерть Белла отказывалась верить наотрез, как, впрочем, и Бартемиус. Даже поблёкшая окончательно Чёрная Метка на её руке оказалась недостаточно убедительным доказательством. Хоркруксы были расплавлены в полном соответствии с предложением Люциуса в тот же день – точнее, ночь. Зрелище было жутким: предметы корёжились в пламени, словно живые, и один за другим либо рассыпались в прах, либо растекались бесформенной лужей, издавая при этом стонущие, леденящие крики. Но, когда затих последний, Люциус издал громкий облегчённый вздох и уставился на левое запястье. - Кончено… – потрясённо прошептал он, проводя по нему пальцем. – Всё кончено. Наконец-то! Да, с Волдемортом действительно было покончено навсегда. Но война ещё тлела – язычки пламени прорывались то тут, то там. Кто-то отказывался сдаться даже окружившим его аврорам, кто-то в отчаянии пытался нанести последние, безнадёжные удары… Развернулась широкая охота и на оборотней, помогавших Волдеморту – теперь-то у авроров было и время, и силы, и желание расквитаться со всеми. Стая Фенрира, уже успевшая перебраться на острова, под руку Лестрейнджей, и кое-как начать легализовываться, не уставала благодарить предусмотрительность своего вожака. Но было ещё одно дело, которое не терпело отлагательств. Петтигрю. Предатель исчез в ночь гибели Волдеморта. Куда именно, никто не мог сказать. Отыскать его было сложно, особенно если учесть способность обращаться простой неприметной крысой. Ориентиры на него были розданы всем розыскным группам Министерства, но Петтигрю как сквозь землю провалился, хотя в его поисках принимали самое активное участие и бывшие друзья. Вольф сильно сомневался в том, что Питера вообще удастся разыскать. Что-что, а выскальзывать из облавы крыс умел – и, по мнению Лестрейнджа, давным-давно сбежал на материк. Возможно даже, не евразийский. Тем колоссальней было его изумление, когда один из сыновей четы Уизли с гордостью продемонстрировал ему своего нового питомца, пока его мать готовилась угостить ужином двух усталых гостей – Вольф и Ремус, как и остальные, продолжали обшаривать подозрительные места и решили заглянуть на огонёк ко всегда гостеприимной хозяйке. Вольф рассматривал свернувшуюся в клубок на детских ладонях крысу. Предельно знакомую крысу. Конечно, все крысы похожи друг на друга – но эту он видел слишком много раз на всех расстояниях и со всех ракурсов, чтобы теперь ошибиться. Застывшее лицо Ремуса говорило о том же. - Добрый вечер, Питер, – вежливо произнёс Вольф. – Отличное решение – здесь тебя искать мы и не додумались. Крыса на мгновение замерла, а затем в ужасе вскочила, оборачиваясь. Встретившись взглядом с Лестрейнджем, она испустила дикий визг и одним прыжком соскочила на пол, со всех ног бросившись за дверь. - За ним! – крикнул Ремус, выскакивая следом. Присоединившийся к нему Вольф сразу же понял замысел Петтигрю: кругом дома Уизли колосился настолько запущенный сад, что затеряться в нём, да ещё в сгущающейся темноте, крысе было как нечего делать. План нового побега, несомненно, удался бы… Если бы не тот факт, что не только Петтигрю здесь был анимагом. Волчьи уши легко ловили шелест в траве и бешеный перестук лапок по земле. Крысиный запах, перемешанный с адреналином, оставлял в вечернем воздухе такой след, что Вольф удивлялся, как его не видит тот же Ремус. Ну, а один волчий прыжок был равен десятку крысиных. Вольф настиг Петтигрю, как только он выскочил на лужайку у протекавшего неподалёку ручья. Мощный взмах лапой прямо на бегу подбросил истошно заверещавшую крысу в воздух – и, не успела та прийти в себя после удара о землю, как её придавила к этой земле другая лапа. Вольф грозно зарычал, глядя в глаза Петтигрю и пуская в ход легилименцию. - «Превращайся!» Крыса в ужасе запищала, мотая головой. Волк ощерился – и клацнул прямо перед её носом клыками, каждый из которых был лишь вчетверо короче её самой. - «Превращайся! Или я разорву тебя прямо так». Безнадёжно и тоненько застонав, крыса закрыла глаза, содрогнулась – и расплылась, увеличиваясь в размерах. Теперь под волчьей лапой дрожал уже человек. Удовлетворённо хмыкнув, Вольф поднял голову и коротко завыл, давая ориентир Ремусу, которого уже прекрасно было слышно. Но, когда он снова опустил её, привлечённый движением руки Петтигрю – тот резко швырнул ему в глаза наспех собранную горсть песка. Вольф успел зажмуриться и оставить большую часть песка снаружи, но эта последняя подлость разъярила его окончательно. Волчьи инстинкты всколыхнулись в нём – и, когда Петтигрю рванулся из-под его лапы, Вольф, не разжимая век, резко придавил его к земле обеими передними – и челюсти метнулись к горлу предателя. Сначала язык ощутил неприятный вкус испуга и пота. Затем клыки упёрлись в тёплую, влажную кожу. Они почти не задержались ею, входя всё глубже и глубже. Вздрогнули пульсирующие трубки, прежде чем брызнуть солёной, липкой влагой. И какую-то долю секунды ещё пытались сопротивляться нажиму передних коренных зубов упругие кольца трахейных хрящей. Вольф разжал зубы и отпрыгнул в сторону, тряся головой и моргая, чтобы очистить глаза. Когда он, наконец, смог взглянуть на Петтигрю, тот уже затихал. В его груди слышалось последнее слабое бульканье, а в глазах навсегда застыл безграничный ужас. Вокруг перекушенной до самого позвоночника шеи широко растеклась лужа крови, чёрной в вечернем освещении. - Не пускай сюда детей, – прохрипел Вольф подошедшему Ремусу, как только превратился обратно в человека. – Они не должны это видеть. - Конечно. Как ты? - Ничего. Эта дрянь песком в глаза швырнула, но я успел зажмуриться… Только вот ощущение противное. Никогда ещё не загрызал человека… Даже такого. - Тебе не следует себя винить, – произнёс Ремус, немного помедлив. – Он сам выбрал свою судьбу, когда решил нас предать. Не говоря уже о том, что я бы и сам выбрал смерть от твоих клыков, чем пожизненное в Азкабане.