Правило неприкосновенности 2. Химия.

Наконец-то выходной... Точнее, аж два выходных подряд, что несказанная роскошь, учитывая упорную работу на две ставки в разных местах, и именно из-за забитого графика подобные выходные всегда долгожданны и желанны. Ну, и ещё потому, что вчера куском на карту упала зарплатонька из химической лаборатории, что очень порадовало и посеяло в ясную черноволосую голову мысль – сие надо отметить походом в клуб. Ни одного будильника Чонун с вечера не заводил, привыкнув в редкие выходные дни отсыпаться едва ли не на весь месяц вперёд, а потому просыпается самостоятельно только к трём часам дня, чувствуя себя максимально отдохнувшим и вместе с тем расклеившимся, как последняя жижа. Да, долгий сон ни к чему хорошему обычно не приводит, как и в целом сбитый режим сна и питания, приправленный уймой работы, но мужчина живёт в таком темпе уже не первый год, а потому привык к своему "необычному графику". Еле-еле разлепив глаза, он хмурится, окидывает взглядом тёмную из-за плотных штор спальню, улыбается новым постерам с любимыми американскими бейсболистами, которые пару дней назад налепил на стену над кроватью, и, засунув руку под лежащую рядом подушку, вытаскивает телефон. Обычные уведомления приложений перемежаются с сообщениями от Чонсу и личными наблюдениями в календаре, которые мигают красным значком – оповещение о завершении очередного эксперимента с новой формулой блокатора. Значит, в понедельник нужно приехать на часик пораньше на работу в школу и проверить, как там поживает созревшая сыворотка. А потом протестировать её на подопытной крыске – то бишь, на Пак Чонсу. Который, к слову, опять написал кучу сообщений со страданиями... С тех пор, как лучший друг связался с омегой-малолеткой, Чонун стал невольным слушателем страдашек хёна: тот частенько изливает ему душу, советуется, делится переживаниями и мыслями, доходит даже до просьб присмотреть за "любовью всей его жизни Чо Кюхёном", как будто у беты своих дел нет. Но они бы не были близкими друзьями, если б Йесон отмахивался от проблем старшего, а Чонсу не оказался бы чертовски отзывчивым человеком в своё время. К тому же, давным-давно зная Итука и видя, как он потерял голову от этого мальчишки, Чонун взял на себя роль его здравого холодного сознания и стопора, чтоб хён всякой херни не натворил. Открыв их с Итуком чат, выделяющийся ярко-жёлтым цветом на фоне остальных, мужчина быстро прочитывает последние сообщения и ухмыляется – директор, несмотря на слёзные упрашивания, всё же не разрешил Чонсу быть надзорным в классе Кюхёна завтра, когда они будут писать госэкзамен по корейскому, и поставил вместо него Йесона. Ух и материть его завтра хён будет! Уже вон ушки горят. Вместо сочувствия, что было бы логичным ответом на сообщение, Чонун отправляет ему хитро улыбающийся смайл, а затем пишет: "Я заебался, хочу в клуб ловить жертв. Ты со мной?". "Ловить жертв" стало привычным занятием с тех пор, как Чонуну исполнилось двадцать шесть. Это значит, что в любой удобный момент, когда есть деньги, силы и время, он собирается и мотает в клуб, чтобы отловить какого-нибудь… да не важно кого, на самом-то деле: парня, девушку, бету, омегу, главное не альфу, и провести с ними быстрозабываемую ночь в номере какого-нибудь мотеля. Секс в компании с алкоголем и сигаретами здорово снимает стресс, так что этим методом Йесон пользуется регулярно, что помогает его крепкой психике существовать без нервных срывов, а мозгам сосредотачиваться на работе всё последующее после клуба время. До того момента, пока снова не выпадет счастливое бинго: выходной, деньги, силы и время. "Сдурел? Какой клуб!? Послезавтра день экзаменов, мы сидим в кабинетах! Потерпи хотя бы пару дней, потом в клуб съездим", – моментально приходит ответ от старшего. Зану-у-уда. Хён часто слишком серьёзен, нет в нём того юношеского задора, той искры в заднице, которая заставила бы его внезапно сорваться и поехать в клуб. А у Йесона есть. "Да всё отлично будет, мы ж не допоздна! Так, пару коктейлей бахнем, поймаем жертву, и домой. А за воскресенье оклемаемся", – продолжает уговоры Чонун. "Ага, знаю я твоё "пару коктейлей" и "не допоздна"… Я пас, предпочитаю отдыхать перед экзаменами, да и Кюхёна морально поддержать надо", – быстро отпечатывает в ответ Чонсу. – Опять Кюхён, – закатывает глаза мужчина, прочитав сообщение, и на секунду в голове мелькает шальная мысль написать ему в ответ "подкаблу-у-учни-и-ик". Но эта идея сразу отметается. "Не пей там, как чёрт! В понедельник к двенадцати кровь из носу надо быть на работе", – прилетает вдогонку ещё одно сообщение, на которое Йесон отвечает простым "окей". Значит, на охоту на девственных бет и омежек он сегодня пойдёт один. А жаль, с Чонсу было бы куда больше азарта, ведь это ж такое удовольствие – поржать над лучшим другом, когда он в очередной раз залипнет на какой-нибудь симпатичной омеге, и напомнить, что он теперь на всю жизнь связан с малолеткой из своего же класса, а значит, к другим ему лезть запрещено. Ещё немного повалявшись в тёплой мягкой постели, Чонун встаёт и начинает заниматься стандартной домашней рутиной: ухаживает за своими питомцами в террариумах, кормит хищные растения, наводит порядок в квартире, загружает стиральную машину в несколько заходов, начисто вымывает полы даже на просторной, нагретой солнцем лоджии, и моет окна, коль выдалась возможность. Когда электронные часы на прикроватной тумбе показывают семь часов вечера, он идёт в душ, как следует чистится, укладывает волосы, много времени тратит на макияж и выбор одежды, и в половине девятого вызывает такси, стоя в прихожей и разглядывая себя в огромном зеркале в пол. Красавец-мужчина, как всегда, во всём чёрном: приталенный пиджак, обтягивающие джинсы, высокие чёрные ботинки с металлическими клёпками, только футболка под пиджаком белая и полупрозрачная. Его аккуратная шапка угольно-чёрных волос идеально уложена, в уголках глаз растушёваны тени, напоминая макияж, который делают айдолам, а губы слегка выделены алым, что создаёт ему образ вампира. Сегодня однозначно все в клубе будут таскаться за ним, такую секс-бомбу ещё отыскать надо! "Самооценка выше некуда" сказал бы сейчас Чонсу, и был бы на все двести процентов прав. Такси приезжает очень быстро и всего за двадцать минут довозит мужчину до клуба "The King" в районе Итэвон. Клуб переливается огнями и сияет стробоскопами, а от входа тянется огромная очередь. Народу тут на второй Китай хватит! Сегодня жаркий июльский вечер субботы, а это – самый тусовочный район города, неудивительно, что так много людей. Зато будет из кого выбрать. Чтобы не торчать в очереди, как все смертные, Йесон подходит к охране, вынимает из кармашка пиджака свёрнутые вдвое купюры и незаметно всовывает их в руку охраннику, который тут же его пропускает, не глянув на номинал, но оглянувшись при этом по сторонам. Бета так часто бывает здесь, что весь персонал знает его в лицо, поэтому второй охранник, слегка поклонившись, протягивает ему пластиковую ленточку на липучке – одноразовый браслетик, служащий входным билетом, – и пропускает мимо себя к лестнице, ведущей в подвал. Чем ниже мужчина спускается, тем громче по ушам бьёт электронная музыка, а ноги чувствуют вибрацию пола, который сотрясают мощные биты. Да, вот такая атмосфера ему по душе: живой океан танцующих людей, яркие огни, клубы дыма, блестящие диско-шары, звон бутылок с алкоголем и ярко одетый диджей за стойкой. Идеально. Так, первым делом надо выпить. Осторожно протискиваясь мимо танцующих людей, Чонун добирается до барной стойки, очень быстро занимает едва освободившийся стул и заказывает два джина с тоником – самый лёгкий способ разогреться и слегка поднять настроение на старте. Их он выпивает почти залпом, а затем слегка повышает градус, взяв виски с колой. Вот после этого в голове появляется приятный алкогольный туман, развязывающий язык, и настроение поднимается до всеобщего танцевательного и веселительного. Можно начинать охоту. Поскольку времени только десять часов вечера, Чонун не спешит, выжидая ещё большего наплыва людей и позднего часа, когда большинство будет хорошо пьяно, а пока просто присматривается, сканируя своим соколиным взглядом танцпол. Вот симпатичная девушка с большими глазами и конским хвостом, в чёрном блестящем платье: и двигается хорошо, и на лицо симпатична, и фигурка что надо. А вот там девушка в короткой юбочке, блузке и пиджачке, с каштановым каре и ярко-красными губами. О, парнишка симпатичный, волосы в рыжий выкрашены, весь в белом, глаза подведены, фигура хорошая, даже на омегу чем-то похож. А вон там в углу целая компания совсем юных парней, поднимающих над столом бокалы с коктейлями. Сложно определиться. Надо ещё выпить. Заказав виски с колой, Йесон снова принимается сканировать зал, чтобы сократить круг потенциальных жертв. Да, вот на этом этапе, когда он уже слегка так пьяненький, Чонсу прикалывался бы над ним, заставляя произнести "метилпропенилендигидроксициннаменилакрилическая кислота" или "парадиметиламинобензальдегид", что мужчина, уже много лет занимаясь химией, хоть и с трудом, но выговаривает заплетающимся языком. А потом в обратку ржёт над Чонсу, потому что друг даже в трезвом уме такое не вышепчет. Да и с листочка вряд ли прочитает. – Ай, простите! – вдруг раздаётся высокий мужской голос прямо рядом с ухом, и Чонун мгновенно оборачивается, встречаясь взглядом с милым низким парнем. Надо же, ножки не держат? Он споткнулся о стул и едва не схватился за плечо мужчины, чтобы не упасть, но удержался. Вместо ответа Йесон кивает ему, криво улыбаясь, и смотрит, как паренёк протискивается к барной стойке, чтобы что-то заказать, протягивая бармену банковскую карту. А он симпатичный. Такой… милый аккуратный носик, глазки формы миндаля, невероятно нежные с виду губы, острые высокие скулы, чуть широковат подбородок для такого утончённого лица, чёрные волосы разобраны в пробор посередине и слегка приподняты у корней, напоминая модные для айдолов причёски, симпатичные ушки, в правом даже серёжка-гвоздик блестит. Взгляд неминуемо опускается ниже и Чонун удовлетворённо хмыкает: у парнишки чертовски аппетитная попка, обтянутая узкими белыми джинсами, торс скрыт свободной цветастой футболкой, как у хиппи, а тонкие хрупкие запястья украшают цветные тряпичные напульсники и несколько кожаных и металлических браслетов. Есть жертва. Теперь нужно побольше узнать о нём. Как только незнакомец получает высокий бокал с оранжево-красным коктейлем, украшенным вишенкой и долькой апельсина, и отходит от барной стойки, Йесон буквально вцепляется в него взглядом, чтобы проследить, куда тот пойдёт. А-а-а, так он с той большой компанией молодых парней, что бокалами чокались! Вот интересно, часто ли они здесь бывают? Какой типаж, сколько лет? Попивая свой виски с колой, мужчина неотрывно смотрит на кучу парней за большим столом, анализируя их, и приходит к выводу, что все они студенты: активно фотографируются, жестикулируют, наверняка занимаются каким-то видом спорта с мячом, судя по их странным телодвижениям, и им где-то лет… двадцать два или двадцать четыре. Наверное, празднуют сдачу сессии, как раз в это время все студенты сетку закрывают. Как бы теперь его одного выцепить? Курить они не ходят, танцуют редко. Должно быть, ещё недостаточно пьяны, чтобы дрыгаться, как в жопу ужаленные. Йесон честно выжидает ещё какое-то время, пока парнишка, наконец осмелев, не выходит танцевать в общую массу людей, и тоже спрыгивает с насиженного места, отправляясь в танцующий живой океан. Здесь невыносимо жарко, ароматы различных феромонов смешиваются в одно неразборчивое месиво, так что понять кто есть кто не представляется возможным, но да это и не важно – Чонун никогда не делал ставок на феромоны, предпочитая очаровывать очередную жертву своей харизмой и аурой ходячего секса. Двигаясь в такт музыке, он всё ближе подбирается к выбранному парнишке, поворачивается к нему спиной и как бы невзначай сталкивается с ним, тут же разворачиваясь и извиняясь. Надо же, а вблизи он ещё симпатичнее. Точно омега, не может бета или альфа обладать столь утончённой, хрупкой красотой и сбивающей с толку улыбкой. Теперь стало любопытно, чем же он пахнет? Впрочем, это он выяснит ночью. Больше, кроме извинений, они ничего не говорят, но теперь танцуют рядом, смотря друг другу в глаза и подходя всё ближе и ближе. Уже через пару минут руки юноши осторожно, пока ещё боязливо касаются плеч Йесона, а его собственные руки скользят по талии незнакомца, касаясь жёсткого кожаного ремня под футболкой. Сейчас был бы в тему медленный танец, но в клубах такого не бывает, а потому они продолжают танцевать в бешеном темпе, пока оба не выдыхаются и не останавливаются прямо посередь танцпола. "Жарко", – без слов показывает парень, обмахивая себя руками и тяжело дыша через рот. "Пойдём покурим?" – поднося пальцы к губам, а затем кивнув в сторону выхода, таким образом спрашивает Чонун, на что незнакомец в ответ кивает и цепляется за рукав пиджака мужчины, выказывая готовность следовать за ним. Они поднимаются по лестнице вверх, на улицу, и сворачивают в маленький тёмный закуток за клубом, наполненный дымом сигарет и подсвечиваемый лишь одной одинокой лампой. Чтобы иметь возможность получше рассмотреть парнишку, – и чтобы тому не стало вдруг страшно, – Чонун прислоняется правым плечом к холодной кирпичной стене прямиком под жёлтой лампой, спиной к другим людям, и отточенным движением вытаскивает из кармана пиджака пачку сигарет. – Ты куришь? – обращается он сразу панмалем к незнакомцу, который встал перед ним в идентичной позе, прислонившись левым плечом к стене, только сложил руки на груди в неосознанном защитном жесте. – Не то чтобы… но доводилось пробовать, – парень отвечает тоже неформально, однако его голос несколько удивляет старшего – он такой высокий и нежный, в грохоте клубной музыки звучал совсем иначе. А как хитро он при этом улыбнулся… Усмехнувшись, Чонун прихватывает сигарету губами, чиркает колёсиком зажигалки, высекая пёрышко пламени, и, закрыв его ладонью, прикуривает, слегка вдыхая и тут же выпуская изо рта едкий дым. – А как насчёт "цыганского поцелуя"? – зажав сигарету между указательным и средним пальцами, спрашивает мужчина, внимательно следя за каждым изменением в поведении и мимике незнакомца. Всего с секунду он сомневается, его выдают метнувшиеся вниз глаза и поджатые губы, но затем гордо поднимает голову и с вызовом смотрит в глаза старшего, показывая свою решимость. Какой смелый омежка, не пугливый совсем. Поднеся сигарету к губам, Йесон, сощурившись, глубоко вдыхает дым, слегка обжёгший горечью горло, задерживает дыхание, делает шаг навстречу парню, подносит левую руку к его лицу, давит на подбородок, заставляя приоткрыть рот, и, наклонившись и сложив губы трубочкой, выдыхает дым тонкой струйкой, смотря на то, как незнакомец вдыхает, уставившись на его губы. Не сводя с них глаз, юноша опускает руки на пояс старшего, делает боязливый маленький шажок навстречу и тянется к мужчине, слегка приподнимаясь на носочках, сокращая расстояние между ними в ожидании поцелуя, который должен последовать за струйкой сигаретного дыма, но… Йесон отстраняется, будучи всего в паре сантиметров от чужих губ, и соблазнительно улыбается удивлённо выпучившему глаза мальчишке. Всё, попался. Сообразив, что выглядит глупо, нечаянно показав свои эмоции, парень насмешливо фыркает и возвращается в прежнюю позу, прислоняясь к холодной кирпичной стене и складывая руки на груди, при этом сканируя Йесона с головы до ног. Взгляд плавно скользит от волос к лицу, затем по шее, полупрозрачной футболке, к поясу брюк, на них задерживается, появляется в карих глазах какой-то странный блеск при взгляде на ширинку, затем по стройным ногам к ботинкам на платформе, и обратно к лицу. Кажется, мальчонка пришёл в клуб с той же целью, что и Чонун, и их интерес только что совпал. Во всяком случае, мужчина интерпретировал его взгляд именно так. – Ты один? – задаёт вопрос незнакомец, наблюдая за тем, с каким удовольствием Йесон курит, изящно держа в тонких бледных пальцах тлеющую сигарету. Ответом ему служит согласный кивок и струйка молочного дыма, выпущенного в небо. – А ты? – С друзьями. – Хм-м, – наигранно задумчиво тянет бета, расплываясь в хитрой улыбке, – и как же мне украсть тебя у твоих друзей? – Угостить парой коктейлей, – сходу уверенно отвечает парень, игриво склоняя голову набок и тем самым слегка прикрывая глаза упавшей на лоб чёлкой. Какой интересный маленький дьяволёнок перед ним стоит… – И сигаретой, – протянув руку, он аккуратно вытаскивает из пальцев старшего почти дотлевшую сигарету, поворачивает её фильтром к себе, подносит ко рту и, прищурившись, делает неглубокую затяжку, после выдыхая дым в лицо мужчины. – Вишнёвый "Капитан Блэк", – безошибочно узнаёт юноша, – любопытный выбор. Слишком крепкие для меня, – фыркнув, Йесон уже хочет забрать сигарету обратно, однако незнакомец отдёргивает руку, соблазнительно улыбаясь, – но тебе подходят. А ещё после них на губах остаётся привкус сладкой вишни. Парнишка делает ещё одну затяжку, набирая в лёгкие едкий дым, с трудом задерживает дыхание, стараясь не уступать старшему, щелчком пальцев отправляет тлеющий окурок прямиком в урну, стоящую поодаль от Чонуна, и, сделав шаг навстречу, тем самым сократив между ними расстояние, скользит руками по его плечам. Он приподнимается на носочках, чтобы сравняться в росте, приближается так, что почти касается своим носом носа Йесона, и выдыхает тонкую струйку сигаретного дыма в приоткрывшийся ему навстречу рот, правда, едва не сорвавшись при этом на кашель с непривычки. Чонун, вдохнув и выдохнув дым, сам подаётся вперёд, положив руки на тонкую талию парня, и всё, о чём может сейчас думать его светлый физико-химический мозг, это сладкий вкус вишни, оставшийся на губах мальчишки после сигаретного фильтра. Который он непременно сейчас ощутит… Обычно он не целует в губы своих жертв, считая поцелуй чем-то слишком интимным, чтобы делать это с кем попало, однако сейчас так чертовски сильно хочется поцеловать этого парня, что отказать себе в единовременной прихоти кажется невозможным. Хочется поцеловать и почувствовать мягкость и нежность его губ, дополненную сладкой вишней… Но незнакомец, ловко уклонившись, зарывается пальцами левой руки в короткие волосы на затылке Чонуна, поднимается на носочках ещё выше и горячо шепчет ему в ухо, запуская по всему телу мурашки: – Встретимся здесь же в половине первого, и даже не думай слинять. А сейчас я пойду первым, ты – с небольшим перерывом следом. Мы сидим большой компанией за столиком в левом углу зала, если всё же захочешь чем-то меня угостить. – Что за конспирация? – нахмурившись, спрашивает Йесон, обвивая руками талию парня и наклоняясь к его шее, чтобы принюхаться и ощутить аромат феромонов. Но мальчишка пахнет только свежими, чуть терпкими мужскими духами, так что достоверно узнать его типаж не представляется возможным. – Не хочешь, чтобы друзья… – он не успевает задать вопрос, поскольку из головы мгновенно выбивает все мысли быстрое, мимолётное прикосновение чужой ладони к ширинке узких брюк, когда незнакомец отстраняется, игриво прикусывая нижнюю губу. – Мне нравятся "Мохито" и "Секс на пляже", – подмигнув, юноша разворачивается и идёт ко входу в клуб, оставляя Йесона наедине со своими мыслями и другими курильщиками в тёмном закоулке. "Вот это встреча", – пролетает в черноволосой голове единственная оформившаяся мысль среди хаотично мелькающих "ОХУЕТЬ-ОХУЕТЬ-ОХУЕТЬ". Кто тут сейчас кого соблазнял?! Это что за парень?! Что это за смелый омега такой на него сам повесился? Или смелый бета? Да какая, к чёрту, разница, если такое добро само идёт в руки! Это ж надо! Обычно выбранные жертвы ведут себя стандартно: смущаются, строят недотрог, кокетничают, кто-то из парней ведёт себя жеманно, растекаясь рядом с Йесоном, как дешёвая пломбирка от его дичайшей ауры секса, затем все они ломаются, но, стоит оказаться в постели, с готовностью отдаются, забыв о скромности. А от этого юноши смущением и скромностью даже близко не пахнет. – В чём же тут подвох? – тихонько спрашивает сам себя мужчина, отклеиваясь от холодной стены и направляясь в клуб, определившись в своём стойком желании довести игру до конца, а этого мальчишку – до постели. Парнишка уже сидит в компании своих друзей, весело щебеча с ними и попивая какой-то коктейль, и его глаза опасно поблёскивают, когда среди толпы он видит чёрное пятно Йесона, вернувшегося за барную стойку. Правда, теперь ему приходится стоять, поскольку все барные стулья заняты, но да не важно. Заказав очередную смесь из виски и колы, Чонун вдобавок просит бармена сделать "Мохито" и "отнести во-о-он за тот столик парню с браслетами", что симпатичный парень с татуировкой на предплечье выполняет, получив за это маленький бонус в виде лишней пары тысяч вон. А бета в знак благодарности от выбранной жертвы получает салют этим бокалом и довольную улыбку. Они успевают дважды потанцевать, вместе выйдя на танцпол, затем Йесон отправляет за тот же столик "Секс на пляже" и шлифует "Голубыми небесами", заведомо зная, какой результат из этого получится. И не ошибается. Идеальный рецепт: поскольку незнакомец, как выяснилось, любит фруктовые напитки, то с радостью выпил первые два коктейля, в составе которых были водка и белый ром сорока градусов крепости, а следом "Небеса" с голубеньким кокосовым сиропом и ананасовым соком, которые перекрывают вкус рома и двадцатиградусного Амаретто. Итого из-за перепада градусов и газиков, которыми дополнены все коктейли, к назначенному времени мальчонка оказывается прям прилично пьян, о чём можно догадаться по его слегка заторможенным движениям и расслабленной улыбке. Еле-еле дождавшись момента, когда присмотренная жертва встанет из-за общего стола и распрощается с друзьями, Йесон отлипает от барной стойки, идёт к выходу, поднимается на улицу и сворачивает в тёмный закоулок-курилку, прикидывая, что ещё успеет покурить, а заодно и вызвать такси. Поблизости есть как минимум четыре неплохих мотеля и в каждом мужчина успел побывать минимум раза по три, если не больше, поэтому не задумываясь вызывает машину на адрес самого далеко расположенного, чтоб оттуда было быстрее поутру добраться до дома. Такси приедет через семь минут, как раз есть время, чтобы уломать жертву, хотя, что-то подсказывает, что и уламывать-то его сильно не придётся. – Хэ-э-эй, Мистер Икс, – привлекает к себе внимание парнишка, развязной походкой шагая к Чонуну и сверкая пьяными карими глазками, на что мужчина в ответ улыбается, взмахом головы убирает со лба чёлку и подносит к губам сигарету, чтобы сделать затяжку. Подойдя вплотную к старшему, юноша прислоняется к стене в идентичной позе и собственнически кладёт левую руку на его бедро, скользя подушечками пальцев по поясу джинсов. – Кажется, я слишком пьян. А на улице так хорошо… Свежо… "О, как его размазало", – посмеивается про себя Йесон, уже просчитывая в своём тоже относительно пьяном мозгу примерное содержание алкоголя в крови мальчишки. Так как неизвестно, с чем парень мешал коктейли-угощения в компании друзей, мужчина делает предположение, что в нём сейчас где-то около ноль целых и шесть десятых промилле. Возможно, даже меньше. Самое подходящее состояние, чтобы утащить его отсюда. – Хочешь прогуляться со мной? – по-детски наивно выпучив глазки, спрашивает незнакомец. – Протрезвеем заодно. – Хм, – ухмыляется Чонун, – у меня есть встречное предложение. – Оторвавшись от стены, он оборачивается, тушит сигарету о мусорный бак, чтобы освободить руки, и возвращается к юноше, теперь имея возможность положить ладони ему на талию и встать максимально близко. От него всё ещё не исходит никакого запаха, хотя он активно танцевал… Должно быть, это всё же просто обычный бета, что, в общем-то, уже не играет особой роли. – Как ты смотришь на возможность провести остаток этой ночи со мной? – Звучит заманчиво, – соблазнительно виляя бёдрами, мурлычет парень, – и что же мы… будем делать всю оставшуюся ночь? Дьявол, как же он чертовски сексуален!!! Не важно, какой у него типаж, не важен социальный статус и возраст, плевать на всё! Хочется прямо сейчас взять его, вот прям здесь, у ледяной стены, в этом закутке, на глазах других людей! Невозможно быть настолько невинным и сексуальным одновременно! Как он умещает в себе два этих качества? – Ну-у-у, сперва мы примем душ и немного расслабимся, – хищно сощурившись и понизив голос, начинает перечислять Йесон, – затем я сделаю тебе массаж… здесь, – слегка покачиваясь, будто в медленном танце, он приподнимает разноцветную широкую футболку юноши и касается холодными пальцами горячей кожи поясницы, от чего младший судорожно выдыхает, – и здесь, – наклонившись, проводит кончиком носа по шее снизу вверх, до аккуратного ушка, и слегка касается мочки языком. От такого простого действия мальчишку прошибает крупная дрожь и Чонун чувствует, как чужие руки с бренчащими браслетами переместились ему на плечи, а пальцы крепко сжали ткань пиджака. – И вот здесь, – плавно съехав правой рукой вниз, мужчина оглаживает упругую попку незнакомца и сжимает ягодицу, уловив тихий стон рядом с ухом. – Ещё мы можем заказать в номер клубнику и сливки. Как тебе такое продолжение вечера? – Всё отлично, – вдруг охрипшим голосом отвечает парень, чуть отстраняясь, чтобы посмотреть в хитрые, глубокие карие глаза Чонуна, – за исключением номера. – Передумал? – Нет, – скривив губы в усмешке, говорит юноша, и в этот момент, Йесон готов поклясться, он увидел в невинных, пьяных карих глазах настоящих чертей, пляшущих румбу, – но мы поедем к тебе. Возражения? Всего на секунду в сознании мужчины ярко мелькает картинка, как из какой-нибудь манги, где в его сердце насквозь вонзилась стрела, из носа кровь хлещет, глаза в форме сердечек, а над головой надпись "фаталити". Это был финальный выстрел. – Никаких, – уверенно отвечает Чонун и вытаскивает из кармана пиджака телефон, чтобы исправить в приложении такси адрес. Отлично, машина уже почти на месте, осталось всего две минуты и будет здесь. – И ты не боишься? – всё ещё тихо поражаясь смелости незнакомца, спрашивает он. – Вдруг я маньяк какой, утащу тебя и с концами. – Во-первых, будь ты на самом деле маньяком, то не распространялся бы об этом, даже в форме шутки, – парнишка говорит достаточно связно и игриво, продолжая поглаживать плечи старшего и покачиваться, – во-вторых, интуитивно я чувствую, что от тебя не исходит угрозы. И в-третьих, за время, что мы были в клубе, я выяснил, что ты хорошо знаком с барменом, поэтому предупредил его и своих друзей о том, с кем ухожу. И тут Йесон теряется. Это было как три выстрела подряд, в упор, в голову. Как он… Откуда такой осмотрительный и сообразительный?! Наверняка отличник в универе! Чонуна, сколько он себя помнит, всегда привлекали умные люди, поскольку сам он далеко не глуп, но увы, действительно интересные умные личности попадались ему кра-а-айне редко, а тут это чудо… Угораздило же встретиться в такой странной обстановке. – Предусмотрительно, – собрав себя в кучу и нацепив снова маску соблазнительного мачо, хмыкает мужчина. – Но… разве стоит говорить незнакомцу о том, какие меры безопасности ты принял? Вдруг я захочу этим воспользоваться? – А я и не всё тебе сказал, – по-лисьи сощурив глаза, широко улыбается мальчишка, – оставил пару козырей в рукаве. Паренёк приподнимается на носочках, еле удерживаясь на них, а Чонун в свою очередь наклоняется ниже, обвивая руками талию донсена, затем резко разворачивается, совсем капельку напугав его, и прижимает спиной к шершавой стене, создавая очень интимную атмосферу. Хотя куда уж интимнее, если учесть, что справа от них смеются и курят пьяненькие посетители клуба, а между ними не осталось ни одного свободного сантиметра. Оба тяжело дышат, рассматривая лица друг друга, трутся носами и слегка поворачивают головы то вправо, то влево, будто подражая каким-то животным, привыкающим друг к другу, и их взгляды неизменно падают на приоткрытые губы. Впервые Йесон ловит себя на страшном желании поцеловать парня. Раньше всегда спал преимущественно с девушками, но и тех не целовал, а тут парень. Которого поцеловать хочется так, что аж перед глазами всё плывёт. Но сам мальчишка тоже не рвётся коснуться его губ, хотя ему стоит сделать всего лишь маленький рывок вперёд, чтобы дотянуться, а вместо этого он оглаживает плечи старшего, просовывает руки под пиджак и гладит холодными пальцами лопатки через тончайшую полупрозрачную футболку, таким образом согреваясь и запуская по телу мужчины табуны мурашек. – Назовёшь своё имя? – совсем тихо спрашивает незнакомец, горячо выдыхая вопрос практически в самые губы беты. – Меня устраивает Мистер Икс, – хрипит Йесон, вперив взгляд в нежные, пухлые, приоткрытые розовые губы, которые наверняка ещё хранят на себе привкус кокоса от последнего выпитого коктейля. – Слишком безлико, – игриво щурится и морщит аккуратный округлый носик парень, слегка царапая ногтями кожу на спине Чонуна, а затем тянется к его уху и шепчет, – хочу знать, какое имя кричать в постели… С силой сжав бока парня, Йесон низко рычит, стискивая зубы, утыкается лбом в его плечо и запускает ладони под футболку, чтобы пересчитать выпирающие рёбра и остановиться на горячей пояснице. Что за дьяволёнок… Здравый смысл к чёрту! Так вот, что чувствует Чонсу во время гона, находясь поблизости с течной омегой, наверняка у него ощущения такие же, он же помнит, как хён описывал своё состояние в сезон. Невыносимое желание и возбуждение, даже голова кружится, и дело тут вовсе не в алкоголе. – Ли Тэвон, – собрав в кучу остатки здравого смысла, выдаёт Йесон. Это тоже стало своего рода традицией: поскольку он преподаватель в школе, который к тому же ведёт активную ночную и половую жизнь, для походов в клубы он придумал себе другое имя на случай, если какая-нибудь жертва на одну ночь вдруг решит его искать. И это имя он назовёт в любом состоянии, даже в самом убитом. – Родители у тебя знатные приколисты, – хихикает в ответ мальчишка, следом судорожно вдыхая от ощущения вжавшихся в него бёдер с приличной такой выпуклостью в районе паха. – А что насчёт твоих? – Я Рёнгу. "Звучит как колокольчик", – хочет сказать Йесон, но разговор прерывает пиликанье телефона – оповещение о том, что приехало такси. Ничего не говоря, мужчина сосредоточенно вздыхает, чтобы собрать остатки здравого смысла, резко отталкивается от юноши и, с улыбкой взяв его за руку, тянет за собой к большому перекрёстку улиц, высматривая среди людей белую машину с шашечками на крыше. Всю недолгую поездку до квартиры Чонуна они молчат, но, сидя на заднем сидении максимально близко, продолжают ненавязчиво заигрывать друг с другом, касаясь рук, предплечий, колен, бёдер – всего, до чего могут незаметно от водителя достать, и не сводят друг с друга глаз. В какой-то момент, глядя на свою сегодняшнюю жертву, Йесон совершенно точно для себя решает: это уже не жертва. Это чертовски сильно заинтересовавший его парень. Умный, смышлёный, хитрый, язвительный, милый, невероятно красивый, хрупкий, смелый… Однако самое главное из всего этого – интеллект, вот что всегда цепляло в людях, и этот мальчишка явно с выдающимся интеллектом. Хочется узнать о нём больше. Но это завтра, всё завтра, поутру, когда будут пить кофе за завтраком, ведь наверняка Рёнгу останется до утра и не сбежит, пока он будет спать. Поднимаясь на лифте до седьмого этажа, Чонун с трудом держится, чтобы вот прям здесь не наброситься на парня, затем еле-еле, дрожащими от нетерпения пальцами вводит код на двери, пропускает его вперёд себя и, едва дверь за ними закрывается, рвётся прижать несопротивляющегося мальчишку к ближайшей стене в прихожей. Он сходу запускает руки под широкую разноцветную футболку, чтобы коснуться горячей кожи, начинает целовать нежную шею, и получает в ответ довольный смех и упёршиеся в плечи ладони. – Хэ-э-эй, потише, альфа-самец, – явно получая удовольствие от происходящего, просит юноша, отстраняя от себя старшего. – Кто-то обещал мне душ. – Да… Прости, – тяжело дыша, извиняется Йесон, отходя на шаг назад. – Я… сейчас дам тебе полотенце. Пока мужчина расстёгивает свои крутые готические ботинки, Рёнгу очень быстро стягивает кроссовки, банально наступив на задники, и, прислонившись к стене, задумчиво смотрит на старшего, с улыбкой кусая нижнюю губу. Если бы Чонун разогнулся прямо сейчас из своей позы "зю", то подумал бы, глядя на мальчонку, что тот замышляет пакость, настолько хитрое у того выражение лица и изучающий взгляд. Но к тому моменту, как Йесон выпрямляется, юноша уже берёт себя в руки и мило улыбается, провожая направившегося в свою комнату хёна взглядом. – Держи, – вернувшись, Чонун протягивает донсену полотенце и ладонью указывает на дверь, ведущую в уборную, за которой Рёнгу, игриво подмигнув, быстро скрывается. "Вот это мне фортануло", – бьёт в голову пьянящая мысль, едва за парнем закрывается дверь, щёлкнув замком. Это ж надо! Сказочное везение! Сходу поймал такое сокровище, которое само на него повесилось! И как-то даже на второй план отходит очевидный факт, что сокровище является парнем – какая разница, Чонун всю жизнь себя считал бисексуалом, – и совершенно не важно, какой у него типаж, это всё теряет смысл. Он просто… заинтересовал сам собой, своим явно противоречивым и наглым характером, наверняка у него взрывной темперамент, и эти шикарные мозги! Как там называют людей, которых возбуждает интеллект? Вот Йесон относится как раз к таким, ведь сам обладает высоким уровнем айкью, только по-настоящему умных людей встречает как-то редко, оттого и друзей у него – только Чонсу, да Санви из лаборатории, с этажа генетики. Крутя в голове мысли о жертве, плещущейся в уборной, мужчина летит в спальню, чтобы засунуть под подушки тюбик смазки и презервативы, рядом на прикроватную тумбу кладёт пачку влажных салфеток на всякий случай, включает засветившийся мягким зелёным светом осушитель воздуха, и, сняв чёрный пиджак и оставшись в полупрозрачной футболке, идёт на кухню, чтобы выпить холодного пивка, лежащего в холодильнике для завтрашнего похмелья. Чот как-то уже не весело, он не особо много выпил в клубе и потихоньку начинает трезветь, а дома ничего кроме пива и соджу из алкоголя нет, но мешать это всё в ёршик тоже такой себе вариант… Поэтому он просто потягивает пиво, сидя за столом в тёмной кухне в ожидании юноши. Который, кстати, очень быстро готовится и выползает из ванной, оставшись в своей одежде. Хотя Йесон искренне надеялся, что догадается выйти обнажённым или хотя бы без штанишек, в трусах и футболке. – Хён? – тихонько зовёт Рёнгу, осматриваясь в полутьме чужой квартиры, и, сделав пару шагов в сторону гостиной, вздрагивает, увидев чёрную фигуру за столом в зоне кухни, отделённой от гостиной деревянной стойкой с растениями. – Боишься темноты? – тихо, вкрадчиво спрашивает Йесон, понизив голос до приятного баритона, от которого у мальчишки по рукам пробежали мурашки. – Или меня? – Ни того, – набравшись храбрости на свой пьяный мозг, отвечает младший, теперь медленно идя к мужчине, – ни другого. – Он обходит обеденный стол, рывком, приложив усилие, разворачивает стул, на котором сидит Чонун, наблюдая в полутьме его офигевше выпучившиеся глаза, и, опёршись левой рукой, звякнувшей браслетами, на спинку стула, наклоняется к лицу беты, едва не касаясь его носа своим. – Зря, – вернув себе маску соблазнителя-мачомэна, ухмыляется Йе, – мы ведь ещё не исключили вероятность того, что я маньяк. – Ты не маньяк, – фыркает Рёнгу, вдруг расплываясь в широкой белоснежной улыбке и осматривая лицо мужчины, – у маньяка не может быть такой уютной чистой квартиры в хорошем районе. Ты просто странный. Как и твоё имя. Готов поспорить, оно не настоящее. Всего на секунду сердце ёкает, падает куда-то вниз, а затем начинает колотиться вдвойне быстрее от страха, что его раскусили, и вместе с тем возбуждения, прошившего позвоночник. Как он узнал? Но куда интереснее другое – может, названное им имя тоже не настоящее, если он так опрометчиво завёл эту тему? – А ты сможешь доказать это? – стараясь не выдать своих эмоций, спрашивает Чонун, отрываясь от спинки стула и по неосторожности едва не поцеловав парня. – Дай мне осмотреться, – нагло хмыкнув, выдаёт младший, отталкиваясь от стула и выпрямляясь, – и я смогу рассказать всё о тебе. "Вот это интрига!" – пролетает у Йесона в голове, и он готов прямо сейчас задрыгаться от нетерпения и любопытства. Никто раньше не вёл себя с ним так нагло, открыто, смело… Да что там, он к себе в квартиру-то никого не приводил, обычно всё заканчивалось мотелем! А тут это чудо. – Включи свет. Встав из-за стола, мужчина подходит к стене рядом со стойкой с цветами, щёлкает выключателем и сразу гостиная, кухня и прихожая освещаются тёплым жёлтым светом нескольких ламп, расположенных на деревянных полочках стойки, создавая интимную, уютную атмосферу. Благодарно кивнув, Рёнгу разворачивается и начинает медленно ходить по квартире, комментируя всё, что видит. – Ты живёшь один, потому что в уборной только одна зубная щётка, а в раковине одна тарелка и кружка. Ты тщательно ухаживаешь за собой – в шкафчике в ванной много уходовой косметики. Ты готовился к походу в клуб и тщательно убрался в квартире, потому что знал, что приедешь не один. – Это не так, обычно я никого не пускаю в свой дом, – фыркает Чонун, прислоняясь поясницей к обеденному столу и продолжая попивать пиво. – Хм… – задумчиво хмыкает юноша, идя к дивану в маленькой гостиной, – тогда мне просто повезло оказаться здесь. Если ты никого не пускаешь, значит, человек очень замкнутый, не любишь людей, друзей у тебя раз-два и обчёлся, и всё твоё развлечение в выходные – это ночные клубы. Ты предпочитаешь дню ночь и солнечному свету темноту, – подойдя к большому панорамному окну, продолжает Рёнгу, касаясь плотной римской шторы и сжимая её в ладони, чтобы проверить плотность ткани, – и поддерживаешь высокую влажность в квартире, несмотря на наш влажный климат… и жару, – на секунду он задумывается, осматриваясь вокруг, и, наткнувшись на деревянную стойку, источающую свет, догадывается: – потому что держишь редкие растения! – Буквально в пару шагов преодолев расстояние до стойки, он внимательно осматривает произрастающую на ней живность и его пьяные глазки загораются неподдельным интересом. – Вот чёрт! Ты биолог?! – Ну… близко, – уклончиво отвечает Йесон, наблюдая за парнем, а в следующую секунду его глаза расширяются от удивления и восхищения тем, что говорит этот мальчишка. – Это же Венерина Мухоловка! Такая огромная, как разрослась! И Непентес! Всю жизнь хотел его выращивать, он же разных видов, я хотел вот точно такой, с красными пятнами! – он перемещается от одного стеклянного флорариума к другому и готов буквально прыгать от восторга, видя свои любимые хищные растения. – Ва-а-а, какая шикарная Росянка… Что-то слопала, вижу непереваренный экзоскелетик. У тебя есть даже Саррацения?! – Рёнгу поднимает полный восхищения взгляд на обалдевшего Йесона и быстро возвращается обратно к флорариуму, разглядывая зелёно-розовые длинные кувшинки. – Её же так тяжело содержать! А это… чёрт, как же её… как суккулент, название смешное… – Пингвикула, – подаёт голос Чонун, от удивления даже отставив баночку пива на стол, – в простонародье Жирянка. – Точно! – радостно восклицает парень, оторвавшись от цветов, но, поняв, что сейчас ведёт себя слишком эмоционально, быстро серьёзнеет, снова строя из себя саму непроницаемость. – Извини. Хищные растения – моя страсть. Да здравствует ещё одно фаталити. Живя в квартире Чонсу, Йесон постоянно слышал от друга ворчания по поводу двух больших флорариумов с Мухоловкой и Росянкой, поскольку альфа очень скептически относился к его пламенной любви к хищным цветочкам, да и другие знакомые странно реагировали, узнавая, что ему нравятся такие растения, а тут… нашёлся такой же повёрнутый. Симпатия к этому мальчонке растёт в геометрической прогрессии. – Ты слишком много работаешь и любишь тишину, – продолжает озвучивать свои наблюдения парень, подходя к стене и зачем-то постукивая по ней костяшками пальцев, – потому что у тебя стоит звукоизоляция. И нет телевизора, потому что тебе некогда его смотреть. Но ты очень стильно одеваешься и любишь чёрный цвет, – повернувшись к прихожей, где на вешалках висит преимущественно чёрная одежда, добавляет он, – а ещё металлические украшения. – Резко развернувшись, юноша стремительно подлетает к Йесону и хватает его за руки, поднося кисти очень близко к лицу, от чего старший аж открывает рот, удивляясь. – Носишь только часы, не надеваешь колец и браслетов, периодически делаешь маникюр, но всё же есть привычка грызть ногти… – он будто разговаривает сам с собой, начиная тихо бормотать себе под нос, – значит, работаешь руками, хотя работа не тяжёлая и не грязная, но, видимо, очень нервная. Я прав? – Да… – Ты бета. Хотя создаёшь стойкое впечатление альфы. Ты куришь крепкие сигариллы, чтобы справиться со стрессом от работы и поддерживать образ альфы. Мы примерно одного возраста, но ты чуть старше меня, где-то на год или два. И это не съёмная квартира, она у тебя в собственности, значит, состоятельные родители. – Мимо, я купил её на собственные средства. – Хм… Тогда больше, чем на год или два, – делает поправку на возраст Рёнгу. – Ты меня заинтриговал, – наконец признаётся Чонун, глядя в слегка прояснившиеся глаза мальчишки и еле-еле справляясь с навалившейся на него кашей из эмоций. – Хочешь увидеть спальню? – Это приглашение в постель? – игриво изгибает брови паренёк, но вместо ответа мужчина сжимает его руки и ведёт за собой в прикрытую дверью спальню. Небольшая комната слабо освещена зелёным светом осушителя, поэтому Чонун первым делом зажигает большую напольную лампу, стоящую рядом с кроватью, чтобы гость мог хоть что-то здесь разглядеть. – Фанат Майкла Джексона? – тут же выдаёт Рёнгу, когда глаза первым делом падают на стену, залепленную различными плакатами. – О! "Баскетбол Куроко"! Несколько раз его пересматривал! А это… не спиздеть, Леброн! Ты фанат НБА? – Есть немного, – кивает Йесон, складывая руки на груди и прислоняясь плечом к дверному косяку, чтобы было удобнее наблюдать за донсеном. – Ва-а-ау… – восторженно выдыхает парень, подходя к огромному книжному шкафу, занимающему половину противоположной от кровати стены, и проходится по корешкам книг лишь подушечками пальцев, будто это чертовски драгоценные фолианты. – Ты слишком педантичен и любишь порядок – книги стоят по размеру и почти по алфавиту. – Читая названия на корешках, юноша про себя удивляется такому странному разнообразию: тут разножанровая манга, учебники анатомии, что-то на английском, неврология и хирургия, психология, Шекспир, научно-популярная литература, даже какой-то неизвестный Достоевский затесался, учебник физики и химии, книги о растениях… – Ты врач? – Не совсем. Но тоже близко. – Не биолог и не врач, – задумчиво бормочет Рёнгу, переходя от шкафа с книгами к большой деревянной стойке с полочками, на которых тоже стоят аквариумы, как в гостиной, только вместо цветов там копошится живность. – Но что-то связано с живой природой, учитывая любопытную флору и фауну в твоей квартире, – делает он вывод, заглянув в аквариум, где дрыхнет огромная жирная жабка. – Геологоразведочный? – Мимо. – Археология? – Вообще не в ту степь. – Оу… Теперь понятно, чем ты кормишь свои растения, – улыбается мальчишка, рассмотрев среди аквариумов с какими-то ветками и милым белым аксолотлем большущую банку, в которой по бумажным постройкам из яичных ячеек бегают жирные мадагаскарские тараканы в компании каких-то других, более мелких жучков. – Ты… специализируешься на животных? На насекомых? – Нет и нет. – Ну, на физика-ядерщика ты тоже не похож. – Тебе так важно, чем я занимаюсь? – удивлённо поднимает правую бровь Йесон, отклеиваясь от дверного косяка, и медленно, тихо подкрадывается к юноше, пока тот занят разглядыванием аквариума с палочниками. – Мне любопытно… – он не заканчивает фразу, резко обернувшись и ткнувшись носом в шею мужчины, от чего слегка пугается и отшатывается, поднимая голову, чтобы посмотреть в его чёрные глаза. С пару секунд парень молча смотрит на него, слегка наклоняет голову влево, о чём-то думая, и Чонун замечает, как у донсена дёргается кадык, когда тот опускает взгляд на его губы. – А ещё ты не тактильный человек, – вдруг охрипшим голосом выдаёт Рёнгу, инстинктивно встряхивая правую руку, чтобы брякнуть браслетами. – Ты визуал. У тебя холодный расчётливый ум. И ты не любишь целоваться. Хотя и в клубе, и сейчас я чертовски сильно хочу тебя поцеловать… Эти слова врезаются в сердце, как со свистом летящая стрела, и отдаются болезненным возбуждением в паху, от которого Чонун резко выдыхает, сжимая кулаки. Это что-то невообразимое… Восторгу от этого мальчишки нет предела. – Я смог удовлетворить твой интерес? – хитро ухмыляясь, спрашивает Рёнгу. – Кто ты? – Йесон практически рычит, вдруг понимая, что собственный голос тоже слегка осип. – Ты смог рассказать обо мне столько, просто пройдясь по комнатам, но я вижу перед собой один большой вопрос. Ты студент? – Для тебя это важно? – вдруг парнишка превращается в соблазнительного чертёнка и, чтобы отвлечь хёна от вопросов, кладёт ладони ему на пояс джинсов. – Да. Мне тоже любопытно. – Поцелуешь – скажу, – игриво сморщив носик, лыбится Рёнгу, чувствуя чужие руки на своей талии, и замечает, как Чонун всего на мгновение сжал губы. – А моего имени ты так и не назвал, – улыбнувшись, шепчет мужчина, и, обвив руками талию парня, наклоняется, чтобы поцеловать его в щёку, а затем плавно спуститься к вытянувшейся шее под тихий рваный выдох. Юноша оказывается невероятно чувствительным и это, наверное, первый раз, когда Йесон ведёт себя так осторожно и внимательно по отношению к своему партнёру. Раньше было как-то всё равно, что там почувствует очередная девушка или парень, ему было важно только собственное удовольствие и собственные потребности, но здесь совершенно иной случай, ведь мальчишка так сильно зацепил… Отойдя как можно дальше от полок с террариумами, Чонун прижимает парня к книжному шкафу и, гладя ладонями его поясницу под футболкой, расцеловывает шею, слегка прикусывает мочки и хрящи на ушках, играет с серёжкой-гвоздиком в правом ухе, и успешно избегает попыток донсена его поцеловать, хотя тот очень в этом вопросе настойчив. Тяжело дыша, Рёнгу в ответ обнимает старшего за плечи и зарывается пальцами в его волосы, сжимая их так сильно, будто боится, что хён сейчас остановится. Он тянет вверх его полупрозрачную футболку, едва не разорвав тонкую ткань, и улыбается, когда Чонун, оторвавшись от него, стаскивает с себя футболку и бросает её на пол, демонстрируя худое подтянутое тело и светлую молочную кожу. – Красивое, – односложно комментирует Рёнгу, окидывая мужчину довольным пьяным взглядом. Ухмыльнувшись, Йесон ворошит растрепавшуюся шапку чёрных волос, встаёт вплотную к юноше, резко наклоняется, подхватывает его под ягодицами, заставляя вцепиться ногами и руками в шею и бёдра, и, развернувшись, несёт свою добычу к кровати, на которую осторожно её и опускает. Мальчонка оказывается удивительно лёгким, почти как девушка, хотя у мужчин тяжелее сам скелет, и для себя Чонун отмечает эту его маленькую приятную особенность. Как только парень, поёрзав, удобно устраивается на подушках и сером плюшевом пледе, застилающем кровать, Йесон медленно, приложив немного усилий, чтобы перебороть сопротивление, разводит в стороны его ноги и, встав между ними на колени, тянет подол цветастой футболки вверх, желая поскорее избавиться от мешающей им одежды. Вопреки смущению, которое выдаёт яркий румянец на щеках, юноша с готовностью приподнимается, позволяя снять с себя футболку, и выгибается, когда старший снова начинает покрывать поцелуями покрасневшую шею, постепенно спускаясь всё ниже и ниже, к груди, где уделяет внимание соскам, и ко впалому животику. – Ты занимаешься спортом, – шепчет Чонун, проходясь подушечками пальцев по хорошо ощутимому прессу, – что-то с мячом, я видел ваши движения в клубе. Это волейбол? – Баскетбол, – выдыхает парень, с силой сжимая плечо хёна, когда тот проводит пальцами по дорожке волосков, ведущих к ремню джинсов, а зубы прикусывают кожу чуть ниже пупка. "Вот чёрт, и спортом моим любимым увлекается", – пролетает моментальная мысль в пьяной голове Чонуна. Его руки ложатся на металлическую пряжку ремня, вытягивают язычок, затем расстёгивают пуговку и молнию на узких джинсах, и наконец взгляд натыкается на серое бельё, по которому расползлось влажное пятно смазки. Юноша невероятно сильно возбуждён… И от этого едет крыша. Йесон уже приподнимается и берётся за резинку белья, чтобы стащить его вместе с джинсами с аппетитных ног, но парень резко хватает его за руки, не позволяя этого сделать, и тянет вверх, заставляя лечь на себя, а затем переворачивается на бок, как-то виновато глядя в глаза старшего. Странно, что с ним? Почему так смотрит? – Я сделал что-то не то? – интересуется мужчина, положив ладонь на прохладное плечо мальчишки, но в ответ тот отрицательно мотает головой и прикусывает нижнюю губу. Рёнгу горячо выдыхает, прикрывает глаза, снимает руку Чонуна со своего плеча, направляет её вниз, к паху, прикладывает ладонью к животу и опускает ниже, заставляя коснуться резинки трусов. Он срывается на томный стон, когда мужчина, поняв намёк, просовывает руку в бельё и обхватывает пальцами горячий, влажный от смазки ствол. У Йесона аж сердце заходится и в ушах звенит, а собственный член, стиснутый джинсами, болезненно пульсирует. – Хён, – жалобно хнычет юноша, толкаясь бёдрами в чужую ладонь, и придвигается поближе, устраивая голову на вытянутой руке старшего, буквально в нескольких сантиметрах от его лица. Начав медленно поглаживать его член, Чонун внимательно следит за эмоциями, отражающимися на красивом лице донсена, и ловит себя на мысли, что получает мощнейший эстетический оргазм просто от того, что видит, как ему приятно. Но, помимо этого, пьяную голову всё чаще посещает мысль о поцелуе и о том, какими сладкими должны быть эти губы на вкус… Впрочем, абсолютно все мысли выметаются ровно в тот момент, когда чужая прохладная ладошка, бренча браслетами, ложится на выпуклость в области паха, а затем долго копается, расстёгивая ширинку узких джинсов. Всё внизу живота сводит тугой пружиной, стоит этим прохладным пальцам скользнуть под резинку белья и коснуться горячей, истекающей смазкой бархатной головки. Глаза сами по себе закрываются, когда пальцы обхватывают ствол, а большой палец накрывает уретру и слегка массирует её, размазывая выступившую капельку смазки. Не на такую ночь он рассчитывал, уходя вечером в клуб… Но то, что происходит сейчас, в десять раз круче обычного секса. Между ними произошла какая-то химия ещё в клубе, будто два реактива вошли во взаимодействие и сейчас они пенятся и кипят, выдавая шипучую экзотермическую реакцию. Чертовски приятно. Приятно до такой степени, что мозг отключается… – Ты большой… – срываясь на стон, комментирует Рёнгу, крепче сжимая горячий ствол в ладони и, придвинувшись вплотную, стукается лбом со старшим, который готов заскулить от возбуждения и прозвучавшей таким сексуальным голосом фразы. – Поцелуй меня… Йесон уже хочет рвануться вперёд и впиться в эти нежные губы, но вовремя себя останавливает, отрицательно мотает головой и просто соприкасается с мальчишкой кончиками носов. Хочется его поцеловать. Очень хочется. Но привычный внутренний стопор останавливает… Хныкнув от досады, Рёнгу вытаскивает руку из чужих трусов, вцепляется в пояс джинсов старшего и рывком спускает их ниже, чтобы открыть себе больший доступ. Однако вместо возвращения к паху мужчины оглаживает раскрытой ладонью его бок от тазобедренной косточки до рёбер, переходит на упругую грудь, слегка зажимает между средним и указательным пальцами левый сосок, получая в ответ на ласку хриплый стон, и останавливается на тонкой шее. А в следующую секунду Йесон открывает глаза, встречаясь взглядом с донсеном, ускоряет движения ладонью по его эрекции, и ловит потрясающе красивый момент: содрогнувшись всем телом, юноша сжимается, будто пружинка, до побеления костяшек стискивает его плечи, зажмуривается, приоткрывает рот и со стоном кончает в его ладонь, толкаясь бёдрами навстречу. Как быстро… И невероятно красиво. Всё, больше ничего не нужно и не хочется несмотря на то, что собственное возбуждение пульсирует в трусах. Сейчас бы просто лежать, любоваться этим умиротворённым лицом и разговаривать обо всём на свете до самого восхода солнца. Чтобы не нарушить расслабленную атмосферу, Чонун ничего не говорит, только убирает от парня испачканную его семенем руку и, улыбаясь, трётся с ним носами, пока мальчишка наконец не открывает глаза и не улыбается в ответ. – Позади тебя на тумбочке салфетки, – тихо шепчет мужчина, – почистишь нас? Согласно кивнув, Рёнгу разворачивается, распластываясь на спине по половине кровати, дотягивается до пачки салфеток и, брякнув браслетами, поворачивается обратно, снова ложась лицом к старшему. Всего на мгновение Чонун улавливает какой-то приятный аромат, что-то лесное, этот запах он почувствовал при первом столкновении с мальчишкой. Кажется, это его феромоны... Но аромат быстро исчезает, перебиваемый химическим запахом гигиенического средства, так и оставшись неузнанным. Открыв белую шуршащую пачку, юноша вытягивает оттуда несколько салфеток и первым делом стирает собственное семя с ладони старшего, отчаянно краснея, а затем чистится сам и, вдруг окончательно засмущавшись, натягивает бельё и джинсы, застёгивая ширинку. Йесон, увидев это, хмурится и, резво встав на колени, переворачивается, нависая теперь над удивлённо выпучившим глаза парнем. – Смущаешься? – хитро ухмыльнувшись, спрашивает Чонун, получая в ответ отрицательное мотание головой из стороны в сторону и игриво прикушенную нижнюю губу. – Тогда как насчёт продолжения и… более близкого знакомства? – Нет, – твёрдо отвечает Рёнгу, глядя в чёрные глаза старшего, – прости, я не готов. Сказать, что Чонун охерел – ничего не сказать. Он… Он только что… сказал "нет"? Он отказал ему?! Отказал в сексе, лёжа под ним в его постели?! Это как так… При таких обстоятельствах ему ещё никто ни разу не отказывал! Ему, практически богу секса! – Ты выглядишь так, будто тебе никто никогда не отказывал, – хихикает мальчишка, гладя напряжённые руки хёна от запястий до плеч и, остановившись на шее, сцепляет пальцы в замок. – Прости… – Всё в порядке, – как можно мягче старается ответить Йесон, чтобы не выдать бури эмоций, одолевающей его, – это твоё решение и я обязан соблюдать "правило неприкосновенности". – Тогда… я пойду? – Ты не останешься? – кажется, охренеть сильнее было уже невозможно, но юноша это обеспечил. Он собирается уехать? Сейчас? В почти четыре часа утра? – Сейчас же глубокая ночь! – Вызови мне такси? Ловко вывернувшись из-под старшего, Рёнгу сползает с кровати, ворошит безнадёжно испорченную причёску, осматривается вокруг и, найдя на полу свою скомканную цветастую футболку, поднимает и надевает её, после снова поправляя волосы. Сев на постели и удивлённо похлопав глазами, Йесон всё же берёт себя в руки, тянется за телефоном на прикроватной тумбе и, открыв приложение KakaoTalk, вызывает такси, указав, что адрес назовут водителю, поскольку где живёт мальчишка он не знает, да и адрес ему он вряд ли сейчас назовёт. – Машина приедет через пять минут, – подаёт голос бета, поворачивая телефон экраном к донсену. – Спасибо. О, кажется, я свой телефон в ванной комнате оставил, – похлопав себя по карманам джинсов, хмурится Рёнгу и, развернувшись, выходит из комнаты, направляясь в уборную. Как только юноша покидает спальню, Йесон моментально вскакивает, подбегает к платяному шкафу в углу, вытаскивает оттуда первую попавшуюся футболку, не глядя напяливает её и вылетает пулей в коридор, встречая мальчишку как раз на выходе из ванной. – Оригинально, – смеётся парень, смотря на футболку хёна, и Чонун, опустив голову, проклинает себя за то, что не удосужился глянуть на принт, прежде чем надеть её. Посередь чёрной футболки нарисована голубая тучка, держащая лопату, а сверху и снизу от неё большими буквами надпись "Жизнь говно, но мы с лопатой". – Где взял? – Подарили. Это в самом деле было подарком от Чонсу на новоселье, когда друг безмерно радовался тому, что любитель хищных цветочков и бекарасиков съехал от него на теперь уже свою хату. А надпись символизировала, что даже из самой глубокой жопы он смог и в будущем ещё не раз сможет выкарабкаться. И надо же было опозориться в такой момент, напялив перед симпатичным парнем эту футболку… "В следующие подавители подмешаю ему слабительное. Чёртов Пак Чонсу", – раздосадовано думает Йесон, сжимая зубы. – А мне нравится, – лыбится Рёнгу, засовывая найденный телефон в задний карман джинсов и выключая свет в уборной, чтобы снова погрузить помещение в полумрак. Подойдя ко входной двери, юноша наклоняется, чтобы натянуть кроссовки, не развязывая их, выпрямляется, поднимает глаза на прислонившегося к стене спиной Йесона и задумчиво склоняет голову вправо, из-за чего растрёпанная чёлка слегка прикрывает брови. Признаться честно, отпускать незнакомца не хочется, вот совсем не хочется… Легли бы спать, утром Чонун сделал бы завтрак, они бы пообщались подольше. Может, парнишка даст свой номер? Можно было бы ещё раз встретиться. В руке вибрирует телефон – пришло сообщение о списании средств с карты и в приложении высветился номер машины, который мужчина сразу же озвучивает Рёнгу, чтобы тот знал, в какое такси садиться. Мальчишка благодарно кивает и продолжает сверлить хёна взглядом, от которого старшему становится неловко. – Чёрт, я не могу так поступить… – вдруг выдыхает парень, запрокидывая голову и закрывая глаза. Резко опустив голову, он заводит правую руку за спину, вытаскивает из кармана джинсов пачку свёрнутых вдвое купюр и, в пару шагов преодолев расстояние между ними, протягивает её ошарашенному Йесону. – Ты даже не заметил, как я вытащил их из твоего кармана ещё когда мы выходили курить первый раз. Держи, – не церемонясь, он всовывает деньги в карман джинсов старшего и отходит на шаг назад, – и впредь будь внимательнее и осторожнее при знакомствах в клубах. От шока Чонун лишается дара речи. Это чудо выкрало у него пачку денег в клубе?! Когда? Как? Он реально не почувствовал, хотя расплачивался же с барменом! И как вообще вот это невинное существо может быть на такое способно? А теперь он ему эти деньги добровольно вернул?! Вопросов вагон, а времени задать их нет. Да и способности тоже, потому что, кажется, голосовые связки резко отказали, он просто стоит и открывает рот, как выброшенная на берег рыбка. – Чирканёшь мне свой номер? – ещё больше удивляет старшего вопросом Рёнгу. – У тебя классная коллекция растений. Было бы круто, если б ты рассказал мне о ней поподробнее как-нибудь. – Да, конечно, – найдя в себе силы, хрипит Йесон и, поднеся телефон к лицу, быстро печатает свой номер телефона в заметках, после отдавая гаджет младшему, чтобы тот переписал циферки в свои контакты. – Я… буду рад, если ты напишешь. – Я обязательно напишу, – честно обещает юноша, возвращая хёну телефон, как раз пиликнувший уведомлением о приехавшем такси. – Мне пора, – успев заметить уведомление, говорит он, но, подойдя к двери, нажав на кнопку и уже открыв её, останавливается. – Да, и ещё… тебя зовут Йесон, – он оборачивается, широко улыбается, глядя в огромные глаза Чонуна, подмигивает ему и выходит в подъезд, тихо закрыв за собой дверь, пиликнувшую замком. А Йесон, проводив его взглядом, с выпученными глазами и бешено колотящимся сердцем плавненько сползает по стеночке вниз и садится на пол, стараясь справиться с эмоциями. – Что это, чёрт возьми, было? – спрашивает он сам себя, зарываясь пальцами в волосы на макушке и ударяясь головой о стену позади.