Агент национальной безопасности: Птичка в клетке.

«Отделение Федеральной службы безопасности» — Алексей, ну сколько можно?! — ругался на одного из своих агентов полковник Иван Иванович Тарасов, находясь в своём кабинете, он отчитывал Алексея Николаева. Который в очередной раз потерял оружие и удостоверение ФСБ. — Алёша, — вздохнул Иван Иванович, — Я целый час пытаюсь тебя вразумить наконец. Ну скажи мне, зачем же ты пошёл в этот… чёртов бар? Ну скажи мне? — Иван Иванович, — начал оправдываться Лёша. — У меня там была встреча… — С кем же? —… Александром… — начал придумывать Николаев. — С Македонским? — Что вы, Иван Иванович? Тарасов начал потирать ноющий висок. — Я так с тобой с ума сойду, Алёша! — простонал полковник. — Прошу прощения, Иван Иванович, — начал извиняться агент. — Впредь, то что произошло, не повториться. Я обещаю. — Ой, ты меня растрогал, Алексей! — сказал Иван Иванович. — Ладно, Бог с тобой. Ты вот что: иди-ка ты, мой дорогой, домой. Жена ждёт. И знай, Алёша, если подобное повториться, то я тебя отправлю в отставку и фух! Отправишься в Киев. — Я все понял, Иван Иванович, — сказал Лёшка. — Разрешите идти? — он встал со стула. — Иди уже с глаз моих, — вздохнул Тарасов, чуть-чуть выпустив смешок. Когда Николаев вышел из кабинета, Тарасов вздохнул с тяжестью в сердце. Налив в стакан воды, он принял таблетку. Вроде бы отпустило сердце. «Что же мне с ним делать? — подумал Иван Тарасов. — Как бы не пришлось его под арест…»

***

И вот вечером возвращаясь домой, было уже темно. На дорогах скользко. Ветер дул в лицо, обжигая кожу. Машину Иван Тарасов нанимать не стал и не хотел. Он решил, пока еще жив, прогуляться пешком. Иван Иванович, когда он почти дошёл до здания в пять этажей, вдруг остановился, увидев одну девицу. Если хорошо присмотреться, то ей на вид так 20-21 год. А может быть 24 года. Одета была в форму прапорщика. Медалей меньше, чем у самого Тарасова. Волосы были собраны в строгую шишку, заделанную заколками. Лицо красивое, ни теней, ни помады. Ни-че-го! Иван Иванович все же решил подойти к этой особе. Когда он подошёл, девушка улыбнулась и сказала: — Здравье желаю, товарищ полковник, папа! — Люба? — не поверил своим глазам полковник. — Это ты? — Конечно я, пап! — шире улыбнулась девушка. Тарасов не выдержал и обнял Любу. Сильнее прижимая к себе. Он чуть не плакал. — Любаша моя, — шептал Иванович, поглаживая девушку по голове. — Боже, какой же ты взрослой стала, доченька. — Папа, ну чего ты? — хохотнула Люба. — Я же здесь! Рядом с тобой, папуль. Тарасов отпустил дочь и вытер слезу, которая так и грозилась скатиться по щеке. Он взял дочь за руку и они стали подниматься по лестнице на третий этаж. — Надолго ты к нам, милая? — спросил отец. — На два месяца, пап. Отпуск мне назначили до 1 марта. — Ответила дочь. Когда они дошли до нужной квартиры, Иван отворил дверь и впустил дочку. — Ну, рассказывай, Люб, как там мать? — спросил полковник. — Ну… Как тебе сказать, пап, — замялась Люба, сняв куртку. — Месяц назад она… Преставилась. Вот меня и отправило сюда начальство. Сказали, чтобы я с батей повидалась. Тарасов тут же ахнул. — К-как?! — ужаснулся отец. — Она была тяжело больна. И она перед смертью просила тебе не говорить о её муках. — объяснила дочь. Иван сел на стул и начал тяжело вздыхать. Он не мог поверить в то, что его любимая жена умерла. А ему никто не сообщил об этом. Даже родная дочь только сейчас это сказала. Люба подошла к отцу и обняла его. — Прости, что не сказала раньше. Просто, ты постоянно был занят. И ты редко нам телеграмму присылал. Тарасов поцеловал дочь в лоб. — Ничего, дочка, не переживай из-за этого. – сказал полковник, направляясь к плите. — Пап, давай я приготовлю ужин. Ты и так устал. — Ты что это, думаешь, что я не справлюсь с этим? — рассмеялся Тарасов. Дочь настойчиво забрала нож, хлеб и яйца. Одев фартук, она поставила сковородку на плиту. Разбила пару яиц и положила туда куски хлеба. Тарасов долго смеялся, наблюдая за дочерью. Он встал и подошёл к холодильнику. — Может салатик сотвори, а, милая? — Через смех сказал Тарасов. Дочь тоже издала лёгкий смешок. — Ты читаешь мои мысли, папа-полковник! — смеялась она. Хлеб с яйцами был готов. Достав из холодильника помидоры, огурцы и зелень со сметаной, Иван Иванович все это поставил на стол. Взяв его, он сказал: — Все, что хочешь говори, а я тебе все же помогу. В конце концов ко мне дочь приехала! Я и должен устроить этот вечер для тебя. Люба улыбнулась и полезла в сумку. Достала она оттуда бутылку безалкогольного вина, финики и колбасу. — Не волнуйся, пап, вечер не будет голодным! — хохотнула Люба. Тарасов тоже засмеялся. Когда они сели за стол и начали ужинать, Иван Иванович спросил: — Ну, а как у тебя с учёбой? — Ой, что тебе ещё рассказать-то? — проживала еду девушка. — Почти 4 курс обучения закончила. Через год на пятый пойду. Хочу до генерала дойти. У нас, пап, одна неприятность случилась. Тарасов вопросительно посмотрел на дочь. — Две недели назад без вести пропали две мои однокурсницы. Мне поручили расследовать это дело, говорят, что я должна быть не только будущим капитаном своего морского флота, но и сыщиком. Как и мой отец. — И как? — Их не было в городе. Скорее всего их увезли под Москву. Или в Тюмень. — Так тебя отправили не для отдыха, чтобы повидаться со мной. А для того, чтобы ты вернула учениц? — начал размышлять полковник. — И за этим тоже. Отдыхая дома, я буду расследовать преступления и получать опыты у других ищеек. Тарасов не стал доедать кусок хлеба. Бросил его в миску, он надулся: — А что у вас полиция никак с этим не может справиться? — А знаешь какая там полиция?! Они только штрафы и могут приписывать, да денежки, конфискованные пропивать! — Ладно-ладно, не кричи, — засмеялся тот. — Хорошо, я тебе помогу. Но я сам расследую это дело. А ты хорошо отдохни, чтобы попусту не провести свои выходные. — Папа, это моё дело! — Это может быть опасно! — Ты меня постоянно контролируешь! И шагу ступить нельзя! Тарасов выдохнул: — Ладно, вместе всегда. Только от меня не на шаг. И никакой самодеятельности. — Я же вся в тебя, папуль!