🥀
Холодный зимний воздух гулял по стрельбищу, посылая мурашки по спине Тэхена. Он выпрямил ноги и повернул подбородок через плечо, снова целясь в деревянную мишень. Легкий снегопад скрывал его линию обзора, но не было ничего такого, к чему бы он не готовился. Он снова натянул тетиву и выдохнул. Фрагмент кода для выполнения дополнительного вычисления. Его стрела попала в яблочко, приземлившись как раз рядом с теми двумя, в которых он стрелял ранее. –Отличная работа, принц Тэхен! Похоже, все в порядке для вашей завтрашней коронации. Наша работа здесь закончена.–Тренер поклонился и протянул руки, чтобы принять лук Тэхена. Принц закатил глаза и отдал оружие. Если бы только обращение с королевством было таким же, как с луком. Тогда у него не было бы причин испытывать беспокойство по поводу принятия короны. Тэхен снял свой колчан и нарукавник. Прежде чем он успел подумать о том, куда их поставить, к нему подбежал стюард и забрал их у него из рук. Он обменял его на свой плащ, тут же набросив его на плечи. Было слишком холодно, чтобы находиться за пределами дворца. Он поклонился в знак благодарности мужчинам, прежде чем поспешить обратно к своему дому. Опустив голову, он поспешил по выложенной камнем дорожке через сад отдыха. Проходя под его беседками, он замедлил шаг. Тэхен очень предпочитал сады летом, когда он весь день нежился на теплом солнце и каждый вечер уходил, благоухая жасмином. Но он не мог упустить этот редкий момент спокойствия. Казалось, у него не было ни минуты отдыха уже несколько недель. Наряду с нервотрепкой коронация принца Тэхена принесла с собой бесчисленные часы тренировок в стрельбе из лука, примерки и написания речи. И это даже не считая подготовки к балу! Тэхен сошел с тропинки и углубился в сад. Он остановился перед кустом шиповника, который полз вверх по металлической арке. В более умеренные месяцы именно на этой лозе рос любимый цветок принца - роза. Но эти розы не были похожи ни на какие другие в саду. Их лепестки были крупными и темно-красного цвета. Он не торопился выбирать самые красивые, чтобы сорвать их между пальцами, стараясь избегать шипов. О, каким чарующим был его сладкий аромат, когда он терся бархатистыми лепестками о свою кожу! Тэхен был настолько погружен в свои мечты наяву, что не заметил, что разыгрывает свое представление, держа руку наготове, чтобы сорвать розу, которая существовала только в его воображении. Только когда он почувствовал укол шипа в палец, он вернулся к реальности. Его глаза резко открылись, и он отдернул руку от нападавшего, на кончике его пальца выступила капелька крови. Он повертел рукой из стороны в сторону, на мгновение задумавшись о ране, прежде чем сунуть палец в рот и продолжить свой путь обратно во дворец. Он взбежал по ступенькам ко входу, и дверь распахнулась перед ним прежде, чем он достиг главного порога. Он знал, что швейцар, стоявший прямо внутри, наблюдал за ним через прорезь в массивном дереве. Тэхену было только интересно, через сколько времени после того, как он ушел, началась его слежка. –Как дела со стрельбой из лука, ваше высочество? Погода на редкость неприятная сегодня. –Великолепно. Все просто великолепно,–невозмутимо произнес Тэхен, снимая свой плащ и передавая его швейцару. –Очень хорошо, сэр. Мне велели сообщить вам, что королева распорядилась, чтобы ваш новый костюм доставили в вашу комнату. Она просила вас примерить его до завтрашнего утра. Швейцар отвернулся, чтобы положить свой плащ, и Тэхен закатил глаза. Он присел на корточки, чтобы расшнуровать ботинки, и стянул их прежде, чем его успели отчитать за то, что он оставил следы грязи на вечно отполированных полах его мачехи. Он кивнул в знак благодарности, когда швейцар забрал у него ботинки, и направился через вестибюль к чрезмерно претенциозной мраморной лестнице. Из гостиной дальше по коридору лился свет. Тэхен отметил нынешнее местонахождение своей мачехи, прежде чем подняться по лестнице, холод камня просачивался сквозь его носки. Когда он добрался до своей спальни, дверь уже была открыта. Предупреждение швейцара было излишним; Тэхен всегда оставлял дверь закрытой. Но, по крайней мере, он мог избежать тошнотворного беспокойства, связанного с вопросом, что его мачеха делала в его комнате. Тэхен закрыл дверь, выключив свет из коридора. Он едва мог разглядеть в темноте новое дополнение, сурово свисающее с его экрана для переодевания. Он стоял так, словно там, в углу, был другой принц, только и ждущий, чтобы занять его место. Он обдумал эту идею, нащупывая на комоде спичечный коробок. Второй принц мог бы избавить его от многих трудностей, связанных с тем, чтобы стать королем. Если бы кто-то другой писал речи, вел бухгалтерские книги и, самое главное, имел дело с его мачехой, Тэхен мог бы делать все, что ему заблагорассудится. Его пальцы нащупали спичку, и он чиркнул ею о шероховатый край коробки. Слабого свечения было достаточно, чтобы найти фитиль масляной лампы, и темнота в комнате исчезла вместе с его иллюзиями. Костюм Тэхена, снова превратившийся в безжизненную одежду, был не менее зловещим. Он провел рукой по золотой филиграни и представил себя одетым в темно-синюю ткань. Сидя на позолоченном троне, с короной, опущенной на его голову с черными кудрями, он был бы таким же жестким, как жесткая шерсть, из которой был сшит плащ. Тэхен ненавидел каждую примерку, которую он перенес, чтобы добиться этого конечного результата. Он всегда с трудом переносил встречи, на которых ему приходилось оставаться неподвижным; его тело умоляло извиваться всякий раз, когда он чувствовал себя взволнованным. И ни разу его не спросили его мнения о том, как он должен быть украшен к этому событию. Его мачеха взяла на себя весь контроль над церемонией его коронации, включая детали его наряда. Она сказала, что он выглядел "утонченно", когда вышел на финальную примерку в почти готовом костюме. Тэхен подумал, что "душный" - более подходящий термин. Но, по крайней мере, все эти булавочные уколы хоть к чему-то привели. Как раз в тот момент, когда Тэхен собирался снять плащ с вешалки, раздался стук в его дверь. Он почувствовал небольшое удовлетворение от того, что его прервали. Он мог бы еще немного повременить с надеванием пут. Тэхен открыл дверь, ожидая встретить сдержанный взгляд одного из многочисленных слуг своей мачехи, зовущего его вниз, в гостиную. Вместо этого у его ног стояла простая деревянная шкатулка. Поверх нарушителя лежал пустой конверт цвета слоновой кости. Это позволило ему еще на несколько мгновений полюбопытствовать, когда он внес сверток внутрь и положил его на свою кровать. Очевидным выбором было сначала вскрыть конверт. Он провел пальцами по гладкой бумаге, сломав восковую печать без опознавательных знаков. Он вытащил карточку цвета слоновой кости, как и конверт, и перевернул ее. Сердце Тэхена екнуло, когда он увидел, чьей рукой было написано письмо. Он видел это повсюду во дворце всю свою жизнь: на полях книг и в бухгалтерских книгах прошлых лет. Но он никогда не видел ее почерк таким неустойчивым, как будто она писала сообщение в спешке. "Моей розе, которая цветет даже в самую суровую зиму, Как бы я хотела быть там и собственноручно преподнести тебе этот подарок, поскольку когда-то он достался мне от моего собственного отца. Накануне твоей коронации я хотела бы дать тебе совет: твое сердце чисто. Ты встретишь многих, кто захочет воспользоваться твоей искренностью. Защити себя от тех, кто питает к тебе ложную преданность, но не держите свое сердце под такой охраной, чтобы оказаться изолированным от истинной любви. Помни, сын мой, моя любовь к тебе никогда не иссякнет. Мама". Он на мгновение прижал письмо к груди, позволяя ее словам проникнуть в его сердце. Затем он осторожно отложил его в сторону и сосредоточил свое внимание на подарке своей матери. Тэхен снял крышку коробки, чтобы показать ее содержимое. Внутри лежал короткий нож, обтянутый коричневой кожей. Его рукоять была обнажена, металл обвивала лоза шиповника. Он провел пальцем по черенку ножа. Затем он осторожно вынул его из ножен. Тэхен ахнул. Узор из виноградных лоз простирался по лезвию, выгравированные розы расцветали на его серебряной поверхности. Несмотря на небольшой размер, нож оставался неоспоримым символом авторитета. Нежные лепестки, танцующие на его поверхности, казались еще более хрупкими по сравнению с острым лезвием ножа. Он покрутил острие ножа на кончике пальца, угрожая вытянуть алую каплю, чтобы окрасить серебро. Подарок обладал всеми качествами короля, которыми Тэхен хотел обладать: ранимым и милым, но также благоразумным и хитрым. Потребовались бы ловкие руки, чтобы обращаться с этим клинком с тем почтением, которого он требовал. При первой же возможности Тэхен найдет кого-нибудь, кто мог бы научить его правильно обращаться с таким оружием. До тех пор он убрал нож обратно в чехол и прикрепил ножны к поясу. Теперь Тэхен был бы вооружен своим собственным шипом. Убирая коробку и письмо, Тэхен задался новым вопросом: кому его мать доверила этот подарок на все эти годы? Не то чтобы Тэхен никогда не доверял никому из дворцового персонала, но он не чувствовал себя в безопасности, раскрывая кому-либо свои личные дела, чтобы они не были преданы просто короне, а не ему напрямую. Он боялся услышать, как мысли, которыми он делился по секрету, вернутся к нему на языке его мачехи. Но осознание того, что во дворце все еще оставался кто-то, кому доверяла его собственная мать, наполнило его сердце новой надеждой. Наличие наперсницы рядом с ним как с королем сделало бы его новое положение менее болезненным. И, возможно, Тэхен смог бы узнать больше о женщине, которую забрала у него болезнь еще до того, как он смог заговорить. Он решил, что сейчас самое подходящее время найти этого таинственного курьера, пока он не взошел на трон, и прислушаться к предупреждению матери стало еще труднее. Тихо закрыв за собой дверь, Тэхен спустился вниз. В гостиной все еще горел свет, и он внезапно почувствовал благодарность за отвращение своей мачехи к грязным полам. Прокрасться мимо дверного проема в бесшумных носках было бы гораздо проще. –Крайне важно, чтобы все шло по плану,- донесся ее приглушенный голос из-за приоткрытой двери. Тэхен закатил глаза от того, как она разговаривала со своим персоналом. Они были более чем способны выполнить свои обязанности вовремя к коронации. На самом деле, большая часть приготовлений уже была завершена. –Конечно, моя королева. Он ничего не заподозрит, - прозвучал второй, более грубый голос. Тэхен остановился как вкопанный. Прежде чем передумать, он подкрался к двери и заглянул в щель. Силуэт его мачехи вырисовывался у камина, но вторая фигура была неразличима в тусклом свете. –Этот мальчик достаточно долго стоял у меня на пути. Как только вы покончите с ним, они, наконец, будут считать меня законным монархом. Больше никакой чепухи о регенте. Вторая фигура повернулась, хватаясь за что-то у себя на поясе. Блеснув серебром, меч озарился светом костра. Тэхен, спотыкаясь, отступил от двери. В своем состоянии недоверия он не был уверен, куда обратиться. Продолжал ли он поиски своего верного союзника? Или он вернулся в свою комнату, как будто никогда и не подозревал о заговоре своей мачехи? Но ни один из вариантов не спас бы Тэхена от его неминуемой участи. Вместо этого он принял решение за долю секунды и целеустремленно направился в фойе. –Ой! Еще раз здравствуйте, ваше высочество. Я как раз собирался уйти на этот вечер. Я могу вам чем-нибудь помочь? –Действительно, есть. Принесите, пожалуйста, мой плащ и сапоги – Тэхен ответил. Несмотря на бешено колотящееся сердце, он сохранял невозмутимый тон. Швейцар нахмурился, но подчинился. Когда он повернулся, чтобы выполнить его просьбу, Тэхен прерывисто вздохнул. Он оглянулся через плечо, из гостиной все еще лился свет. –Вы уверены, что вам следует покидать дворец в такой час, сэр? Погода не утихает с тех пор, как вы пришли. Он помог Тэхену надеть плащ и протянул ему ботинки. Он сунул ноги в кожаные ботинки, зашнуровав их так быстро, как только позволяли его дрожащие пальцы. –Мне нужно всего лишь ненадолго съездить в сады. Я репетировал свою речь раньше и, должно быть, оставил свои записи на одной из скамеек, - ответил Тэхен. Швейцар, должно быть, поверил в его выдумку, сказав только: –Пожалуйста, поторопитесь вернуться, сэр. Мне бы не хотелось, чтобы вы заболели до своей коронации. Тэхен отмахнулся от своего беспокойства. –Со мной все будет в порядке. И, пожалуйста, не продлевайте свои обязанности ради меня. Вы можете покинуть свой пост на ночь. Швейцар коротко кивнул ему и открыл дверь, в теплое фойе ворвался горьковатый воздух. Тэхен вышел в ночь, выбрав тропинку, которая вела его через сады. Несмотря на то, что принц освободил его от занимаемой должности, он знал, что швейцар все равно будет наблюдать. Он только надеялся, что того, что он исчезнет среди зелени, будет достаточно, чтобы отправить своего наблюдателя спать. Он нашел дорогу к воротам в задней части сада, теперь достаточно удаленным от дворца, чтобы оставаться незамеченным, и проскользнул сквозь железные прутья. Несмотря на опасность, в которой он находился, Тэхен молча наслаждался этим новым опытом. По просьбе его мачехи принцу никогда не разрешалось покидать территорию дворца. Теперь этот приказ казался немного более обдуманным. Неужели она планировала его гибель все это время? Он был всего лишь мальчиком, когда отец бросил его, чтобы присоединиться к матери, пообещав, что однажды Тэхен сам станет королем. До тех пор его мачеха будет выступать в качестве королевы-регентши и выполнять все королевские обязанности от имени принца. Оглядываясь назад на свое детство, Тэхен удивлялся, как он вообще мог упустить признаки того, что его мачеха хотела заполучить трон для себя. Она стала другим человеком, как только получила власть, которую давал титул, и, казалось, наслаждалась тем, как крепко держит бразды правления королевством. Держа Тэхена вне поля зрения до тех пор, пока от него не избавятся, у людей никогда не будет возможности упустить истинного наследника престола. Не имея никакого плана, куда идти, Тэхен заблудился в лесу. Он надеялся, что в конце концов наткнется на деревню или хотя бы на какой-нибудь признаки жизни предпочтительно человеческой, он понятия не имел, где находится. Он продолжал путешествовать в одном, как он надеялся, направлении. Это, подумал он, дало бы ему наилучший шанс найти убежище. С течением времени ветер, казалось, становился все более возбужденным, трепал его волосы и посылал холодок по спине. Тэхен тщетно пытался закутаться в свой плащ, но после того, как он зацепился за шиповник и ветви, это мало помогло ему согреться. Пальцы его ног в ботинках замерзли и болели. Его одежда насквозь промокла от снега и была покрыта грязью. В какую бы сторону он ни поворачивал, его встречали одни и те же безымянные деревья. Их неуклюжие руки тянулись к нему с безликих торсов. К тому времени, как солнце поднялось над горизонтом, Тэхен почувствовал, что готов отдаться лесу. Он рассудил, что свернуться калачиком в снежном сугробе и позволить стихии взять себя в руки предпочтительная альтернатива клинку охотника. Когда в поле его зрения появился маленький коттедж, он подумал, что, должно быть, видит сон. Возможно, он уже упал без сознания в снег, и его разум сыграл с ним злую шутку, чтобы заставить его проснуться. Но по мере того, как сооружение становилось все больше, Тэхен понял, что это не было галлюцинацией. Он поспешил к каменному навесу и заглянул в переднее окно. То, что казалось жилым помещением, было погружено во тьму, единственным источником света было стекло, к которому Тэхен в данный момент прижимался носом. Тени тянулись от него в сторону тесной кухни в задней части комнаты. Решив, что дома никого нет, Тэхен попробовал открыть входную дверь. Ручка легко повернулась в его руке, открывая ему вход в это крошечное убежище. ‐Привет? - отважился он, переступая порог. Отсутствие ответа подтвердило его подозрения. Он присел на корточки, чтобы расшнуровать ботинки, решив, что тащить грязь в жилище своего спасителя было бы невежливо. –Итак, где они хранят спички? - поинтересовался он вслух, бредя босиком дальше в глубь коттеджа. Найдя коробку, аккуратно спрятанную в кухонном ящике, Тэхен зажег ближайшую лампу и оценил пространство. Кухня оказалась больше, чем он предполагал ранее, некоторые столешницы были скрыты под лестницей в углу. Между ним и зоной отдыха у окна стоял простой деревянный обеденный стол, под которым стоял только один стул. На столе стояла единственная сервировка, ложка и вилка лежали по разные стороны глиняной миски. При ближайшем рассмотрении Тэхен обнаружил случайные капельки воды по краю стакана, как будто его только что вымыли и вернули на место. - Как странно... - промолвил он, направляясь к камину на противоположной стене. Он опустился перед ним на колени и стал рассматривать набор железных инструментов, свисающих с подставки. Он никогда раньше не разводил огонь самостоятельно, но бесчисленное количество раз наблюдал, как это делают слуги. Тэхен выбрал большое полено из ближайшей стопки и положил его в камин. Он чиркнул спичкой и подложил ее под полено, но она догорела прежде, чем огонь успел разгореться. Он нахмурился. –Это неправильно. Он вспомнил, как слуги во дворце подкладывали палочки поменьше к палочкам побольше, прежде чем разжечь огонь, но где их хранят? Тэхен искал, пока не заметил металлическую коробку на каминной полке. Конечно же, он нашел множество вариантов растопки. Он не был уверен, что выбрать: скручивающиеся спиралью древесные стружки или более длинные веточки, поэтому разложил обе формы вокруг бревна и зажег еще одну спичку. На этот раз огонь взял. Он с облегчением присел на корточки. Теперь, освещенный огнем, Тэхен мог видеть, насколько грязной на самом деле была его одежда. Он взглянул на лестницу, которая, как он предположил, вела в спальню. Будет ли невежливо одолжить свежий комплект одежды? –Уверен, что они не будут возражать, - сказал Тэхен вслух. В конце концов, разве не хуже было бы запачкать их дом грязью? Он направился к лестнице, остановившись, чтобы оценить свой внешний вид в маленьком зеркале, висящем у ее подножия. Он с трудом узнавал себя. Его волосы прилипли ко лбу, а по перепачканным грязью щекам текли слезы. –Может быть, ванна тоже не помешает. Коттедж вежливо выслушали размышления Тэхена, но не давал ему никакого совета. Он мог только надеяться, что его владелец был так же терпим к гостям, как и он сам.🥀
–Спасибо тебе за твою жертву, - пробормотал Чонгук. Он нежно провел рукой в перчатке по шершавой коже своей жертвы. Встав с корточек, он подобрал лежавший рядом топор, затем занес лезвие из тусклой стали над головой. Она упала с ровным стуком, расколов твердое туловище надвое. Он раздвинул секции, чтобы осмотреть его центр. Чонгук выбрал именно это дерево из множества потенциальных альтернатив, тщательно взвесив его размер, плотность древесины и местоположение в лесу, прежде чем принять свое решение. Когда он обвел концентрические круги в сердцевине дерева, он остался доволен своим решением. Сахарный клен всегда был одним из любимых материалов Чонгука. Он был очарован тем, как его почти белая заболонь контрастировала с темно-красной сердцевиной. Аккуратно расколотое дерево лежало у его ног, и было легко представить, какие куски он будет вырезать из него по длине. Он обдумывал свои заказы на неделю, обматывая цепью одно из бревен. Просьбы были просты: новая кожура для городского пекаря, набор мисок для женщины, жившей над книжным магазином, и обновленная вывеска для таверны, которая, казалось, каждые две недели переходила к новому владельцу. Чонгук прикрепил отрезок цепи к лебедке на вершине своего пулка и собрал второй комплект цепей, чтобы они служили якорем, обернув его вокруг толстого ствола ближайшего дерева. Может быть, если бы он был достаточно умен со своими вырезами, у него осталось бы дерево для работы над одной из его собственных резных фигур. Он не часто позволял себе подобные поблажки, желая по возможности экономить ресурсы. Но какие бы запасные пиломатериалы не заканчивались, дрова, казалось, всегда возвращались на верстак Чонгука, стремясь преобразиться под его рукой. Закрепив лебедку, он нажал на рычаг и втащил бревно на свой поддон. Он сам смастерил сани после того, как устал вручную таскать бревна обратно в мастерскую. Наличие средств для перевозки груза означало меньше поездок в лес и больше часов на работу над своим ремеслом. И то, и другое очень удовлетворило Чонгука. Каждый его день был структурирован так, как ему нравилось, и наличие дополнительного времени означало, что он мог больше вписываться в свой график. Например, наблюдать за лесной фауной. Только сегодня он нашел время полюбоваться маленьким серым кроликом, жующим опавшие сосновые иголки. Он не мог удержаться от того, чтобы не скопировать движение носа пушистого существа, когда он обнюхивал основание дерева. Наблюдение за процветанием дикой природы напомнило Чонгуку о том, почему его тщательная работа была так важна. Потратив все свое время на выбор деревьев для рубки, он мог бы обеспечить здоровье всего леса, как растений, так и животных. Несмотря на то, что многие верили, лучше всего было оставить в покое самые крепкие деревья. Приходила весна, они роняли свои семена и помогали омолодить лес такими же здоровыми деревьями. Через несколько сезонов это привело к тому, что лес стал менее восприимчив к заражению или гниению. Но достижение этого идеала не обошлось без затрат. Независимо от того, насколько искуссным резчиком по дереву был Чонгук, мастер был хорош настолько, насколько хороши его материалы. И из-за того, что он решил отказаться от древесины высочайшего качества ради леса, его работа редко была свободна от недостатков. Но это была жертва, на которую он был готов пойти. В конце концов, качество его работы не имело бы большого значения, если бы больше не было леса, с которого можно было бы собирать урожай. Чонгук погрузил второе бревно еще быстрее, чем первое, снова обмотав толстую цепь по ширине и плотно закрепив ее лебедкой рядом со второй половиной. Свернув свою цепь и собрав с лесной подстилки несколько веток поменьше, чтобы пополнить запас хвороста, Чонгук прицепил пулк к поясу и начал медленный путь обратно к своему коттеджу. Когда он возвращался домой, лесные создания приступили к своим ночным обязанностям. Белки забились в свои дупла, а олени свернулись калачиком в кустарнике. Пара далеких сов кричали друг с другом через лес, подтверждая свою связь ответным уханьем. Даже сами деревья, казалось, желали друг другу спокойной ночи, расслабляя свои покрытые снегом ветви. В конце концов, Чонгук наткнулся на знакомое поваленное бревно, что означало, что он тоже скоро сможет начать свой собственный ночной распорядок. Переехав в свой коттедж, он быстро понял, что, подобно самым сильным деревьям, самые слабые играют важную роль в поддержании равновесия в системе. Дятлы выдалбливают в корягах норы, в которых они и другие существа могли бы жить. И как только эти коряги упали, бревна стали пристанищем для лягушек и грибов. Весной Чонгук снова услышит их утешительное кваканье, но сейчас они впадали в спячку, надежно укрывшись от суровой зимней погоды. Помимо знаний, которые он получил о лесу, любимой частью жизни Чонгука среди дикой природы была свобода, которую она ему предлагала. Изолированный от общества, он мог быть самим собой, не подвергаясь осуждению посторонних глаз. Никто не называл его "странным", когда он отдавал предпочтение животным перед другими людьми. Он мог бы провести весь день, подражая лесным кроликам, если бы захотел! Чонгук взглянул на солнце, стоявшее в небе намного ниже, чем обычно. Возможно, он провел сегодня слишком много времени, восхищаясь этим кроликом… Он ускорил шаг, стремясь поскорее вернуться домой к книге, которую купил, когда в последний раз доставлял в город. Он как раз добрался до той части, где служанка узнала истинную личность своего любовника, когда глаза выдали его, и он заснул на диване. Чонгук солгал бы, если бы сказал, что во сне ему не снился принц служанки. С таким царственным лицом и очаровательным характером неудивительно, что она влюбилась в него с первого взгляда. Но Чонгук никогда не был бы таким тупым, как она. Если бы в его жизни появился принц, он смог бы сразу определить его статус. Когда он приблизился к своему коттеджу, толстый слой снега на лесной подстилке начал редеть, превращаясь в хорошо протоптанную тропинку, по которой Чонгук каждый день ходил в лес. Он едва мог разглядеть свой дом, проглядывающий сквозь деревья, золотистый свет, льющийся из его переднего окна. Чонгук замер. Конечно, он не оставил гореть лампу, когда уходил тем утром. Он подошел ближе и увидел тонкую струйку дыма, поднимающуюся из трубы. Он знал, что никогда бы не оставил огонь без присмотра. Кто-то еще должен был быть в его доме. Должно быть, они вломились в дом и в этот самый момент рылись в его вещах! Но зачем вору разводить огонь и зажигать все лампы? Это было бы не очень скрытно. В любом случае, это дало Чонгуку преимущество. Он знал о присутствии этого нарушителя раньше, чем они узнали о нем. Вместо того, чтобы идти своим обычным путем к входной двери, Чонгук обогнул линию деревьев с задней стороны дома. На этой стороне дома не было окон, что позволяло ему оставаться незамеченным, когда он отцеплял свою шкуру и спрятал её за своей мастерской. Он прокрался вдоль стены своего коттеджа и прижался спиной к двери. Он хотел заглянуть в окно, чтобы мельком увидеть незваного гостя, но это было бы слишком рискованно. Что, если они увидели его и его прикрытие раскрылось? Итак, он одной рукой вытащил из-за пояса кинжал, а другую положил на дверную ручку. С последним выдохом он приоткрыл дверь и проскользнул в щель. Но то, что Чонгук обнаружил внутри, было совсем не похоже на то, что он ожидал. Кто-то — мальчик - развалился на диване, закинув ноги на один подлокотник и положив голову на другой. Он оторвал взгляд от книги, которую читал, и бесстрастно встретил озадаченный взгляд Чонгука. –А я все гадал, когда ты появишься, - сказал он. Чонгук был застигнут врасплох. Был ли это его апатичный тон или глубокий голос, которым были произнесены эти слова? Мальчик снова уткнулся взглядом в свою книгу, и Чонгук воспользовался возможностью рассмотреть незнакомца. Его кожа была гладкой и мягкой, темные кудри ложились на лоб. Если он и был каким-то бандитом, то уж точно не похож на него. Чонгук запнулся со своим кинжалом. –Что ты делаешь в моей... подожди, это моя одежда?? При ближайшем рассмотрении Чонгук понял, что этот мальчик присвоил себе не только его диван, но и его гардероб. Казалось, что он заправил одну из своих ночных рубашек в единственную пару строгих брюк. Любопытный выбор, но, тем не менее, подходящий. –Я не думал, что ты захочешь, чтобы грязь, которую я принёс с собой капала по всей твоей гостиной, - просто ответил он. Чонгук был сбит с толку дерзостью мальчишки. Что творилось в голове этого незнакомца, если он думал, что может просто войти в чей-то дом и вести себя так, как будто он там живёт? - Ты же знаешь, что это пижама. – Чонгук не смог удержаться, чтобы не указать на это. Мальчик посмотрел на свою блузку и пожал плечами. –Я думаю, у меня это неплохо получается, а ты? Чонгук прогнал голос в своей голове, говоривший ему согласиться. Он подошел и встал над таинственным мальчиком, заставляя его посмотреть на себя снизу вверх. –Что ты делаешь в моем доме? - он попробовал еще раз. Мальчик медленно сел, положив книгу рядом с собой на подушку. Когда он поднял глаза на Чонгука, его лицо было искажено горем. Слезы навернулись на его ярко-голубые глаза, и Чонгук внезапно почувствовал, как его сердце разрывается от боли. -Моя бабушка! Я должен был поехать погостить к ней в коттедж, но когда я добрался туда, ее уже съел волк! Он издал сдавленный всхлип и вцепился в рубашку Чонгука спереди, оставляя на ткани пятна от слез. Чонгук погладил свои черные кудри, не зная, как реагировать на внезапную смену настроения. –Мне... мне жаль это слышать. Вы двое были близки? Мальчик снова посмотрел в глаза Чонгуку, его нижняя губа слегка надулась. –У меня даже не было возможности встретиться с ней! И теперь я никогда этого не сделаю... Он вздохнул и с тоской посмотрел в окно, оплакивая отношения, которых никогда не было. Чонгук покачал головой, в очередной раз в полном недоумении глядя на стоящего перед ним мальчика. Он позволил своему взгляду задержаться на нем и обнаружил, что очарован чертами его лица. Крошечные капельки прилипли к его длинным ресницам, подчеркивая пронзительный взгляд. Он наблюдал, как одинокая слеза скатилась по его нежной щеке и скатилась по острой челюсти, прежде чем скатиться с подбородка. Этот мальчик был гораздо красивее тех парней, которых он знал по деревне. Кем он был? Он отвел взгляд, не желая, чтобы его застукали за разглядыванием, и попытался найти что-нибудь еще, достаточно привлекательное, чтобы привлечь его внимание. Его взгляд остановился на книге, которую мальчик читал, когда вошел Чонгук, но, прочитав название, переглянулся. Сказки минувших времен, любимая книга Чонгука со сказками на ночь в детстве. Он усмехнулся собственной забывчивости и снова посмотрел на стоявшего перед ним рассказчика. - По крайней мере, назови мне свое имя, или ты думаешь, что тебе больше подходит "Красная крошка"? Глаза мальчика расширились, когда он понял, что его уловка была разоблачена. Он резко встал с дивана, так что их глаза оказались на одном уровне. Чонгук отшатнулся от их внезапной близости. –Ладно, послушай. Меня... выгнала моя мачеха, и мне нужно где-то остановиться всего на несколько дней. Тогда я уйду из твоей жизни навсегда. Я клянусь в этом. - Он повернул свои ладони к Чонгуку в знак искренности. Ему показалось, что он заметил проблеск страха в глазах мальчика, но он исчез так же быстро, как и появился. – А меня зовут Тэхен. Чонгук оглядел Тэхена с ног до головы, его взгляд остановился на ножнах, прикрепленных к его поясу. Хотя ему и не нравилась идея позволить незнакомцу остаться в его доме, он, конечно же, не собирался позволять вооруженному незнакомцу такую роскошь. Он протянул руку. –Твой нож. –Ч-что? - Тэхен запнулся, его рука инстинктивно потянулась к бедру. –Ты хочешь остаться? Отдай оружие. Тэхен вздохнул, отстегивая ножны и вкладывая их в протянутую руку Чонгука. – Просто... будь осторожнее с этим. Хорошо? –Я хорошо владею клинком, но спасибо за заботу. Чонгук положил нож в карман, прежде чем сесть на диван и снять ботинки. Он поморщился, увидев мокрую грязь на их подошвах. Позже ему придется убирать всю грязь, которую он выследил. Тэхен завис рядом с ним, неуверенный, можно ли ему присоединиться к Чонгуку на диване. Чтобы избавить его от необходимости принимать решение, Чонгук снова встал. –Кстати, я Чонгук, - заявил он, возвращаясь к двери. Он был удивлен, увидев ботинки Тэхена на обычном месте Чонгука. По крайней мере, у него хватило манер снять обувь, прежде чем вторгнуться в свой дом. Он поставил свою пару рядом с их новым компаньоном. –О, я знаю. Я видел твое имя, написанное в одном из твоих дневников, - ответил Тэхен. –Ты нашел мои дневники? - Чонгук почувствовал, как у него потеплело в ушах при мысли о том, что Тэхен читает его личные мысли. –Не волнуйся. Я почти ничего не читал. Твой почерк немного трудновато расшифровать. Чонгук вздохнул с облегчением, желая, чтобы его лицо остыло. –Что ж, я думаю, на сегодня хватит. Я иду спать. - Чонгук направился к лестнице в другом конце комнаты. Его желудок напомнил о своем голоде, когда он проходил мимо кухни, и протестующе заурчал. Но он мог бы вытерпеть одну ночь голодных мук, если бы это означало, что он сможет избежать самодовольного поведения мальчика. Тэхен повернулся, чтобы последовать за ним, и Чонгук протянул руку. –Ты можешь остаться здесь, внизу. –Здесь, внизу? Ты ожидаешь, что я буду спать на диване? –Тебе повезло, что я вообще разрешаю тебе остаться здесь. Тэхен нахмурился. –Могу я хотя бы что-нибудь съесть? Я ничего не ел со вчерашнего дня. Чонгук осмотрел свою кухню, его взгляд остановился на корзинке с фруктами на стойке. Он положил в карман клементину для себя и выбрал блестящее красное яблоко для Тэхена, бросив его ему, даже не взглянув. –Наслаждайся. Тэхен ловко поймал свой ужин, заработав приподнятую бровь от Чонгука. Хорошо, что он взял свой нож возможно, мальчик все-таки не совсем беспомощен. Он оставил Тэхена наедине со своим яблоком и поднялся по лестнице в свою узкую спальню, пригнув голову под выступающей балкой на потолке. Очередная волна смущения накатила на него, когда он открыл свой гардероб. Мысли о том, что Тэхен просматривал его одежду, было достаточно, но знать, что она на нем, было почти невыносимо. Чонгук выбросил этот образ из головы и оделся перед сном, размышляя о своей забытой вечерней рутине. Он утешал себя мыслью, что это непредвиденное вторжение не будет длиться вечно. Это займет всего несколько дней. Тогда он снова сможет наслаждаться своим одиночеством.