Безмятежный океан в лучах ясного солнца

Это до жути знакомые воспоминания так и сидели в ней разрастаясь как мох на камне, коррозия на стали. — Ты… ты мне нравишься — Немного погодя, Тэмми отвлеклась от разглядывания себя в карманное зеркало. Из-за напряжения, ноги Бакли не могли сидеть смирно поэтому и тряслись под столом. Заусенцы и кожа вокруг ногтей пальцев были жестоко оторваны что давало им ужасный вид. Она смотрела на неё с полной искренностью в глазах, с полной серьезностью своих сказанных слов. — Робин, это странно. Не говори мне это так с таким лицом - стервозно отрезала Томпсон перед тем как возмущенно встать, выйти и захлопнуть дверью класса оставив Бакли одну. Во всех смыслах одну. Одну, обреченную людьми которых она считала друзьями. Одну, наедине со своими высказанными, никому ненужными чувствами которыми она так сильно дорожила. Когда в класс зашла техничка, Робин резко встала, подхватила бордовый рюкзак и побежала в туалет, чтобы просидеть там ещё полчаса чтоб успокоится и подавить в себе громкие всхлипы. На этот раз в уборную кто-то зашёл. На мгновение она подумала что это могла быть Тэмми. Но услышав противный звук на распашку открывшейся двери она передумала. Ещё противнее стало когда был услышан голос Мэри. Это всё уже было не важно, она уже не помнит как прошёл оставшийся день. Придя домой она обвела этот день в календаре красным карандашом. Робин была абсолютно уверена что так будет. Тем же карандашом она начеркала: “Сидеть с запертыми в себе чувствами больнее, чем с высказанными”. В голове всё выраженнее и выраженнее нарастало чувство вины за свои чувства. Она добавила: “Прости. Пожалуйста” — …извини пожалуйста, извини - с уже заметными всхлипами сказала Робин направляясь к выходу. Её разгорячившуюся от стыда кисть руки удержала чужая теплая и нежная рука, что заставило её обернутся. Светло-голубые глаза так и сияли в проблеске солнечного света. В них явно было написано что-то серьезное, что-то сожалеющее и это явно было искренне. Робин ненадолго отключившись, попросту тонула в них. В сердце Вики что-то не просто защемило, его будто переехало и вдобавок испепелило, что даже мокрого места не осталось. Видя эти слёзы, явно пролитые не в первый раз так и заставляли её обнять их обладателя. Она крепко сжала её в объятиях, что заставило брови другой изогнуться и дернутся. По Бакли прошлись мурашки и появился какой-то трепет во всём теле. Вики это было нужно, но не сильнее чем это было нужно Робин. Она сглотнула и посмотрела на то как главный ей казалось бы, непостижимый любовный интерес сжимает её с таким, как в последний раз чувством. Бакли это хоть и смущает, но распирает до малейшего возможного кусочка её запертого сердца. Её чуть онемевшие от неожиданности пальцы дотронулись нежно голубого заднего рюша блузки. “Если это всё-таки и сон, он однозначно мой любимый” подумала Бакли зарывшись в соседнее плечо. В эту секунду в нос ударил пленяющий и романтический аромат вишнёвого парфюма. “Вот бы это продлилось как можно больше”. — Не извиняйся - никак не ослабив хватку сказала Вики. Всё чего она хотела сейчас, это чтоб дорогой ей человек в её руках перестал подавать признаки тревоги и наконец перестал неровно дышать. Когда это всё же произошло, она отстранилась и посмотрела на неё. На лице остался еле заметный серебристый след от солёных слёз который был поспешно стёрт тёмно-зелёным рукавом длинной рубашки Бакли. — Это я должна извиняться - Рыжая отвела глаза в сторону — Извини пожалуйста. Просто я слишком любопытная. Я не должна была это читать. Когда глаза Вики вновь встретились с глазами Робин, она поняла что это и есть то, что та так долго искала. Её щёки вдруг начали отдавать тепло. — Но… это очень красиво. Я даже не могу это описать. Это было написано красивее большинства любовных стихов которые я читала за всю свою жизнь - со сказанным, теперь и по Бакли прошёлся румянец — То как ты описывала свои чувства, так волнительно и душевно, что я почти заплакала… то есть не почти, а правда заплакала - она улыбнулась. Пока она тараторила все положительные суждения о них, Робин потонула в комплиментах, но стояла и внимательно всё слушала. —… и вот так вот. Ой, я наверное тебя от работы отвлекаю - она замешкалась. — Нет-нет, это важнее. Как только Бакли поняла что она второпях сказала, она добавила — То есть, не то чтобы у нас было много клиентов. Мне… очень приятно выслушивать тебя хаха. Ну то есть не то чтобы… - Робин старательно пыталась скрыть свою улыбку, но тщетно. При виде этой улыбки Вики непроизвольно улыбнулась в ответ. Робин начала немного нервничать, ведь Вики ни сказала ни слова насчет работ посвящённых ей самой. — Ты прочитала всё? — Ну… три страницы… четыре - с трудом сказала Вики — Я не могла позволить себе больше. — Ох, ясно Вроде как камень с души, но что-то стало как-то печально, что с этим пришла и пелена неловкой тишины. — Я-я разрешаю тебе почитать ещё. Мне нравится твоя критика - наконец сказала Робин протягивая тетрадь. — Только на этот раз я буду рядом. Вики вскинула брови. — Точно? — Да, только в подсобке. Стиву не обязательно знать мои секреты. У тебя нет дел сегодня? Солнечные зайчики никак не могли наиграться с покрытым румянцем веснушками Робин. “Знала бы как она мило и задорно выглядит сейчас” подумала Вики пустивши смешок и взявши тетрадь. Не сказать что в этой кладовой было тепло, но этого хватит для уюта. В углу стоял припертый к стене журнальный столик на котором были разложены игральные карты; на одной стороне стола их лежала куча, из чего следовало что кто-то проиграл с большим отрывом. Они со Стивом иногда в них рубились и никто из них не выигрывал больше двух раз подряд. Однажды Стив так сильно хлопнул по столу, что рядом лежащая баночка колы со звоном упала на пол намочивши семёрку бубен и девятку пики. На сей раз намок туз черви и сторона большого пальца Бакли, протиравшего бледную скулу Вики. — Знаешь… - шмыгнула Вики. Я так признательна тебе Робин. Я правда не ожидала - Даже не зная этого, в глубине души она так надеялась услышать что-нибудь такое про себя. По руке Бакли будто прошёлся ток когда она коснулась такую неожиданно горячую щеку собеседницы. Для неё это было что-то вроде сигнала перед большим действием, чем оно и стало. — Ты мне нравишься - внезапно выпалила Робин. Она так долго держала эти слова взаперти, как голодных собак на цепи. В её подсознании они были для неё чем-то непонятым, разрушающим, заветным и второпях запертым. Наконец то загорелся забытый и такой долгожданный огонёк надежды в её сломанном нутру. Неужели это и есть то, что делает её счастливее всех в мире, то что она когда-то давно забыла, то что является и всегда являлось, как лучшее воспоминание из будущего. Возможно склад слов не тот который бы она хотела сказать, но это заставило её душу вспотеть. — Ты мне тоже Роб. Ты тоже мне нравишься - сказала Вики вытирая влажную от недавних слез щеку. Но мне всё-же кажется ты имела ввиду “Я тебя люблю”. Уголки губ Робин начали дрожать. Это именно то что она хотела услышать, она так долго ждала этого ответа от Тэмми в тот день когда её внутреннее я пошатнулось услышав колкий, и как гниль разъедающий ответ. С тех пор её сердце искало чего-то такого, как последние слова Вики, исключительного. — Скажи это еще раз — Что сказать? — Я… тебя люблю? - с отрывом сказала Бакли, поняв что это именно те слова которые подходили сюда больше всего. Вики начала смеяться. Этот смех звенел в ушах Бакли ещё долго. Он отразился, запомнился во всех уголках её головы и стал чем-то родным. В этот раз Робин не чувствовала никаких неловкостей и других ненужных чувств помимо искреннего счастья. “Неужели это случилось” подумала она об этом сразу же забыв, что именно она имела ввиду. Теперь она смело растянулась в улыбке озаряя ей всё на свете. — Хорошо Робин, я тоже тебя люблю. Вики это сильно раззадорило, она была слишком счастлива для того чтоб не смеяться. Вопросительный и молящий взгляд собеседницы, её искры рвущиеся с глаз так и вызывало внутреннее упоение. Да, в тот самый час они обе хотели чтоб этот момент продлился чуть дольше. Это была конечная, они нашли чего так долго искали и так сильно желали, даже не подозревая о самой идее желания. Оно было настолько светлым и душевым, что оно и вправду продолжилось. Этот смех, веснушки, руки, кольца, губы, тетрадь, вишня; это всё приобрело свои окрасы и определенный смысл в их изрядно цветущих и таких по своему безупречных умах.