Сказание о плачущей иве и потерянном яшмовом сердце

Если вас демонстративно не замечают, значит, вами всерьёз интересуются (с) Генри Дэвид Торо Tamam Tamam — Summer Cem       Лан остановился в дверях, запоздало припомнил, что не пригладил волосы, и наверняка они в беспорядке. Но уже было поздно, Вэнь Юншэн со скукой смотрел прямо на растрепанные пряди. Ноздри у Императора чуть заметно дрогнули, втягивая воздух, Венценосный поднялся с места.       «До чего ты… до чего же ты ушлый!» — пронеслось в раздраженном мозгу лекаря.       — Приветствую Его Императорское…       — Докладывай, — сказал Хуаншан, махнул подобранным веером.       — Состояние наложницы Нин улучшается.       — Так скоро? — расслабленно заметил Юншэн. — Лекарь Ши настолько талантлив.       Золотистый взгляд встретился с упрямым темно-серым.       — Однако… — помолчав, Лан опустил ресницы. — Считаю необходимым перевести наложницу Нин в место тише, спокойнее, чтобы восстановительный период шел качественнее и быстрее.       Он ожидал многого, предполагал любую реакцию, но не рассчитал…       — Если лекарь Ши так решил, значит, это и в самом деле необходимо, — зазвучал мягкий, глубокий голос Императора. — Это великолепная идея.       Целитель медленно поднял взгляд и едва поборол желание отпрянуть — Хуаншан, оказывается, подошел к нему, неслышно, незаметно, и вот в эту самую секунду замер в расстоянии полушага. Лицо Вэня при этом было свежо, чисто, спокойно.       — Ты выглядишь измученно, — так сказал Юншэн, двинулся еще ближе, правая рука Императора легла на левое плечо лекаря, а сам мужчина вдруг склонился с высоты своего роста и, подцепив растрепанную прядь волос Лана, медленно поднес ее к своему носу, тут же аккуратно выпустил из длинных пальцев. — Быть может, тебе отдохнуть? — Хуаншан повернул голову, и его красивое лицо, его колдовские глаза оказались катастрофически близко к лицу целителя.       У Лана кровь отлила от головы, он чуть отвернулся, поджал губы. Ему захотелось сглотнуть слюну, но по какой-то идиотской причине он не мог этого сделать, и теперь раздражающая влага копилась во рту, с каждой секундой ее становилось больше, что грозило либо позорно-громким сглатыванием, либо еще более унизительным кашлем.       Из ряда вон! Просто из ряда вон!!! Да что на него нашло?!       Кровь, заплутав в сосудах, прыгнула Лану в щеки, ошпарила лицо.       — Хах, Лан, ты же мне как брат родной… — понизив голос до вибрирующего, хрипловатого шепота, едва не в пылающее ухо мужчины выдохнул Юншэн. — Сердце дрожит от такого твоего вида, Лан-Лан.       Как специально, Император перешел на «личное» имя и повторял его, повторял, повторял.       Может, горячка уже началась? Может, он всё не так понимает? Чего так душно-то опять стало?! Да пускай!       Целитель Ши громко сглотнул. И Хуаншан тут же отстранился, со всем вниманием уставился в лицо лекаря.       — Рано поднялся сегодня, — максимально спокойно ответил Лан и приготовился провалиться сквозь землю, ибо голос его прозвучал чрезвычайно сипло.       — Кто?       Ши прикрыл глаза, облизнул сухие губы.       — Я.       — Гм. Ну, что же, — тут рука Императора окончательно крепко обняла мужчину за плечи, поперек, развернула, когда целитель распахнул глаза, они с Хуаншаном уже покидали императорские покои.       И так и пошли по коридору в неизвестном направлении, привлекая внимание стражей и евнухов.       — Куда мы…       — Лекарь Ши, будьте любезны, скажите своему Владыке, а почему вдруг от вас так несет дёгтем? — Юншэн, вальяжным, прогулочным шагом шествуя по коридору, обратно «скакнул» на официоз, очевидно, ввиду того, что их могли услышать.       — Это «вишневая мазь».       Врать, понятное дело, было, во-первых, бесполезно, во-вторых, опасно.       — Разве она не должна пахнуть вишней?       — Нет, государь.       — Эх, как я далек от целительства! Конечно же, вы правы.       Император свернул в один из коридоров, и до Лана начало доходить, куда они идут. Не к лицу верноподданному такое желать, но очень-очень возжелал лекарь Ши придушить Его Императорское Величество прямо тут.       — Вы недавно её изобрели? — поддерживал светскую беседу Хуаншан, по-отцовски приобнимая кипящего Лана.       Врать, понятное дело, было, во-первых, опасно, во-вторых, бесполезно.       — Я узнал рецепт у одного из своих больных.       Это, что называется, пиши пропало! Если Император узнает, насколько опытна наложница Нин в целительстве и во всем остальном, странна в поведении… одним словом, гибкий ум Хуаншана непременно зацепится за такой нетривиальный интеллект. И ничем его уже не оттащишь от красавицы. Ведь Юймин еще и неправдоподобно красива.       Ох, нельзя допускать подобные мысли, это великое преступление, но кто хозяин своим мыслям?       И, слава Небесам, шестеренки в голове у Лана завертелись с дикой скоростью, он вдруг припомнил, что евнухи говорили, будто «лекарь Лан» уже приходил в дом наложницы Нин еще до того, как он, Лан-то, посетил госпожу впервые. Такой экстравагантный поступок мог совершить только один человек.       Всё верно. Это угол.       Хотя… почему тогда он спрашивал о внешности наложницы? Проверял? Опять его загадки? Постойте… а откуда это глупое желание вывести Юймин из-под взгляда Вэнь Юншэна?!       — Какой полезный больной, — понимающе заговорил Император. — Может, обучим его целительству, что думаете, главный лекарь?       Дедушка, зачем ты его спас, ответь?       — Ваш дед, вечная ему память, был бы счастлив, — с серьезным лицом рассуждал Юншэн.       Лану истово захотелось скинуть со спины и плеч эту тяжелую руку, от которой жгло кожу даже через три слоя халатов.       — Его Величество что ни скажет, всё — правда, — выдавил из себя целитель.       — Именно так. 醒不来的梦 — 戴羽彤       Император остановился у дверей огромной лекарской галереи. Убрал свою руку, как бы подталкивая Ши к логичному шагу. Лан чуть поклонился Хуаншану, прошел вперед, открыл двери и сдвинулся в сторону.       — Прошу, господин…       Юншэн, в общем-то, приглашения и не ждал. Лана только обдало легким ветерком, как он остался в коридоре один. Почти беззвучно цокнув языком, целитель вошел вслед за Вэнем. Надежд уже не оставалось, однако, и правда, какой-то нечеловечий нюх Императора безошибочно привел того к строго определенному столу, где находилась готовая зеленая смесь. Хуаншан зацепил мазь указательным пальцем, нюхнул, поморщился, взглянул на мрачного лекаря.       — Объясняй, в чем смысл?       Да при всем желании Лан бы не смог в точности пояснить действие пока малознакомого состава!       — Местнораздражающее действие…       — Разве это не плохо? Ранам не нужен покой?       — Это улучшает течение крови.       — Совсем шало звучит. Ведь кровь нужно остановить. Хочу услышать об этом подробно.       — С током крови к ране притекают… — Ши едва не заскулил от безысходности, — полезные вещества. Полагаю, потому быстрее должно идти заживление?       Юншэн пристально смотрел в лицо лекаря.       — Ты у меня спрашиваешь?       — Мазь требует изучения.       — О каких «полезных веществах» ты говорил? Не ты ли разъяснял: дабы излечить человека, необходимо изгнать из организма злое влияние восьми ветров Неба? Чтобы воздействовать на внешнее проявление болезни, надлежит использовать иглы и прижигание, а для воздействия на внутреннее применять отвары и настои. Почему же с таким интересом ты обратился… — Вэнь потер меж пальцев зеленую мазь.       — Ваше Величество очень мудр, — произнес загнанный в очередной угол Лан.       Действительно, вскользь целитель рассказывал Хуаншану о сути вещей, однако именно что «вскользь». Того, о чем сейчас говорил Вэнь, в тех рассказах не было точно.       — Я начал предполагать, что пища и напитки растворяются в крови, и это питает человеческое тело через сосудистые каналы.       Юншэн поднял непереводимый взгляд к смущенному лицу лекаря. Потом посмотрел на свои испачканные пальцы, на ларец с лентами в бумаге, помолчал.       — Ну тогда ты прав. Это приведет к быстрому заживлению, если оживить ток крови в ране. Почему сомневаешься? Для меня это звучит примерно так же убедительно, как…       — Как что?       — Вы же мне всю жизнь рассказывали о том, что, если эмоции и мысли человека не упорядочены, тогда заболевание нельзя вылечить никакими усилиями. Коли желаниям и стремлениям нет предела, а внутри беспокойства и печали действуют, не прекращаясь, разрушается семя-цзин и дух-шэнь, иссякают питающие силы, уходят охранительные энергии. Так что я вполне могу поверить и в то, что куриный суп растворяется в крови и изгоняет таким образом хворь.       — Теперь, когда Ваше Величество проговорил это вслух, я окончательно разуверился. Куриный суп оказывает питательное действие на организм, активизируя выработку соков. Не больше.       — Странно, ведь я пытался вселить в тебя уверенность, подстегнуть, — Юншэн через плечо глянул на целителя. — Пробовал мазь еще на ком-то?       — Покуда не…       С протяжным певучим звоном Вэнь вынул из-за пояса кинжал, не успел целитель разозлиться или удивиться, закинул широкий рукав, резанул себе тыл левого предплечья.       — Обрабатывай.       — Да как так можно?! — все-таки взорвался лекарь. — Вы — Император! Ваше здоровье — бесценно!       — Так ведь я Сын Неба, нет разве? Небеса покровительствуют мне.       — А прежние императоры отчего погибали тогда?!       — Так ты же лекарь, ты мне и объясни, как их так угораздило? Переживали сильно? Мысли дурные выжить мешали?       — Ах! — спорить с Хуаншаном, когда он находился в таком настроении, было бесполезно, бессмысленно, рискованно, время убегало, кровь пропитывала широкие рукава императорского ханьфу.       Лан бросился с перевязочным материалом к Императору.       — Почему ткань лежит в отдельном сундуке и в бумаге?       — Так сохраняется чистота!       — Разве здесь грязно?       — Ткань прошла обработку кипятком…       — Зачем?       — Чтобы… чтобы убить… — тут целитель замялся, давя в себя истошный отчаянный вой.       — Убить кого?       — Маленьких животных, витающих в воздухе.       Повисло долгое-долгое молчание. Врачеватель даже не планировал встречаться с Императором взглядом.       Никогда уже, видимо.       — Лекарь Ши, может, вам вправду отдохнуть? Эти животные… они сейчас здесь? С нами?       — Это звучит глупо, но я пока буду обрабатывать ленты так.       — Опустим на время крохотных зверьков, докучающих вам. О лентах, с чего вдруг они именно такой ширины?       — Разве не удобно?       — Безусловно, но я имел в виду: почему именно сейчас взялась такая ширина лент?       Целитель Ши не хотел, но скрип его зубов Император Юншэн уловил, и лицо Вэня на короткий миг изменилось, пропустив если не выражение шока, то крайнего изумления — точно.       Тот же «больной»!       — Забудь, — лениво бросил Хуаншан, потеряв интерес к таким мелочам. — Я обдумал твои речи и полагаю, ты можешь доказать, что не потерял разум.       Лан уже даже не отвечал. За одну только невидимую живность его должны были отстранить от должности и передать на принудительное лечение его ж заместителю.       — Возьми две группы примерно одинаково раненых солдат, прибывающих с Юга… нет, три! — соображая на ходу, прикидывал Император. — Пока человек по пятьдесят. Одних прикажи лечить, как обычно, вторых — только «вишневой мазью», третьих — «вишневой мазью» и лентами из кипятка. Веди записи их состояния.       — В итоге мы получим знание, какие солдаты выздоравливают быстрее? — втянулся в лютый бред Хуаншана лекарь Ши, вскинул заблестевшие серебром глаза к глазам ярко-золотым.       — Верно. По крайней мере, разве не звучит это логично?       — Я благодарен Императору, что он дал мне возможность. Вы поверили мне?       — Разумеется, нет. Рассудок пока при мне. Но я и не предполагал в свои шестнадцать, что моим словом двадцатисемилетнего реки вспять начнут оборачиваться. Я не верю, Лан. Я проверю и, в случае успеха, заставлю найти человеческое объяснение. Я желаю, чтобы знания мои были ясны, как свет солнца и луны.       Повисло странное молчание. Ши Лан был в смятении, его обуревали разнонаправленные чувства: восхищение, гнев, обида, интерес, благодарность, страх. Вэнь был опасен, но и он же давал возможность оправдаться, а значит, и тьму ресурсов для этого. Знать бы, как, с чего начать…       — Затягивай ленту туже, — тихо проговорил Император, выдергивая лекаря из водоворота диких мыслей. — После тебя я иду к женщине.       Целитель Ши от этих слов, тона, которым они были произнесены, как-то весь напрягся, облизнув губы, дернул ленту на предплечье мужчины, будто не нарочно, чрезмерно больно и туго.       — М-м-м, — незаметно улыбнулся Вэнь, сверху вниз рассматривая склоненное лицо лекаря. — Лан… А, Лан? — голос Хуаншана стал вкрадчивее.       — Да, господин? — Ши поднял взгляд и увидел рядом-рядом с собой завораживающее лицо Императора. — Да-а?       Вэнь склонился еще ниже, будто хотел рассказать какую-то тайну.       — Лекарь Ши, поведайте мне… как они выглядят?       — К-кто… — целитель, закончив перевязку, убрал похолодевшие руки, спрятал за спиной, облизнулся опять.       — Зверюшки ваши.       Лан вспыхнул от пяток и до корней волос, вскинул разгневанно-затравленный взгляд к Юншэну. И увидел странное! Пожалуй, впервые губы Императора искренне дрогнули, чуть двинулся вверх правый их уголок, образуя внизу щеки маленькую ямочку.       Ни на небе, ни на земле не нашлось бы никого, кто мог бы объяснить, что так сильно подстегнуло лекаря, но он, кипя, рыкнул Императору очень дерзкую, ни на чем не основанную фразу:       — Я докажу Его Величеству, что они существуют!       И тут Вэнь отстранился, весь вид его стал довольным-довольным, как у сытого кота.       — Именно так.       С этими словами Хуаншан бодро хлопнул целителя по плечу и оставил того, обалделого, растерянного, запоздало осознавшего весь ужас ситуации, в одиночестве. Vampire(重生) — 孙英豪       Император же, примерно оценив по сонным рожам охранников, сколько сейчас времени, прибавил шаг. Ночной Совет должен был начаться, как догорят две небольшие свечи. Быстро миновав два коридора, на остатке последнего Хуаншан сбросил с плеч верхний халат, тяжелый черный шелк упал в следы стремительных ног. Через два шага с шелестом опустилось на пол второе одеяние, двери перед Юншэном отворились зависшими от такого-то зрелища стражами. Вэнь влетел в покои, в буквальном смысле оставшись в одних штанах и сапогах.       Девица, покорно сидевшая на постели, сложив руки на коленях, опустив голову, взгляда, как было принято, не поднимала, однако тело ее задрожало, не то от страха, не то от растерянности или восторга.       Юншэн со странным выражением в глазах подошел к постели, замер у самого лица наложницы. Левое предплечье побаливало, от раны шел ядовитый аромат дёгтя, неиллюзорно грозило опоздание на встречу с чиновниками. Император глубоко вздохнул, откинул волосы с лица раненой рукой, дёготь оказался еще ближе, и тут лицо Хуаншана чуть изменилось, он вдруг прикрыл веки, втянул воздух полной грудью. Губы мужчины расплылись в сладкой улыбке.       Он протянул левую руку к полумертвой наложнице, взял ее ладонь, нежно, но настойчиво прижал к своему паху.       — Ладошку сразу сюда кладем.       Даже сильно склоненное лицо девушки вспыхнуло жутковато-красным, узкие глаза распахнулись от ужаса. Две ладони грубым нажимом двинулись вверх и вниз-вниз-вниз. Сверху послышался тихий, глубокий стон, наложница не удержалась, инстинктивно подняла взгляд и обомлела от красоты увиденного. Перед нею стоял чистой воды Небожитель, стоял, откинув голову чуть назад, приоткрыв губы, смежив веки, большое мускулистое тело подрагивало отдельными мышцами груди и живота от сдерживаемого напряжения, играло выступившими капельками пота в бликах красно-желтых фонарей.       — М-м-м… — вырвалось из груди девушки, она, забыв себя, завороженная, кинулась ближе, схватила мужчину двумя руками. Неловко, сбившись с ритма, задвигала ладонями. Ей так хотелось услышать этот стон снова.       Брови Юншэна недовольно сдвинулись, он из-под ресниц взглянул вниз, потом на одурелое выражение лица партнерши. Плавно двинув бедрами назад, Император выбрался из «объятий», однако через мгновение черты его немного смягчились, Хуаншан шагнул вперед, опустился коленом на постель, навис над «красиво» нарисованным лицом своей наложницы, приподнял ее подбородок, запрокинув к себе.       — Не мучай себя, — мужчина приблизился, девицу как-то само собою уложило на лопатки. — Совсем скоро я решу одну загадку природы, и всем вам станет полегче. Император тебе это обещает.       Император Вэнь очень любит загадки.