Воспитание чувств одинокой вечности

Декабрь засыпает норвежские леса снегом, оставляет зелёными лишь ели и сосны, гонит зверей в спячку, кого-то — обделяет добычей. Лиственные деревья скоро лысеют, оставаясь лишь призраком своих сочных крон, хвоя напитывается темнотой, густеет в лесной глуши, заманивая и одновременно пугая. Сковывающий горло подавляемый страх смешивается с интересом к мистике и чему-то неизведанному. В тумане, скрывающем от посторонних глаз, меж высокими сосновыми стволами, стоит хоть и аккуратный, но пугающий своей одиночностью, домик из толстых брёвен. Дневное белое небо редко, но пропускает лазурные проталины, напоминая зимнему миру под собой, что оно не ушло насовсем. Тишина оглушает, но приносит необходимое умиротворение, к которому Лагерта добралась в, казалось бы, самый разгар индустриального шума, который выносить ей становится сложнее с каждым десятком лет. Каждый её день походит на другой, а ночи — расцветают страницами книг у камина, чтобы окончательно не пропасть в цикличности. Она оставляет в книгах много закладок, чтобы однажды перечитать понравившиеся строки и чуть улыбнуться себе под нос, больше машинально, потому что в Семье принято выражать эмоции, для которых, кажется Ларе, она не создана. Время от времени приходят письма, которые Лагерта забирает в ближайшем городке в часовой пешей доступности. Чаще всех пишет Дельта, отчего из её посланий можно без проблем составить целый роман, в них она рассказывает обо всех и обо всём, может быть, не вдаваясь детально в подробности, за что женщина благодарна сестре, но создавая, действительно, полное впечатление о том, чем занимаются остальные. Сама Лагерта пишет обрато редко, но не из-за того, что не любит семью, скорее — просто не всегда находит достаточно слов, чтобы рассказать что-то интересное, поэтому им на замену женщине проще посылать белых голубок, которые уже давно стали её негласным символом. Они всего лишь означают, что Лара не отреклась полностью от мира, но, однозначно, пока в него не особенно хочет возвращаться. Скучная, по любым меркам, жизнь Лагерту полностью устраивает, и она искренне благодарна почти всем членам семьи за то, что её не беспокоят. Она знает, что её, может быть, не до конца понимают, но принимают точно. Кроме одного индивида, что уже совершенно снёс чужие личные границы. Лагерта в какой-то момент перестала обращать на это внимание и просто вздыхает каждый раз, когда слышит: — Где моя дорогая сестра-а? — сегодня, в особо промозглый день, когда Лара укладывает дрова в поленницу, Кристиан чуть ли не с ноги выходит через дверь её домика. Женщина закатывает глаза и выходит к брату. — О, вот ты где, — он улыбается, желая обнать её, но Лара бросает слишком красноречивый взгляд, чтобы дать понять, что взаимоотношения пока не на том уровне. — Опять ты тут, — отряхнув руки от опилок, Лара поправляет выбившиеся из косичек светлые волоски и останавливается на безопасном расстоянии от Кристиана. — Я знаю, что глубоко в душе ты мне рада, — Кристиан, не изменяя себе, одет в костюм, шерстяное пальто и классические туфли. В городском пейзаже это выглядит солидно, стильно и подчёркивает статус мужчины, но для леса такой вид — несуразен. Лагерта знает, что выражение имеет не совсем то значение, но думает, что брат как слон в посудной лавке. — Кристиан, почему вся Семья уважает мой выбор жизни в одиночестве, а ты нет? — чуть подняв рукава вязоного свитера, Лагерта обходит брата, чтобы вытащить из большого пня топор и убрать его на полку в поленнице. — А с кем ты ещё поговоришь — с деревьями и волками своими? С лосями, может, — он осматривает свои туфли на предмет преющих листьев и, убедившись в чистоте, следует за сестрой. — Герти, ты же сама хочешь внимания время от времени, это нормально. Я тебе ещё кассет принёс, — несмотря на свою внешнюю суровость, внутри Лагерта — большая любительница вязать под хорошую музыку. Обладая внешностью, самой настоящей — северной, женщина вполне сходит за свою в скандинавских странах и обязательно этим пользуется. Вьющиеся пшеничные волосы она, по давно укоренившейся привычке, заплетает в разные косы, сегодня — два колоска, концы которых свисают чуть ниже ключиц. Её всегда холодный взгляд пронзительных голубых глаз подчёркивает волевая линия челюсти, создавая впечатление вечно непреступной ледяной крепости. По большей мере, так и есть. Лагерта не думает, что с ней что-то не так из-за практически полного отсутствия чувств — она любит животных, просто не любит людей. Конечно, она любит Семью, но скорее не чувствами, а головой, вся эмпатичность распределилась по другим, Ларе же — лишь остатки. — От тебя так просто не отделаться, — закрыв дверцу небольшой пристройки у дома, Лагерта обращает внимание на снежинки, ложащиеся на дорогое кашемировое пальто Кристиана. — Идём, чаем хоть тебя напою. — Этим своим из сосновых шишек? — усмехнувшись, Кристиан с радостью принимает приглашение зайти в более комфортное место. — Из шиповника и бобровой струи, — по выражению Лагерты не понятно, шутит она или нет, но в душе, определённо, смеётся, наблюдая за изменениями лица брата. Петли тяжёлой двери привычно чуть скрипнули, Лагерта стянула через голову шерстяной свитер, оставшись в майке на широких лямках, сложила его на стул в прихожей и прошла вглубь дома. Кристиан осмотрелся, попытавшись выцепить взглядом плечики для одежды, но, в который раз их не найдя, повесил пальто на спинку того же стула. В доме натоплено, пахнет сосной и мёдом, которым Лагерта заменила сахар, и необычно тесно для Кристиана, привыкшего к пентхаусу почти в самом сердце Нью-Йорка. — А это что? — женщина указала на коробки, стоящие рядом с диваном под окном. Определённо, их не было часом ранее. — В нижнем — кассеты, книги, часть из них Дела с Лукой передали, в верхнем — пряжа, самая хорошая, какую нашёл. Ты же мне обещала, что свитер свяжешь, если материалы принесу, я принёс, — Кристиан довольно улыбается, когда Лагерта проходит мимо него в кухню, чтобы поставить чайник. — Ладно-ладно, свяжу, — женщина соглашается будто нехотя, но Крис знает, что сестре это только в радость. — Ты часто с нашими видишься? — Конечно, — устроившись за деревянным столом, он закидывает ногу на ногу. — Дельта с Лизой Лу во всю сейчас в ресторане, Лукреция опустошает лондонские аукционы, Велия отдыхает в гостях у Эдокси, Луна, в общем-то, как всегда берёт всё, что дают, — пока чайник нагревается, Лагерта садится напротив. Она считает, что некоторые члены Семьи стали вести совсем неправедную жизнь. — Ру коротает годы в Сапиенца на кафедре то ли философии, то ли уже психологии, давно что-то с ним не общался. Ребекка следит за заповедниками, спонсирует разные организации по защите животных, а наш малыш-одуванчик Абель познаёт гранит точных наук. Все при делах, как ты можешь посудить. — А Бранд с Эгилем? — То есть, ты настолько отдалилась от нас, что даже о своих практически кровных родственниках не знаешь? — Кристиан вопросительно изгибает бровь, почти укоризненно смотря на сестру. — Если ты не заметил — да, — она, почувствовав себя уязвлённой, откидывается на спинку стула, скрещивая руки на груди. — Раз уж ты всё обо всех знаешь и постоянно заявляешься ко мне — можешь же рассказать. — Не постоянно я заявляюсь. Бранд культурно проводит время в казино в Лас-Вегасе, а Эгиль разъезжает по тропикам в поисках племенных жителей. Не знаю, правда, зачем, но ему вдруг захотелось, — Кристиан поправляет запонки на манжетах и смотрит в глаза напротив. — Да-да, не говори, что двадцатый век развратил твою семью. — Я и не собиралась, но это правда, — женщина отстранённо пожимает плечами, прислушиваясь к закипающему чайнику. — Некоторые разошлись и до этого века. Все просто начали жить так, как им удобно, вот и всё, я так и живу. — Без людей и общения? — Кристиан, как один из самых экстравертных членов Тринадцати, всеми силами не хочет оставлять сестру в немом одиночестве. Потому что одна из его когда-то подопечных художниц кончила жизнь в лесу, оглохнув от пустоты. — Да, без людей, но не без общения. Знаешь ли, животные и растения в целом тоже очень хорошая компания, — она безэмоционально встаёт из-за стола, чтобы достать кружки и креманку с мёдом. — Меня всё устраивает. Я собираюсь однажды вернуться, но сейчас просто не хочу, мне хватило той вылазки. Всё ради Ким Уайльд. — Только чтобы тогда тебя вытащить пришлось изловчиться и использовать некоторые факты о тебе в обратную сторону, — Кристиан усмехается, вспоминая, как он взял сестру на слабо, дабы вытянуть ту хоть ненадолго на встречу с несколькими членами семьи. — Это было подло, но мне даже немного понравилось, — Лара вмешивает мёд в чай и переносит кружки на стол. — К чаю ничего не предложу, потому что я ещё не добралась до магазина. — Так ты всё-таки не совсем нелюдимая, — Кристиан смотрит в свою кружку, по жикости в которой плавает тонкая хвойная иголочка. Всё-таки из сосновых шишек, но пахнет, определённо, приятно. — Я тебе больше скажу — мне газовые баллоны привозит лесничий, который на самом отшибе городка живёт. Хороший дядька: молчаливый и не пытливый, — её губы обжигает чай, когда она слишком красноречиво смотрит на брата. — Возможно, он просто думает, что я какая-то маньячка, поэтому не лезет с расспросами. — Слава Яблоне, за тобой хоть кто-то присматривает, а то я всё переживаю, что ты тут как Маугли, только не в джунглях, — он усмехается и делает глоток того, что Лара называет чаем. В целом — для леса неплохо, но он привык к изыскам американских спиртных напитков. — Там в городке достаточно хороших людей, в почтовом отделении меня вообще встречают как дочь родную. Это даже мило, — Лагерта думает, что тёплое к ней отношение незнакомых женщин в возрасте, в самом деле, можно назвать милым. Ей кажется, что кто-то из сестёр так бы сказал. — И, чтобы держаться на плаву и не растрачивать семейный бюджет, я вяжу на заказ. Носочки, варежки, — женщина пожимает плечами, не видя в этом занятии совершенно ничего обязывающего. — Но, признаться честно, несмотря на северную немногословность, некоторые не в меру приставучие. — Это ты так называешь тех, кто спрашивает, как у тебя дела? — предполагает Крис, зная, как сестра не любит любые вопросы о ней самой. — Да. Тут птичка в клюве принесла весть о том, что Дельта завела новую девочку, — переключает Лара разговор со своей персоны. — Мне кажется, она немного перегибает. — Не забывай, что Деле досталась и твоя часть эмпатичности, — замечает мужчина. — Она знает, что делает. Новую девочку, кстати, зовут Мелани. По словам сестрёнки, она очень хорошая, будущая великая певица. — Слишком громкое заявление даже для Дельты, — Лагерта фыркает. — Подпускает эту Мелани слишком близко, в прошлый раз подобное закончилось тем, что она оборвала связи с нами лет на, сколько? На сто? — припоминает женщина, как бы намекая, что тогда сестру никто не тревожил, в отличие от неё. — Что было, то было. Она понимает, что делает, — Кристиан пожимает плечами и делает глоток чая побольше, всё-таки распробовав его медово-хвойный вкус. — Я тебя не пытаюсь вытащить, — женщина на это удивлённо изгибает бровь. — Хорошо, почти не пытаюсь. Просто поставляю тебе кассеты и книги, чтобы ты как-нибудь развлекалась. Не всё ж вязанием заниматься, так и окосеть недолго. — Я просто люблю вязать, — женщина закатывает глаза и указывает на небольшой диван неподалёку, на спинке которого висит шерстяной плед. — Кстати, под советские песни лучше всего. — Их и доставать сложнее всех. Каждый раз боюсь, что сгребут меня куда-нибудь — не выберусь, — Кристиан, что отличается своей исключительной, близкой к английской, внешностью, из-за чего в Союзе за ним, действительно, следует множество чужих взглядов. — Но зато оно того стоит. — Определённо стоит, — подтверждает Лара, проведя ладонью по началу косички. — Кстати, мне для твоего свитера нужно мерки снять. — Ты что, хочешь меня раздеть? — Крис усмехается, подмечая, как искреннее удивление всё-таки искажает лицо напротив. — Ужас, Кристиан, — вздыхает Лара и качает головой. — Просто сними пиджак, твоя водолазка мне не помешает. А то я могу и передумать. После замеров, во время которых Кристиан постоянно хотел вертеться, чтобы немного растормошить сестру, Лара успела пожалеть, что под рукой не было спицы. Она оценила принесённую братом пряжу и заказала такой ещё, да побольше. Определённо, Лагерта не в восторге от того, что брат постоянно тревожит её одиночество, но факт того, что он умело откупается, её успокаивает. Скоро леса погрузятся во тьму и холод, на который, даже спокойной к низким температурам, Ларе не особо хочется надолго выходить, и в эти времена музыка и тёплая пряжа — лучшее спасение. Слишком надолго Кристиан никогда не задерживается, скорее из вежливости, которую ему усердно прививали, но не до конца, поэтому, спустя пару часов нахождения у сестры, спешит откланяться. На прощание он быстро чмокает Герти в лоб, дежурно произнося: «береги себя», и уходит через тяжёлую дверь в свой Нью-Йорк. Лагерта пару секунд смотрит вслед ушедшему брату и выдыхает с чуть заметной улыбкой.

***

В Париже неминуемо холодает и идёт редкий снег, двадцать пятого декабря подготовка к празднику достигает своего пика. Дельта с самого утра подписывает бумаги, впопыхах проводит пару встреч, чтобы успеть вернуться домой к часу дня и продолжить готовить к столу, к которому должны подтянуться Мелани, Лиза Лу с Абелем и Лукреция, вдохновившаяся духом Рождества в Лондоне. На плечи Демаре неожиданно легло слишком много непривычных хлопот. Лиза, будучи хорошей сестрой, пообещала приехать пораньше и помочь с готовкой, чтобы к восьми вечера все могли сесть за богато накрытый стол. Самой Дельте редко доводилось готовить одной на несколько человек или же дело ограничивалось чем-то не очень сложным, вроде пирогов или маффинов, но сегодня все проведут у неё в гостях явно дольше пары часов. На лестнице в своём доме Дельта встречает соседей, учтиво им улыбается и кротко кивает «и вас с наступающим», желая малознакомым людям приятных выходных. Оказавшись в квартире, она уделяет достаточно времени уборке, но не чтобы оно начало поджимать. Позволив себе включить музыку чуть громче обычного, Демаре суетится на кухне, надеясь, что у неё наверняка есть все ингредиенты для блюд, которые она хочет приготовить. У неё на примете традиционное фуа-гра, оливье, запечённый лосось, пастуший пирог, что очень любит почти английская леди Лукреция, «Рождественское полено», с приготовлением которого Дельте помогли в ресторане, её классические шоколадные маффины с апельсином, за какие Мелани готова на всё. В какой-то момент Дельта ловит себя на мысли, что уже начинает терять счёт времени, полностью погрузившись в готовку, и, обратив внимание на часы, понимает, что, действительно, стрелки неумолимо её поторапливают. Лиза Лу должна вот-вот прийти с самым лучшим шампанским, какое только есть в её коллекции, и потеснить сестру на кухне, чтобы начать варить глинтвейн. Хоть Дельта не украшала квартиру, она краем сознания ощущает дух праздника, пропитанный ароматами корицы и пряных трав, смешанных со сливками, что-то совсем будто неуловимое, таящееся в мелочах, что заставляет улыбаться и напевать про январскую вьюгу, в которой люди теряют друг друга. Она даже немного жалеет, что дома нет телевизора и видимой необходимости его приобрести, и нет возможности посмотреть какие-нибудь тематические фильмы. Около шести вечера на пороге квартиры Дельты наконец появляется чем-то уже раздражённая Лиза Лу, но своё состояние не объясняет. Она недолго наблюдает за готовкой сестры, что использует лозы как дополнительные руки, отчего походит на странного осьминога, и всё-таки присоединяется. Две хозяйки на кухне — к беде, но только не в Рождество. — Ужас, Лиза Лу, как я на это согласилась? — плюхнувшись на диван в гостиной выдохнула Дельта. — Я думала, что ты придёшь с Абелем. — Что-то я тоже забыла, что значит готовить на несколько человек, — произносит Лу, наблюдая за тем, как несколько выдохшаяся сестра прикуривает сигарету, нарушая собственные правила о курении дома. — Абель пришёл не очень давно, собирается пока. Ему же надо уложить свои кудри, — она усмехается, делая затяжку радушно протянутой сигареты. — Тоже надо привести себя в порядок, — Дельта осматривает руки, отмечая остатки муки, и несколько лениво выпускает клубы дыма. — Скоро все придут, а я как пекарь выгляжу. И надо будет не забыть вытащить вино из морозилки, иначе мы получим фейерверк прямо дома. — Не переживай, не забудем, — подмечает Лиза Лу, уверенная, что невозможно забыть про шампанское. Дельта докуривает, осматривая помещение, чтобы точно всё было в приличном состоянии. Мимолётно думает, что Мелани может быть непривычно без праздничных украшений и, тем более, ёлки, что осыпется через несколько дней, но ломать голову ещё и над этим не было никакого желания. Прежде, чем отправиться в ванную и после — в гардеробную, она просит Лизу Лу похозяйничать в квартире и встретить гостей, если те придут раньше, чем Демаре освободится. Пользуясь моментом, Лиза проворачивает свою нехитрую затею, пока сестра не видит, и вешает над балконной дверью небольшой венок из омелы и еловых веточек, преследуя очень милую традицию. Чем бы Лиза не занималась в свободное от работы время, она — первородная сваха, которую вином не пои — дай двух людей, из которых возможно сделать пару. Иногда она проделывает подобное слишком топорно. Абель приходит ко времени и сразу натыкается на Лизу, вставшую на стул у балконной двери. Девушка быстро объясняет происходящее, на что молодой человек только усмехается и подаёт сестре ножницы. Зная Лу, Дельта догадывается, что та может что-то выкинуть, но вот что именно и когда — уже познается по ходу дела. Демаре всегда старается держать под контролем всё, к чему прикладывает руку, без лишнего фанатизма, но с заметным трепетом и осторожностью, чтобы, на случай чего, всегда был запасной вариант. В любом случае, ей нравится что-нибудь спонтанное, но в спланированной обстановке намного спокойнее. Сегодня всё происходящее непосредственно касается Мелани, рядом с которой следует опускать достаточно много фактов об их семье, что другие гости знают и сами, но Дельта всё равно позаботилась о напоминании. Пока хозяйка застолья собирается, она невольно ловит себя на мысли, что, может быть, приготовила слишком мало, но успокаивает себя тем, что Лука с пустыми руками не приходит; или вдруг что-то вышло недостаточно презентабельным, или Гальяно что-то не понравится, или вдруг что-нибудь ещё. Дельта глубоко вздохнула, оценила себя в зеркале в последний раз перед выходом к гостям, и направилась в сторону прихожей, откуда доносятся несколько родных голосов. — Дельта! Наконец-то, — Абель обнимает улыбающуюся сестру и чмокает ту в лоб, пока Лиза Лу занята с другой гостьей. — Я очень соскучился. — Привет, дорогой, очень рада тебя видеть! — со всей искренностью произносит девушка, смотря в нежные голубые глаза брата. — Я тоже соскучилась. — Демаре, иди сюда, успеете поболтать, — зовёт Лиза Лу, чтобы хозяйка квартиры поприветствовала и Мелани тоже. Радость, смешанная с болью — так выглядит Мелани. В клетчатых брюках, которые кажутся Дельте очаровательными, в тёмно-зелёной кофточке и с волосами, непривычно заплетёнными в две косички с чёрными лентами, Гальяно будто сама не своя. Губы заметно искусаны, хоть и покрыты персиковым блеском, взгляд — совиный, подёрнутый черной тушью и подводкой; и щёки красны от уличного холода, отчего девушку хочется согреть как можно скорее любыми способами. В знак приветствия Дельта со всей нежностью обнимает девушку и целует ту в щёки, после — высматривает в коричных глазах ответы на свои вопросы, но видит лишь отрицание. Мелани хочет чего угодно, только не вопросов, и Демаре это принимает. Она знакомит всех друг с другом, Абель особенно заинтересовался новой подопечной сестры и захотел разговорить ту как можно скорее, Лани сначала отреагировала не с самыми приятными эмоциями, но через пару минут всё-таки разулыбалась в компании такого обаятельного молодого человека. Определённо, к кудрявым у неё особенное отношение. Отмечать Рождество в новой компании, в новом месте и без привычных праздничных служб кажется Мелани ещё одним шагом в новую жизнь. Всего пары дней, проведённых без Дельты, ей хватило для того, чтобы успеть проклясть весь мир, Сезара и приёмник на кухне, что постоянно барахлил в самые неподходящие моменты. Её тоска и оглушающая пустота некогда звучащей квартиры сменялась злостью и слезами, на место которых всё-таки приходило успокоение, когда Гальяно занимала себя уборкой и небольшой перестановкой. Она чувствовала себя измотанной, совсем терялась во времени и пыталась натягивать на лицо улыбку, чтобы ещё и мсье Вьен не портил настроение на работе. В последний момент девушка даже подумала не идти в гости к Дельте, дабы не нервировать других своим видом, но одной мысли о подруге хватило, чтобы передумать. Дельта часто говорила о необходимости смены обстановки, и это то, в чём Мелани отчаянно нуждается. Соблюдая все правила приличия, Лукреция задерживается лишь на десять минут от назначенного времени прихода, и звонит в дверь. Оставив в гостиной на диване ребят, обсуждающих новости музыкальной индустрии, в особенности — Мадонну, Дельта направилась открывать. Всё-таки, встречать членов своей семьи, как нормальных людей, ходящих в гости — достаточно необычно. Лука, не изменяя себе, пришла в шерстяном пальто богатого цвета охры и с сумкой, определённо наполненной гостинцами. — Погода, конечно, шепчет, — усмехается Лука, коснувшись щекой щеки сестры. — Это, вот, тебе в коллекцию. Только Лизе Лу не показывай, а то она опять будет шутить, что ты развела тут палисадник, — женщина отдаёт Дельте коричневый пакетик из плотной бумаги с чем-то очень увесистым и оставляет пальто на вешалке. — Ого! Ты где его нашла? — заглянув в пакет, Демаре находит там горшок с лашеналией, что зацветёт ближе к январю. — Появился у меня контакт одного любителя необычных домашних растений, я сразу вспомнила, что ты этот хотела, — Лукреция ярко улыбается, смотря на довольную сестру. — Я пришла последней, да? — Да, — усмехается Демаре и кивком головы зовёт Лукрецию за собой. Наконец, когда все сели за любовно накрытый стол, Дельта смогла спокойно выдохнуть. Мелани сидит рядом с ней, напротив Абеля, и подавляет улыбку, что вызывают совершенно глупые анекдоты, одним из которых была история про горошину в лифте. Что-то совсем лишённое логики слишком часто бывает непозволительно смешным. Гальяно считает себя достаточно умной, но устоять всё-таки не может. Во главу стола села Лукреция, конечно, по праву возраста, над чем подшучивают внешне молодые Дельта и Лиза Лу, не говоря уже об их брате, кажущимся ещё вчерашним студентом. Сама Лука лишь закатывает глаза на подобные безобидные выходки и добродушно усмехается. Собравшаяся компания выглядит слишком разношёрстной, отчего Мелани даже как-то спокойнее: намного комфортнее найти общий язык с разными людьми, подобрав нужную тему для обсуждения, а семья Дельты точно владеет обширным спектром знаний. — По старшинству, позволю себе произнести первый тост, — Лукреция, в красивой лимонно-жёлтой блузке и багровых брюках, встаёт с бокалом шампанского в левой руке и обводит взглядом стол. Она определённо очень нравится Мелани своей идеальной осанкой и очень тёплым взглядом. — За вас, — взор падает на сторону стола, где сидят Дельта и Мелани. — За нас, — с полуулыбкой она смотрит на Абеля и Лизу Лу. — За прошлое, настоящее и будущее, — она поочерёдно касается ладонью правого плеча, груди — у самого сердца и левого плеча, что безмолвно повторяют её сестры и брат. Это кажется Гальяно таким очаровательным и совершенно домашним, традицией необычной семьи. У Мелани никогда не было традиций, и она просто улыбается, чувствуя единение с новыми людьми. — Дельта, спасибо большое, что устроила такую встречу. Мелани, очень приятно познакомиться, — она садится и делает глоток из бокала. — Я тоже очень рада со всеми вами познакомиться, — чуть смущённая, но искренняя улыбка озаряет лицо Гальяно, прежде чем та пробует шампанское. — Хочешь ещё анекдот? — ухмыляясь, тихо спрашивает Абель у соседки напротив. — Аби, какой ещё анекдот? — как самая настоящая мамочка, Лука одаривает брата чуть укоризненным взглядом, положив в свою тарелку оливье. — Потом расскажу, — также тихо говорит кудрявый мальчишка, на что Мелани тихо хихикает, заставляя улыбаться Дельту. Лукреция считает их всех неуправляемыми детьми. — Дельта, салат чудесный. Без горчицы, прям как я люблю, — пробуя оливье, нахваливает он. — Благодарю. Заправку Лиза Лу помогала готовить, — кивает Демаре на сестру. — Мелани, а чем ты занимаешься? — интересуется Лукреция, смотря на новую подопечную сестры. — Сейчас работаю администратором в стоматологии, иногда хожу на рекламные кастинги, но это так, подработка для души, — девушка пожимает плечом и вдруг чувствует себя какой-то никакой по сравнению со состоявшимися в жизни знакомыми. Разве что, насчёт Абеля пока не совсем понятно, но он, определённо, тоже не лаптем щи хлебает. — Вот, пару месяцев назад, прошла прослушивание у начинающих музыкантов, в январе записываем трек. Этого бы не случилось без появления Дельты в моей жизни, стоит отметить. В целом, много читаю, пишу стихи и иногда складываю их в песни, быть может, однажды их тоже запишем. — Творческая личность, значит, — резюмирует Лука. — Истинных талантов отчаянно не хватает в этом мире, мне кажется, тебя выбрало прекрасное направление. — Тут уж как посмотреть. Думаю, мне, действительно, повезло. Особенно встретить таких прекрасных новых друзей, — Мелани со всей нежностью, какую может пропустить лёд отчаянно гнетущих чувств, смотрит в глаза Дельты. Лукреция замечает то, о чём ей говорила Лиза Лу несколько дней назад: что-то между сестрой и Гальяно, действительно, проскакивает. — Судьба всегда принимает сторону исключительных людей, — хоть внешне семья Дельты не похожа между собой, их взгляды на некоторые вещи сходятся. — Скоро я и вправду начну верить в судьбу, — Мелани усмехается и делает глоток шампанского. — А ты кем работаешь? — Я психолог, работаю с достаточно тяжёлыми случаями, — отвечает Лука, подбирая наиболее близкое определение своей деятельности. — И постоянно зависает на аукционах, — вставляет свои пять копеек Абель, откусывая ломтик пряного хлеба, сдобренного фуа-гра. — Это моё хобби, — усмехается Лука. — Не то, чтобы, как ты выразился, «зависаю», просто часто посещаю, — она говорит это совершенно легко, будто аукционы — самое земное и вседоступное занятие, какое только может быть. Мелани слышала о торгах только по телевизору, который постоянно смотрел Сезар, а девушка становилась невольной слушательницей, что иногда сбивало с чтения. — Покупаешь или продаешь что-то? — интересуется Мелани, отмечая, что и в любви к антиквариату Лукреция похожа на Дельту или, скорее, наоборот. — Когда как, на самом деле. Чаще покупаю, если честно, но всё исключительно в меру, бесцельно не хожу на торги. Так можно и без единого пенни остаться, — подмечает женщина, аккуратно промакивая каплю шампанского из уголка губ. — Кстати, об увлечениях. Мелани не сказала, что играет на фортепиано! — припоминает Дельта, держа в памяти момент, как Гальяно однажды потеснила Лазара, чтобы подобрать нужные ноты, а после — играла по памяти классическое произведение. — Она очень тонко чувствует музыку. — До тебя мне всё равно далеко, — Лани хочет закатить глаза, но это просто не получается. Дельта слишком красноречиво даёт понять, что занятия подруги — не пустой звук. — Тем более, у меня были большие перерывы в игре. — Это дело наживное, ты просто отвыкла от инструмента, — предполагает Лиза Лу, что Дельта сразу подтверждает. За бесконечными разговорами время летит быстрее обычного, а всё, приготовленное Дельтой и Лизой, мерно съедается. Сёстры, без сомнения, постарались на славу, чтобы всех накормить до состояния, когда никто не сможет вылезти из-за стола. Лукреция почти отказалась от пастушьего пирога, но так и не смогла перед ним устоять — у Дельты такие простые, но душевные блюда, выходят невероятно вкусными. За столом царит полная идиллия: всё передаётся слева направо и справа налево, Абель успевает втиснуть несколько анекдотов, чуть путаясь в вихреватых французских словах, над ними смеётся и Лука, а Мелани старательно прикрывает рот ладонью, когда между Абелем и Лу завязывается спор о самых лучших коньячных напитках. Гальяно совсем немного пьяна винным флёром, а Дельта, кажется, пьяна беспробудно медовым хмелем девушки. Рассказы о картинах сменяются историческими справками о городах, достопримечательности путаются в воспоминаниях о других членах семьи, разлетевшихся по миру, а вдруг всплывшое имя Марины Цветаевой продолжается Лизой Лу рассказом стихотворения на русском, что Дельта учтиво переводит для Мелани, стараясь сохранить общий посыл. Заведомо, на стол не ставилось много алкогольных напитков, чтобы Гальяно не подкосило раньше приличного, поэтому все медленно переходят на домашний морс. Когда с основными блюдами было покончено, все решили, что неплохо было бы немного походить, продолжить начатые разговоры, кому-то — перекурить, и после — переместиться в комнату отдыха, где можно включить музыку и съесть десерт. Пока остальные ходят по квартире, рассматривают картины и обсуждают всё на них происходящее, будто находятся на выставке, Дельта с Лукрецией убирают со стола и подготавливают место в другой комнате. Светловолосая женщина шутит по поводу того, что весёлая троица разгуливает по коридорам, будто находится в Эрмитаже. Почти сразу говорит, что хочет сходить туда ещё раз, будто не видела царские покои ещё до того, как они превратились в экспонаты. Протерев бокалы, Дельта осматривает их на предмет разводов, думая о чем-то, но явно не о янтарной комнате. — Дель, слушай, — Лукреция опирается о столешницу, отвлекая сестру от особо важного занятия. Из другого конца квартиры эхом разносится смех — они дошли до ванной. — Что? — Демаре ставит бокал на стол и смотрит на женщину. — Я достану ещё бутылку вина, — понимая по взгляду, что тема сейчас будет очень увлекательной, говорит она. — Я понаблюдала за вами с Мелани. Она так смотрит на тебя, — Луке идёт красное вино, что сочетается с оттенком её губ. Она всего лишь констатирует факт, который Дельта понимает и без неё, но согласно кивает, оперевшись о столешницу напротив сестры. — Скоро не будет пути назад. — Его уже нет, Лука, и я его не ищу, — Дельта крутит бокал меж пальцами, наблюдая, как на хрупких стенках растягиваются винные отпечатки. — Я не могу просто жить и жить, не смотреть назад, ты же знаешь. — Останавливать тебя сейчас не имеет смысла, уже поздно, как я вижу, — женщина мимолётно опускает взгляд в свой бокал и возвращается к облику сестры, что сейчас выражает полное спокойствие в ситуации. Они обе понимают, что любое их счастье будет слишком скоротечным по сравнению со всем временем, что взвалено на их плечи. — Просто… ты должна понимать, что стоит за тем, чего ты хочешь. — Я просто хочу быть счастливой, — Дельта всегда ищет счастье в чём угодно, старается заполнить бесконечно огромные дыры всем, что может его принести, но с каждым десятком лет это становится всё сложнее. А сейчас выпала такая возможность, появилась такая женщина, что вновь приносит человеческое тепло и умиротворение, и совершенно не важно, что будет там — потом, важно только сейчас. — Хочу прожить то время, что отведено девушке в соседней комнате, в бесконечном счастье, — она задумчиво вздыхает и улыбается, переняв ухмылку сестры. — Тогда, однажды придётся рассказать о нас, — резонно подмечает Лука, делая глоток сладкого вина, которое понравилось Лизе Лу. — Думаю, всему своё время, дорогая, — Дельта протягивает руку к сестре, чтобы коснуться её бокала своим и запечатлеть это высказывание своеобразным обещанием. — Конечно, будет сложно заречься согласием Лагерты, которую силками даже из дома не вытащить к людям, не то, что раскрыть правду, но, наверное, она всё-таки займёт сторону большинства. — Я точно буду на твоей стороне, как и Абель с Лизой Лу, — Лукреция улыбается и, чуть подойдя ближе, сжимает оголённое плечо Дельты. — Остальным стоит только познакомиться поближе с Мелани, она и правда чудесная. Я давно не встречала таких людей, с которыми будет интересно просто разговаривать ни о чём. Потому что, как тебе известно, люди, окружающие меня, зачастую с очень трудной и тяжёлой историей. — Этим она меня и привлекла, — Демаре задумчиво делает глоток. — Мелани чем-то напоминает мне далёкое прошлое, поэтому так и притягивает своей искренностью и лёгкостью. — Она, хоть и кажется невинной овечкой, внутри — та ещё плутовка. Смотри, как бы она не съела твоё сердце, как Колобка, — Лука чуть подаётся вперёд и клацает зубами почти рядом с лицом сестры, отчего та непроизвольно смеётся. — Ладно, это лирика. Мелани хорошая девочка, намного лучше парочки твоих прошлых. — Тут даже спорить не буду, — вспомнив о рокерше и экстравагантной художнице, Дельта делает глоток ощутимо больше, допивая вино, и обновляет бокал. — Там всё было по-другому. Было весело, но лозы не особо приняли «белое золото», — выпустив пару тонких зелёных прядей сквозь пальцы, девушка показывает своих малышей сестре. — Мелани придётся однажды узнать и про них. Если всё пойдёт дальше, — осторожно касаясь кончиками пальцев тонких телец, замечает Лука. — Хотя, они такие лапочки, она оценит. — На будущее, как ты знаешь, я не гадаю, — Дельта пожимает плечами, наслаждаясь терпким гранатовым привкусом вина. — Как пойдёт — так пойдёт. Вдруг завтра мир рухнет, а я тут планов настрою, будет обидно. — Ой, кого-кого, а тебя знаю от и до, и наоборот, — Лука по-доброму смеётся, перемещаясь чуть ближе, чтобы приобнять Дельту. Она бы чмокнула ту в лоб, но с отпечатком помады на самом видном месте лица будет не особо эстетично. — Мир падал и вставал множество раз, пусть это будет происходить под хорошую музыку и бравадные стихотворения. — Дельта чуть удручённо вздыхает. — Давай не будем омрачать такой чудесный вечер не самыми светлыми рассуждениями, — усмехнувшись, Демаре чуть отстраняется от сестры, чтобы взять тарелочки и отнести их в комнату отдыха. — Мне кажется, Лиза Лу что-то затеяла, но я до сих пор не узнала, что, — делится она своими предположениями, на что Лука лишь улыбается. — Вечер только расходится, ещё узнаем. Ребята, идите сюда! — зовёт она остальную компанию, расставляя чашки на столике в комнате. Перемещаясь то в кухню, то из неё Дельта мельтешит у всех перед глазами, что позволяет Мелани перехватить ту и подтянуть к балконной двери, чтобы закурить в относительной абстрагированности. — Как тебе тут нравится? — интересуется Дельта, прикуривая сигарету. По сравнению с тем, какой Мелани пришла, сейчас она выглядит более расслабленной и вполне довольной. Щёки чуть красны от вина и смеха, глаза горят неподдельной радостью, а губы лежат в лёгкой полуулыбке, будто в голове у неё всё ещё звучат анекдоты Абеля. — У тебя прекрасная семья, мне редко бывает комфортно с незнакомыми людьми, но, честное слово, устоять перед очарованием твоего брата просто невозможно, — Мелани усмехается и поправляет ленту в косе. — Я сходила с ума несколько дней, мне трудно переживать всё произошедшее, но я постаралась не думать об этом, чтобы хорошо провести вечер, — она тепло смотрит в глаза напротив и протягивает руку к подруге, чтобы коснуться её ладони. — Спасибо тебе за такое Рождество. Хоть и без ёлки, — нисколько не высказывая своё недовольство, скорее — просто чуть подкалывая Дельту. — У меня и без ёлки достаточно растений, — усмехается Демаре, кивком указывая куда-то в сторону комнат, где достаточно зелёных друзей. — Я очень рада, что тебе уютно. — Дашь рецепт пастушьего пирога? — спрашивает Мелани, потому что он не показался ей очень сложным в приготовлении, но очень вкусным. — Конечно, напомни мне попозже. Делала его для Луки, она прониклась им, когда путешествовала по Англии, — медленно выпуская дым сквозь приоткрытые губы, она мягко улыбается. У такой чопорной и чуть строгой Лукреции совершенно приземлённые предпочтения. — Она такая интересная женщина, никогда не слышала про аукционные тонкости, о которых она рассказала, — Мелани стряхивает пепел в учтиво протянутую пепельницу. — И я бы никогда не подумала, что Абель увлекается физикой — он как будто больше похож на того, кто путешествует по красивым местам мира и ведёт об этом дневники, — рассуждает девушка, держа в мыслях образ кудрявого весельчака. — Абель очень романтичная натура, — кивком подтверждает Дельта. — Мы и сами не понимаем, как его настолько затянуло в науку. Может быть, сделает великое открытие, кто знает. — Кто это там стоит под омелой? — проходя мимо девушек, перебивает Лиза Лу и тихо смеётся над взглядом сестры. Мелани смотрит наверх и видит над балконной дверью красивый маленький венок. — Лиза Лу! Это ещё что за выходки? — Дельта не понимает, всерьёз ли сестра это сделала. Лука следит за происходящим, смотря через окошки в стеллаже, и старается подавить ухмылку — всё-таки Лиза что-то устроила. — Глупая традиция. — По-моему, очень милая, — Мелани чуть улыбается и прикусывает нижнюю губу. Она с долей вызова во взгляде смотрит на Дельту, гадая, что та сделает. Дельта вздыхает и, усмехнувшись, качает головой. Её сестра неисправима, а в груди что-то предательски сжимается и разносится теплом под кожей, напитывая лозы нежным трепетом. У Мелани в глазах искры складываются в созвездия, что манят прикоснуться к их тайне. Для Мелани, кажется Демаре, скорее всего, это всё будет всего лишь невинной шалостью, продиктованной глупым растением, а Дельта будет вспоминать этот момент всю оставшуюся вечность, как множество других, случившихся до этого. Фотоаппарат в руках Лизы Лу ждёт своей секунды, а Дельта чувствует себя дурой, которая хочет сдать назад у самой цели, остановится у самой финишной черты, подумав о последствиях в самое ненужное время. «Carpe diem», — думает Дельта и подаётся вперёд, чтобы коснуться чужих блестящих губ своими. Затвор щёлкает, оставляя на плёнке момент, как Мелани улыбается и держит руку на талии Дельты, чьи пальцы мягко касаются щеки девушки. Мир для них двоих не останавливается, не взрывается яркими огнями, но, что совершенно точно, — между цепями их жизней появляется всё больше общих колец. Улыбка Мелани — ярче и заразительнее. Девушки возвращаются в комнату отдыха втроём, и Лиза Лу почти пищит от своей небольшой затеи.

***

До глубокой ночи разговоры не умолкают ни на секунду. Мелани, как уже повелось, забронировала столько маффинов, сколько ей позволили другие, и Лиза Лу ненароком шутит, чтобы та так не наседала на мучное, дабы держать фигуру в узде. Тихая музыка сопровождает звуки фарфоровых чашек, ставящихся на блюдца и серебряных ложечек, касающихся краёв тарелок. Удобно устроившись в кресле, Лиза Лу мельком наблюдает за Мелани, почти лежащей на Дельте, и совершенно не думающей об этом. Девушка звёзд вспоминает историю о Велии, и как та пришла к идее с винодельней, которая тоже заинтересовывает Гальяно. Она слышала и другие имена из семьи Демаре, но, наверное, ночи не хватит просто на то, чтобы рассказать по чуть-чуть о каждом. Про Сезара Мелани упорно не рассказывает, да и совершенно не хочет, но рассказывает об ушедших отце и брате, уже почти не чувствуя тяжкого груза на плечах при мыслях о них. Прошлого не вернуть, а мёртвым уже всё равно до слёз живых. Почти под утро, когда небо за окном вздыхает через щели между тучами, Лукреция вдруг затягивает песню на незнакомом языке. Её быстро подхватывают Лиза и Абель, а Дельте достаются другие строки. Мелани следит за семьёй заворожённым ребёнком, и вспоминает, что Демаре однажды сказала, что поёт плохо — получается, соврала. Голос у неё богатый и с красивыми переливами, подходящий к глубокому разливному звуку Лукреции, знающей толк в низких тонах. — С Рождеством, милая, — тихо произносит Дельта и целует в лоб Мелани, почти заснувшую в её руках. — И тебя, дорогая, — Мелани улыбается и поднимается с чужой груди. — Можно я останусь у тебя? — Конечно, — Дельта ловит ладонь Гальяно и в быстром жесте подносит к губам изящные пальчики. Они же уже дошли до этой стадии взаимоотношений? В половине пятого утра все помогают Дельте немного прибраться, договаривают недосказанные слова и дарят друг другу уже чуть усталые улыбки. Когда всё приведено в порядок, гости, хоть и нехотя, расходятся. Лиза Лу, знает Дельта, пойдёт на продолжение банкета к кому-нибудь из своих знакомых, потому что сна у той ни в одном глазу, а запала — хоть отбавляй. Лука вернётся в излюбленный парижский отель, потому что хочет потом пройтись по ярмаркам, а Абель отправится греть бока на солнце. Всё-таки, принимать гостей, хоть и немного утомительное, но невероятно приятное занятие. Для Мелани теперь Рождество — праздник не церкви, но семьи.