Призрак из машины

– Я не Древний, – сказал старик. – Ну да, еще бы! – Родни сделал еще пару поспешных шагов назад, остановившись, когда запнулся о корень. – Должен сказать, что я встречал раньше Древних, и меня ни один из них не впечатлил, чтоб ты знал. Я бы спросил, почему ты не вознесся, но, кажется, это вполне очевидно. Поэтому ты не говорил нам своего имени? – Заткнись на минуту и послушай. – Сам заткнись! Я не поддамся на твои Древние уловки! Они заключили тебя в тюрьму, как Чайю? По крайней мере, она была посимпатичней! – О ради… как я мог быть таким глупцом? – воззвал старик к низкому серому небу. – Ты во временной петле, болван. Родни остановился на месте. Вода затекала ему за шиворот, лилась в глаза. – Я в чем? Старик опустил самострел. Одной рукой он махнул на ближайшую башню, едва видимую сквозь деревья и дождь. – Эти чертовы штуки – какие-то машины времени. Не спрашивай, кто их построил, или как они работают, потому что я провел всю жизнь, пытаясь это выяснить, и все равно понятия не имею. И не спрашивай, зачем они здесь, потому что это тоже покрыто мраком. Эксперимент Древних? Тюрьма? Ловушка для Рейфов? Бог знает. Их начинка слишком хорошо заперта, и до нее не добраться, по крайней мере, не теми инструментами, что у меня есть – главным образом камни и ветки, – а сканер не может их просветить. – Машина времени, – повторил Родни, ужаснувшись очень неприятной картине, постепенно начавшей проясняться. – Ты что, попугай? Да. Она связана с наборным диском, поэтому нельзя набрать номер. Если попробуешь, она активирует ловушку и швырнет тебя назад во времени. Поэтому я выдернул управляющий кристалл – чтобы убедиться, что никто, включая меня, не попробует использовать наборный диск, пока я не выясню, как она работает и зачем это делает. – Но… – начал Родни. – Заткнись, я говорю. Ты хотел правду? Вот тебе правда, МакКей. Когда я активировал Врата, не имея понятия, что делаю, она бросила нас в прошлое – процесс, подобный тому, что делают Звездные врата. Но не совсем такой, потому что она не – не… Он замолчал на мгновение, пока снова не обрел свой скрежещущий голос. – Она не знала, что делать с Шеппардом. Не знала, кто он такой, со всеми этими – с остатками ДНК Иратуса, и кормлениями Рейфов – и поэтому я думаю, что оно было предназначено, чтобы ловить Рейфов, потому что оно поймало эту его часть. Он сделал шаг к Родни, его грубый голос дрожал. – То, что ты получишь, если активируешь машину, не будет Шеппардом. Это будет то, кем бы он стал, если бы Беккет не смог обратить трансформацию. – Еще один шаг. – Он уйдет. Исчезнет. И ты проведешь следующие сорок лет, пытаясь искоренить призрачную надежду, что каким-то образом ты сможешь вернуть его. Пытаясь набраться мужества убить его, прежде чем он убьет тебя. Родни осознал, что он не может отступать больше, потому что уперся спиной в дерево. – О Боже, – с ужасом прошептал он. – Ты это я. *** По-прежнему ливший снаружи дождь потоками стекал с холмов и превратил тихий ручей в ревущий поток, достающий Шеппарду выше колен, когда он осторожно перешел его. Он промок за минуту, хотя обнаружил, что полупропитанная резиной шкура, наброшенная на плечи, защищала от дождя лучше, чем атлантийская униформа. По крайней мере, она помогала держать девятимиллиметровый почти полностью сухим, хотя он не был уверен, сколько пистолет сможет стрелять под таким ливнем, если ему придется его использовать. Он остановился на другой стороне, восстанавливая дыхание. Холодная вода помогла притупить боль в ноге, хотя также намочила повязку. Он пытался не думать об инфекции, о слабости в ногах и о невозможности догнать Родни. Это нужно было сделать, так что он это делал. – В какую сторону к Вратам? – спросил он вслух. Он не знал, ожидать ответа или нет, но получил смутное ощущение, что следует забрать левее. Он был не уверен, пришло ли оно откуда-то извне, или лишь из его подсознательных воспоминаний о пути к Вратам. Так если я монстр в этой реальности…измерении…неважно, а Родни прожил здесь один все это время, тогда с кем, черт побери, я разговариваю, а? Тревожащий ответ поскребся в сознание – может, его собственная мысль, может, чья-то еще. Нет, ни за что. Я не говорю со своим собственным призраком. Не было ни ответа, ни ощущения присутствия. Может, у него правда был бред. Подняв руку к карману жилета, он слегка коснулся гладкой поверхности ящичка. Жетоны постукивали, когда он двигался, вторя тихому звяканью тех, что были у него на шее. В бесконечной чаще ничего не шевелилось, только листья сгибались под весом капель дождя, сбрасывая дождевые капли ему на шею и плечи. Стараясь двигаться как можно быстрее, не возлагая лишнего давления на ногу, он нетерпеливо пробивался сквозь мокрый подлесок. Он пытался не замечать нарастающую усталость и режущую боль в ноге, холод, просачивающийся в его тело, и боль в плече. К сожалению, единственным, на что можно было отвлечься, было жуткое стечение обстоятельств, приведшее к тому, что их с Родни альтернативные версии застряли на этой планете на десятилетия, пойманные в вечной игре в кошки-мышки. Смотри правде в глаза, Джон. Твоя жизнь стала второсортным фильмом ужасов. Смирись с этим. Альтернативная вселенная или путешествие во времени. Других вариантов не было. Разве что он был все-таки не им, а он был уверен в обратном, так что даже нет смысла об этом думать. Черт возьми, он должен был понять это быстрее. Он видел это, и с альтернативным Родни, и с альтернативным Шеппардом – просто не признавал это сознательно. В первый раз, когда он увидел этого Родни, когда был наполовину в бреду от боли, он знал, что это был Родни – но потом, по здравом размышлении, он отбросил эту мысль. И он заметил это ноющее ощущение чего-то знакомого в монстре, но опять же, было так просто не думать об этом, просто предположить, что это был очень странный мир, и ничего на этой планете не должно быть знакомым… Увиденные сквозь линзы того, что он знал теперь, события прошлых нескольких дней оказались в резком фокусе. То, что он доверял старику в пещере, инстинктивно, за гранью всякой логики. То, как Родни и не совсем Родни набрасывались друг на друга, спрятанное глубоко внизу соперничество, пробивающееся на поверхность. Даже мягкая шерсть на лапе монстра, когда тот прижал его к земле – не шерсть, осознал он, коснувшись черной повязки на запястье; не шерсть, а ткань, износившаяся со временем. Все остальное, должно быть, пропало, потому что существу явно не нужна была одежда. Но, по какой бы то ни было причине, оно никогда это не срывало. Что бы ни случилось, может быть, он – другой он – не полностью исчез из разума существа. Эта мысль пришпорила его, как и беспокойство за обоих МакКеев. Одно он знал точно – Родни этого мира хотел удержать их вдали от наборного диска любой ценой. И если он не окончательно спятил, прожив столько времени в одиночестве, для этого должна быть веская причина. Шеппард слишком долго доверял Родни, чтобы не поверить ему сейчас. Что означало, что нужно перехватить их обоих, прежде чем произойдет что-то очень плохое. Он резко вскинул голову, услышав отдаленный переливчатый вой, от которого по позвоночнику пробежал озноб. Он слышал раньше этот угрожающий звук, который слишком напоминал ему охотничий крик Элии. – Черт, – прошептал он, и попытался двигаться быстрее, а девятимиллиметровый успокаивающе тяжелил правую ногу. *** Это было словно увидеть спрятанную картинку в одной из тех всегда высмеиваемых Родни головоломок, когда на фоне неба, облаков, деревьев и прочего ландшафта можно было разглядеть скрытое изображение автомобиля, или птицы, или лошади. Как только ты увидел ее, ты не мог больше не замечать ее, и каждый раз, когда снова смотрел на картину, это было все, что ты видел. Теперь, когда он увидел самого себя, глядящего на него через сорок лет грязи и боли, ему отчаянно хотелось прекратить это видеть. – Переварил? – спросила его старшая версия этим странным, низким, скрипучим голосом. Неудивительно, что он не распознал свой собственный голос, и даже скорость речи была чуть медленнее, более запинающейся, после всех лет одиночества. Родни осторожно опустил Р90, пытаясь остановить предательскую дрожь в руках. – Мм, – сказал он. – Я не знаю. Вообще-то я так не думаю. – В нем начал подниматься гнев, медленный и горячий. – Зачем тогда все уловки? Зачем морочить нам головы? Ты же знаешь, как я реагирую, когда мне говорят чего-то не делать, особенно кто-то без всяких верительных грамот! Что, ты думал, я сделаю? Старик прислонился к дереву, опустил самострел рядом с собой, продолжая держать детектор так, чтобы мог видеть его экран; ущелье позади них было скрыто дождем и туманом. Он не встречался глазами с Родни. – Я не хотел, чтобы ты знал кто я. Кто мы. Вы оба. – Почему, ради всего святого? Старик поднял голову, и Родни инстинктивно отпрянул от изуродованного лица, которое явно было его собственным под шрамами, бородой и грязью. – А ты как думаешь? – тихо спросил он. – Что бы ты сделал? Тебе нужно было только послушать меня. Уверен, Атлантис найдет эту планету прежде, чем станет слишком поздно и пришлет джампер, или прилетит Дедал и подберет вас. Вы могли бы покинуть эту планету, никогда не узнав, что здесь случилось. – Это глупо, – без выражения сказал Родни. – Что бы ты сделал? – повторил старик. Родни сглотнул. Он не мог встречать слишком знакомый взгляд. Вместо этого он уперся взглядом в заляпанные грязью ботинки. – Ну так, – сказал он, неловко пытаясь найти тему, которая не была бы ужасно личной, – это ты тот крот, что роет вокруг Звездных Врат, да? – Что? О. Не тупи. Я пытался понять, как отсоединить башни от наборного диска, – нетерпеливо сказал его старший двойник. – Что было бы куда легче, если бы мне не приходилось… – он замолчал. – Что? – потребовал Родни, а потом застыл, услышав долгий, переливчатый звук, раздирающий перепонки – охотничий крик, не очень далеко. Это был в чистом виде инстинкт, а не трусость, которая заставила его пригнуться за своим двойником. Старик повернулся и смерил его взглядом. По привычке, он враждебно огрызнулся, защищаясь: – Что еще за взгляд? Будто бы ты… – Тихо! – Старый Родни посмотрел на детектор. Покрутил настройки, глядя на дисплей. Родни рискнул заглянуть через его плечо. – О черт, – прошептал он, уставившись на быстро двигавшуюся точку. – Оно не любит свет, поэтому обычно не появляется днем… кроме темных дней. – Старик глянул на низко нависшие дождевые тучи. – Оно? Ты хотел сказать он? – Оно, – холодно ответил старик. – Оно не Шеппард. – Я думал, ты только что сказал, что это Шеп… Безграничная боль в единственном оставшемся глазу старика заткнула Родни эффективнее, чем могло бы все прочее. Потому что это было его лицо, его боль…в другой жизни. "There but for the grace…", пролетела мысль в голове. – Там, – прошептал старик, снимая одну руку с самострела чтобы показать – быстрое, небрежное движение, которое заставило Родни вздрогнуть, потому что это был его жест – но искаженный, неправильный. Может, именно так тогда чувствовала себя Элизабет, видя себя согнутой под бременем бесчисленных лет. Движение мелькнуло между деревьями, очень отличное от ровного непрерывного покачивания ветвей под ветром. В отличии от их беспорядочного шевеления, это было направленным. Целеустремленным. Мокрые пальцы Родни сильнее стиснули Р90. Он мельком подумал, с рожденной паникой ясностью, выстрелит ли он вообще промокшим. Движение среди деревьев прекратилось, и Родни заметил серо-голубую голову и плечи, поднимающиеся из мокрых листьев; первый ясный взгляд на то, что породил ретровирус и технологии Древних. Желтые глаза встретились с глазами Родни, и он сдавленно выдохнул: "О Боже". В этих глазах не было ничего человеческого, только голод и странное, горящее любопытство, которое было почти шеппардовским, но лишенным всякой теплоты и дружелюбия. Одной из первых вещей, что Родни заметил, впервые встретив Шеппарда, что когда он смотрел на тебя, он действительно видел тебя – не звание или титул или пол или культуру, но тебя. Эти же горящие желтые глаза глядели прямо сквозь Родни, словно он стал дырой в ландшафте – дырой в виде обеда. Взгляд прервался; существо пригнулось и исчезло под деревьями. – Не стреляй, пока не будешь уверен, что попадешь, – резко прошептал старик, словно почувствовав, как пальцы Родни сжались на курке Р90. – Иначе просто выдашь ему радиус стрельбы. – Это Шеппард, – прошептал в ответ Родни. – Он и так знает радиус Р90! Голова старика быстро и отрицательно дернулась. – Нет. Сколько раз тебе говорить? Это не Шеппард. Оно не думает, как он, не помнит того что он знал – большую часть, по крайней мере. Взвив опавшие листья, лоснящееся черно-серое тело выскочило на тропинку, как раз за пределом досягаемости выстрела Родни. Неважно, что утверждал этот старый … он, он не думал, что это было совпадение – это существо было Шеппардом, нравится ему это или нет, и оно чертовски хорошо знало, насколько далеко Родни может выстрелить. Оно припало к земле на всех четырех – дав ему лучший вид, чем он хотел, своих насекомоподобных, трехсуставчатых ног – и склонило голову набок, изучая их. – Давай, сукин сын! – крикнул старый Родни. Иглы на голове существа встали дыбом, потом расправились в ответ на его голос. Капли дождя блестели на его голове; собирались на грубой черной шерсти, недостаточно плотной, чтобы ее можно было считать шкурой, потом стекали на серо-голубую кожу плеч и боков. Оно припало к земле, мышцы ног – всех четырех – видимо напряглись. Когда оно прыгнуло, движение было почти невозможно разглядеть. Самострел старого Родни выстрелил с глухим щелчком, но существо уклонилось с той же неестественной скоростью, и стрела, оцарапав его плечо, исчезла между деревьями. Чисто на паническом рефлексе Родни нажал на курок Р90, очередь прошла мимо, а затем удар швырнул его на землю. Было похоже, будто он едва не вывихнул руку, но когда он неловко поднялся на ноги, тряся головой от звона в ушах, осознал, что оно целилось не в него, а в оружие. Кожаная перевязь порвалась, и когда он заметил существо в нескольких метрах от себя, то увидел, как оно нанесло автомату мощный удар, который швырнул его через край ущелья. Потом оно поглядело на Родни, и его желтые глаза сузились. – Не позволяй ему укусить тебя! – крикнул старый Родни. – Оно так питается! – Так все питаются! – вскрикнул Родни, избегая удара изогнутых когтей. Казалось, оно просто играет с ним, как кошка с мышкой, проверяет, на что еще он способен. – Нет – как Рейф! Он поймал меня однажды, забрал пару лет жизни, не больше. – Говоря, старый Родни проворно перезаряжал самострел. – Я видел его – оно убивает так птиц, даже оленя один раз… Я иногда нахожу шкуры, но в основном он съедает их после того как высосет жизнь. Похоже, он не совсем приспособился питаться только энергией. – Мне не нужна история жизни! – крикнул Родни, прячась от существа за толстым стволом дерева. Оно развернулось вправо, но он увернулся в другую сторону, как в мультяшном скетче; это было бы смешно, если бы ставкой в этой игре не была его жизнь. – Мне нужна помощь! Стрела оцарапал шею существа и вонзилась в дерево, оставив след черной крови. – Мне нужна помощь получше! – запротестовал Родни, а затем когтистые лапы ударили его в грудь и опрокинули на землю. Он схватился за костлявые запястья, пытаясь удержать его вдали, но с тем же успехом мог бы пытаться блокировать один из ударов Ронона подушкой; он был беспомощен против его упрямой, нечеловеческой силы. Колючее, шершавое прикосновение его кожи было ужасно знакомо – он помнил, как однажды тронул Шеппарда за руку, когда медленно трансформирующий полковник спал, помнил, как отдернул руку в ужасе и потом, осторожно, протянул палец и дотронулся снова. У Шеппарда странная колючая кожа отталкивала только своей странностью и только потому, что забирала его друга. Здесь, влажная от воды и горячая от пылающего чуждого метаболизма, она заставляла его желудок сжаться в отвращении. С такого расстояния он видел слишком, слишком хорошо смутно рейфоподобное лицо, желтые глаза с вертикальными кошачьими зрачками, сфокусировавшиеся на нем. Существо не носило никакой одежды, только полосы темной шерсти на боках, не превратившиеся в гибкие иглы наподобие тех, что топорщились у него на голове и вдоль спинного хребта. Явно у Шеппарда был слегка другой эволюционный путь, чем у нормального Рейфа – но опять же, Элия не стала обычной королевой Рейфов. Вы мешаете ДНК в тигеле, истерично подумал Родни и никто не скажет, что получится. Шеппард-Рейф повернул голову набок, изучая его, будто пытаясь понять, кто он такой. С одной стороны хорошо, потому что он пока его не убил. С другой стороны, ему было некуда деться от мускусного запаха, запаха хищника, перекрывающего чистые запахи леса. С такой близости он мог видеть мириады шрамов, белые на фоне более темной кожи, и пару розоватых отметин – наверное, остатки того, как они подстрелили его прошлой ночью – боже, оно почти излечилось. Его дыхание замерло в горле, когда он осознал, что то, что он принимал за полосу темного меха на запястье существа, был на самом деле напульсник Шеппарда, выцветший с годами. – Чего ты ждешь? – задыхаясь, крикнул он. За головой существа он видел старого Родни менее чем в пяти метрах, с заряженным и готовым к выстрелу самострелом, направленным в затылок существа – он никак не мог промахнуться с такого расстояния. – Стреляй! Но он прочел правду на лице его двойника, мучение, отражавшееся в слишком знакомых, размытых временем чертах. Неважно, как бы старик не настаивал, что существо не было Шеппардом, он не мог заставить себя убить его. И от осознания этого ему стало плохо. С его превосходящими мыслительными способностями и практически бесконечным объемом времени, чтобы выяснить, как поймать его в ловушку, его старший двойник мог покончить с существом уже дюжину раз, неважно как быстро оно могло регенерировать. Но он не сделал этого. Не мог. Это был Шеппард. Даже зная все, что он знал сейчас, Родни не думал, что он сам бы смог. Палец старого Родни напрягся на курке самострела, но его рука дернулась; стрела отрикошетила от черепа существа, оставив кровавую полосу. Зашипев, существо выпустило Родни и рванулось к старику с невозможной силой и скоростью. Удар пришелся старому Родни по руке, и треск кости был ясно слышим. Самострел упал на землю, когда его правая рука безвольно повисла, и он отшатнулся назад со сдавленным криком. Я так влип, подумал Родни. Существо окинуло мгновенным взглядом старика, а потом, размытым от скорости движением, прижало Родни к мокрым листьям, как раз когда он начал было отползать назад. Он не мог шевельнуться, едва ли мог дышать. Пасть с блестящими клыками нацелилась на его шею, и Родни едва успел выдохнуть сдавленное "О че…" …прежде чем автоматная очередь заставила существо резко дернуться, так же как Элию, когда Карсон подстрелил ее. Охваченный внезапным ощущением дежа вю, Родни глядел на профиль существа на фоне свинцово-серого неба, когда оно повернуло свою невероятно гибкую шею чтобы посмотреть на нападавшего. – Эй, Родни, нужна помощь? – Голос Шеппарда был слегка запыхавшимся, но Родни почувствовал промчавшуюся по нему волну судорожного облегчения – знакомое "Шеппард здесь, все в порядке" – вместе с определенной дозой раздражения, потому что разве не должен был этот идиот оставаться в проклятой пещере? *** Знать, что он превратился в подобие Рейфа, было одно, но вживую увидеть существо – себя – прижавшее Родни к земле и готовое перегрызть горло его другу, пробудило кучу эмоций: ужас, отвращение и слепящую ярость. Девятимиллиметровый оказался в руке Шеппарда, и пуля пробила бок существа так близко к сердцу, как он мог попасть. Он не смел пробовать выстрел в голову, когда его голова была так близко от головы Родни. Но отсюда он не был уверен, смог бы пистолет причинить сильный вред его быстроизлечивающемуся телу. Пуля определенно привлекла внимание существа, по крайней мере; голова вскинулась и резко обернулась, прожигая Шеппарда желтыми глазами. Ему с трудом удалось не вздрогнуть. – Боже, это так я выглядел? Неудивительно, что все так дергались, когда меня видели. – Эй, Родни, нужна помощь? – А ты как считаешь? И почему ты здесь? Холодный узел в желудке слегка ослаб; если Родни мог жаловаться, то он был, по крайней мере, по большей части цел. – Да, отличный вопрос, потому что у тебя явно все под контр… – Осторожно! – Крикнули два голоса – Родни в унисон со своим старшим двойником Существо развернулось со змеиной скоростью, выпустило Родни и кинулось на Шеппарда. *** Сорок лет Родни почти всегда удавалось этого избегать – попасться на открытом месте, сражаться с существом, в которого превратился Шеппард, в схватке один на один, в которой не мог надеяться победить. Из нескольких раз, когда это случалось прежде, он выходил с лишениями: глаз, пальцы, несколько лет жизни. Он до сих пор не знал, как выжил в те первые месяцы, когда ужас всего случившегося еще не вполне дошел до его сознания, когда он все еще считал, что может поговорить с Шеппардом, убедить, как-то вернуть его. В поздние годы он в основном относил свое выживание на счет того, что Иратус-Шеппард был так же сбит с толку, как и он – пытаясь справиться с внезапно изменившимся телом, валом чуждых ощущений, голода и странных и непонятных нужд. Важнейшим, до сих пор подстегивающим его, было осознание, что он провалился в достижении своей единственной цели в жизни, которая заключалась в понимании устройства вещей. Неизменным принципом, по которому он жил, была вера, что все вещи подчиняются ясным научным принципам, и таким образом могут быть контролируемы. Но теперь, когда это действительно имело значение, он не смог этого сделать. Он набрал номер на наборном диске, даже не подумав об этом, не заметив легких различий между этим и нормальным диском. И у него было много, много лет чтобы обдумать все это, точно понять, что пошло не так, и начать медленный процесс выяснения, как обратить это – или хотя бы выжить до того времени, когда его и Шеппарда снова забросит на эту планету, и помешать себе набрать адрес. Не то чтобы это могло помочь ему – опыт со старшим воплощением Элизабет, не упоминая нескольких базовых постулатов квантовой теории, научили его этому – но, по крайней мере, одна версия его и Шеппарда смогут освободиться. Альтернативой было, что они оба останутся запертыми навсегда в вечном круге вины, смерти и боли. Вообще-то он даже не был уверен, что это был первый раз; может, он и мутировавший Шеппард так быстро убивали друг друга в прошедшие циклы, что не оставалось никаких следов. Это могло продолжаться очень долгое время. Бесконечность. Но в этот раз даже не будет повторения цикла – никакой переделки, никакого второго шанса все исправить, потому что они не активировали наборный диск, и не прыгнули назад во времени, и вот-вот умрут у него на глазах. Смутно, сквозь боль в поврежденной руке, он ощутил, что кто-то кричит на него, уже довольно долго. Нет – не кричит, это было, словно он мог чувствовать слова, отдающиеся во всем его теле. – Родни! Не допускай этого – останови меня! Он не в первый раз слышал его, этот бесплотный голос. Он никогда не смел воображать, что это было нечто иное, чем особо яркая слуховая галлюцинация; альтернатива была еще более ужасающей, чем все уже произошедшее. – Родни, ПОСЛУШАЙ меня! Черт тебя дери, я знаю, что ты меня слышишь. Но Шеппард, настоящий Шеппард, реальный, тоже слышал голос. Стоя на коленях под дождем, наполовину в шоке, наблюдая как перед ним разворачивается его худший кошмар и зная, что это абсолютно неподходящее время, чтобы искать призрачного шептателя, Родни сделал то, чего не делал с момента попадания в этот мир. По крайней мере, когда он не был достаточно пьян, чтобы потом об этом забыть. Он сосредоточился и попытался ответить. – Шеппард? После стольких лет сознательного игнорирования голоса, это было как пробираться сквозь патоку. Но оно ему ответило. Оно. Он. В голосе не было интонаций, как таковых, но где-то на глубинном уровне он чувствовал позабавленную иронию, которую узнал бы где угодно, и вся его защита против правды растаяла, как кусок сахара под дождем. – Я знал, что ты меня слышишь, МакКей. *** Вес существа придавил Шеппарда к земле, и он закричал от боли, когда нога подогнулась под ним. Мир вокруг завертелся, но все же он смог отреагировать инстинктивно, выставив вперед руку и подставив предплечье под чешуйчатое горло существа. Я. Это я. Снова и снова он продолжал говорить себе это, словно было жизненно важно, чтобы он не забыл – как будто он мог забыть. Против своей руки он чувствовал его сердцебиение, слишком быстрый пульс, как у птицы. – Ну, привет, – выдавил он, глядя в желтые глаза хищника – ястреба, ящерицы, ничего человеческого. Существо оскалилось. Одной рукой Шеппард удерживал его горло подальше от себя, другой сжимал тонкое запястье – но вторая лапа существа была свободной, и оно вцепилось когтями ему в плечо. Он задохнулся от боли, но оно пыталось не столько ранить его, сколько иммобилизовать, чтобы освободить шею. На его клыках блестела слюна. Все саркастические реплики замерли на губах Шеппарда, потому что это был он, и он медленно уступал этой нечеловеческой силе. Тело существа резко вздрогнуло от сильного удара и наклонилось вперед, потом очередной удар пришелся ему по голове, и оно откатилось прочь. Шеппард в шоке уставился вверх, смаргивая дождевую воду с ресниц, потом снова моргнул при виде Родни, стискивавшего побелевшими пальцами проклятую ветку. Второй удар переломил импровизированное оружие пополам, хотя Родни, кажется, не замечал, что между его руками и клыками зверя оставалось всего полтора фута дерева. – Ты нападаешь на него с палкой? – У меня нет оружия! – выдохнул Родни, отшатнувшись назад, его бледное лицо блестело под дождем. – Боже! Возьми мой пистолет! – Он попытался встать, но его дрожащие конечности не слушались. Шок, боль и холод почти не позволяли двигаться. – Я не знаю, где он! Будь проклят густой подлесок. Р90 наверное тоже был где-то рядом, только бог знает где. Шеппард смог перекатиться набок, как раз вовремя, чтобы увидеть существо, изготовившееся к очередному прыжку, и увидев желтые глаза, вперившиеся в него, он подумал: Конец игре. В это раз оно серьезно. *** Сорок лет отрицания рассыпались осколками, когда человек, очень давно не думавший о себе как о Родни МакКее, прошептал: – Шеппард? Это правда ты? – Я не уверен, – голос был слабым, неуверенным. – Я думаю так, иногда, но я многое забываю. Иногда я знаю, кто я такой, но понятия не имею, что я такое. Но Родни знал. По крайней мере, мог предположить. Это было превыше всего, на что по его мнению были способны Звездные Врата – но Врата на этой планете не были нормальными Вратами. И, в конец концов, никто не знал досконально, как работают Звездные Врата. Они разбивают тело человека на молекулы и рематериализуют его на другом конце, это ясно… но Древние верили что человек – это нечто большее, чем сумма молекул. И хотя Родни никогда не верил в метафизику, он не мог отрицать, что видел вещи, которые подразумевали, что Древние могли… ну, он думал об этом как открыть вид физики, который мы еще не открыли, но факт оставался фактом – для альтеранцев сознание существовало отдельно от физической формы. Было вполне естественно, что их технология могла отражать их верования. Было не невероятно, что Врата могли переносить сознание отдельно от физической формы. А если сознание и тело не могли объединиться на другой стороне… ну, это подразумевало весьма тревожные возможности. – Я думаю, ты какой-то… остаточный след твоего мыслительного процесса, сохраненный Вратами. – Он не говорил вслух, но его губы шевельнулись, образуя слова, когда дождь струился по его лицу как слезы. – Я призрак Звездных врат? – О, разумеется, ты все облечешь в наиболее идиотски простую форму. – Отвечать мгновенным выпадом было привычкой, привычкой, которой он не потакал половину жизни. Это было немыслимо хорошо. – Ты в порядке? – мягко спросил Шеппард. – Дурацкий вопрос. – Он с трудом поднялся, сломанная рука бесполезно свисала сбоку. Перед ним разворачивалась сцена из ночного кошмара: его младший двойник глупо и безнадежно атаковал существо сломанной веткой, отвлекая его от Шеппарда. – Оно убьет их. Нас. – Это ты, – пробормотал Родни. – Нет, не я. Уже очень давно, и ты знаешь это. Резким прыжком существо сбило младшего Родни с ног, послав его кувыркаться до самого края обрыва. Шеппард, младшая версия, дернулся было вперед, но вес существа, нацелившегося в его горло, прижал его к земле – Родни, пожалуйста. – Бесплотный голос Шеппарда был мягким. – Я не хочу так жить. Я не хочу быть им. Он не мог управляться с самострелом одной рукой – тем более искалеченной рукой. Но у него было другое оружие: нож, засунутый в самодельные ножны на поясе. Когда-то это был боевой нож Шеппарда, очень давно. Его много использовали, но он не потерял остроты. Искалеченной рукой Родни сжал рукоятку. Может, захват был не таким прочным, как когда-то, но у него все еще были три пальца. Резким рывком он выдернул нож из ножен. Обрыв был очень крутым. Он не думал, что даже нечеловеческая сопротивляемость рейфа-Шеппарда выдержит падение с такой высоты. Единственное, почему он не сделал чего-то подобного раньше, потому что у него не было неодолимой причины. Даже после всего, что случилось с ним, он все равно боялся смерти. Но если его смерть поможет хотя бы одной временной версии его и Шеппарда выбраться отсюда, это стоит того. – Родни, – он не был уверен, слышал ли страх и беспокойство в бесплотном голосе Шеппарда, или это было только его воображение. – Родни, я не хотел чтобы ты... Его голос был тихим, таким тихим, что он едва мог услышать собственные слова: – Я тоже не хочу так жить, полковник. Никогда не хотел. Меньшее, что я могу сделать, это спасти тебя. *** В одно мгновение Шеппард распластался на земле под весом существа, прижимающего его к мокрым листьям, – в следующее, что-то ударило существо в бок и столкнуло его. – Нет! – Голос Родни был задыхающимся – падение выбило из него воздух – и отчаянным. Сглотнув, Шеппард медленно сел. Дождевая вода, заливающаяся ему в глаза, была теплой; подняв руку, он понял, что в какой-то момент схватки оцарапал лоб, и по лицу течет кровь. Родни опустился на колени на край обрыва, заглядывая вниз. Не зная, куда девались костыли, и не очень сейчас доверяя своему чувству равновесия, Шеппард ползком подобрался к нему. Он видел только вершины деревьев, затуманенные завесой дождя. – Что случилось? – Я… прыгнул. То есть, другой я. – Родни сглотнул. – Они упали вместе. Шеппард уставился в клубящийся внизу туман. Внизу ничего не шевелилось; не было никаких звуков. – Такое падение убьет его? – Такое падение определенно убило бы старого Родни, но он не хотел об этом думать. Родни одарил его бледным подражанием своему обычному раздраженному взгляду. – Я похож на Гугл? – Он нахмурился. – У тебя снова кровь. Шеппард нетерпеливо вытер лоб. – Знаю. Поищи мои костыли. – Зачем? О Боже, ты хочешь спуститься вниз? Так как Родни не шевелился, Шеппард застонал и попытался отползти в сторону. Вряд ли он мог стать еще мокрее и грязнее, в конце концов. – Если оно не мертво, то сильно ранено, и у нас никогда не будет лучшего шанса покончить с этим. Или оно просто вылечится и снова вернется. Что-то мелькнуло у него перед носом; подняв глаза, он увидел Родни, протягивающего ему костыль с нечитаемым выражением на лице. – Полковник… – Родни замолчал и отвел глаза. – Ты кое-что правда должен знать. О…них. – Сглотнув, он открыл рот и снова закрыл его, не сказав ни звука. – Они это мы. Родни вскинул голову. – Что? Как ты… Без слов Шеппард открыл ящичек и протянул его Родни, чтобы тот увидел жетоны и нашивку на его дне. Потом отвернул меховую накидку с шеи, показывая такие же жетоны на собственной шее. – О, – тихо сказал Родни. – Я только не знаю как… – Шеппард стал ощупывать мокрую землю в поисках второго костыля и пистолета. – О…это. Эти, мм, эти башни… – Родни махнул рукой, – машина времени. Временная петля. Наборный диск активирует их. Когда мы первоначально прошли через врата, мы – мм, – прыгнули назад во времени. Может, больше чем один раз. Может, много раз. – Сбивает с толку. – Пальцы Шеппарда сомкнулись на мокром металле. Облегченно вздохнув, он вытащил пистолет из травы и проверил его механизм. – Не хуже, чем Элизабет, возвращающаяся в прошлое и изменяющая историю, чтобы мы не умерли, когда прошли через Врата в Атлантис. – Да, об этом я и говорю. Чертовски сбивает с толку. – Удовлетворенный, что пистолет вроде казался готовым к стрельбе, насколько это возможно было под дождем, он засунул его под шкуру. – О чем ты? Это простейшая квантовая теория! Вот. – Родни протянул ему второй костыль. – Странно, МакКей, некоторые из нас не физики. – Отмахнувшись от предложения помощи, Шеппард поднялся на ноги, опираясь спиной о дерево. – Где Р90? Родни молча указал на обрыв. – О, ты шутишь. Родни нахмурился. – Ты – в смысле, другой ты, существо, – сбросил его с обрыва. – Ну, тогда нам придется спуститься вниз, полагаю. Им понадобилось какое-то время, чтобы найти путь на дно ущелья, такой, по которому можно было передвигаться на костылях. Чтобы не думать о том, что они, скорее всего, увидят внизу, Шеппард побудил Родни пересказать ему все, что рассказал ему старый МакКей. Он не стал упоминать голос, который слышал в пещере, и Родни тоже промолчал; Шеппард не мог этого объяснить, но он знал, что слышал его, знал что чувствовал присутствие. И теперь оно ушло, это ускользающее присутствие на границе сознания; в этом он тоже был уверен. Может, он мог его слышать, потому что это был он; может, это было связано с его геном АТД; может, он просто оказался единственным избранным. В любом случае, это исчезло. След из сломанных деревьев и примятого кустарника на стене ущелья было легко заметить. Шеппард махнул было Родни идти сзади, потом осознал, что не может нести оружие и двигаться вперед в одно и то же время. Родни, вздохнув, подставил ему плечо, и вместе они осторожно приблизились к двум телам, лежавшим в грязи среди поломанных веток и камней. – Они, мм…совсем мертвы, да? – прошептал Родни. Насколько мог видеть Шеппард, не было никакого шанса, что кто-то из искалеченных тел мог быть еще жив, но он все равно проверил сломанную шею существа, ища несуществующий пульс. Оно уже остывало под дождем. – Посмотри, может, найдешь Р90, – сказал Шеппард, отцепляясь от поддерживающего плеча Родни и садясь на бревно. Родни исчез со вздохом облегчения. Шеппард положил девятимиллиметровый на колено, массируя поврежденную ногу. Он пытался не смотреть слишком внимательно на лица мертвых – особенно собственное – но его взгляд притянул нож, застрявший в боку монстра. Мой нож, подумал он, узнал знакомую военную рукоятку. Черная кровь покрывала бок существа и руку старого Родни, хотя одной только раны не хватило бы, чтобы убить его. Смело, подумал он. Слово казалось недостаточным. Поднявшись на ноги, он подобрался на несколько шагов ближе, чтобы закрыть немигающие глаза старого Родни, а потом желтые глаза существа. – Нашел, – сказал Родни позади него, и Шеппард подскочил. – Но надеюсь, что нам в скором времени не придется в кого-нибудь стрелять. – Он протянул Шеппарду костыли, потом показал ему Р90; его дуло было погнуто, а магазин оторван при падении. Шеппард лишь фыркнул в ответ, сильнее опираясь на костыли, когда усталость начала брать свое. Родни возился с поврежденным оружием, не поднимая глаз. – Наверное, мы должны их, мм – ну, знаешь, похоронить. Может, вернешься в пещеру? Я справлюсь сам; ты будешь только мешаться. – Я должен быть здесь, – сказал Шеппард, и это был конец дискуссии.< *** Они зарыли тела на дне ущелья, в могилах такой глубины, какие Родни смог выкопать со своим раненым плечом. Шеппард помогал, сколько мог, но в конце концов Родни отогнал его с дороги; одному было проще. После этого Шеппард отошел к деревьям и стал собирать камни, подкатывая их к краю могил. – Ладно, я сдаюсь, – выдохнул Родни, стирая с лица пот и дождь перемазанной в грязи рукой. – Какого черта ты делаешь, строишь монумент? – Строю пирамиду, – ответил Шеппард, прибавляя еще один камень к куче. – Что? – Пирамиду. Неглубокие могилы… у меня с ними есть опыт, – Шеппард избегал взгляда Родни. – Нужно набросать сверху камней, чтобы животные не добрались до тел. – Ладно, во-первых, это очень неприятно, полковник, и во-вторых, я сомневаюсь, что тут еще остались какие-нибудь животные; другой ты съел их всех. – Это большая планета, Родни. – Наклонившись, чтобы передвинуть камень, Шеппард едва не нырнул головой вниз в открытую могилу. Съехав вниз по стволу дерева, он сел на землю, привалившись к дереву спиной и раскинув ноги. – Если заполучишь пневмонию, это мне придется тащить твою задницу в пещеру, знаешь ли. – Я не собираюсь заполучать пневмонию, МакКей. Но ко времени, когда они стали опускать тела в могилу, он дрожал от холода. Родни озабоченно поглядывал на него, но не сказал ни слова, когда они накрыли лицо старого Родни его меховой накидкой, а потом использовали ее же кусок, чтобы накрыть рейфа– Шеппарда. Шеппард положил на грудь старого Родни деревянный ящичек с жетонами внутри. Молча они засыпали могилы вырытой землей – из-за дождя она была больше похожа на грязь – и положили сверху камни. Закончив, они просто стояли какое-то время, уставшие, грязные и голодные, глядя на две одинокие каменные пирамиды. – Думаешь, нужно… – Родни неуверенно махнул перемазанной грязью рукой, – пометить их как-то? – Не знаю. – Шеппард кинул на него взгляд, и несмотря на усталость и боль, слабый огонек мелькнул в его глазах. – Что бы ты хотел видеть на своей могиле? Родни сердито глянул на него. – Это не моя могила, не больше чем старая Элизабет, которую мы нашли в Атлантисе, была Элизабет. – Нет, но ты все равно должен знать, какую надпись хочешь на своей могиле, если… что-нибудь случится. Родни обдумал подходящий саркастичный ответ, но у него просто не осталось на это энергии, и он только устало выдохнул. – Я…я не знаю. Он хотел, чтобы о нем забыли. Он стыдился того, что сделал. – Родни, он ничего не сделал. – Именно. Он ничего не исправил, – сказал Родни, ненавидя свой внезапно сорвавшийся голос. Шеппард слегка тронул его за руку. – Родни, ты не можешь исправить все… – А потом он был вынужден ухватиться за него со всех сил, когда его колени подогнулись. Родни подхватил его. – Ладно, считаем мемориальный сервис закрытым. В пещеру, полковник, сейчас же. Потом они сидели в пещере с открытой дверью, слушая шуршащий снаружи дождь. Когда монстра больше не было, не стало и особых причин держать дверь закрытой, и это слегка помогло разогнать душную атмосферу внутри. С горящим костром было достаточно тепло, хотя Шеппард все равно зарылся под гору шкур, положив рядом нетронутый детектор. Родни обшаривал содержимое различных корзин. – Похоже, тут нам хватит еды надолго… если можно это назвать едой. Копченая рыба и о, смотри, какой-то вид клубней. – Он поднял бородавчатый шероховатый предмет. – По крайней мере, я так думаю. Может, это научный эксперимент. Шеппард издал уклончивый звук. Родни поставил покрытую глиной корзину с водой на угли, разглядывая ее с новым интересом, зная теперь, что это он сделал ее. Ну, не совсем он, но другой он – кто-то, кто был им, пока их пути не разошлись после прибытия на эту планету. Конечно, корзина была уродлива как сосуд Люциуса, но она делала свое дело. Он всегда считал, что может сделать все угодно, на что устремит разум, но если бы кто-нибудь в самом деле спросил бы его, смог бы он выжить сорок лет на дикой планете только с содержимым карманов, постоянно играя в кошки-мышки с преследующим его монстром… ну, он бы наверное сказал конечно, смог бы, но поверил ли бы сам себе? Вряд ли, подумал он, разламывая клубни на неаппетитно выглядящие куски и кидая их в воду. И все же он смог. – Ты не провалился, знаешь, – тихо сказал он пламени горящего костра. – Ты чертовски хорошо справился. Шеппард бы сказал тебе это, если бы мог. – Говоришь сам с собой, МакКей? – раздался тихий голос из кучи шкур в углу. – Да, – сказал Родни, слегка улыбнувшись, потом встал, подошел к нему и плюхнулся на кучу соломы рядом с Шеппардом. Все тело ныло; он не знал, от инфекции это или от непривычной активности в последние несколько дней. Может, и то и другое. – Ты кошмарно выглядишь, – добавил он, нахмурившись при виде бледного лица, едва видимого под шкурами. – Я в порядке, – пробормотал Шеппард. – Нет, не в порядке. – Неожиданная тошнота прокатилась по желудку, потому что Шеппард действительно мог умереть и оставить его одного. И он видел, чем это закончится для него и каким он станет в конце концов, когда некому будет пожаловаться, и никто не скажет ему, что он сделал что-то правильно. – Я не знаю, что делать, – сказал он, прислонившись спиной к стене, и черт, он не собирался этого говорить, но было уже поздно. Может, Шеппард заснул и не услышал. Не повезло; один глаз приоткрылся. – О чем ты? Родни взмахнул рукой, обводя помещение. – Я не знаю, как выбраться с этой планеты. Слова звучали резко и рассержено, как всегда, когда он был расстроен. – То есть, другой я провел сорок лет, пытаясь заставить наборный диск работать, не вызывая прыжка во времени, и не смог этого сделать. Для чего бы это место ни было создано – и мы наверное никогда не узнаем, для чего, что сводит меня с ума, между прочим – оно явно какая-то тюрьма. И мы в ней заперты. – Поэтому мы подождем, пока нас найдет Атлантис. Они наверняка тоже с ума сходят, разыскивая нас. – А что если там была бомба? Что если Атлантиса больше нет – оу! – Шеппард вытащил руку из-под шкуры и шлепнул его по руке. – Атлантис в порядке, Родни, мы согласились. – Нет, согласился ты и твой дурацкий оптимизм; я не помню, чтобы голосовал, – проворчал Родни, потирая руку. Шеппард фыркнул и закрыл глаза. – Ну, быть оптимистом тяжелая работа, так что я собираюсь поспать. Родни беспокойно посмотрел на него. – Но я делаю еду. Ну, что-то вроде. Ты не хочешь есть? – Хочу, – пробормотал Шеппард, не показавшись особенно искренним. – Разбуди, когда закончишь. Родни выждал целых сорок пять секунд прежде чем засунуть руку под шкуры, чтобы убедиться, что Шеппард еще дышал. Коснувшись его груди, он почувствовал дрожь и быстрое и неровное дыхание. Плохо. – МакКей. – Что? – подскочил Родни, поспешно отдергивая руку. – Личное пространство, – сказал Шеппард из-под одеял. – Забыл? – Я – я просто… – Родни, – Шеппард повернул голову набок, чтобы посмотреть на друга. Лихорадочно блестящие, его глаза все равно были внимательными и убежденными. – Родни, они придут. – Я знаю, – слишком быстро ответил Родни. – Они всегда приходят. Мы всегда приходим. – Шеппард свернулся клубком под одеялами, его голос становился тише по мере того как он погружался в сон. – Там Элизабет. Ронон и Тейла. Радек, Карсон. Они не бросят нас, Родни. – Я знаю. – Рука Родни скользнула поверх шкур. – Знаю. *** Это произошло где-то через день. Родни набирал воду из ручья, когда вдруг ожила его рация. – Полковник Шеппард, доктор МакКей, это "Дедал". Мы принимаем сигналы ваших подкожных передатчиков, вы слышите нас? – О, слава богу, – лихорадочно выдохнул Родни. – Да, и я не могу дождаться узнать, как вы нас нашли, но сейчас, черт возьми, заберите нас отсюда. Где-то через час, приняв душ и переодевшись в чистое, он сидел на краю койки в лазарете Дедала, пока санитар перевязывал его плечо. – Солнечная вспышка, – сказал Зеленка из кресла напротив. – Шанс – один на миллион. Ваша червоточина была отрезана от врат Атлантиса и перенаправлена на этот адрес. Мы проверили его в базе данных и не нашли; мы бы никогда не попали сюда сами. Родни поднял глаза от стоявшего на коленях лэптопа, на котором просматривал расчеты, проделанные Зеленкой, чтобы предсказать новый путь червоточины. – Это…тревожно компетентно, Радек. Мне стоит добавить тебе лишних обязанностей; похоже, я тебя недостаточно использовал. С рожденной долгой практикой привычкой прочитав между строк комплимент, Зеленка усмехнулся. – Большое облегчение, что мне больше не придется делать твою работу в дополнение к своей. Недостаточно использовал, как же; перегружал работой – вот это ближе к истине. – Похлопав Родни по руке, он вышел из лазарета, оставив его с Рононом и Тейлой. Санитар куда-то ушел, и больше вокруг никого не было, так что Родни не возражал так сильно, как должен бы, когда Ронон схватил его в медвежьи объятия. Родни был вполне уверен, что единственной причиной, почему этого не случилось раньше, на виду у всех, было то, что Тейла добралась до него первой со своим атозианским полуобъятием, и он зашипел от боли, когда она положила руку на его раненое плечо. Ронон, с достойным восхищения самоограничением, по крайней мере, смог подождать, пока Родни перевяжут и накормят лекарствами. – Ладно. Хватит, хватит. Отпусти меня. Ронон отпустил его, усмехнувшись. – Мы понятия не имели, куда вы двое исчезли! – Ну, какое совпадение, мы тоже не знали. Оба ожидающе посмотрели на него; очевидно, они ожидали немного больше информации. Родни утихомирил их, раздраженно заявив, что должен отдохнуть. Он еще не говорил с Элизабет, и не очень к этому стремился, потому что понятия не имел, что ей сказать. Шеппарда привезли немного позже, бледного и спящего. Родни сам наполовину спал, лениво просматривая на одолженном лэптопе отчеты последних дней и отмечая множество вещей, которые его подчиненные напортачили в его отсутствие, когда Шеппард наконец простонал и зашевелился. Тейла и Ронон приходили и уходили; сейчас они были в спортзале, избавляясь от излишков энергии. – Не сон, – пробормотал Шеппард, разглядывая потолок. – Мы на "Дедале", да? – Да, и мы вернемся в Атлантис через пару часов, где будем тщательным образом расспрошены, насколько я полагаю. – Родни поглядел на него. – Что мы скажем Элизабет? Шеппард моргнул, потом повернул голову набок, сонно прищурившись. – Особые причины, почему правда – плохая идея? – Не знаю, я просто думаю…неважно, что я думаю, все это в любом случае не имеет смысла. – Родни снова уставился на графики расхода энергии в Атлантисе за последние несколько дней, пытаясь понять, с какого перепугу Кольман взбрела в голову идея соединить наквада-генераторы таким образом. – В общем-то, я согласен, – сказал Шеппард. Родни поднял глаза. – Хмм? – О… них. Они наверное не хотели бы, чтобы их историю рассказывали. Родни отложил лэптоп в сторону, потеряв интерес к вычислениям. – У меня определенно было это чувство от …меня. То есть, все, что он на самом деле хотел, чтобы мы оставили его в покое. Он на самом деле не хотел возвращаться. Конечно, это сильно связано, ну, знаешь, с чувством вины и всем прочим… – Родни отвел глаза; он в самом деле не хотел проходить через очередной раунд "Ты сделал все что мог", и кроме того, он был уверен, что это была не единственная причина его двойника скрывать это все от них, а может, даже не главная причина. – И он меня защищал, – сказал Шеппард. – Другого меня, я имею в виду. Чертов Шеппард и его проницательность. – Да, – неохотно сказал Родни. – Наверное. Что возвращает нас к тому, что мы скажем Элизабет? Шеппард попытался пожать плечами, потом поморщился, обнаружив, почему это было не лучшей идеей. – А что мы должны ей сказать? Мы не смогли заставить работать наборный диск, на нас кто-то напал, нам помог местный, которого убили незадолго до того, как "Дедал" подобрал нас. Звучит как один из наших типичных рапортов. Родни фыркнул. – Жаль что Ронон и Тейла пропустили всю забаву. – Нет…вообще-то не очень. – Шеппард лег и возобновил глазение в потолок. – Хмм. – Нет, не очень. – Родни. Голос Шеппарда был мягким. Родни на мгновение закрыл глаза и подумал прикинуться внезапно заснувшим. Наконец он сказал, нетерпеливо, в ожидающую тишину: – Что? – Прости. Это было последнее, что он ожидал услышать от Джона Шеппарда по какой бы то ни было причине. Родни пораженно посмотрел на него. Шеппард теребил свое одеяло неперевязанной рукой. – За что на Зем… за что в галактике Пегас ты извиняешься? – Я думал, оно исчезло. – Вырвав нитку из одеяла, Шеппард начал наматывать ее на палец. – Этот – ну, жук – знаешь? Родни, на той планете, я пытался тебя убить. Все время. То есть, в конце концов я тебя и убил. О. Это. Родни поразила внезапная мысль, что не только у него были сложности с принятием всего произошедшего на планете, вовсе нет. – Ну, нет, – сказал Родни. – Фактически, в конце концов это я тебя убил. – Я бы назвал это самозащитой, учитывая, что я на тебя нападал все время. Родни фыркнул. – О, признай это, ладно? Я, Родни МакКей, вооруженный ножом, убил тебя, мистер супермен рейфо-монстр. Я ускользал от тебя сорок лет и убил голыми руками. – Что-то ты слишком этим доволен. – Но голос Шеппарда звучал несколько менее подавленно, несколько больше похоже на его обычный раздражающе легкомысленный тон. – Смирись с этим, – довольно сказал Родни, полируя ногти одеялом, – я теперь официально супермен. Шеппард расхохотался. – Официально, а? Значит, будешь проводить больше времени в спортзале? Теперь была очередь Родни смеяться. – Ха! А зачем, ведь мне явно этого не надо? В этот момент появились Ронон и Тейла, только что из душа, с подносами из столовой "Дедала". Они были раздражающе счастливы, увидев что Шеппард проснулся – "Эй, я не спал часы, и никто не обращал внимания!" – "Заткнись, МакКей!" – и разговор перешел в общую полушутливую болтовню и треп над бифштексами и пирожками. Если кто-то заметил, что двое спасенных были слегка скрытны в отношении точного описания существа, напавшего на них, или обычаев местных, которые помогли им, никто не прокомментировал это. Ко времени, когда действие лекарств начало истощаться, Шеппард практически спал, и медики "Дедала" прогнали посетителей, чтобы спасенные могли отдохнуть остаток полета до Атлантиса. И Родни почувствовал, как ужасная планета отдаляется в тихое место в дальней части его разума – туда, где хранились затонувшие падлжамперы и слова Шеппарда "Пока, Родни", и другие ночные кошмары, исчезающие с рассветом. END. * There but for the grace of God go I – англ. устойчивое выражение со значением: "Слава богу, это не про меня", "Не дай бог самому оказаться в такой ситуации" и т.п.