***
Игорю двенадцать, он увязался за Игнатом на съемку закрытой вечеринки. Когда началась перестрелка, он погнался за отцом, и молился лишь о том чтобы тот был жив, но то, что он увидел, поразило его детский разум. Сначала отец наставил пистолет на дядь Юру, когда тот начал сгребать в сумку деньги, а после повалил его на эту кучу, спустив штаны им обоим. Сплюнул на ладонь, смазав второпях член и вошёл в него. Костя ничего не замечал вокруг, лишь яростно вколачивался в коллегу, а тот и не был против, тихо постанывал и смотрел в глаза застывшему Игорю.***
Игорю уже тринадцать, он познает себя и свою ориентацию как может — благо отца часто не бывает дома. Хотя по шуткам Кости, Игорь понимает, что отец прекрасно осведомлён о его экспериментах. За хорошо законченную четверть папа разрешает пользоваться его коллекцией журналов и кассет из старого чемодана в шкафу. Игорек с интересом рассматривает голых девушек, но не чувствует особого отклика организма. Он помнил, как отец нагибал Юрия, но журналов с мужчинами не находит — может Костя их и прячет в другом месте? А вот кассета, где крупным планом показывают как девушка обсасывает член, вызывает зависть, возбуждение и интерес. Прибор актёра не очень большой — конечно, он больше, чем у Игоря, но меньше, чем у его отца. Мысль о том, что он не поместился бы во рту Игорька и пришлось бы облизывать его, как леденец или эскимо на палочке, заставляет парнишку кончить.***
К шестнадцати Игорь уже во всю ходит на секции: карате, бокс, бег, стрельба и шахматы. Он уже почти догнал отца в росте, но комплекцией уступал, в силу подростковой нескладности. Гарик с удовольствием ловит взгляды отца на своём теле когда нагибается чтобы помыть полы — ещё пару недель и он протрет дубовый паркет до бетонных плит, — но Константин держит себя в руках из последних сил. Мелкий провокатор не стесняясь папы ласкает себя лёжа в ванной, пока Костя смотрит телевизор; оставляет дешёвый фаллоимитатор со смазкой в складках одеяла зная, что, когда отец будет заправлять кровать, обязательно его найдёт.***
— Игорь, чего ты добиваешься? — тихо вдыхает Костя посреди ночи слыша тихие стоны и характерное хлюпанье смазки. — Я хочу, чтобы ты сделал со мной то же, что делал с мамой… — раздаётся сдавленный скулёж со стороны Игоря. Он хотел сказать про дядю Юру, но испугался, что Костя будет ругаться (?) за то, что он тогда наблюдал. — А может с Юрой? — раздаётся тихий смешок с дивана, за которым следует шуршание одеяла и одежды. — Тащи сюда свою жопу и смазку. И не вынимай игрушку. Я сам. Гарик задушено стонет, загоняет игрушку до упора и, сжимая её внутри, чтобы не выпала, тихонько идёт к дивану. От аккуратных мелких шажков она приходит в движение и норовит выскользнуть, приходится придерживать её рукой, постанывая на каждом шаге. Дойдя до дивана Игорь уже готов кончить — смазка из члена течёт не переставая, а яички поджимаются. Всего одно движение и он кончит. Костя это прекрасно видит и туго обхватывает член сына у основания. — На телевизоре ленточка, дай её мне, — лента от подарка в честь повышения. Игорь еле дотягивается до неё, роняя на пол коробку с часами. Протягивая отцу тихо скулит, пытаясь двигаться в кольце из пальцев. — Я сейчас чуть сдвину руку, и ты завяжешь ленту там, где она была. Пальцы чуть сдвигаются выше по члену парня, но всё также не дают кончить. Тихо поскуливая, Гарик выполняет просьбу отца. Когда первый узелок затянут — Гром-старший не больно бьёт его по рукам и сам затягивает ленту потуже, делая замысловатый бант. Костя мимолётно проводит пальцами от головки к яичкам пошло улыбаясь — природа не обделила его сына размером — для его возраста, он вполне себе внушительный. Огладив бёдра, рука скользит за спину сначала сжимая ягодицу, а затем звонко по ней шлепая. Парень издаёт громкий стон и выпускает игрушку и лишь рука мужчины не даёт ей полностью выскользнуть. — Какой непослушный. Я же сказал, что сам вытащу, — резко загоняя игрушку внутрь прорычал Костя. — Залазь на грудь и садись спиной ко мне. Игорь послушно выполняет приказ, чувствуя, как папина рука загоняет игрушку чуть-ли не полностью, как бы подталкивая вперёд. — Папочка, я хочу кончить, — упираясь руками в отцовский пресс, хныкает подросток. Костя молча мял попку сына, наблюдая как игрушка выскальзывает из дырочки и резко вгоняя её обратно. Он знал, что в тусклом освещение квартиры Гарик видит его каменный стояк и ждал действий с его стороны. Но действий не было. Тяжело вздохнув Гром-старший убрал одну руку с попки и переместил её выше, на спину, потихоньку надавливая. Когда тот полностью лёг, он лишь коротко рыкнул: «Сначала я, провокатор» — и вынул игрушку. Подсунув подушку под спину, Константин удобно устроился. От этих манипуляций Игорь упёрся лицом прямо в орган, породивший его. Не давая себе больше ни секунды размышления, младший сильно насадился, пропуская отца в глубину рта. Уголки рта почти сразу лопнули от растяжения, воздуха не хватало, но Игорь упорно пытался заглотить полностью. Головка давила на стенки горла и выпирала, перекрывая кислород, а это чуть больше половины, поняв, что он физически не сможет взять больше — разочаровано застонал. Мужчина зарычал и укусил за ягодицу, вызывая новые стоны у подростка. — Если хочешь пальцы, то сглотни один раз, а если хочешь чтобы я тебя вылизал — два, — направляя руки Игоря к своему члену, на помощь рту, прохрипел Костя. Чуть приподняв голову, оставляя в горле лишь головку, с трудом сглотнул дважды — с подключением рук дело пошло лучше, но слюны не хватало. В анусе уже вовсю орудовал язык, жадно вылизывая. Нежную кожу жгло от растительности на лице, но Гарику было всё равно — член и яички горели огнём от желания кончить. Выпустив свой сладкий леденец из плена рта, Игорь жалобно проскулил «папочка», скручиваясь от нового спазма боли. — Блять… Сейчас, малыш, сейчас, — Костя быстро развязал ленту и уже этого хватило чтобы Игорек кончил, но стон был болезненным. — Ты как, живой? Игорюнь, не молчи, что мне сделать? Хочешь прекратим? Или тебе надо передохнуть? — нежно гладя по спине сына шептал перепуганный мужчина, он явно видел всё ещё стоячий член подростка — багровый со вздутыми венками. — Сможешь сесть? — Папочка, больно… — Тише, всё хорошо, сейчас я тебе помогу. Константин аккуратно кладёт сына на диван, разводя стройные ноги в стороны. Взяв смазку, и выдавив её обильно на руку, водит сразу два пальца в анус, накрывая член парня ртом. Пара движений и Игорь кончает с громким стоном, теряя сознание от оглушительного оргазма. Косте ничего не остаётся, как довести себя до пика рукой.***
Утром, первое, что видит Игорь по пробуждению — это расслабленное лицо отца. События ночи потихоньку всплывают в ещё не проснувшемся мозге. Гарику стыдно — он вчера кончил дважды, а папа ни разу и всё ещё возбуждён. Тихонько выбравшись из-под тяжёлой руки, подросток сползает вместе с одеялом вниз, оголяя желанное тело. При солнечном свете из окна, отцовский член казался ещё больше, хотя и не был до конца возбужденным. Во рту быстро скопилась слюна, а собственный член встал по стойке смирно. Рядом с диваном валялся бутылек со смазкой, быстро её подняв и вылив немного на руку, чтобы смазать себя, Гром-младший опустил голову и вобрал одно из расслабленных яичек в рот, тихонько посасывая. Наигравшись с яичками Игорь переключил всё своё внимание на ствол, вылизывая его мягкими касаниями. — Если ты будешь делать так каждое утро когда я дома, то на ночные дежурства меня и под дулом не загонишь, — по охрипшему ото сна голосу было слышно, что Костя улыбается. — Погладь головку большим пальцем и возьми яички в рот, — направляя голову сына ниже прохрипел Гром. Выполнив просьбу старшего, Гарик тихо простонал от четвертого пальца введенного в дырочку, и папиной руки на макушке, что так нежно чесала кожу головы. Когда четыре пальца свободно ходили внутри подросток оторвался от достоинства родителя и вынул пальцы, выпрямившись. — Папочка, можно мне сесть на тебя?.. — Подай тюбик и сядь мне на грудь, я… — Я растянут. Ну, папочка, пожалуйста. Я очень хочу тебя внутри, я специально качал ноги чтобы не устать, — Игорь тихонько перебирается на отца, оглаживая грудь и следя за реакцией родителя. — Папочка, позволь мне оседлать тебя, я хочу на тебе покататься. Как в детстве, ты ведь будешь моей лошадкой, папочка? — уже сидя на бёдрах и тихо скользя мокрыми ягодицами по члену, скулил Игорюня. — Сука. Не жалей смазки и только плавно. Малыш? — Константин просто сдался своему чаду, если ещё вчера он хотел проучить парня мучая и не давая кончить, то после этого «папочка» сдался на его хотелки. — Ты же берег себя для папочки? — морщась от прохладной смазки прохрипел он. — Да, папочка, — плавно опускаясь простонал Гарик. — Ты такой большой, папочка, потрогай, — кладя отцовскую ладонь на небольшой бугорок на своём животе. — Я никогда так глубоко не принимал, папочка. — Малыш, тебе не больно? — поглаживая живот сына прошептал Гром, ни один из его партнёров не принимал его полностью, особенно в позе наездника, даже вечно растянутый Юра. — Может… Категоричное нет и подросток пришёл в движение, плавно поднимаясь и опускаясь вниз до упора. Гром-старший дурел от узости младшего и того, как головка члена упиралась в ладонь. Тихие стоны через закушенную губу заставляли, вопреки здравому смыслу, подкидывать бёдра, сбивая любовника с ритма. Откинувшись чуть назад, прижимая бёдра отца к дивану, Игорь громко стонет, пропуская член ещё глубже в себя. — Малыш, я больше не могу, — хрипит Костя и опрокидывает сына на диван, практически складывая того пополам. — Ты умница, но дальше двигаться буду я. Добавив ещё смазки мужчина начинает быстро вколачиваться в парня, выбивая громкие, до хрипоты, стоны. Гарик уже не может кричать, да и просить тоже, лишь тихо хрипит: «Па…» — на особо сильных толчках. Внутри всё горит огнем, а тугой узел в паху вот-вот лопнет. Кончая в сына, Костя впивается в плечо зубами и чувствует, как Игоря изгибает в немом крике. Оргазм обоих оглушительный — оба выпадают из реальности на несколько минут. Первым в себя приходит конечно старший, плавно покидая расслабленое тело. Оглядев дело рук своих Константин ухмыляется, будет чудом если Игорь сведёт ноги сам. Из растраханой дырки стекала сперма, вперемешку со смазкой, маня к себе прикоснуться. Края опухли и горели алым, на ум приходило лишь сравнение с цветком, поддавшись искушению, Гром-старший припал губами к манящему входу, вырывая из Гарика новые стоны. Парень ещё не отошёл от оргазма и мелко подрагивал под умелым языком. — Папочка, я люблю тебя, — прохрипел Игорь заходясь в новом оргазме.