В ожидании полета

Мариан проснулась, как от толчка. Миг назад посапывала всем на зависть — и вот уже ни одной сонинки под закрытыми веками. Не к добру это. Первым делом она прислушалась, не двигаясь и не открывая глаз. Треск костерка, спокойное дыхание спящих. Никаких признаков опасности. Чуть слышный шорох... А, это кто-то прошел возле ее постели. Мариан самую малость приподняла ресницы, вцепилась в фигуру взглядом. Тут же успокоилась, узнав Андерса. Маг медленно прошел против света — к костру, возле которого темнеет силуэт часового. — До твоей смены далеко, — проворчал дежурный. Хоук узнала голос Серого Стража. Значит, ночь еще не перешла за половину. Отступница закрыла глаза и попыталась получше закутаться в одеяло. Вблизи рек лавы маленький отряд изнывал от жары, но стоило выйти в те коридоры, где их нет — и на ночевке начали мерзнуть ноги, уши, кончик носа. Маленький костерок способен осветить лагерь, но одарить всю компанию теплом ему явно не по силам. — Странная встреча, правда? — сказал Андерс. Зашуршал возле костра — видно, уселся неподалеку от караульного. Поначалу Мариан собиралась распределить дежурства между своими. Но Андерс заверил, что Страж знает опасности глубинных троп получше отряда Защитницы, а подлостей от него можно не ждать. «С фамилией Хоу выбирать не приходится, знаешь ли, — добавил маг подруге на ухо. — Раз поступи не по чести — и тебе припомнят все грехи отца». Похоже, у ферелденца были и иные мотивы отдать дежурство старому знакомому. — Вижу ты снова нашел себе друга и командира, — холодно прошелестел голос Хоу. — Который будет защищать тебя, пока ты его не предашь. — Ты сама любезность и воплощение благодарности, — съязвил Андерс. — Я мог бы сказать это при ней, не будь я так благодарен, — невозмутимо заметил Страж. — Но вы с Защитницей и правда вовремя пришли мне на помощь. — Не волнуйся, идти тебя спасать было не моим решением, — откликнулся Андерс неожиданно нервно для человека, который не нуждается в симпатии прежних товарищей. — Хотя Мариан не стала бы меня заставлять, а ты был не самым безнадежным из жителей Башни. Но я тоже мог бы кое-что рассказать насчет твоих недомолвок. Например, кто ваши осведомители, если это не гномы. Так и знал, что игры с Архитектором не кончились. — Выходит, за эти годы ты ничего не рассказал, — подловил его Страж. — На это тебе хватило ума. В костер что-то бросили: под закрытыми веками Мариан поплыли багряные всполохи, до лица докатилась волна тепла. Но ни надежды согреть озябшие ноги, ни надежды уснуть уже не осталось. Кажется, не помешало бы прийти Андерсу на помощь. С другой стороны, он сам затеял разговор. И у костра явно прозвучали вещи, касавшиеся только Стражей. — А ты думал, я побегу, крича на весь свет, что Серые стражи Ферелдена... — начал маг. Собеседник шикнул на него, хотя речь вовсе не была громкой. — Не думал, — глухо ответил Натаниэль. — И сейчас не думаю. Пока в Башне что-то от меня зависит, о тебе не станут вспоминать. — От тебя? Значит, Страж-командор... — Больше не в Башне Бдения, — подтвердил Хоу. — Она ведь жива? — спросил Андерс с неожиданной поспешностью. Целитель тоже поймал себя на чрезмерном интересе к этому вопросу и продолжил шутливо. — Куда она подалась на этот раз? Когда Страж-командор надолго покидает башню — это не заканчивается ничем хорошим. Натянутый смех потонул в негромком гудении костерка и тишине пустых подземных залов. Хоу довольно долго молчал. — Ты теперь зовешь ее «Страж-командор». Ты правда считаешь, что должен знать, куда и почему она ушла? Снова повисло молчание. Хоук мало что понимала в разговоре — да и не стремилась понимать. Она медленно, стараясь не шуметь, вытащила руку из-под одеяла, прикрыла замерзший кончик носа чуть теплыми пальцами. — Что она сказала? — спросил Андерс так тихо, что Мариан едва различила слова. — Когда узнала, что я бежал? — Что у ордена есть дела поважнее, чем охота на котов. Мы не заступимся, если попадешься храмовникам, но и портить тебе жизнь не станем. Пока держишь язык за зубами, конечно. — Это все? Снова последовало долгое молчание. Когда Натаниэль продолжил, его голос не выражал ничего. — И еще: «Я очень разочарована». — Да уж, разочаровывать я умею, — проворчал Андерс. На этом Мариан поняла, что с нее хватит. Резко села, демонстративно потянулась и пошла к костру, зябко кутаясь в одеяло. — Как там время? Далеко до моего караула? — бросила она Стражу, протирая глаза. Смерила взглядом Андерса, как будто его присутствие удивило ее гораздо больше, чем на самом деле, и оглянулась на Хоу. — Надеюсь, у Стражей нет нежелательных вопросов моему другу? — Нет, — хором ответили мужчины. — Если не считать трех золотых, которые висят на нем со времен игры в алмазный ромб в Башне Бдения, — усмехнулся Хоу. Прозвучало неискренне, но Мариан решила не придираться. — Эй, Огрен вообще-то должен был мне в два раза больше, — возмутился Андерс тоже слегка преувеличенно. — Угу, осталось только заставить его вспомнить то, что было после пятой кружки, — парировал Натаниэль. Улыбка стала почти естественной. — Все они живы, если хочешь знать. Веланна, Сигрун, Огрен, — вся изначальная команда. Сенешаль с капитаном тоже. Андерс молча кивнул. — Кстати насчет кружки, — заметила Хоук и вытащила из кармана плаща небольшую фляжку. Отпила глоток. Жидкость взорвалась пряным теплом на языке, комком жара спустилась в горло: во фляге было не вино, а бренди. Теперь должно стать теплее. Она протянула фляжку Андерсу. — Давайте погреемся. — Спасибо, — пробормотал маг. Пригубил. — Ого, крепкое! Погреба Амеллов? — Ммм, вообще-то Фенрис подарил, — призналась Мариан и тут же раскаялась. Напоминание о тевинтерском беглеце — последнее, что согреет магу душу. Поспешила пошутить. — Но он полагал, я выпью все без твоей помощи, поэтому не должно быть отравлено. — Рискнешь? — прищурился Андерс и подал флягу Серому Стражу. Натаниэль посмотрел на них удивленно, но предложение принял. Слегка приподнял флягу, прежде чем отпить: — Здоровье Защитницы Киркволла. Он замер на некоторое время, катая напиток на языке, проглотил и улыбнулся. — Действительно крепкое. Не боитесь? — Чего? — недоуменно вскинула брови Хоук. Натаниэль задумался, разглядывая ироническую усмешку на лице Андерса. — Да нет, ничего, — ответил он наконец. Отступница пожала плечами: нет настроения уговаривать, чтобы объяснили понятную лишь им двоим шутку. Когда фляга обошла круг еще раз, Мариан почти согрелась и предложила сменить Хоу на посту. Тот не стал отказываться: выбрал место, завернулся в плащ и вскоре засопел. Хоук подождала немного для верности. Собралась подождать еще, но Андерс прервал молчание первым. — Ты ведь проснулась раньше? — Да, — призналась она. — Сперва я думала дать вам спокойно поговорить. Но ваше «спокойно» как-то слишком отдавало тухлятиной. И чем дальше, тем больше. — И ты не будешь спрашивать, что мы имели в виду? — продолжил Андерс, не обратив внимания на шутливую интонацию. Хоук посмотрела на встревоженного отступника, и губы у нее задергались. Пришлось зажать себе рот рукой, чтобы не расхохотаться. Свободной ладонью она отмахнулась от Андерса. — Ты думал, я начну допытываться? Пусть Стражи катятся к древним драконам со своими серыми тайнами! — прошипела она, пытаясь унять смех. Не иначе, чародея Натаниэль Хоу покусал, раз Андерс стал подозревать в ней охотницу за чужими секретами. — У меня собственной головной боли хватает. Дай-ка я запью такие вопросы. Хоук отпила большой глоток. Стало совсем тепло, даже из пальцев на ногах ушли знобкие иглы. Андерс тоже отхлебнул, но выглядел так, будто напиток совсем его не согрел. Смех угас, повисла невеселая тишина. — Она знала про Справедливость? — тихо спросила Хоук, глядя на синеватые неяркие языки огня. — Твой командор? Маг покачал головой. Принялся медленно закручивать крышку на фляге, хотя внутри еще оставалось на несколько глотков. — Я хотел рассказать. Несколько раз порывался. Но я тогда еще плохо понимал, что с нами случилось, — вздохнул он и протянул фляжку хозяйке. — Потом она поехала на Пик Солдата, а я остался наставлять рекрутов. И не дождался возвращения. Хоук положила фляжку на камень рядом с собой, не сводя глаз с отступника. Что же тебя грызет, Андерс? Неужели демонов Страж так сильно испортил настроение? От того, что будешь смотреть на унылого мага, лучше ему явно не станет. Хоук зашла с козырей: — Ну теперь-то ты сможешь разделиться со Справедливостью! — напомнила она бодрым тоном. — У тебя есть все необходимое для зелья. Ты, наверное, не успел его приготовить, потому что я попросила пойти на глубинные тропы? Приятная тема принесла так же мало пользы, как согревающий бренди. — Давай поговорим еще раз, когда вернемся в Киркволл, — попросил маг, блуждая взглядом где-то над правым плечом Хоук. — Я хотел еще кое о чем тебя попросить. — Конечно! Что угодно, ты же знаешь. Мариан улыбнулась так широко, что заныли щеки: ничего не остается, как быть веселой за двоих. Похоже, обнаружился еще какой-то заковыристый ингредиент, и маг мнется попросить. Дурак, по другому не скажешь. Да и она не лучше, если за столько времени не объяснила, что желает другу добра. Андерс опять не ответил на улыбку. Плюнув на все, Мариан встала со своего места и уселась рядом с магом. Слегка приобняла его за плечи. — Не знаю, что там было с твоим командором, но мне ты можешь рассказать о чем угодно. Я вижу, ты постоянно на взводе в последнее время, и беспокоюсь за тебя. — Спасибо, — невнятно пробормотал Андерс, глядя в землю. Хоук довольно долго молчала, позволяя чародею собраться с мыслями, но он сказал только: — Слушай, дай-ка мне еще глоток этой отравленной штуки. Мариан потянулась и достала фляжку. Маг закинул голову, кадык дернулся раз, еще и еще. Фляга определенно опустела. Андерс посмотрел на Хоук. Глаза блестели ярко и странно. Но по-человечески, и радужки сохранили привычный янтарный цвет. Значит, это не Справедливость. — А если, — медленно выговорил он, — я в самом деле собираюсь тебя предать? Может, так легли блики костра, но выражение Андерса показалось ей бесконечно печальным. Рука Мариан сама собой потянулась к голове, пальцы выбрали прядь волос и зло, со всей силы дернули — но боли отступница почти не заметила. Чтоб Натаниэлю Хоу к порождениям тьмы провалиться со своими обвинениями! Я бы после таких слов тоже решила, будто мне перестанут доверять! — Ну, с твоей смелостью и добротой тебе придется сильно постараться, чтоб это сделать, — сказала Мариан с преувеличенной насмешкой. Как еще объяснить чародею, что свои мрачные предсказания Страж может засунуть себе в неудобосказуемое место? — Предать меня храмовникам ты не сможешь: обо мне уже знают все кому не лень. И кому лень — тоже. Если сбежишь, как от Стража-командора... Что ж, «Орден Защитницы Киркволла» — это забавно, но не припомню, чтобы я его создавала. Она заглянула магу в глаза и осторожно сжала его плечо. — Ты всегда можешь уйти, если хочешь. Я рядом не потому, что ты мне что-то должен. Просто однажды мне очень понравился добрый отступник, который лечит ферелденских беженцев, хочет сделать магов свободнее и иногда переживает из-за своего прошлого. Тут Мариан показалось, что они сидят слишком близко, а откровенная речь может навести на неправильные мысли, и она убрала руку с плеча мага. Чародей, похоже, понял причину жеста. — Слушай, я знаю, это не мое дело... Но ты уверена насчет Фенриса? — спросил он после минутного промедления. — Мне кажется, больше всего он похож на дикого озлобленного пса. И к тому же ненавидит магию. Маг выглядел таким обеспокоенным, что Хоук даже не разозлилась. Наоборот, ей вдруг захотелось вывалить на собеседника все сразу. Как три года пыталась понять, почему мрачная привязанность тевинтерца радует ее больше самых искрометных комплиментов от других мужчин. И как после трех лет молчания Фенрис прошептал, что хочет шагнуть в будущее плечом к плечу с ней. — Ты веришь в будущее, Андерс? — спросила Мариан. — Не в будущее магов, а в свое собственное? Чародей отчетливо поморщился. — Какое будущее может быть у одержимого? Или у Стража? — Какое будущее вообще может быть у отступника? Или у любого мага? — спросила Хоук. Довольно долго молчала, ероша пальцами и без того лохматые со сна черные волосы, но потом закончила совсем тихо. — Так хорошо, когда в будущее верит хоть кто-нибудь из двоих. Повисло долгое молчание, нарушаемое лишь треском костра. — А что ты думаешь о будущем магов? — неохотно разорвал тишину Андерс. — Что я не Флемет, чтобы знать чужое будущее, — сморщила нос Мариан. Тут же опомнилась и постаралась смягчить тон. — Я знаю, что могла бы больше помогать тебе помогать им. Я не отказывала ни одному магу, который обращался ко мне с просьбой. От тебя ли, не от тебя. За все это время я вернула в Круг только одного человека. Мариан поймала недоуменный взгляд чародея и неохотно объяснила: — Девочка, которую мы спасли от сэра Алрика. Я... — она вздохнула и понурилась. — Прости, Справедливость очень испугал меня. Я потом нашла ее в Круге, но она уже передумала бежать. А решать за них я не собираюсь. Голос Хоук снова стал твердым к концу фразы. — Думаешь, лучше, чтобы за них решали храмовники?! — немедленно вскинулся чародей. Мариан открыла рот, чтобы ответить какой-нибудь колкостью, но в последний момент удержала зреющие слова на языке. — Отец решил, что спасет меня и Бетани от Круга. С тех пор ни у него, ни у мамы, ни у нас не было дома. Мы без конца бежали, прятались и боялись, — через силу выговорила она. — Я все чаще думаю: а если бы Бетани могла выбирать — может, она предпочла бы Круг. Может, она тогда осталась бы в живых. — Ты не знаешь, что такое Круг! — напряженно покачал головой маг. Карие глаза стали жесткими. На сей раз она не успела сдержать слова, хотя ясно видела, что не достучится до чародея. — Конечно, не знаю. Потому что мой отец решил за меня, — уронила Хоук, глядя в землю. Помолчала. — А теперь я отступница до мозга костей, и в Круге мне искать нечего. Только за его пределами для мага тоже ничего нет. — И это говорит Защитница, на которую молится половина Киркволла! Ты не представляешь, сколько магов мечтают оказаться на твоем месте, — язвительно бросил Андерс, поднимаясь на ноги. — В отличие от тебя, твой отец знал, что делает. Ее взгляд сам взлетел к лицу мага, впился в янтарные глаза. Свистящий шепот словно стелился по земле ледяным сквозняком. — Наверное. Но он был мой отец. А я никому из магов не мать. Судя по обжигающему взгляду Андерса, ему хотелось сказать очень многое. Но чародей опустил глаза и невнятно пробормотал: — С меня довольно. Пойду спать, мое дежурство только под утро. Хоук громко — пожалуй, слишком громко — фыркнула и пошла к противоположному краю лагеря. Ей потребовалось три круга по кромке стоянки, чтобы успокоиться, еще один — чтобы рассердиться на себя за несдержанность и начать подыскивать слова извинения. На попытку позвать его шепотом Андерс не ответил. Может быть, он в самом деле успел уснуть.