***
Огненный шар взорвался прямо у ног рыцаря. Храмовник отлетел и остался лежать, словно железный тренировочный манекен. Орсино тяжело дышал. Он не хотел убивать этих людей, совсем не... Ладно, иногда хотел, но сейчас это не важно. Во внутренний двор казематов вбежала Защитница с посохом в руке, следом — ее товарищи. Все сразу присоединились к схватке. Последних храмовников смело, как былинки морской волной. — Первый чародей! Скорее! — хрипло выкрикнула Защитница, отыскав его взглядом. — Корабль Мередит у причала! Молодой Бенедикт первым добежал до дверей, но замер на пороге, услышав лязганье лат. Под эту режущую слух музыку рыцарь-командор вошла во двор. На миг Орсино стало спокойнее: еще один шанс уладить все миром. Он жестко прижал жучка, именуемого гордостью, который укрывался в крошечном коробке на дне души. Что сделать первому чародею — упасть на колени, взывая к разуму Мередит? Орсино остановила тусклая, обреченная уверенность, что это не поможет. Придется уйти в казематы и — что? Ждать своих убийц? — Рыцарь-командор! — внезапно позвала Защитница. Сделала несколько шагов и остановилась напротив Мередит: ладони на поясе, локти разведены в стороны. Командир храмовников оглядела ее от макушки до отворотов ботинок с выражением надменного удивления, но наметила кивок. Орсино сжал посох и сконцентрировался, краем глаза взглянув на немногочисленных магов, помогавших ему отбить вход. Сейчас это произойдет. Защитница сменит сторону. Наверное, ей позволят выкупить собственную голову кровью учеников Орсино. Сможет ли он прикрыть ребят, чтобы успели проскользнуть в двери и еще немного пожить? Он никогда не был по-настоящему сильным магом. — Всегда хотела спросить: почему вы так долго терпели меня? — голос женщины звякнул металлом: холодно и почти насмешливо. — Я думала, меня запрут в Круге на следующий день после ухода кунари. Ну или через неделю после того, как посмею показать зубы. — Никто не может запереть Защитника, — мрачно откликнулась Мередит. — По крайней мере, пока он не совершит чего-то немыслимого. Думаю, сегодня это с вами случилось. Она демонстративно повернулась к одному из подчиненных — Карверу, брату Защитницы. Тот с явным усилием отвел взгляд от лица сестры. Но монна Хоук подошла еще на шаг, повела плечом, будто отодвигала невидимое препятствие. — Я не требовала этого титула, — рассыпались слова нервными осколками хрусталя. — Вы сами сунули мне его прямо в руки. Только не говорите, что не успели сообразить, какой щит даете магу-отступнику. — Защитник сам себя выбирает, — отрезала Мередит. Холодные, как лед, голубые глаза в последний раз мазнули по лицу отступницы. — И уничтожает себя так же. Я в вас разочарована. Она махнула рукой, и храмовники отступили к воротам. Маги поспешили к башне. Орсино вошел последним и остановился, чтобы запереть двери. Мередит нападет, как только ей будет удобно, так пусть крепкое узилище поможет пленникам выиграть немного времени. Монна Хоук махнула спутникам, чтобы провожали магов. Послушались все, даже собака. Защитница молча взялась за рукоятку колеса: запоры приводили в движение с помощью специальной системы механизмов. Металлические стержни с хищным шорохом выбрались из своих гнезд, скользнули в пазы. — Вы действительно не понимаете, почему остались на свободе? — спросил Орсино, когда колесо провернулось полностью. — Третий год изнываю от любопытства, — саркастически проворчала женщина, но не улыбнулась. — Она боялась, — сказал Орсино. Помолчал немного, и, не дождавшись ответа, пошел вперед по полутемному коридору. Шаги остальных уже затихли. — Я думал, вы догадываетесь. — Первое время — может быть, — догнал его голос. А в следующее мгновение и Защитница оказалась рядом, парой быстрых шагов сократив расстояние. — Народ как-то загорелся мыслью, что я всех спасла от кунари. Но верить, что из-за меня устроят бунт через два года после дела? Она опять нервно дернула плечом на ходу. Орсино покачал головой. Человек, отступник и героиня. Есть ли в этой женщине хоть что-то, что он может понять? И хоть что-то, чтобы она могла понять его? — Мередит боялась не бунта, — сказал он, глядя себе под ноги. — Она боялась вас. Женщина запнулась и резко остановилась. — Кхм, — неуверенно кашлянула она. — Объясни мне, первый чародей, если ты понимаешь что-то в этом безумии. Орсино остановился тоже, потом пошел вперед — медленно, через каждый шаг прикасаясь кончиками пальцев к стене, словно считал камни, из которых сложены казематы. Монна Хоук двинулась следом, как жертва магии крови за малефикаром. — Как и сказала Мередит, Защитник сам себя назначает. Он приходит однажды и делает то, от чего нельзя отвернуться. И все понимают: вот сила, которая, меняет судьбы, — говорил эльф тихо, медленно и немного монотонно. Потом оглянулся, поймал взгляд полночно-синих глаз. — Мередит знала, что если заставит вас жить в Круге, то просто отдаст эту силу нам. Защитница нахмурилась и попыталась что-то сказать, но Орсино печально покачал головой. — Я не имею в виду, что мы смогли бы вами управлять, — объяснил он. А может, они все же смогли бы, если она так неопытна в интригах. — Но вы принесли бы сюда свои порывы, желания, свое влияние на всех, кому спасли жизнь. И изменили Круг. Может статься, настолько, что власть Мередит пошатнулась бы. Защитница Кирквола молча смотрела на него распахнутыми глазами и была отчаянно похожа на обычную молодую чародейку, которой объяснили, как собрать энергию в пучок, чтобы молния, попав в цель, породила цепь разрушительных разрядов. В следующее мгновение женщина зарычала сквозь зубы, резким движением развернулась. Ударила стену кулаком, от души пнула. Металлическая пластинка на носке ботинка зазвенела о камень. — Проклятье! — разлетелся ее голос по коридору. Затем упал почти до шепота. — Лучше бы я попросилась в Круг! Я столько раз думала об этом... — Одно время и я об этом мечтал, — шепотом признался Орсино и пошел дальше. — Но глупо надеяться, что тот, кто избежал Круга, придет сюда добровольно. Он много раз представлял, как просит Мариан Хоук присоединиться к магам. Но что Орсино мог предложить ей взамен свободы и славы? Свое место первого чародея, старшего среди узников? Они успели пройти в молчании с десяток шагов, когда эхо принесло выкрики и свист металла. Потянуло гарью и свежестью. Переглянувшись, маги перешли на бег. За порогом комнаты эльф остановился, словно натолкнулся на стену: в нос ударил густой запах крови и еще чего-то мерзкого. Ученики Орсино и спутники Защитницы стояли у входа. Напротив сгрудилась четверка магов. Каждый сжимает посох. — Аларисса! — позвал Орсино старшую в группе. — Первый чародей, — выдохнула высокая человеческая женщина с собранными в пучок темными волосами. Обращение выдало испуг лучше, чем выражение лица. Обычно старшая чародейка звала главу Круга по имени. — Здесь опасно, — продолжила Аларисса, бросив быстрый взгляд на товарищей. — Храмовники сказали, что убьют всех. И тогда... Он огляделся и покачал головой, предлагая не продолжать. Двое... трое мертвецов в робах Круга, вместо голов и лиц — тошнотворная путаница вывернутой плоти. Одержимые. Эти мертвы, но наверняка есть и еще. Пальцы стиснули посох насилия так, что едва заметные выпуклости на древке до боли врезались в кожу. Что же вы наделали, бедные мои? Неужели нам мало храмовников, чтобы искать лишние способы погубить себя? Или одна смерть чем-то лучше другой? — Мы отступили в тюрьму. Там решетки. Отвели всех, кого смогли. А вы...? — напомнила о реальности Аларисса. Она настороженно смотрела на вооруженную до зубов команду Защитницы. Орсино заставил себя отвести взгляд от изуродованных тел. Жестом предложил пойти к остальным, на ходу полушепотом принялся объяснять их невеселое положение. Из-за угла попытался напасть одержимый, но пес Защитницы с почти беззвучным рыком кинулся ему на грудь, рядом возникла смуглая женская фигура, дважды сверкнул металл, и все было кончено. — Защитница и ее друзья встали на нашу сторону, — закончил Орсино свой рассказ. Аларисса едва уловимо сбила шаг, оглянулась. — Спасибо! — горячо сказала она, найдя глазами лицо монны Хоук. — Я ведь тоже маг, — с усмешкой напомнила отступница, словно этого объяснения должно быть достаточно. Орсино непроизвольно сглотнул пересохшим горлом. Защитница всегда откликалась, если он просил о помощи, и недовольство Мередит тревожило магессу так же мало, как пересуды дам о ее шашнях с каким-то эльфом. В последний год Хоук взяла за правило приходить в обществе двух отступников — человека и эльфийки. Маги не разговаривали откровенно, опасаясь шпионов командора, и Орсино отчаялся понять, что неприкосновенная спасительница Киркволла надеется этим показать. Расположение к собратьям по дару, готовность поддержать? Превосходство свободной над рабами? Или наличие собственной маленькой армии, куда более тренированной, чем маги Круга? Теперь в этом вопросе наметилась определенность — но слишком поздно. Им пришлось убить двоих одержимых, прежде чем лязгнула решетка тюрьмы, а вонь крови и пробитых внутренностей смело обычным для этого зала холодным, сырым сквозняком. Собравшиеся маги зябко кутались кто во что мог. Десять детей с шести до двенадцати лет — самые младшие ученики Круга — уселись вместе, прижавшись боками и спинами, чтобы сберечь тепло. Орсино невольно задержал на них взгляд. Создатель милосердный, что теперь станет с этими детьми? Маленький маг — непредсказуемое бедствие. Может не создать и искорки в свою защиту, а может поджечь все вокруг, себя и союзников. Небольшой отряд рассыпался, рядом с первым чародеем остались только Аларисса и Бенедикт. Кто-то из магов нашел свободное место и сел на пол, кто-то завел разговор с друзьями. Орсино коснулся холодной металлической змеи на посохе над своим плечом, чтобы успокоиться. Он должен поговорить с учениками, попытаться ободрить. Не важно, если первому чародею тоже хочется завыть от отчаяния. — Вы можете отдохнуть, Защитница, — вежливо обратился маг к монне Хоук. Та стояла рядом, хотя все ее товарищи прошли дальше и располагались посреди зала отдельной группкой. — Поговорить со своими спутниками. Думаю, у нас есть немного... — Некогда, — отмахнулась отступница. Пальцы магессы нашли его запястье и крепко сжались. Сейчас она не походила на нервную девушку, которая задавала вопросы у дверей. — Как же ее... Элла! Орсино, мне нужна ученица по имени Элла, такая смуглая, ривейнка с виду. Скажи мне, что она жива! Эльф обвел взглядом знакомые силуэты. Жестом указал на темную головку справа от решетки. — Ага! — кивнула женщина, отыскав Эллу глазами. — Значит, она, и все, кого ты подозреваешь в привычке тайно покидать казематы через подземелья. И кто не попадался на этом храмовникам. Орсино замешкался с ответом: хотелось спросить, что Хоук задумала. Но тусклая обреченность, прежде не позволившая унизиться перед Мередит, теперь легла печатью на губах. Каков бы ни был план Защитницы — хуже уже не будет. Маг выразительно поглядел на Алариссу. — Я давно этого не делала, — полушепотом призналась она, но подошла к отступнице. — Может, какие-то ходы и уцелели. Хватка на запястье первого чародея ослабла. Две женщины пошли туда, где Элла зябко обнимала руками свои колени. — И еще отбери детей и всех, кто слишком слаб, чтобы сражаться. Надо избавиться от балласта, — бросила Хоук через плечо. Щеки Орсино вспыхнули, словно эльф получил пощечину: одним словом в ненужный груз превратили несколько десятков молодых чародеев, у каждого из которых были чувства и привязанности. Но стремительный ум мага уже сложил факты. Первый чародей оглянулся и поднял еще двоих подопечных. Доминик побежал к Защитнице сразу. Лиам сидел, уткнувшись носом в колени, и ему потребовалось немного времени, чтобы в неподвижных, полных отчаяния глазах снова зажглась жизнь. Затем он тоже бросился к Мариан Хоук. — А ты? — спросил Орсино, без особой надежды оглянувшись на Бенедикта. Юноша все еще следовал за первым чародеем. — Сейчас можно не скрывать. — Нет, учитель, — печально покачал головой молодой человек. Орсино кивнул, стараясь не выдать своего сожаления. Бенедикта он обучал сам. Если бы все шло чуточку менее плохо, в этом году юноша мог бы пройти Истязания. Решительный грохот башмаков возвестил, что Защитница закончила беседу. За ней, словно почетный эскорт, следовала троица любителей ходить через катакомбы. Последней вприпрыжку бежала Элла. Достаточно видеть решительные лица, чтобы понять: идея с тайными ходами не отброшена. — Мне собрать их прямо сейчас? — только и спросил маг. Монна Хоук кивнула. Орсино бросил взгляд на Бенедикта, и понятливый юноша побежал сообщать всем, что первый чародей желает сделать объявление. — Надо пробиться к ближайшему проходу и проводить детей до него, — объяснила женщина, хотя Орсино не спрашивал. — Ала, Лиам и Доминик с Эллой поведут их. Хоть один из путей должен оказаться проходимым. Она собиралась сказать что-то еще, но посмотрела Орсино в глаза и запнулась. — А вы? — спросил эльф, чувствуя, насколько непрочен каменный пол под ногами. — Вы уходите с ними? Мариан Хоук покачала головой. На миг сверкнули зубы — быстрая, почти неуловимая кривая усмешка. — Было бы наредкость глупо с такими трудами добираться сюда, а потом сбежать, — проворчала она. — Но я бы отправила несколько сильных магов, чтобы защищали остальных. В этих подземельях и в лучшие дни было полно всякой дряни, а когда тут перекинулись в одержимых два десятка магов — тем более. Главное, чтоб провожатые сами не захотели прибить этот галдящий выводок. — Эти дети не похожи на галдящих птенцов, — серьезно поправил ее первый чародей. Откуда отступнице знать, как эти стены вытравливают из детей все ребяческое? — Многие из них вообще не произнесут ни слова, пока их не спросят. А сейчас они к тому же напуганы. Защитница ответила пожатием плеч и собралась отойти, но Орсино удержал ее, коснувшись рукава кончиками пальцев. — Они напуганы, Защитница. И сейчас им предстоит идти мимо изуродованных трупов старших товарищей. А храмовники без конца твердили, что дар отмечает ненавистных Создателю, что маги от рождения обречены на ужасную участь. Она не отняла руки, только повела плечами, а в глазах закачалось недоумение. — Так чего ты хочешь от меня? — Поговори с ними. Защитницу Киркволла знает каждый. Их это ободрит. — Эээ, Орсино, — растеряно протянула женщина и оглянулась по сторонам, словно ища пути отхода. Беспокойно облизнула губы. — Им точно надо, чтоб на них рявкнули, а? Если бы мог, эльф улыбнулся бы: надо же, Защитница не боится ни кунари, ни порождений тьмы, но вот детей, похоже, побаивается. Улыбка так и не родилась на губах. Зато Хоук через пару мгновений просияла. — О! Я знаю, кто с ними поговорит про Создателя. Она обернулась и призывно помахала высокому лучнику в светлой броне. Орсино настороженно следил, как человек подходит. Последнее, чего маг ожидал — что на их стороне будет брат церкви. — Себастьян, ты сможешь поговорить с учениками? — спросила Хоук. — Понимаешь? Как говорила бы Эльтина. Мне она повторяла, что Создатель сотворил и магов тоже. И не встала на сторону Мередит, даже когда все этого ждали. — А в итоге ее убил маг, — напомнил церковник. Несколько секунд они с Защитницей молча смотрели друг другу в глаза: две пары холодных темно-синих клинков, скрестившиеся без звона. — И этот маг мертв, а перепуганные дети не имеют к нему отношения, — с нажимом добавила женщина. — Ты получил свою справедливость. Теперь помогай или убирайся. — Я не так добр, как Эльтина. И никогда к ней не приближусь. Но я скажу этим магам, что они не отвергнуты Создателем, пока сами не отвергли его. И что мы будем на их стороне. Даже я. — Спасибо, Себастьян, — кивнула Защитница. Она шагнула к детям первой и все-таки сказала несколько фраз, прежде чем поманить друга. Церковник неуверенно откашлялся на ходу, затем заговорил — и вскоре речь полилась гладко, то тише, то громче, почти напевно. — А я пока поговорю с друзьями, — шепнула Защитница Орсино. Он снова коснулся посоха насилия, ища спокойствия в прохладе красной стали. Первому чародею предстоит собственный непростой разговор. Пока маг объяснял план, взгляд уже задерживался на знакомых лицах, словно помечая каждое знаком: уйдет, уйдет, останется. — Почему нельзя просто бежать всем? — громко спросил маг Вилдэр. Пшеничные брови сошлись у переносицы, придавая ему слегка угрожающий вид. Но Орсино слишком хорошо знал молодого человека, чтобы не угадать испуга на лице. — Храмовники скоро придут сюда. И если здесь никого не будет — Мередит все поймет. За нами отправится погоня, — начал эльф и тут же покачал головой. — Нет, скорее она просто организует большую облаву в городе. Рыцарь-командор безумна, но поймать беглецов это ей не помешает. Следующую фразу Вилдэр произнес тише. Намного тише: Орсино едва расслышал его. — Хочешь сделать из нас жертву, первый чародей? Эльф ответил печальным взглядом. Вилдэр — умный юноша, в прошлом году Орсино сам предложил провести для него Истязания. Первый чародей тоже не мог отогнать мысли о жертве. Мередит нужна кровь. Может, она насытится, как порожденный скверной упырь, и не станет преследовать тех, кто скроется обходной дорогой. Хотел бы маг верить в это. — Скажи мне, Вилдэр, когда я делал что-то не ради спасения каждого из вас? — начал он. — Наши шансы сегодня невелики, и никто не ответит, у кого они больше. Тех, кто уйдет, ждут опасности подземелий. Им придется защищать детей. И, может статься, у выхода их будет ждать засада. Маги зашумели, но почти сразу умолкли. Да, подземелья отнюдь не так спасительны, как кое-кто успел подумать. Орсино ни за что бы не сделал ставку на них, останься выход, сулящий больше надежды. — А нам придется сразиться с храмовниками здесь. Это будет кровавый и неравный бой. Но мы хотя бы сможем показать им, что такое магия, — закончил Орсино, непроизвольно сжав кулак. Оглянулся, отыскивая взглядом знакомую фигуру. — И Защитница будет сражаться бок о бок с нами. Значит, бой не безнадежен. Лица едва заметно просветлели. Орсино предпочел не напоминать, что эта женщина — всего лишь еще один маг, хотя и довольно сильный. Кажется, в титуле Защитника кроется собственное волшебство. Жаль, нельзя сознательно отдаться во власть этих чар. Орсино по именам вызвал тех, кого считал недостаточно сильными для боя. Остальные шепотом совещались, выясняя, кто желает уйти, а кто — остаться, несколько человек хлопали по карманам, разыскивая веревочки для жребия. — Ты тоже уходи, Бенедикт, — попросил эльф, посмотрев в зеленые глаза юноши. Осторожно провел ладонью по его плечу. — Может, я редко говорил тебе об этом, но ты очень талантлив. Ты станешь отличным магом, только для этого надо прожить еще год или два. — Учитель, я... — начал юноша, но его прервали. По тюрьме, отдаваясь эхом от далеких стен, раскатился совершенно невозможный звук. Орсино вздрогнул, неловко, словно задеревеневший, обернулся. Он мог поручиться, что в последние два десятка лет в казематах звучал разве что хохот храмовников, глухой и жуткий из-за забрал. Этот смех был иным: свободный, искристый, отчасти радостный, отчасти насмешливый. Следом посыпались аплодисменты и веселые комментарии: — Ну, Задумчивый, додумался до чего надо! — Продолжайте, голубки, никто не против! — ...девять, десять, одиннадцать — ой, они, вообще, собираются прерваться? — Учитель, — чуть слышно прошептал Бенедикт, впавший в столбняк не хуже наставника. Иные из магов застыли вместе с ними, другие решили подойти ближе. Никто не возражал: гости казематов со смехом и одобрительным улюлюканьем наблюдали, как беловолосый эльф-мечник страстно целует Защитницу в губы. При явном и полном ее согласии. Наконец, двое прервали поцелуй, сжали напоследок ладони друг друга, и Защитница двинулась к Орсино. Беловолосый обжег его угрюмым взглядом, но тут же отвернулся и стал протирать клинок. Зато монна Хоук улыбалась даже чересчур светло для такого места и событий. Маги расступались перед ней. — Парень, если ты вдруг понял, что должен кому-то сказать важные слова, то для этого самое время, — бросила женщина не успевшему посторониться Бенедикту. Орсино различил, как ученик подбирает челюсть. Мередит навела в Круге такие порядки, что юноша, может статься, о поцелуях только читал. Защитница подмигнула парню, тот залился краской и кивнул. — Учитель, я вам не нужен? Я сейчас! Он судорожно огляделся и с топотом улетел в угол. Орсино не нужно было всматриваться, чтобы угадать там хрупкую фигурку молодой чародейки Беатрис. Вот она подняла голову на звук, огонь факела осветил шрам на щеке от удара рукой в латной перчатке. Улыбнувшись Бенедикту, девушка положила на пол посох, который заботливо протирала носовым платком. Беатрис не участвовала в обсуждении. Орсино знал, что она боится подземелий до потери сознания. Топот Бенедикта стал сигналом не хуже труб: люди и эльфы принялись прощаться, пожимать руки, хлопать друг друга по спинам. На несколько минут тюрьма наполнилась гулким неровным эхом. К Защитнице подбежала темноволосая смуглая эльфийка с татуировками долийского клана на лице. Орсино задержал на ней взгляд. Та самая отступница, которую Хоук водила с собой. По милости ее второго спутника-мага они теперь должны готовиться к бою. Может, Защитницей движет чувство вины? Девушка спросила о чем-то, голос потонул в общем гуле. — Нет, Мерриль, останься, — ответила монна Хоук. — А то маги, чего доброго, решат, будто мы их бросаем. Мы с первым чародеем проводим отряд и вернемся. — Это ведь не потому, что ты не хочешь пускать меня в бой? — нахмурилась эльфийка то ли жалобно, то ли сердито. — Не волнуйся, здесь будет такая драка, что на всех хватит, — заверила ее Защитница. Ее голос прозвучал неожиданно громко: разговоры магов разом стихли, они начали расходиться в разные стороны. Между двумя группами залегла прозрачная стена отчуждения. Орсино казалось, его тоже разрывает надвое. Почему, почему все закончилось так?! Где он ошибся? — Бенедикт! — позвал первый чародей, не тратя сил на поиск ответов. Юноша вырос рядом, но покачал головой. — Я останусь, учитель. Я буду защищать... Орсино хотелось заорать на него — или заплакать. Но слова убеждения, которые мелькнули в голове, тотчас поглотила тусклая обреченность. Бенедикт останется. И первый чародей ничего не может с этим поделать.***
Одна чародейка из семьи пастухов рассказывала Орсино, что стадо животных только выглядит беспорядочным. На самом деле в середине идет молодняк, а сильные взрослые звери защищают детенышей, выстроившись по краю. Их отряд напоминал такое стадо: малышей согнали вместе, вокруг выстроились взрослые слабые маги, дальше, словно зубцы звезды — несколько сильных чародеев. За решеткой Орсино осознал, насколько удачно построение. Чем меньше дети увидят, тем лучше. Жаль, нельзя заставить их не замечать, что пол во многих местах коричнево-бурый и ноги липнут к нему, а под ботинок может попасться что-то мягкое, влажное, недавно бывшее частью живого тела. Впрочем, никто даже не взвизгнул: ледяное молчание нарушалось лишь шорохом обуви. Они прошли пару коридоров, когда дверь учебного класса резко распахнулась и в проеме возникла ослепительно красная фигура — словно язык пламени, наряженный в ученическую робу. Аларисса оказалась ближе всех. Взмах посоха — и демон застыл, скованный чарами льда. Орсино ударил молнией, откуда-то появилась Защитница и заставила фигуру рухнуть наземь, раздавив тело невидимым грузом. На этом все было бы кончено — если бы не громкий утробный звук из-за их спин. Первый чародей резко развернулся, сходу представив себе превращение еще одного мага в одержимого. Сразу понял, что опасности нет: просто парнишку Хилла выворачивает наизнанку при виде кровавого месива, из которого торчит край тряпки и пара сломанных ног в чародейских ботинках. — Простите, — просипел Хилл, когда попрощался со всем, что было в желудке, и еще разок согнулся впустую. Вытер рот рукавом. Орсино за несколько шагов видел, как дрожат его руки. — Ничего, парень, иногда бывает, — фыркнула монна Хоук и небрежно хлопнула юношу по плечу. Орсино беспокойно оглянулся: он отнюдь не считал, что проблема исчерпана. Продолжение не заставило себя ждать. — Они... Создатель милосердный, за что нам это?! — ахнул тоненький женский голос, почти неузнаваемый из-за истерической интонации. — Все маги умирают такой страшной смертью! Взвилось еще несколько голосов. Ну, если теперь присоединятся дети — пиши пропало. Никто никуда не пойдет. — Считайте это подарком, чтобы вы выжили, — рявкнула Хоук прежде, чем Орсино успел приступить к увещеваниям. Кто-то нервно икнул, но выкрики как отрезало. — Мередит неделю будет разбирать трупы идиотов, которые бросились заключать сделки с демонами. И только потом подумает, что кто-то мог сбежать. А если мертвецов нельзя будет даже узнать — тем лучше. Она развернулась и быстро пошла к голове отряда. Орсино не стал провожать ее взглядом. Глупо ждать от Защитницы сострадания к малефикарам. Достаточно вспомнить, кто убил Квентина. И за что. Надо радоваться, если она выносит каких-то магов кроме себя. И не знает, сколько ободряющих писем Орсино отправил своему приятелю-отступнику. — Это если мы не убьем Мередит сами! — донесся до него возглас Защитницы. — А я собираюсь попробовать! У потайной двери за наполовину отодвинутым книжным шкафом Орсино пришлось потрудиться: неровный круг следовало перестроить в аккуратную цепочку. Половина магов стремилась поскорее нырнуть в тоннель. Другие боялись его даже больше, чем окровавленных казематов. За наведением порядка эльф не задумывался о том, куда делась Защитница, пока она не выросла рядом. — Держи, — Хоук протянула Элле несколько замызганных листов. — Если не сможете сразу выбраться из города и понадобится помощь — ступайте ко мне домой. Я нарисовала, как найти подземный ход из клоаки в винный погреб Амеллов. В особняке всем заправляет гном по имени Бодан Феддик, если только он не сбежал. Он знает мой почерк. Если Бодана нет — просто берите, что хотите. Орсино скосил глаза на бумагу. Он знал, что получил достаточно доказательств, но шепот сомнения в ушах не желал замолкать. Вздумай Защитница запечатать письмо — он бы точно не смог отпустить ребят спокойно. Первый чародей пробежал глазами просьбы помочь магам и позаботиться о какой-то Оране, веселое предложение прибрать к рукам фамильные побрякушки Амеллов, пожелание счастливой дороги в Орлей. Поймав на себе взгляд ученицы, Орсино ободряюще кивнул. — Вперед. У вас мало времени. Вслед за Эллой в подземный ход нырнули последние ученики. Орсино, переглянувшись с Защитницей, направил посох на шкаф. Тот качнулся и с негромким шорохом встал на место. Они добрались до тюрьмы без происшествий — может, в этой части коридоров просто не осталось одержимых. Но когда впереди замаячила решетка, Монна Хоук остановилась и, хмурясь, оглядела стены и потолок. — Как думаешь, а если нам завалить проход? — медленно спросила она. — Хорошо бы разворотить стену, чтобы не было понятно, специально запечатали путь или нечаянно. Орсино наскоро продумал варианты и согласился. Простого удара чарами не хватит, но у него есть с собой немного лириума, это поможет делу. Мередит неоткуда будет узнать, зачем маги обрушили коридор, придется сначала убрать завал и обыскать комнаты. А на это потребуется время — драгоценное, спасительное время! Они встали рядом, словно отразив друг друга в зеркале. Орсино деликатно коснулся посоха Защитницы, заставляя прицелиться повыше. Магической силы отступнице не занимать, но у Орсино есть кое-что не хуже: знание этих стен. Три змеи посоха насилия и увенчанный клинком посох Мариан Хоук одновременно выплюнули потоки магии. Через считанные мгновения оглушительный грохот дал половине Казематов понять, что чары удались. Пол дернулся, будто взбесившийся зверь, и сбил магов с ног. Орсино сел, потирая ушибленное плечо и прислушиваясь, как эхо повторяет грохот обвала. Почти тут же залязгала решетка. Раздались испуганные возгласы, в дверях тюрьмы появилось несколько фигур. Орсино скорее угадал, чем увидел друзей Защитницы: от раздробленных камней разлетелась пыль и коридор словно заволокло сероватым туманом. Зато проход перегородило на совесть, в одном месте даже потолок обрушился. — Все в порядке! — кашляя, выкрикнула монна Хоук. — Это мы устроили. — Как ты любишь побуянить, Хоук, — насмешливо заметили в ответ. — А с каким размахом... Отступница коротко рассмеялась и замахала руками, призывая уйти из клубящегося серого облака. Все послушно отступили в глубину тюрьмы. Орсино вошел и опустил решетку. И в этот момент утихшее было эхо отозвалось еще одним ударом — далеко, у тех самых дверей, которые маг запер на засовы. — Это уже не отзвук, — сказал первый чародей, глядя на свои пальцы поверх рычага. — Храмовники ломают дверь. Скоро они будут здесь. Клубы пыли пробрались сквозь решетку и завивались барашками, борясь со сквозняком, но Орсино не смог заставить себя выйти к чистому воздуху. Сейчас он должен будет сказать магам, что пора драться и умирать. Защитница тоже не тронулась с места. — Я не буду отдавать приказы твоим людям, — хрипло выговорила монна Хоук, стараясь выплевывать слова и не пускать в рот пыль. Заметно поморщилась, и, похоже, не из-за плохого воздуха. — Скажи им сам: чтобы никакой магии крови. Орсино поднял на нее затуманенный взгляд: он не очень понимал, как можно еще о чем-то говорить в этот момент. — Мой друг Фенрис и я — мы оба довольно нервные, — пояснила монна, неотрывно глядя Орсино в глаза. Слегка повела рукой в сторону своих друзей, видимо, указывая на того самого Фенриса. — И очень не любим малефикаров. Кроме Мерриль, но моя семья — это мое дело. Прямо сейчас она совсем не выглядела нервной — скорее сосредоточенной. Орсино не вздрогнул, но по затылку прокрался холодок, словно одна из змеиных голов посоха дохнула льдом. А если Защитница знает? Орсино подписывал письма к Квентину одной буквой, но отступник мог проболтаться о знакомстве. Он любил поговорить. «Я не знал, что Квентин замышляет! — панически билось в ушах вместе с разом ускорившейся пульсацией крови. — Мы обсуждали теорию и некоторые опыты, но я не догадывался...» Эльф опустил взгляд, уже понимая, какого ответа заслуживает. «Ты просто не хотел догадываться». Что ж, если Защитница отпустила детей — может, ее милосердие распространяется и на других магов. Надо объяснить, что остальные даже не слышали о Квентине. А он, Орсино... разве одна смерть чем-то хуже другой? Он глубоко вдохнул — может статься, в последний раз? — и тут же закашлялся от пыли. Монна Хоук молча схватила эльфа за запястье и оттащила на десяток шагов от решетки. Она тоже прокашлялась, прежде чем заговорить. — И, прошу тебя, пусть они не лезут на рожон, — продолжила Защитница. Ее голос перестал хрипеть. — Я пришла их защищать. Если позволим им погибнуть, все потеряет смысл. — Спасибо, Защитница, — произнес Орсино, не в силах поднять взгляд на женщину. Как же въелась в его плоть привычка во всем видеть угрозу. Настолько, что встретив искреннего друга он не посмел довериться. Пока не стало слишком поздно. Первый чародей осторожно взял руку монны двумя своими. — Когда позвал тебя... Я сам не верил, что ты поддержишь нас, а не Мередит. Ответом ему был короткий смешок — столь неожиданный, что взгляд сам взлетел к ее лицу. — В салонах верхнего города немало посудачили о том, что я неравнодушна к эльфам. Не будем спорить с молвой, — усмехнулась монна. В синих глазах плясали искры. Первому чародею на миг показалось, что он в Тени и сейчас проснется. Трудно представить более нелепый намек в их отчаянной ситуации. Это было из какой-то другой жизни, которой никогда не было в Круге. Той, где нет стен и надзирателей, магии крови и чувства вины, где мужчины и женщины могут отпускать двусмысленные шутки, а его острые уши и эльфийское сложение сочтут привлекательными чертами. Нет, он и до Круга не знал такой жизни. Монна Хоук оценила выражение его лица — и откровенно расхохоталась. — Прости, Орсино, прости, пожалуйста! Я знаю, это была очень неудачная шутка, — призналась она, вытирая выступившие на глазах слезы. — Но тебе тоже не помешает подумать о чем-нибудь кроме боя и смерти. Доберетесь вы в другие Круги или присоединитесь к отступникам — в любом случае все мы бросим этот клятый город храмовников и рабов. И ты сможешь думать не только о том, как защитить остальных, но и еще о чем-то — о знаниях, о себе... Смотря что предпочитаешь. — Я и сам не знаю, что, — признался эльф негромко. — Я уже давно не мог думать ни о чем другом. — Мы обязательно защитим их. Всех, кого сможем, — пообещала Хоук, сжав его руку. — И ты тоже не лезь на рожон, Орсино. Я ведь и тебя пришла защищать. — Я даже не представляю, зачем тебе это, — тихо признался эльф. — Кроме шуток. Защитница пожала плечами. — Мне как-то не дали времени, чтоб над этим поразмыслить, — невесело фыркнула она, поджав уголок губ. — Было уморительно весело наблюдать, как весь этот город прикидывается, будто я не маг. Но все-таки я маг, дочь и сестра магов. Глупо делать вид, что я не имею к вам отношения. Она постояла молча, прикрывая рот рукавом от пыли. Затем продолжила почти неслышно — больше для себя, чем для эльфа. — И потом, Флемет мне кое-что обещала. Если я не буду бояться. Отступница несколькими движениями взлохматила пушистые волосы, затем накрутила одну прядь на палец и медленно потянула, словно надеялась проснуться. Ее лицо было странно неподвижным, синие глаза смотрели сквозь Орсино и камни за его спиной. Губы уже шевельнулись, чтобы переспросить, но первый чародей промолчал. Тусклая обреченность снова нахлынула, захлестнула горло. Ответ поможет что-то понять — но на что первому чародею это понимание? Молча кивнув друг другу, два командира разошлись готовить свои скудные войска к безнадежному бою. Первые храмовники, попытавшиеся вломиться через решетку, пали от магии. Еще двоих нашпиговали стрелами и арбалетными болтами в сочленения доспехов. Но около десятка рыцарей пробились внутрь. Монна Хоук заняла передний край обороны. Ее маленькая армия рассыпалась рядом, стараясь отрезать нападающих от учеников Орсино. В этом отряде было не так уж много воинов, способных к ближнему бою, и их быстро начали теснить, несмотря на поддержку чарами. Затем рыцари прорвались сквозь линию обороны. Эльф сосредоточился на магии: огненный шар, молния, порча — все, чтобы прикрыть своих подопечных. Он не успевал. Иногда успевали другие: беловолосый мечник в стремительном прыжке возник перед Беатрис и заставил храмовника отступить, другого рыцаря связала боем рыжая капитан стражи, третий получил от Хоук молнию с разворота. Иногда не успевал никто. Когда последний воин в латах упал, маги бросились лечить и отпаивать зельями пострадавших товарищей. Но многие из тех, до кого добрались храмовники, уже не дышали. — Сколько погибших, — прошептал кто-то, и лишь услышав слова Орсино понял, что произнес их сам. Взгляд обегал тюрьму снова и снова. В голове ничего не осталось, только имена — и красная кровь на тусклом камне. А ведь это был всего лишь первый отряд, разведка. — Мне жаль, — прохрипела рядом монна Хоук. Резко закинув голову, одним глотком осушила маленький пузырек и бросила пустой склянкой в дальнюю стену. Послышался приглушенный звон разбитого стекла. Только тогда Орсино заметил, что одежда отступницы распорота на боку и измазана в крови, красные пятна подсыхают на пальцах. — Зацепили немного, — равнодушно объяснила она. Оглянулась, внимательно щурясь. — Здесь можно вести бой, но все равно мы в мышеловке. Давай двинемся к выходу и попробуем прорваться. Орсино молча кивнул. Липкая от крови ладонь накрыла его пальцы. — И не забывай, мы сейчас выигрываем время для тех, кто ушел. — Да, — кивнул первый чародей. Вспомнилась ее резкая речь в коридоре за завалом. Храмовникам придется долго разбирать трупы, но они наверняка сделают это. И, может быть, поймут, что среди погибших нет детей. Успеют ли беглецы скрыться? — Мы прорвемся, Орсино, — разорвал его размышления голос монны Хоук. Моргнув, эльф увидел, что ладонь женщины все еще лежит поверх его пальцев на посохе. Само прикосновение будто не дошло до головы. — Я вас выведу! В лепешку расшибусь, но выведу! Она не справится. Храмовники убьют ее, потом всех остальных, а я смогу только смотреть. — Прости, монна Хоук, — тихо сказал эльф и стряхнул ее пальцы. Руки снова до боли стиснули посох. Нужные слова и движения сами пришли в голову. Наверное, Защитница возненавидит его. Но Орсино и не надеялся, что они смогут друг друга понять. — Я раньше считал исследования Квентина слишком опасными... Это оказалось пугающе просто. Трупы погибших учеников скользнули к нему даже быстрее, чем маги прибежали бы сознательно. Орсино чуть не притянул вместе с мертвыми телами живое: Беатрис упала и заскользила к первому чародею, но Бенедикт повалился на пол и удержал ее. Эльф закрыл глаза, сосредоточился на чарах. Собрать. Слепить комок мышц в единое целое. Он скривился от отвращения, когда плоть трупов срослась с его руками и ногами. Такое нельзя обратить вспять. Но разве эта смерть настолько хуже других? Кровь застучала в ушах так, что, казалось, лопнут барабанные перепонки — его кровь, смешанная с остывающей чужой. Тело стало тяжелым, незнакомым. Он не успел вовремя заметить, как меркнут и ускользают воспоминания, расползаясь клочьями дыма, словно искаженное тело не могло хранить ничего, принадлежавшего обычному существу. Что это? Я сплю? Дурной сон? Тот, кого звали Орсино, видел ослепительно-красный туман, а сквозь него — тяжелую решетку тюрьмы. Он должен пойти туда, протиснуться и кого-то убить. Кровь застучала еще громче, оглушительный бой мешал вспомнить, кого нужно убить и почему. Фигурки, полные теплой жизни, были и рядом, гораздо ближе. Он попытался схватить одну, чтобы разобраться. Но фигурка увернулась, а все его существо огненным кнутом окатила боль. Мыслей не было — он просто метался из стороны в сторону, выворачивался, атаковал, пытаясь сохранить свою жизнь и забрать нежные, притягательные чужие. Кто-то из врагов упал, но боль все равно приходила, снова и снова, превращая мощное тело во что-то слабое, вроде червяка. Он уже не пытался сражаться — только отползти и спрятаться. В глазах потемнело. Наконец, боль вломилась в висок и исчезла, словно свечу задули. Последним ощущением был привкус крови на губах. Да еще кричал где-то вдалеке женский голос, срываясь с яростного воя в жалобное рыдание. — Зачем, Орсино?! Зачем?! Он попытался вспомнить, что такое «Орсино», но тускло-серая обреченность обрушилась на него и стерла все вопросы.