Щелк. Щелк. Щелк. Мариан поймала себя на том, что перечитывает строчку в третий раз и обреченно уткнулась лбом в ладонь. Несколько минут вслушивалась в успокаивающий шорох дождинок по крыше — такой мелкий, что кажется скорее шипением, чем стуком. Она не будет спать, конечно же не будет, только немного...
Щелк. Щелк. Хоук поспешно выпрямилась, не давая себе задремать. Если она не может ухватиться мыслью даже за читанный-перечитанный и случайно подвернувшийся теперь томик записок брата Дженитиви — значит, дело плохо. А тут еще этот... Щелк. Щелк. Фенрис перечитывал «Жизнь раба» на третий раз, и не нуждался в том, чтобы проговаривать слова вслух, но тишины от него ждать не приходилось.
Отступница чуть слышно зарычала сквозь зубы. Если Фенрис немедленно не прекратит, то узнает все, что Хоук думает о нем, об учении Создателя и главное — о красивых яшмовых четках, которые на прощание подарил эльфу Себастьян. Достаточно молитв, чтобы использовать подарок по назначению, тевинтерский беглец не заучил, но завел раздражающую привычку перебирать четки в самые неподходящие моменты — хотя бы во время чтения.
Мариан быстро встала. Рассохшееся деревянное кресло отозвалось душераздирающим скрипом. Во время шумного ужина большой компании этот звук казался всего лишь капризом знавшей лучшие времена мебели. Теперь, в тишине, он звучал истошным, почти живым стоном. Недовольно дернув плечом, Мариан пошла к потрепанной ширме с блеклыми изображениями каких-то зверей. Сонный мабари насторожил уши и пару раз махнул хвостом не открывая глаз. Фенрис поднял недовольный взгляд.
— Ты лечила ее десять страниц назад. И три страницы назад давала воду.
Мариан сердито отмахнулась на ходу. Лицо Мерриль казалось едва ли не белее наволочки — отчасти потому, что наволочка была не очень-то бела. Но даже если приглядываться — кожа эльфийки слишком светлая, чуть ли не прозрачная. Мариан плеснула в кружку немного кипяченой воды из котелка, капнула туда же лечебного зелья.
— Мерриль, малышка, давай еще попьем?
Она боязливо, словно девушка могла растаять дымкой, погладила бледную щеку. Ресницы затрепетали, открывая мутно-сонные глаза, и Мариан обвила хрупкое тело рукой, помогая приподняться. Когда Мерриль сделала пару глотков, отступница так же бережно позволила ей откинуться на подушку. Она собиралась выйти на цыпочках, чтобы эльфийка могла снова заснуть, но ресницы внезапно распахнулись шире, затуманенные глаза прояснились.
— Я думаю, я могу выпить больше, — прошуршал неверный шепот. — Меня уже совсем не тошнит.
На несколько мгновений все стало неважно и Хоук просияла от радости. Но все-таки покачала головой.
— Давай не будем торопиться. Я дам тебе еще через несколько минут. Мы же не хотим, чтобы все началось сначала.
Сперва ей казалось, Мерриль вообще ничем нельзя пронять. Когда Мариан и Фенрис на пару захлюпали носами от привязавшейся простуды, долийка как ни в чем не бывало бегала под дождем за ягодами и целебными листьями на всю компанию. Но потом девушка внезапно свалилась с совершенно кошмарной желудочной хворью. Мариан лечила ее магией так часто, как только могла, но чары действовали слабо: стоило эльфийке выпить хоть полстакана воды, и ее снова выворачивало. Лечебное зелье она тоже не могла удержать в себе. Хоук даже пожалела, что они к тому времени распрощались с беглецами Круга: среди киркволльских чародеев было несколько хороших целителей. Правда, особого выбора у отряда Защитницы не было: кто-то должен был отвлечь и увести в сторону погоню, помогая магам скрыться.
Но хоть с эльфийкой дело, кажется, пошло на лад, и Мариан смогла по несколько глотков вливать в Мерриль воду.
— Что Варрик?
— Еще не вернулся, — покачала головой Мариан. — Подремлешь? Или, хочешь, я тебе почитаю?
Бледное лицо осветилось виноватой улыбкой.
— Хочу. Только, по-моему, это тебе надо поспать. Мне уже совсем хорошо, правда. Только тело какое-то... размазанное.
Мариан молча притянула с кресла книгу и пристроилась у постели на крошечной табуретке.
«Я отправился на север вместе с торговым караваном, следовавшим из Вал Руайо в Неварру, и менее чем в двух днях пути от границ Орлея нам довелось столкнуться с разбойниками», — начала Хоук. Когда она дошла до описания разбойников, Мерриль чуть слышно хихикнула.
— Ты специально выбрала эту главу, да?
— Главу — да, — не стала спорить Мариан, ответив заговорщической улыбкой. — Ну... тут не особенно есть, из чего выбирать. А это моя любимая.
Она сдержала тоскливый вздох и, качнувшись вместе с табуретом, подала Мерриль кружку. Та донесла воду до рта самостоятельно, хотя руки слегка дрожали. Учитывая, что девушка не ела с позапрошлого дня, не такой уж плохой результат.
— Беспокоишься о своей библиотеке? — спросила долийка, вернув чашку.
Мариан пожала плечами.
— Скорее, скучаю. Меня гораздо больше беспокоит твоя библиотека. И зеркало. Хочется верить, что эльфы их не растащили. Они тебе нужны. А мои книги — просто развлечение.
— Варрик узнает, — напомнила Мерриль довольно бодро, но отвела взгляд и до побелевших костяшек стиснула руки, как делала всякий раз, когда речь заходила об оставленных в Киркволле записях и амулетах. Маргаритка не жаловалась и уж конечно ни в чем подругу не обвиняла. Мариан вдохнула поглубже и закрыла книгу, заложив пальцем.
— Послушай, Маргаритка. Если Варрик скажет, что в Киркволле спокойно и там можно укрыться... и когда ты поправишься... Подумай о том, чтобы вернуться в город.
Она думала, Мерриль начнет возражать, замашет тонкими непослушными руками. Но долийка только распахнула свои неправдоподобно огромные глаза и тихо выдохнула:
— А ты?
Издевательский смешок рванулся наружу прежде, чем магесса успела задуматься. А после этого прятать кривую ухмылку стало уже бессмысленно.
— Не думаю, что город рабов готов к возвращению своей преступной Защитницы. Хотя было бы потешно явиться туда, как ни в чем не бывало, и посмотреть, какие у них будут лица.
— Ты не преступная! — обижено вскрикнула Мерриль. Голос подвел и остаток фразы она просипела. — Ты спасла всех! Столько лет всем помогала!
Теперь пришлось подняться, чтобы дойти до котелка на краю стола. Немного воды, капелька зелья.
— Чуть-чуть, только горло смочить, — предупредила Мариан, подавая долийке чашку. Удовлетворенно кивнула, проследив за выполнением, и снова села. — Я помогла куче магов выбраться и стать отступниками. И прикончила рыцаря-командора. С вашей посильной помощью, конечно. Но Варрик языком только платьев не шьет, он отболтается и за себя, и за тебя. И потом, до эльфов мало кому есть дело. В последнее время это радует меня все больше.
Повисло довольно долгое молчание. За ширмой уныло щелкали четки. Зато дождь сменил тон: стал более резвым и неровным, будто затеял пляску на крыше.
— Мне этот город все равно остопротивел. А тебе нужно спокойное место, чтобы продолжать занятия.
— Я тебе мешаю? — тихо спросила Мерриль. — От меня столько проблем...
Вместо ответа Мариан закинула голову и испустила яростный рык-стон.
— Маргаритка, сколько можно! Ты же знаешь, что я за тебя дракону голову оторву, а потом назад приставлю и еще раз оторву! — рявкнула она. Отвела взгляд от жалобных эльфийских глаз, уставилась на кружку с остатками воды. — Вот только от меня чем дальше, тем меньше защиты и больше проблем. Лучше уж твоя лачуга в эльфинаже, чем чужой охотничий домик в демоновой заднице, где даже целителя не найти! А если с тобой еще что-нибудь случится?
Тонкие холодные пальцы оплели ее кисть, заставив Хоук вздрогнуть.
— А если с тобой?
— Как-нибудь выпутаюсь. Я годами только и делала, что выпутывалась: за Бетани, за Карвера с мамой, за идиота-Андерса, за магов... Ради разнообразия повыпутываюсь за себя.
Об Андерсе говорить не стоило: внутренности немедленно скрутило узлом от черной смеси горечи и злости. Мариан согнулась пополам, уткнувшись лбом в ладони. Легкие пальчики Мерриль прошлись по ее волосам и спине, мягко погладили.
— Но хотя бы Фенрис останется с тобой?
Щелк, щелк — постукивали четки. Магесса дернула плечами, не разгибаясь.
— Он собирался.
— Хорошо, — прошептал голосок Мерриль. Она нерешительно кашлянула, прочищая горло. — Знаешь, если ты поставишь котелок и зелье поближе, я смогу зачерпывать сама. Обещаю, я буду пить по чуть-чуть и очень осторожно.
— Но-но, я пока не вымоталась, — проворчала Мариан с напускной сердитостью. — Котелок я тебе, допустим, поставлю. Но мы еще не дочитали до самого интересного: как Дженитиви будет висеть вниз головой.
Кажется, она заснула на полуслове, сидя на табуретке и привалившись боком к стене. По крайней мере, очнувшись Мариан разом потеряла опору и едва не свалилась. Чудом поймала равновесие, только книга с укоризненным шорохом соскользнула с колен и шмякнулась об пол.
Хоук не смогла бы вспомнить, докуда она дочитала. Но это и не важно: Мерриль сладко спала. Румянец на ее щеки пока не вернулся, однако они уже не казались такими прозрачными. Склянка с лечебным зельем опустела, на дне чашки плескался от силы глоток воды, а котелок и вовсе исчез. Но главное — негромко проскрипела и хлопнула входная дверь. Ноги защекотало сквозняком. Пригревшееся тело отозвалось на холод недовольной дрожью, Мариан поежилась — но с наслаждением втянула свежий воздух. Пахло влагой, мокрой землей и зеленью.
В ореоле этих волшебных ароматов, словно во втором плаще поверх мокрого первого, за ширму заглянул Варрик. Мариан приветственно мигнула ему и потянулась за посохом: самое время провести для Мерриль еще один сеанс лечения. Гном скрылся на пару минут, чтобы вернуться уже без плаща и без Бьянки.
— Как она? — шепнул гном. Тихо поставил на стол пару бутылочек с красной жидкостью. — Я раздобыл хороший запас.
Мариан молчала, сосредоточившись на голубоватом тумане целительства.
— По-моему лучше, — также вполголоса признала она, снова уложив посох на пол вдоль стены. — Ее не рвало уже примерно полдня. И в последний раз она выпила почти полстакана воды. Надо...
Женщина оглянулась в поисках котелка.
— Фенрис пошел за водой, — объяснил гном. — Мы встретились в дверях.
Хоук ответила кивком. Они помолчали, глядя на спящую Маргаритку и тихо ушли за ширму. Варрик смерил взглядом скрипучее кресло Мариан, но предпочел опуститься на скамейку и привалиться спиной к стене.
— А как
там? — спросила Мариан, поймав взгляд золотистых глаз.
— Там, — вздохнул сочинитель. Волосатые руки легли на пояс, крепко сжали ремень, пока гном подбирал слова. — Там все более или менее успокоилось. Я видел Авелин.
— А Карвера? — сорвалось с языка прежде, чем она задумалась, стоит ли прерывать гнома.
— Так и знал, что ты спросишь. Он помогает страже, — усмехнулся Варрик, и Мариан с облегчением вздохнула.
Сестричка-отступница, сестричка-Защитница... Да ведь без такой сестрички ему будет намного проще. Странно, что мне это раньше не приходило в голову.
— В Висельнике меня тоже приняли нормально, — продолжил гном и похлопал себя по кошелю. Тот весело звякнул. — Я даже деньгами разжился. Оказывается, наша рыжая стражница не позволила конфисковать мое честно нажитое. Твой особняк заперт, но цел. Я слышал, Бодан уехал. Забрал сына, и эльфийку тоже.
— Надеюсь, он позаботится о ней, — вздохнула Мариан и тут же сощурилась, поймав взгляд гнома. — Ну, Варрик, не тяни. Что там насчет меня?
Теперь пальцы прошлись по подбородку, заросшему рыжеватой щетиной.
— Все противоречиво, Хоук. Кто-то говорит, ты героиня, и позор Киркволлу за то, что тебе пришлось бежать. Корф просил передать, что рад будет однажды снова увидеть тебя в Висельнике. Только желательно, чтоб ты не разнесла таверну во время очередной драки.
— Пффф! — возмущенно фыркнула Мариан. — Да я устраивала там потасовки всего раз десять! Ну, может, пятнадцать. Это за семь лет!
Она еще некоторое время изображала бурное негодование, потом усмехнулась и кивнула.
— Что там еще?
— Кто-то говорит по-другому. Но все сходятся на том, что к взрыву церкви ты непричастна. А если кто сомневаются — их посылают посмотреть на голову Андерса. Нынче молва дошла до того, что ты лично ее отрезала своим кинжалом с гербом Амеллов.
Мариан отвернулась: к горлу подступила тошнота. Во имя Создателя и Тени, неужели нельзя было уже похоронить несчастного чародея? Или хоть не впутывать в это ее?
— Прости, — быстро сказал Варрик. — Мне казалось, ты это уже пережила.
Мариан с усилием проглотила комок в горле, отбросила с лица волосы.
— Давай без реверансов, Варрик, мы не на балу. Я сама решила его убить и отдать его тело. Даже если бы я жалела...
Не договорив, она остановилась перевести дыхание.
— А ты жалеешь? — осторожно спросил гном.
— Нет, — отрезала Мариан. Вздохнула поглубже. Тошнота прошла. Нет, вряд ли к ней подползает болезнь Мерриль. Наверное, дело в паршивом разговоре. — Только его мне здесь не хватало.
На самом деле Андерса с его лечебными талантами здорово не хватало. Но Мариан быстрыми злыми движениями встопорщила себе волосы и продолжила:
— Если бы я его отпустила, он бы, чего доброго, подорвал еще десяток церквей. А все время таскать за собой, как пленное чудовище на веревке...
Она скривилась вместо продолжения, будто съела какую-то немыслимую кислятину.
Варрик молча внимательно смотрел теплыми золотистыми глазами, и под его взглядом пришлось продолжить.
— Я могла бы забрать его с собой. Но каждый раз, когда он засмеется, я бы вспоминала, сколько народу погибло по его милости.
— У нас у всех за плечами неплохая череда покойников, — вздохнул Варрик. — Жаль, с ними нельзя перекинуться в порочную добродетель. Только портить веселье и горазды. Хотя не думал, что для тебя это настолько важно.
Мариан поморщилась. И правда, стоит ли привередничать, когда из отправленных в Тень лично ею можно собрать маленькое войско? И большинство — такой сброд, что остается только пожалеть Андерса, если он угодил в эту компанию. Говорить об этом не хотелось.
— А почему, по-твоему, я выбрала мужчину, который никогда не смеется? — попыталась она отшутиться, изобразив кривую ухмылку.
— Можно придумать множество причин, — откликнулся гном. — Я думаю, на самом деле ты сильнее всего этого.
Дверь слегка скрипнула, по комнатке прошла новая волна пьянящего свежего аромата. Фенрис быстро прошел внутрь и принялся прилаживать котелок на очаге, чтобы вскипятить воду.
— Ты говорила с ней? — сменил тему Варрик.
Мариан кивнула.
— Думаю, она согласится. Ты ведь позаботишься о ней?
Варрик повел плечами.
— Конечно. Можно было и не спрашивать.
Из-за ширмы послышался шорох. Мариан скользнула туда и почти сразу же высунулась, чтобы призывно помахать гному. Эльфийка улыбнулась, нашарив взглядом новую фигуру у своей постели.
— Варрик! Хорошо, что ты вернулся.
— Как ты, Маргаритка?
— О, уже совсем хорошо! Я бы даже чего-нибудь поела. Только сначала...
Она нашла взглядом глаза Мариан и робко улыбнулась. Отступница без обсуждений подставила плечо. Пробираясь на двор, долийка держалась за нее гораздо меньше, чем можно было ожидать.
***
— Держи, Задумчивый. Может, еще найдешь, с кем сыграть, — сказал Варрик. Фенрис выжал из себя нервную улыбку и спрятал в карман сумки потертую колоду. Кивнул эльфийке с расстояния в несколько шагов, даже не пытаясь подойти.
— Прощай, Фенрис. Всего тебе хорошего, — чирикнула Мерриль. Мариан в свой черед обняла девушку, чмокнула в щечку.
— Спасибо тебе за все, Мариан, — прошептала та, нежно прижавшись к плечу. Хоук погладила темные волосы и — напоследок можно — от души сжала хрупкое тело в объятиях, так что ноги долийки на несколько мгновений оторвались от земли.
— Это тебе спасибо, Маргаритка, — ответила Защитница, осторожно поставив эльфийку наземь. — Не грусти. Теперь у тебя все будет хорошо.
Мерриль молча бросила Мариан последнюю — теперь уж точно последнюю — улыбку и медленно принялась спускаться по тропинке. В груди заскреблась тупая игла, но Хоук вдохнула поглубже, и тоска пропала.
У нее точно все будет хорошо. Как только она уберется подальше от меня.
Варрик посмотрел эльфийке вслед, но не тронулся с места. Движения долийки снова стали уверенными. С ее болезни прошло семь дней, и всю неделю девушка ела на отлично, а с неба лились заунывные дожди, способные отбить тягу к путешествиям у кого угодно.
Слегка перемазанный в грязи мабари подошел к Мариан, привычно потыкался носом в ладонь.
— Спасибо, Дар. Я в порядке, — откликнулась хозяйка, почесав его за ухом. Мотнула головой в сторону дорожки. — Проводи до развилки.
Дар негромко гавкнул и побежал следом за Мерриль. Та на ходу потянулась погладить пса.
— Я готов поверить, что он и правда понял про развилку, — пробормотал Варрик.
— Ну, будет надежнее, если на месте ты скажешь ему «Назад». Это он точно поймет, — хмыкнула Мариан и подошла к гному, распахивая объятия.
— Ну-ну, — пробормотал Тетрас, напустив на себя ироничный вид. Отступница обняла его и от души похлопала по спине. Варрик ответил таким же хлопком. — Я буду скучать по тебе, Хоук. И Бьянка будет скучать. Мало кто обладает талантом втравить окружающих в приключения настолько художественно.
— Я тоже буду скучать. Пиши книги поинтереснее и издавай тиражами побольше, чтоб я могла найти их в любом демоновом захолустье.
— Ты же знаешь — просто пришли весточку, и полное собрание моих сочинений с автографами немедленно отправится к тебе.
Отступница собралась махнуть рукой и развернуться, но чуть слышное «Гм-гм» заставило задержаться. Золотистые глаза смотрели снизу вверх очень внимательно.
— Ну как теперь, Хоук? Думаешь, ты добежала до края?
Мариан опустила ресницы, вспоминая свой особняк в Киркволле, вежливые, иногда с тенью подобострастности, поклоны знати и простолюдинов, давящие своды дворца наместников, где она стала частой гостьей. Жаркое солнце гладило щеки, окрашивало закрытые веки алым.
— Думаю, я прыгнула. В пропасть, — ответила она, и медленно развела руки в стороны, словно птичьи крылья. Резкий ветер не заставил себя ждать: свистнул, бросил в лицо свежий запах зелени.
— И что ты теперь чувствуешь? — долетел сквозь посвист голос Варрика.
Мариан не открыла глаз, только яростно улыбнулась, блеснув белыми зубами. Губы шевельнулись почти беззвучно, но она была уверена, что писатель услышал или угадал по движению.
— Свободу.
Она открыла глаза и нашла взглядом лицо Варрика. Тот чуть заметно кивнул. Мариан ответила особенной улыбкой, которую не дарила никому другому. Гном уже готов был развернуться, но в последний момент остановился и поднял на нее глаза. Губы сложились в почти незаметную полуулыбку Сказочника, которая серьезнее самой постной физиономии.
— Ты ведь знаешь, что тебя не оставят в покое? Век Дракона — не то время, когда люди могут прожить без своих героев.
— Я никогда не рвалась в герои, — пожала плечами Мариан. Потом усмехнулась так, что в глазах заплясали искры, а ладони защекотало нерожденной магией. — Им придется придумать что-нибудь не хуже пророчества Флемет, чтобы я снова впуталась в решение чужих проблем.
— Я запомнил это, Хоук, — пообещал Варрик.
Они еще раз обменялись улыбками. Оба развернулись одновременно, но пошли в разные стороны.
У него теперь тоже все будет хорошо.
Фенрис молча двинулся за Хоук. Вскоре ушей коснулся мелодичный напев: небольшая речка скакала и переливалась по камням брода. Отсюда привычный глаз мог различить среди зеленых крон высокую иголку темной мрачноватой ели, а рядом — покосившийся флюгер на крыше старого охотничьего домика, где их компания нашла приют на последние дни — естественно, без ведома законного владельца. Но Мариан взяла левее. Здесь клекот и пение становились тише: река набирала глубину.
— Ты что-то хочешь? — спросил за спиной Фенрис.
— Я заходила сюда как-то во время охоты, — отозвалась Мариан. — Здесь красиво.
Она шагнула вперед и замерла. В тот раз, по время охоты, погода была другой, другим казался и вид. Сегодня умытое многодневными дождями небо лучилось синевой. Река поймала этот цвет и растворила в своем серебре, словно превратилась в текучий лириум. На другом берегу зеленела сочная трава, следом — более темные полоски кустов и деревьев, местами накрытые легкой дымкой. А за ними темнели четкие, словно вырезанные, контуры гор. Вокруг самого высокого пика столпились белые, неправдоподобно пушистые облака. Мариан громко рассмеялась от восторга.
— Ты только посмотри, Фенрис! — вскрикнула она и кинулась к воде. Эльф также остановился у кромки леса.
— Это удивительно. И почему-то напоминает Сегерон, — тихо произнес он. Добавил совсем другим тоном, словно оправившись от очарования. — Что ты задумала?
Мариан плясала на одной ноге, сдирая с себя штаны. Куртка и рубашка уже валялись на траве.
— А ты как думаешь? — весело спросила она и не стала дожидаться ответа. — Ииии!
Холодная вода обожгла кожу, течение немедленно попыталось подхватить свою добычу, но Мариан нащупала ногами дно и крепко встала. Вода уже не казалась холодной, через мгновение женщина нырнула еще раз, потом еще. Выбравшись на самую середину — потрясла мокрой головой и посмотрела вверх по течению. Там каменистое русло резко повышалось и вода прыгала по порогам крошечными водопадами. В молочной дымке брызг купалась тройная радуга.
Мариан переплыла неширокий поток туда и обратно, а выбравшись на берег, принялась зябко прыгать и отчаянно растирать тело ладонями. Холод щипал плечи, живот, лодыжки, но во всем теле как будто поселилась кипучая, веселая свежесть. Хоук быстро оглянулась на Фенриса. Эльф сидел на траве, задумчиво разглядывая дивный пейзаж. В кулаке у него были зажаты четки, но хозяин явно про них забыл. Мариан отчаянно хотелось прямо сейчас подойти и сграбастать его в объятия.
— Фенрис, мне хочется пуститься в странствие. Давай добудем лошадей и поедем куда вздумается? Я за семь лет умудрилась совсем не посмотреть Вольную Марку, вот и можно будет исправить упущение. А потом — куда угодно: в Орлей, в Андерфелс, на Сегерон, — сообщила Мариан. Вдохнула поглубже. Она знала, что горько пожалеет, если Фенрис вздумает воспользоваться предложением, но прямо сейчас синее небо и ослепительная легкость требовали его сделать. Мариан подняла рубашку и продолжила. — Если, конечно, ты все еще хочешь остаться со мной. Я ведь обещала, что ты всегда сможешь сам выбирать.
Умиротворенное выражение сбежало с лица эльфа, за несколько мгновений оно стало неподвижным, как камень.
— Ты прогоняешь меня?
Мариан перестала улыбаться. Она опустила ресницы, рассчитывая загасить волшебный пейзаж бархатной тьмой. Но под веками не было тьмы. Там сменялись лица: папа, Бетани, мама, Андерс, почему-то еще Эльтина, Орсино и Сэймус. От реки несло сквозняком, которого Хоук раньше не замечала, и тело под лапами ветерка трясло крупной дрожью.
— Я не смогла спасти почти никого из тех, кем дорожила. Думаю, мне уже хватит прикидываться защитницей. И я совсем не уверена, что у меня есть какое-то будущее, куда можно шагнуть.
Она открыла глаза и на миг ослепла от сверкания солнца на яростно-зеленой траве. Просто удивительно, как у Фенриса получается быть таким мрачным в этом месте.
— Значит, вот чем это заканчивается? — медленно выговорил тевинтерец. — Люди используют тебя и бросают, да?
Рубашка комом полетела обратно на траву. В другое время нелепого обвинения хватило бы, чтоб Мариан пришла в ярость. Но ослепительная легкость все еще была здесь: она гудела в жилах шагами уходящей Мерриль, и негромким мурлыканьем Варрика, и звоном полуденных колоколов в ненавистном покинутом Киркволле. Женщина, как была нагишом, прошла по траве и остановилась напротив эльфа. Губы растянулись в невольной усмешке, зажигающей шальные огоньки в глазах.
— По мне правда похоже, что я мечтаю тебя бросить?
Хоук быстро накрыла кулак Фенриса влажной ледяной ладонью. Потревоженные бусины качнулись и чуть слышно щелкнули.
— Пожалуйста, оставь их в покое. Здесь нет Создателя, только ты и я. Если ты по-прежнему хочешь.
Эльф ничего не ответил, только невидимым стремительным движением вскочил на ноги. Четки полетели в траву, коричневые пальцы ловко сплелись с ее собственными, а зеленые глаза придвинулись вплотную.
— Я ведь уже говорил, — чуть слышно прошептали губы Фенриса. — Я ничего не хочу — без тебя.
Они не позволили друг другу произнести что-нибудь еще.
***
— И куда мы поедем? — спросил Фенрис, когда она все-таки добралась до забытой рубашки. Сам он застегивал ремень.
— Не знаю, — весело пожала плечами Мариан. — Разве не в этом прелесть? Моя семья всю жизнь бегала от храмовников. Ты бежал от Данариуса. Давай для разнообразия будем не бежать, а просто ехать. И остановимся там, где нам захочется.
— А если мы встретим храмовников? И они будут охотиться на магов?
Мариан пожала плечами еще раз. Она не любила отвечать на вопросы о будущем, но сегодня даже они казались простыми, как новенькая медная монета.
— Мы подстроим гадость храмовникам и спасем магов. А если встретим работорговцев — перебьем работорговцев и освободим рабов.
Вторая фраза не отвлекла тевинтерца: Фенрис оставил попытки завязать на запястье багряный платок и замер. Ветер потянул красную ткань, словно раздувая пламя.
— Ты серьезно? После всего, что было, ты опять собираешься спасать магов?
— Фенрис, я... — начала Мариан, привычно поднимая полураскрытую ладонь, на которой через мгновение должны затрепетать радужные блики.
— Они — не ты. Не твоя сестра и даже не эта долийка, — выговорил эльф, сердито склонив голову. — Подумай, Хоук. Ты выбираешь их снова и снова. А они предают тебя, с каждым разом все горше. Неужели тебе мало Андерса? Или того, что сказал этот Орсино? Он знал убийцу твоей матери. Сколько ты еще собираешься им помогать?
Мариан чуть слышно фыркнула, грустная улыбка застыла на губах.
— Всегда, наверное.
Эльф замолчал и отвернулся, чтобы снова заняться платком. Они так и ушли с берега, не сказав ни слова. Но когда над головами закачались ветки, Фенрис негромко заговорил.
— Они не заслуживают твоей помощи. Надеюсь, ты когда-нибудь это поймешь. А до тех пор кто-то разумный должен тебя защищать, — пробормотал он, коснувшись руки Мариан кончиками пальцев. Она откликнулась на движение и дальше магесса с магоненавистником пошли за руки. Фенрис помолчал немного и осторожно предложил: — Может быть, ты хочешь поехать в Старкхевен? Я слышал от Себастьяна, это очень красивый город.
